Выступление Верховного Главнокомандующего на традиционном сборе руководящего состава Вооруженных Сил — событие знаковое. Глава государства в небольшом по объему выступлении концентрирует внимание на самых важных в текущий исторический момент аспектах военного строительства. Сейчас это — эффективное использование появившихся благоприятных возможностей для проведения модернизации армии и оптимальной кадровой политики.
Действительно, вопрос вопросов. Чтобы в нынешних условиях обеспечивать стратегическое сдерживание, без которого невозможно безопасное внутреннее развитие страны, Вооруженные Силы должны соответствовать лучшим мировым образцам. А чтобы отбирать для военной службы самых здоровых и грамотных представителей общества, престиж этой сферы деятельности должен соответствовать заявленной высокой цели. Такова логическая взаимосвязь между тем, что нам необходимо, и тем, что от нас для этого требуется.
Сказать, что в такой (или примерно в такой) плоскости задачи перед нашей армией еще не ставились, означало бы покривить душой. Но речь сейчас, как это видно из выступления Владимира Путина, идет не только о своевременно и четко сформулированной задаче. Речь также о постановке самых важных на сегодняшний день нравственных акцентов.
И Президент РФ эти акценты ставит: бережное отношение к командирам, нетерпимость к формализму, равнодушию, продвижение тех, кто проявил себя в сложных условиях, укрепление лучших традиций российского офицерства, воспитание в офицерах здорового карьерного честолюбия.
На последнем понятии хотелось бы остановиться особо. Очень непростое это понятие — «здоровое карьерное честолюбие». Весьма неустойчиво оно перед сползанием в свою противоположность — карьеризм. Во всяком случае жизнь на каждом шагу дает нам примеры того, как стремление профессионала получать незамедлительные поощрения в виде подъема по должностной лестнице оборачивается именно карьеристскими склонностями. Тут-то как раз и вступает в силу противоречие между количеством достойных выдвижения профессионалов и числом заветных должностей. В результате мандат на выдвижение часто вручается не тому, кто ценнее как работник, а тому, кто проворнее в коридорах власти.
Словарь русского языка Ожегова трактует честолюбие как «чрезмерную жажду почестей». В точности формулировки усомниться трудно. Российская почва всегда стимулировала в человеческих натурах стремление к занятию все более высокого должностного положения. Столоначальник в старой России получал больше золотых рук краснодеревщика. В новой России государственный чиновник получает больше профессора. Эта аномалия чрезвычайно консервативна. Общественный вред ее в том, что она ориентирует работу мозга не в плане профессионального мастерства, а в плане «умения жить».
В нашей армии всегда боролись два начала: рационально-честное и формально-показушное. При этом второе нередко одерживало верх. Совсем не редко. Иные «перспективные» командиры демонстрировали и продолжают демонстрировать такие чудеса изобретательства по части эффектов показной доблести, на какие обычный военный труженик не способен в принципе. Ибо энергия последнего тратится на рутинное исполнение служебных обязанностей, в результате чего и обретается настоящее ратное мастерство.
Владимир Путин уже не первый раз указывает на то, чтобы замечать и продвигать по службе офицеров, прошедших «горячие точки», способных использовать боевой опыт в воспитании личного состава. С этим президентским требованием, ясное дело, все согласны. Дело остается за «малым», за внедрением в практику такого подхода. А тут, увы, окопалась давнишняя проблема. История страны непрерывна, ее нельзя делить на «червонные» и «крестовые» этапы. Руководящий состав армии учился и воспитывался в советское время, отмеченное абсолютно такими же болезнями, какие мы пытаемся излечить сейчас.
Помню, как однажды войска Одесского военного округа инспектировал будущий Маршал Советского Союза, а в то время генерал армии Василий Иванович Петров. Авторитет у него был громадный. Глубокие военные знания гармонично сочетались в нем с высокой общей культурой. Подводя итоги инспекции перед офицерами штаба округа и командирами проверенных частей, Петров отложил в сторону напечатанный материал и спокойно стал излагать свои мысли по поводу увиденного в гарнизонах и на полигонах. В зале повисла напряженная тишина.
Выступление продолжалось минут сорок. Петров говорил на прекрасном русском языке, абсолютно лишенном лексических «приправ» и разного рода слов-паразитов. Это была удивительная речь! Но не только грамотностью и деловитостью языка поразил генерал воображение зала. Всех удивил сам подход к разбору. Вместо традиционно-банального вступления с перечислением достигнутых успехов прозвучали лаконичная и емкая оценка положения на ЮЕ ТВД и вытекающие из нее задачи округа. Потом — как эти задачи выполняются. Тоже коротко, по существу, с указанием упущений и всякого рода несуразностей.
При этом глава инспекции вытаскивал на свет божий тщательно закамуфлированные, искусно припорошенные недостатки в управлении войсками. Когда речь зашла о боевой подготовке в частях и подразделениях, в замечаниях Петрова все почувствовали незаурядный опыт работы в низовых звеньях.
«Спортгородок в учебной дивизии в превосходном состоянии, все блестит, снаряды выкрашены в разные цвета — следов того, что к ним кто-то подходит, никаких», — эта фраза так и застряла пожизненно в моей памяти. Сказав ее, Петров бросил ироничный взгляд в сторону сидевшего слева от трибуны командующего войсками округа генерал-полковника Ивана Волошина, отчего тому стало явно не по себе. Когда Петров окончил, командующий встал и сказал: «Спасибо за науку».
Честолюбие офицера. Конечно же, это нормально. Того требует сама природа офицерской службы. Однако существует невидимая грань, разделяющая эту высокую нравственную категорию от ее злой метаморфозы. Осужденные за «дачные дела» генералы, несомненно, были честолюбивы. Иначе не получили бы генеральских званий. Тут, конечно, сказались не лучшие их личностные свойства. Но не только.
Так называемый объективный фактор тоже подбросил свои «пять копеек». Сакраментальный вопрос нашей действительности «Почему этим можно, а нам нельзя?» с повестки дня невидимого всенародного собрания не снимешь голосованием в Думе. Снять его может лишь государство — твердыми и последовательными шагами. Пока, к сожалению, мы наблюдаем, как оно избирательно включает и выключает свою принципиальность.
http://www.redstar.ru/2006/11/1811/301.html
