На обширном евразийском пространстве выделяются три региона, стабильность которых вызывает тревогу мировой общественности: Балканы, Кавказ и Центральная Азия. Среди них и Южный Кавказ как неотъемлемая часть Большого Кавказа. Являясь одним из самых неспокойных регионов не только постсоветского пространства, но и всего мира (на небольшой территории тлеют три межнациональных конфликта), он обладает огромными запасами природных ресурсов. Кроме того, региону отводится стратегическая роль в восстановлении трансконтинентального торгового маршрута — Великого шелкового пути, который соединял Дальний Восток, Центральную Азию, Европу и Ближний Восток. Поэтому не случайно, что на Южном Кавказе сталкиваются интересы многих стран.
Главные участники
Основные участники создания политики безопасности на Южном Кавказе — его независимые и признанные страны: Грузия, Армения, Азербайджан; государства, граничащие с регионом, — Россия, Турция, Иран. А также Соединенные Штаты Америки и международные организации: ООН, ОБСЕ, СНГ, ГУАМ и НАТО, стремящиеся решить глобальную задачу по распространению на Южный Кавказ западных стандартов мироустройства.
Кроме того, в этот список необходимо включить непризнанные, но де-факто существующие страны: Абхазию и Южную Осетию, Нагорный Карабах. При этом главные на региональном пространстве игроки уже давно и категорично определили степень своего участия в процессе обеспечения безопасности в регионе. В частности, для России этот регион является «зоной внешнеполитических приоритетов», Иран Южный Кавказ объявил «зоной государственной безопасности», а США и партнеры — «зоной национальной безопасности».
Вместе с тем оценивать ситуацию, складывающуюся в регионе, путем вычленения ее характерных особенностей, присущих только Армении или Азербайджану, Грузии, Ирану, Турции, невозможно. Все эти страны теснее, чем может показаться на первый взгляд, связаны между собой.
Недопониманием этого страдают западные участники данного процесса, которые в силу географической оторванности от региона и смутного представления о специфике политических, экономических, этнографических условий слабо представляют себе суть происходящего на Южном Кавказе. И тем не менее США удалось оттеснить на второй план по степени влияния на происходящие в регионе события такие страны, как Турция и Иран.
Большой «прорыв»
До определенного момента США вяло реагировали на процессы, происходящие в регионе. Но с конца 1990-х все изменилось. Вероятно, в Вашингтоне прислушались к словам ведущего аналитика фонда «Наследие» (США) Ариеля Коэна, который писал: «США не должны забывать о своих целях в экономически и политически важных регионах мира. Кавказ и Центральная Азия относятся именно к таким регионам. Поддержка своих друзей на Кавказе и в Центральной Азии, тесное сотрудничество с Турцией позволят США защитить свои будущие многомиллиардные инвестиции в энергоресурсы, которые станут жизненно важными в следующем тысячелетии, проложить Шелковый путь в Центральную Азию и на Дальний Восток и не дать России и Ирану подмять под себя их малых прозападных соседей».
За относительно короткий период активного присутствия в регионе США четко определили перечень своих стран-партнеров, стран, призванных служить территорией или обеспечивать ресурсы, стран-противников и т. д. Сегодня уже трудно представить столицы Армении, Азербайджана и Грузии без активно действующих представителей американского дипломатического корпуса. Не так давно в Ереване и Тбилиси открылись новые впечатляющие своими размерами посольские комплексы дипмиссий США. Штат их сотрудников не только увеличился в несколько раз, но и качественно улучшился. Сейчас здесь работают аналитики высокого уровня, дающие Госдепу всю необходимую информацию. Вашингтон как бы заявляет этим, что намерен взять ключи от Южного Кавказа в свои руки.
Впрочем, «большой» военно-политический «прорыв» США на территорию Южного Кавказа произошел весной 2002 года. Тогда Тбилиси и Вашингтон заявляли о совместных усилиях по «искоренению» чеченских террористов из Панкисского ущелья на севере Грузии, недалеко от границы с Чечней. Пентагон стал с тех пор обучать воинские части и подразделения грузинской армии.
Как и следовало ожидать, совместная американско-грузинская военная операция в этой области значительного успеха не имела. Но угроза международного терроризма и необходимость борьбы с ним послужили достаточным основанием для нарастающей военно-политической экспансии Соединенных Штатов на Кавказ и в страны Средней Азии. Причем некоторые местные правящие элиты, желающие обрести большую «независимость от Москвы», эту экспансию приветствуют. Наглядный тому пример — Грузия, необоснованно претендующая сегодня благодаря поддержке США на роль регионального лидера.
Ставка на Тбилиси
Она не случайна. Помимо решения глобальной задачи по распространению собственных стандартов мироустройства на весь Южный Кавказ, для Запада Грузия представляет особый интерес в качестве территории, через которую проходят стратегический нефтепровод Баку — Тбилиси — Джейхан и строящийся газопровод Баку — Тбилиси — Эрзерум. Кроме того, северные границы Грузии непосредственно примыкают к России, к ее Северному Кавказу, нестабильность ситуации в котором всегда можно использовать в качестве козыря в глобальной внешнеполитической игре.
Но не только в связи с этим Тбилиси для Вашингтона обозначен в качестве приоритетного партнера. Несмотря на все его усилия, армянская оппозиция, поддерживаемая различными американскими и европейскими фондами, уже несколько лет безуспешно пытается реализовать в Ереване тбилисский сценарий «цветной революции». Сохранение же Армении в орбите российского влияния гарантирует Еревану возможность избежать нового периода политической нестабильности и продолжение военно-технической и экономической поддержки.
Что касается Азербайджана, то, несмотря на критику президента Алиева со стороны различных американских государственных и неправительственных структур и западную поддержку оппозиции, Баку в ближайшее время также вряд ли грозит «оранжевая революция». Кроме того, опасность возможного хаоса в результате социальных катаклизмов в стране, рассматриваемой американскими нефтяными компаниями как один из важнейших мировых источников углеводородов, заставляет внешнеполитических стратегов США крайне осторожно выстраивать отношения с этой страной и держать ее демократическую оппозицию на «коротком поводке». Да и в отличие от соседа (Тбилиси), оказавшегося наиболее слабым звеном среди Закавказских республик, Баку не горит особым желанием отказываться от своего стратегического партнерства с Россией.
Кроме того, Грузия, как, видимо, считают в США, является именно тем ключом, владея которым можно запереть весь регион. Ее инфраструктура в нынешних условиях позволяет регулировать транспортные потоки в Армению, обеспечивать транзит каспийского углеводородного сырья. С ее территории в конце концов очень удобно присматривать за стремящимся в ядерный клуб Ираном. Собственно говоря, не только регулировать и присматривать, но и направлять внешнюю и внутреннюю политику Еревана, Баку, да и Тегерана в необходимом для себя русле. Для этого у Вашингтона помимо экономических и политических рычагов уже есть и иные возможности в виде пока ограниченного военного присутствия. Грузия открыла воздушное пространство и дала разрешение на использование своей территории для транспортных средств вооруженных сил США. При этом американским военным для посещения республики не нужны визы и какие-то особые документы, достаточно водительского удостоверения. Военнослужащие США могут ввозить в Грузию без лицензирования, без объявления и обложения пошлиной и без налога любые необходимые оборудование и материалы. Транспортные средства также не облагаются налогом. Кроме того, в стране уже длительное время почти на регулярной основе работает большая группа американских и натовских военных специалистов.
Опасные виражи
В Тбилиси чувствуют, что ставка Запада в большой игре, где на кону весь Южный Кавказ, сделана именно на него, и пользуются этим беззастенчиво. Стремясь любой ценой присоединить непризнанные территории, Грузия с 2004 года увеличила почти в 10 раз финансирование военной составляющей государства и довела его уже до полумиллиарда долларов. Только в нынешнем году Тбилиси более чем на треть расширил бюджет министерства обороны — теперь на военные нужды из государственной казны тратится свыше 600 млн. лари (около 336 млн. долларов), что составляет около 16 процентов от расходов госбюджета или почти 5 процентов от ВВП страны. Остальные деньги администрация Михаила Саакашвили привлекает из различных «внебюджетных фондов».
По данным экспертов, после «революции роз» американцы выделили Грузии в качестве помощи 1,5 млрд. долларов. За эти же годы в рамках американской программы «Обучение и оснащение» Грузия получила более 64 млн. долларов, а по программе «Операции по сохранению стабильности» в 2005 году было выделено 60 млн. долларов, в этом году еще около 40 миллионов. В это же время в рамках военной помощи от Турции Грузия получала по 40 млн. долларов в год. При этом на социальное обеспечение грузинские власти тратят всего 100,9 млн. лари в год (около 55 млн. долларов). Эта цифра несколько лет не увеличивается. Член-корреспондент Академии военных наук, руководитель центра военного прогнозирования Института политического и военного анализа Анатолий Цыганок приводит данные, согласно которым за последние четыре года Грузия закупила 24 танка, 97 бронемашин, 95 артиллерийских орудий, около 100.000 единиц стрелкового оружия, 4 самолета Су-24, 4 истребителя МиГ-23, 5 вертолетов. К настоящему времени в вооруженных силах Грузии насчитывается около 26.000 человек, 80 танков, 18 реактивных систем залпового огня, 7 штурмовиков Су-25, 10 учебных самолетов, более 15 вертолетов, в том числе не менее 4 ударных Ми-24. В грузинских силах морской обороны — 8 патрульных катеров, 2 малых десантных катера, 2 танкодесантных катера. По его мнению, имея такие силы и постоянно увеличивающийся военный бюджет, Грузия и дальше будет отказываться от выполнения рекомендаций Совбеза ООН и ОБСЕ подписать соглашения с южными осетинами и абхазцами о неприменении силы.
Кроме того, уход из Грузии российских военных позволяет Тбилиси резко повысить мощь своих вооруженных сил. Территориальные квоты, установленные для этой республики Договором об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) от 1990 года и высвобождаемые в результате вывода Группы российских войск в Закавказье, позволяют Тбилиси заполнить их присутствием частей и подразделений третьего государства или увеличить собственные национальные на 115 танков, 160 боевых бронированных машин и 170 артиллерийских систем калибра 100 мм и выше.
По мнению члена Комитета Госдумы России по обороне генерал-майора Николая Безбородова, абсолютно не известно, как распорядится Тбилиси этими квотами. По его словам, нельзя исключать, что в случае вступления Грузии в НАТО и размещения на ее территории вооруженных сил альянса, квоты могут быть переданы США или другим государствам — членам НАТО. Договором это разрешено. Впрочем, министр обороны Грузии Ираклий Окруашвили не прочь превратить свою армию в этакого закавказского монстра. По его заявлению, Грузия имеет желание восстановить то количество боевой техники и вооружения, которое находилось на территории страны до распада Советского Союза. Аппетит у министра завидный, так как, по его собственным словам, речь идет о вооружении на сумму около 10 млрд. долларов. После подобных заявлений сам собой напрашивается вопрос — для чего вся эта армада?
Взгляд со стороны
В отличие от США и Запада в целом, заинтересованных в первую очередь в энергетических и транзитных ресурсах Южного Кавказа, для Москвы, по мнению экспертов, обеспечение стабильности в бывших республиках Закавказья — принципиальное условие для мирного развития внутри самой России, сохранения ее государственной целостности. Россия — кавказское государство. Десять субъектов РФ находятся непосредственно на территории Северного Кавказа. Еще 3 (Волгоградская, Астраханская области и Республика Калмыкия) входят в состав Южного федерального округа и за последнее десятилетие интегрированы в общекавказские социально-экономические, политические, культурные проекты. Практически все этнополитические конфликты на территории Юга России имеют тесную связь с конфликтами в бывших советских республиках Закавказья и наоборот. Кроме того, российский Северный Кавказ и государства Южного Кавказа объединяют проблемы «разделенных народов» (лезгины, осетины, аварцы). Таким образом, как считают эксперты, обеспечение безопасности на российском Кавказе немыслимо и неотделимо от стабильности в Грузии, Армении и Азербайджане.
Недавнее обострение российско-грузинских отношений отчетливо продемонстрировало миру, что вмешательство третьих государств, не являющихся прямыми субъектами региональной политики, отрицательно сказывается на развитии ситуации в Закавказье и на всем Южном Кавказе в целом. Не случайно в телефонном разговоре с Президентом США Джорджем Бушем Президент России Владимир Путин подчеркнул неприемлемость и опасность для мира и стабильности в регионе любых действий третьих стран, которые могли бы трактоваться грузинским руководством как поощрение своей деструктивной политики. Однозначно, что НАТО, перейдя на интенсивный диалог с Тбилиси по вопросу его вступления в альянс, вольно или невольно, но способствовало обострению не только российско-грузинских отношений, но и политической ситуации во всем регионе.
Руководство Грузии целенаправленно нагнетает обстановку вокруг самопровозглашенных республик Абхазия и Южная Осетия. Команда президента Саакашвили не сделала вывода и из резолюции Совета Безопасности ООН по миротворческому процессу в Абхазии, призывающей официальный Тбилиси умерить свой пыл и признающей положительный результат миротворческой миссии России в конфликтных зонах.
Поощряемая извне Грузия, имеющая самый низкий прожиточный минимум, но и самый высокий рост оборонного бюджета с 1,2 процента от ВВП (77,6 млн. дол.) до 5 процентов (336 млн. дол.), готовится силовым путем быстро и окончательно решить грузино-осетинский и грузино-абхазский конфликты. Президент Саакашвили только об этом и говорит, утверждая, что случится это в самое ближайшее время. Подобные действия официального Тбилиси вынуждают и соседние страны значительно увеличивать свой военный потенциал. Практически в два раза вырос военный бюджет Азербайджана в 2006 году (с 313 млн. дол. до 600 млн.). В Армении военный бюджет запланирован на беспрецедентную за постсоветскую историю величину — около 3 процентов от ВВП, что составит 150 млн. дол. Стоит запылать Южной Осетии и Абхазии, взорвется ситуация и вокруг Нагорного Карабаха. Естественно, что при таком раскладе не останутся безучастными ни Турция, ни Иран.
Альтернативы нет
При всей разности подхода к оценке ситуации на Южном Кавказе у Москвы и Вашингтона есть реальные шансы выработать единую политику по вопросу обеспечения региональной безопасности. Интересы Белого дома и Кремля часто совпадают по проблемам борьбы с международным терроризмом и преступностью, по вопросам нераспространения оружия массового поражения и обузданию наркотрафика. Очевидно, что для мирового сообщества было бы предпочтительно видеть Грузию государством с сильной властью, с развитой экономикой без военного присутствия третьих стран и немилитаризованной до такой степени, как сегодня. В противном случае Грузия может представлять собой угрозу стабильности на Южном Кавказе.
Найти консенсус по вопросу урегулирования межнациональных конфликтов на территории Грузии мировым лидерам вполне под силу. Примеры подобного сотрудничества уже есть. В Вашингтоне и Москве едины во мнении, что Минская группа ОБСЕ далеко продвинулась в поисках взаимоприемлемого варианта решения карабахского конфликта. Очевидно, что и нынешний формат процесса урегулирования конфликтов на территории Грузии способен стабилизировать ситуацию во всем регионе и не допустить развития событий по печальному сценарию.
http://www.redstar.ru/2006/10/1810/303.html
