Синявино… Когда-то здесь были леса, болота, затопленные торфяные разработки, разбитые, непроезжие дороги и высоты, превращенные немцами в мощнейший оборонительный рубеж. С 1941 по 1944 год тут шли напряженнейшие бои. Здесь погибли десятки тысяч наших бойцов — кого-то успели похоронить, а кто-то до сих пор числится пропавшим без вести… И потому каждый год приезжают сюда сотни людей, десятки поисковых отрядов — из Санкт-Петербурга и Архангельска, Нижнекамска и Кирова, Вологды и Магнитогорска, из других городов нашей страны и ближнего зарубежья. Приезжают — обычно в свой отпуск, за свои деньги — для того, чтобы отдать последний долг тем, кто до сих пор лежит в этой пропитанной кровью земле.
В ЛЕСУ, близ лагеря, сразу замечаешь воронки и линии окопов. Легко найдешь и другие следы войны: ржавые каски, прогнившие лопатки, гильзы, осколки, а сколько еще металла хранит в себе земля! Иногда попадаются такие места, что с металлоискателем не походишь: гильзы и осколки на каждом шагу. Тут полагаешься только на свое чутье да на саперный щуп.
Но непосредственно поиск на местности — лишь часть работы. Огромное значение имеет опрос населения — старожилов, дачников… Иногда они и сами обращаются в поисковые отряды, чтобы дать знать, что где-то найдено еще одно захоронение.
Так получилось и сейчас. На обочине Мурманской трассы люди, приехавшие за песком, обнаружили временное захоронение. Хотя о том, что здесь лежат наши бойцы, местные-то знали давно — здесь и телефонную линию прямо по костям когда-то проложили, да и песок уже не первый год берут. И притом некоторые отбрасывали откопанные кости в сторону как какой-то хлам…
Очевидно, был у дороги противотанковый ров, куда после боя сложили погибших. Закопали, может, и знак какой оставили, надеясь вернуться. Но, как часто бывало в войну, не получилось. Вот и лежали здесь косточки до тех пор, пока не пришли поисковики — отряд «Космос» из Военно-космической академии им. А.Ф. Можайского и ребята из средней школы N 276 Красного Села — отряд «Поиск-276"…
Дети и взрослые работали наравне. Работали весь день, но управиться не смогли: на протяжении нескольких десятков метров обочина оказалась сплошной «братской могилой». Куда ни воткни лопату — всюду найдешь погибших… Подошли несколько мальчишек из ближайшей деревни, посмотрели, а потом взялись за лопаты и вместе со всеми копали до самого вечера. Сколько здесь было найдено человек, точно не скажет никто. Мне, например, попадались лишь отдельные кости — даже двух позвонков обнаружить рядом не удалось. Кто знает, один тут человек лежит или пять?
Хотя только в тот день было поднято более сотни солдат… Вечером же подъехал на машине дачник и сказал, что недалеко есть еще одно такое же захоронение… А сколько еще подобных «могил» можно найти вдоль дорог, на полях или в лесу?
Как много разных следов войны хранит наша земля! Где-то стоят неснятые минные поля — не то о них забыли, не то руки сразу не дошли, а сейчас и заниматься этим некому; где-то затаились неразорвавшиеся снаряды — все то, что зовется «ржавая смерть».
Поисковое дело — опасное, а потому сугубо добровольное. Ведь каждый год, как это ни страшно, кто-нибудь подрывается, становится инвалидом или гибнет… Ведь для того, чтобы взорвалась противотанковая мина, порой достаточно задеть ее лопатой… Даже место для костра каждый раз приходится тщательно перекапывать — земля выталкивает из себя инородные тела, и там, где в прошлый раз было совершенно пусто, через год может обнаружиться смертельная находка.
Но не только «ржавая смерть» таится под землей. В болотах и лесах до сих пор лежат танки, пушки и самолеты… Найти технику с останками экипажа — огромнейшая удача. Номер такой машины и имена членов ее экипажа вполне возможно установить с помощью архивов. Да и у многих отрядов созданы свои базы данных, содержащие сведения обо всех единицах боевой техники, пропавших в районе проводимых работ…
Удивительно, но среди находимой техники много «рабочей». Нередко извлеченный из болот Т-34 находится полностью на ходу: заправят, подлатают гусеницы — и до постамента, на котором ему предстоит закончить (или продолжить) свой жизненный путь, идут своим ходом. Потом, конечно, танк приводят в нерабочее состояние, снимают вооружение, но факт остается фактом — техника войны сделана была в буквальном смысле на века.
И ВСЕ ЖЕ, зачем люди едут в лес, тратят свое время? Конечно, главная причина — осознание того, что мы все в неоплатном долгу перед теми, кто своими жизнями расплатился за нашу жизнь и свободу… Но не только это. Кроме чувства долга, есть еще и романтика. Кто-то идет в горы, кто-то сплавляется по рекам, а кто-то едет работать в лес в составе поискового отряда…
Это и не расскажешь, как хорошо после дня тяжелого труда облиться ледяной водой из родника, прийти в палаточный городок, растянуться на топчане или посидеть ночью у костра с песней под гитару. Общий труд, тем более добровольный, объединяет намного сильнее, чем общий отдых. Вот и съезжаются сюда люди из всех уголков страны. Так, в «Космос» приезжают не только курсанты и преподаватели, но и выпускники «Можайки» разных лет и просто друзья. Привозят с собой девушек, жен, друзей. По вечерам люди ходят из одного отряда в другой, общаются, знакомятся — здесь всегда рады гостям…
Есть и еще одна причина — любопытство. Тут ведь каждый своими руками прикасается к истории. Интересно достать из земли проржавевшую каску, интересно в полном безмолвии сидеть вечером на краю полуосыпавшегося окопа, любуясь чистым звездным небом… А на следующий день метр за метром прощупывать землю и ждать, что сейчас перед тобой откроется еще одна страница минувшей войны.
Но можно неделями ходить по лесу и не находить ничего — осколки, гильзы, куски металла… А, чтобы добраться до дна траншеи, надо выкопать яму полтора-два метра в глубину. Что уж говорить про разбор воронок, в которые во время боя могли складывать тела погибших? В общем, огромная и очень тяжелая работа, к тому же не всегда увенчивающаяся результатом.
Есть и еще одна, очень личная причина, заставляющая отправляться в путь многих людей, которые до сих пор надеются отыскать где-нибудь на Синявинских высотах, в Мясном бору, в Демянском котле или где еще своих без вести пропавших отцов, дедов, прадедов. Кому-то такое желание может показаться странным, а находка — невероятной. Но, как это ни удивительно, случается и такое. Бывают и другие совпадения. Например, из-под земли поисковики извлекали медальоны, в которых содержались сведения об однофамильце и полном тезке нашедшего…
НЕЛЬЗЯ не рассказать и о таких вещах, как поисковые легенды. Кто-то считает их бредовыми фантазиями, кто-то сомневается, а кто-то готов доказать, что это чистой воды правда.
Работа поисковика — дело тяжелое, зачастую неблагодарное. Пока доберешься до лагеря, тут уж всякое может показаться. Но вот что рассказывают… Сидел как-то поисковый отряд у костра — лес, конец апреля, вокруг тьма. Сидят, беседуют — и тут выходит из темноты красноармеец в гимнастерке, со скаткой через плечо, с винтовкой. Подошел к костру, присел, свернул самокрутку… Докурил, винтовку подхватил — и как и не бывало.
Многие говорили, что порой, когда находит поисковик бойца, лежащего там, где его пуля застигла, то пока он его не откопает, сидит где-нибудь неподалеку маленькая птичка и смотрит… Поневоле песня «Журавли» вспоминается.
Но это легенды. А есть еще и байки. Вечером у костра чего только не наслушаешься — пойми потом, где правда, где вымысел. Отошел раз один поисковик в кустики, ткнул щуп в землю, чтоб не мешал — в лесу без щупа не ходят, и слышит, металлическое что-то. Начал копать: боец лежит, с орденом, по ордену щуп и попал…
Как-то в другом отряде нашли погибшего — как осколком его ударило, когда он из пулемета стрелял, так он шестьдесят лет в земле и просидел, над пулеметом склонившись, и с орденом на груди — все бой вел, чтобы врага дальше не пропустить…
СЕЙЧАС много говорят про «черных копателей», некоторые их с поисковиками в один ряд ставят. Но «черные» — это те же самые мародеры, они делают деньги на чужом горе, их интересует лишь нажива. Там, где поисковик ищет останки павших, «черный» видит возможность заработать. Ведь буквально все, что хранит в себе сегодня земля, стоит денег, зачастую немалых. Особенным спросом пользуется немецкое снаряжение — каски, бляхи, жетоны, награды. В Демянском котле я видел места, где проходила немецкая оборона, сражалась дивизия СС «Мертвая голова», детали снаряжения которой очень ценятся коллекционерами.
Так вот… За прошедшие годы окопы обычно успевают «замылиться» — оседают края, нарастает грунт, трава, глубина их значительно уменьшается. В тех же окопах я скрылся с головой, их глубина достигала без малого двух метров — чтобы ничего не пропустить, «черные» перекопали их целиком…
С поисковиками «копатели» стараются не сталкиваться — приезжают на свою «вахту» после того, как те разъедутся по домам, забираются поглубже в леса — там и находок побольше, и поспокойнее… Останки погибших они обычно оставляют лежать там, где нашли, — им это без надобности.
ПОИСКОВАЯ работа — дело тяжелое не только физически, но и морально. Наверное, поэтому многие люди, работающие в лесах, начинают тянуться к Богу. Да и священнослужители не оставляют без внимания тех, кто занимается поиском павших. На Синявинских высотах есть даже свой «поисковый» батюшка — благочинный Кировского округа священник Вячеслав Харинов, который каждый год приезжает на Вахту памяти. В этом году он участвовал сразу в двух торжественных мероприятиях.
Первым из них стала установка поминального креста близ братских могил, где захоронены тысячи найденных поисковиками бойцов. Установка креста сопровождалась крестным ходом и торжественным молебном.
А в День Победы прошла церемония захоронения. Начало ее было назначено на час дня, но первые гости начали появляться с утра, и вскоре поток машин и вереница людей стали сплошными — тысячи людей шли и ехали из ближайших городков и поселков, из Петербурга, чтобы отдать павшим последний долг памяти.
Церемония началась с построения поисковых отрядов в каре, в центре которого находились гробы с останками 1.081 человека. Известны 395 фамилий поднятых из госпитального захоронения; уже установлены еще 2 фамилии и даже приехали родственницы одного из «именных» — рядового Дмитрия Михайловича Миронова, 1902 г. р. Еще два смертных медальона находятся на экспертизе, а с 38 ведется работа…
После торжественных речей, возложения венков, вручения медальонов и личных вещей бойцов родственникам погибших, после отпевания и торжественного салюта пришла пора самой ответственной части мероприятия — захоронения останков. Десятки обитых кумачовой материей гробов опускаются в огромную братскую могилу — наконец-то свыше тысячи бойцов и командиров смогут упокоиться вечным сном. Но сколько их, неприкаянных, еще лежит в опаленной войной и напоенной кровью российской земле?
http://www.redstar.ru/2006/08/0308/404.html
