Контр-адмирал Андрей Воложинский: «В наших руках — «Ядерный меч"России»

— Что представляет собой наше соединение стратегических подлодок? — говорит контр-адмирал Андрей Воложинский. — Вероятно, это одновременно и «ядерный щит», и «ядерный меч» России. В ВМФ из морских стратегических сил Краснознаменная дивизия РПЛ СН, на мой взгляд, самое боеготовое соединение. В прошлом году инспекция Министерства обороны проверяла ее готовность к выполнению задач, которые стоят перед дивизией. И корабли успешно выполнили довольно объемный блок задач как на берегу, так и частью сил — на выходе в море.
В перерывах между такими выходами соединение живет обычными буднями, боевой учебой, ремонтом кораблей резерва. Например, РПЛ СН «Брянск» ремонтируется в Северодвинске на «Звездочке». В конце прошлого года такой ремонт прошла «Тула». Это штатные мероприятия, которые поддерживают техническую готовность кораблей. Естественно, что без такого ремонта корабль не может существовать и полноценно выполнять свойственные ему функции.
А ведь было время, вспоминает Андрей Ольгертович, даже из совсем недавнего прошлого, когда такие ремонты были заморожены. Корабли, вместо того чтобы быть готовыми в полном объеме выполнять боевую работу, имели ограничения по глубинам погружения, использованию техники, оружия.
— Сейчас заводские ремонты вновь идут по графику. «Бумажное» продление межремонтных сроков кануло в историю, — рассказывает начальник штаба эскадры АПЛ. — И слава Богу! Потому что хочется выходить в море на корабле, который полностью соответствует первозданному замыслу. А когда командир не имеет ограничений по маневрированию, использованию оружия, то он действует, образно говоря, с развязанными руками.
Подводники дивизии за сорок пять лет ее существования освоили более пятнадцати проектов атомных подводных крейсеров, десять типов ракетных комплексов, выполнили сотни дальних походов. В 1982 году, в разгар «холодной войны», пятьдесят два раза выходили из этой базы подводные «стратеги» к берегам США, чтобы создать для американцев адекватный ракетно-ядерный противовес их «Першингам», размещенным в Европе. Свою задачу подводники выполнили, оказав весомую помощь советскому политическому руководству в ведении переговорного процесса. И одним из тех, кто в начале восьмидесятых внес свою посильную лепту в создание стратегического паритета между Востоком и Западом, был и лейтенант Андрей Воложинский, начавший свою флотскую службу в ракетно-ядерном подплаве именно в 1982 году.
— Уже через три дня после прибытия в дивизию ушел в море, — вспоминает Андрей Ольгертович. — В том же 1982-м, под Новый год, отправился на первую боевую службу. Будучи лейтенантом, вообще плавал достаточно интенсивно. Всего в активе двенадцать дальних походов. Конечно, ветераны соединения имеют и больше, но и обстановка тогда в мире была напряженней. Сейчас же, к сожалению, встречаются не только командиры боевых частей, но и помощники командиров подлодок, которые в дальних походах еще не были…
Запуск баллистической ракеты из подводного положения — событие уникальное. И без этого особую значимость предстоявшей ракетной стрельбе РПЛ СН «Борисоглебск» капитана 1 ранга Андрея Воложинского придавало то, что ее выполнение планировалось в ходе комплексного крупномасштабного учения разнородных сил Северного флота. К тому же в рамках первенства ВМФ по видам боевой подготовки.
Участие экипажа Воложинского в командно-штабных учениях (КШУ) флота еще за полгода до их начала находилось под большим вопросом. На тот момент ракетная подводная лодка стратегического назначения уже двадцать лет находилась в боевом составе ВМФ. И поэтому, когда в один из дней системы ракетоносца дали сбой, он надолго занял место у причала. «Посыпались» дизель-генератор, обратимый преобразователь, перископ. Имелись существенные неполадки и в ракетном комплексе РПЛ СН. Чтобы вернуть корабль в строй, требовался срочный ремонт.
Андрей Ольгертович, уже достаточно опытный командир, понимал: тяжесть основных работ ляжет на плечи экипажа. Однако, несмотря на то что возглавлял он к тому времени коллектив «стратега» меньше года, на своих людей надеялся полностью, был в них уверен.
Денег, как и предполагал капитан 1 ранга Воложинский, выделили только на починку ракетного комплекса. Ну, а остальной ремонт подводники решили произвести собственными силами. Темп североморцы взяли высокий, трудились на совесть. Например, специалисты БЧ-5 капитан 3 ранга Игорь Фроленков, старший мичман Владимир Силков и матрос Александр Ахмедов, налаживавшие дизель-генератор, не покидали свой отсек неделю. В общем, все, что оказалось дружному экипажу под силу, он выполнил. Однако вскоре выяснилось, что часть работ все же требует профессионального опыта специалистов от промышленности. А вот на это уже нужны были не только силы, но и соответственно средства.
«Шкурный» вопрос решили быстро. Офицеры и мичманы сбросились из собственного кармана, кто сколько смог. Вот так, в складчину, подводники завершили ремонт лодки и ушли в море.
Могли ли они после стольких трудов сработать вхолостую?.. Конечно же нет!
По условиям КШУ экипажу Воложинского предстояло прорывать противолодочный рубеж. Для ракетного подводного атомохода с его, скажем так, нескромными габаритами — задача не из простых. Однако экипаж «стратега» проявил профессиональную сноровку и, оставаясь незамеченным, помимо флотской корабельной поисковой ударной группы (КПУГ) обнаружил еще и иностранную субмарину. Отличились подчиненные командира БЧ-7 капитана 3 ранга Александра Маркова. А когда выяснилось, что «Борисоглебск» провел одну из лучших на учениях ракетную атаку, у командования флота больше не возникало вопросов, кто именно через неделю постоит за честь североморцев в состязании на приз главнокомандующего ВМФ.
…Сигнал на проведение ракетной стрельбы «стратег» принял через определенное количество часов, после того как подводники покинули базу. Все это время в боевых постах продолжались тренировки. Даже то, что при отработке условного пуска ракеты экипаж вписывался в требуемые нормативы, не успокаивало командира. Ведь на борт загрузили одну-единственную практическую ракету.
Анализируя графики выходных навигационных параметров, командир БЧ-1 капитан 3 ранга Андрей Селях выдал в центральный пост (ЦП) атомохода последние поправки по широте и долготе местоположения РПЛ СН в Баренцевом море, уточнил скорость и глубину погружения корабля. Ракетоносец, едва заметно опустив нос, плавно скользнул чуть вниз. Теперь свое слово должны сказать ракетчики. Главное — за командиром БЧ-2 капитаном 2 ранга Сергеем Соколовым.
«Пуск!» — поступил сигнал боевого управления с командного пункта Северного флота.
Двадцать секунд…
Двадцать пять…
Тридцать…
Доклад: «Готов к стрельбе!»
Пуск!
Синхронный поворот ключей старта командиром РПЛ СН и «ракетчиком» — и ракетный комплекс «ожил». Все остальное сделает автоматика…
И вдруг рев лопнувшей в ракетном отсеке магистрали воздуха среднего давления нарушил четкий алгоритм стрельбы. Один из подрывных клапанов редуктора системы обеспечения ракетного комплекса воздухом не выдержал нагрузки и пробил брешь в магистрали. Между тем автоматическая предстартовая подготовка шла уже полным ходом…
Как руководитель стрельбы, капитан 2 ранга Соколов должен был немедленно прекратить начавшийся цикл активизации систем ракеты. Комплекс по своим конструктивным особенностям должен был функционировать только при определенном давлении, которое из-за нештатной ситуации нужной величины не достигло. Но это значило отбой стрельбе, срыв задачи, провал…
За пять лет до этого профессионализм Сергея Михайловича спас жизнь всему экипажу. Из одной ракеты произошла утечка окислителя топлива. Не предприми тогда подводники экстренных действий, это токсичное и взрывоопасное вещество могло бы привести к пожару и, возможно, гибели лодки. Требовалось срочно избавиться от опасной «смеси». Раньше такую операцию на подлодках данного проекта никто не выполнял. Правда, в руководстве по борьбе за живучесть аналогичный вариант предусматривался. Однако на практике подобное делать никому не приходилось. До Соколова.
К счастью, командиру ракетной боевой части не пришлось идти в аварийный отсек — утечку обнаружили вовремя. И действовал Сергей Михайлович при помощи специального оборудования. Но дрогни его рука — и предотвратить трагедию вряд ли удалось бы.
…Теперь же на карту была поставлена хоть и не жизнь экипажа, однако его честь. А с ней — и престиж всех североморцев.
Итак, трубопровод. Точнее, один клапан. Если подачу воздуха вести дольше обычного, такая «мелочь» не должна помешать общему циклу активизации ракетной системы.
— Ждать тридцать секунд, — приказал Соколов аварийной партии в отсеке.
…На манометре стрелка давления медленно ползла по окружности. Ровно через полминуты она достигла нужной отметки и аварийная партия во главе с капитан-лейтенантом Дмитрием Коротынюком приступила к ликвидации прорыва. Вскоре воздушная магистраль вновь была в строю.
— Работа всех систем ракеты в норме, — поступили доклады в центральный пост к Воложинскому…
Старт!
…Камчатка, где расположен ракетный полигон Кура, ответила в расчетное время. Опережая передачу на борт «стратега» величин координат, кто-то из коллег-ракетчиков радостно сообщил подводникам:
— Мужики, точно в «кол»! — То есть прямое попадание в цель…
Та стрельба, принесшая североморцам приз главнокомандующего ВМФ, состоялась в 1997 году. После этого экипаж РПЛ СН «Борисоглебск» капитана 1 ранга Андрея Воложинского выполнил задачи нескольких дальних походов. Во время одного из них — подо льдами Арктики — североморцы открыли две до этого неизвестные подводные горы.
— На общем собрании экипажа, в состав которого входили и гидрографы, — рассказывает Андрей Ольгертович, — мы решили назвать эти горы именами заслуженных людей: Владимира Перегудова и Леонида Осипенко, первого конструктора и первого командира первой отечественной атомной подводной лодки К-3 «Ленинский комсомол».
Кстати, за тот подледный поход Воложинского наградили орденом «За военные заслуги». Чуть позже подчиненные Андрея Ольгертовича впервые за пятнадцать истекших до этого лет возобновили в своей дивизии РПЛ СН стрельбу боевыми торпедами. А после этого у «Борисоглебска» вновь были дальние походы и ракетные стрельбы, потому что, как тогда говорили в штабе соединения:
— У него — командир! У него — экипаж! У них всегда — точно в «кол»!
Так какова же «формула профессионального успеха от контр-адмирала Воложинского»?
— Ничего сугубо личного, секретного либо оригинального «от контр-адмирала Воложинского» нет, — улыбается Андрей Ольгертович, — все уже было сказано до меня: для того чтобы быть успешным в любом деле, это дело нужно любить. Мне нравится ходить в море. Я никогда не мечтал стать командиром дивизии «стратегов», а тем паче — начальником штаба объединения АПЛ. Не носил «маршальский жезл в ранце». Все как-то получилось естественным путем. И я с удовольствием служу с теми, кто любит наше дело, отдает ему и сердце, и душу, не считая регламент служебного времени: ведь если ты что-то не сделал, то отступать некуда, нельзя! Здесь перед всеми стоят куда более серьезные задачи, требующие полной самоотдачи и любви к своему кораблю.
А еще когда в гости к друзьям на стратегические ракетоносцы приезжают командиры с дизельных подлодок, то, глядя на масштабы подводного «стратега», как правило, говорят:
— Господи, такое впечатление, что я командую всего лишь одним отсеком!

http://www.redstar.ru/2006/08/05₀₈/2₀₁.html