 |
| Независимое военное обозрение | Игорь Плугатарев | 28.07.2006 |
Из досье «НВО»
Сразу после прилета из Тбилиси 18 июля заместитель главкома Сухопутных войск по миротворческим силам генерал-лейтенант Валерий Евневич встретился с журналистами. В ходе этой пресс-конференции он ответил на вопросы обозревателя «НВО».
— Валерий Геннадьевич, вице-премьер — министр обороны РФ Сергей Иванов прямо заявил, что мы наших миротворцев в обиду не дадим и что крупные учения, которые проводятся в Северо-Кавказском военном округе, направлены именно на отработку вопросов оказания помощи российским «хранителям мира», находящимся в зоне конфликта, в случае обострения ситуации…
— Я думаю, министр обороны имел в виду то, что российские миротворцы — это граждане РФ и Россия несет ответственность за их безопасность. Мы не вмешиваемся в деятельность Смешанной контрольной комиссии (СКК) в зоне грузино-югоосетинского конфликта, но обязаны в случае чего защитить наших военнослужащих. Кроме того, нужно учитывать, что на этих территориях живут граждане РФ и Россия, как великое государство, обязано заботиться и о них.
— Можете ли вы дать гарантии, что Россия выведет своих миротворцев, если на это будут соответствующие межгосударственные решения?
— Я человек военный и подчиняюсь приказам. Если для Южной Осетии будет решение СКК, а для Абхазии — решение глав государств СНГ по прекращению мандата, то нам, военным, разумеется, придется действовать в соответствии с ними. Однако таких решений пока нет. Да, 18 июля парламент Грузии принял постановление о выводе российских миротворцев, но не на этой законодательной основе будут выводиться миротворцы.
Вместе с тем просто обязан обратить ваше внимание на следующее. Исходя из того, что я видел в зоне конфликта, хочу заявить, что беда — рядом с Россией, очень большая беда и с каждым днем она нарастает. Она настолько ощутима!.. Беда — гражданам России, потому что они в Южной Осетии, уже в ней живут: проходит человек мимо тутовника или яблони и не уверен — висит там мина или нет. Детей сейчас прячут по домам…
И российские миротворцы выполняют задачи в таких тяжелых условиях. Люди, которые стоят за имевшими место терактами, действуют и против местного населения, и против наших военнослужащих.
«Парламент миротворцам не закон»
— Поскольку миротворцы в зонах конфликтов, как я уже сказал, действуют в соответствии с ранее достигнутыми договоренностями, то и решения по изменению их деятельности надо принимать на различных политических уровнях, в том числе и высших. Тем не менее скажу, что последствия будут самыми тяжелыми. Я был в Южной Осетии и в Абхазии и знаю настроения людей, которые там живут. Кроме того, я сам родился в Грузии, у меня в республике много друзей. И, поверьте, все очень обеспокоены. У всех единственная надежда — на российских миротворцев, постоянно слышишь один и тот же вопрос: вы уйдете или нет? Потому что никто не сомневается: как только российские солдаты покинут зоны конфликтов, опять прольется кровь.
Кроме того, почему-то и в Тбилиси, и в Москве речь идет исключительно о территориальной целостности Грузии, то есть о территории, но никто не говорит о тех людях, которые на этих территориях живут. А там почти в каждой семье есть погибшие. И люди продолжают гибнуть. Нетрудно представить, каковы их ощущения после всех заявлений, которые они слышат…
Что касается отставки Хаиндравы, то он всегда отстаивал интересы Грузии, но он — человек, который стремился решать проблему мирным путем. Поэтому, по всей видимости, и стал неугоден грузинскому руководству… Исходя из всего этого, я не исключаю, что грузино-югоосетинский конфликт может вновь перейти в фазу вооруженного противостояния. В этих условиях возникают и серьезные проблемы для российских миротворцев: возможно давление на них, провокации…
— В Южной Осетии контингент «голубых касок» состоит из российских, грузинских и североосетинских миротворцев. Как складываются между ними отношения?
— Россияне не отделяют себя ни от грузинских, ни от осетинских миротворцев. Задачи выполняют все вместе… Но буквально в последнее время началось искусственное разделение — отдалились грузинские миротворцы, а до этого все вместе жили: все были рядом, все праздники сообща отмечали…
— В Грузии, приняв решение о выводе российских миротворцев, готовы объявить их и оккупантами, против которых все тот же «ястреб» министр обороны Грузии Окруашвили готов применить вооруженную силу. Какие инструкции на этот счет имеют российские «голубые каски»? Отработано ли у них в этом смысле какое-либо взаимодействие с командованием СКВО?
— Российские «голубые каски» выделены из состава Вооруженных сил РФ и выполняют задачи исключительно в интересах поддержания мира. Повторю — эти задачи они выполняют только под руководством СКК. В этом смысле командующему миротворческими силами генерал-майору Кулахметову очень сложно, его порой обвиняют в том, что он медленно что-то делает.
Но командующий вынужден обращаться к сопредседателям сторон и действовать только на основе их решений. Он не подчинен каким-то другим структурам, в том числе и в Министерстве обороны России, а взаимодействует лишь с местными органами власти в Цхинвали, в регионе Шедакартли, с органами грузинской военной полиции.
«На учениях побеждали безоружных»
— О базе близ города Гори из СМИ известно достаточно. Что же касается учений грузинской армии, то на них представителей российской стороны не пригласили. Но те, кто был на этих маневрах, рассказывали мне, что при отработке действий там не соблюдалось никакой тактики — того, что мы, военные, понимаем под действием военнослужащих в составе частей или подразделений. А потом, действия эти были против… Ну, если с такой «тактикой» — это значит действовать против безоружных людей. Вот что там показывали. Это, конечно, не действия армии… И это на совести тех инструкторов, которые таким образом готовили грузинских военнослужащих.
— Тем не менее министр обороны Южной Осетии генерал-лейтенант Анатолий Баранкевич заявлял, что в Цхинвали внимательно наблюдают за этими учениями, опасаясь, что грузинские части форсированным маршем будут переброшены в зону конфликта… А как бы вы в целом, как человек военный, оценили бы подготовленность грузинских военнослужащих и боеготовность национальной армии этой страны?
— Я ни разу не бывал ни в одной из частей грузинской армии, не присутствовал ни на одном из ее учений. Поэтому не могу ничего сказать о боеготовности или умении грузинских солдат воевать. Мы вообще уже давно не имеем никаких контактов с грузинской армией. Лично я сталкивался только с представителями военной полиции…
«Видел многое, но такого…»
— 14 июля с послом по особым поручениям — сопредседателем СКК Юрием Поповым, а также с первым секретарем посольства РФ в Грузии Новиковым и водителем мы на автомашине российского диппредставительства (разумеется, она была с дипломатическими номерами) выехали из Тбилиси. Примерно в полутора километрах от Гори, на перекрестке, где мы должны были повернуть на Цхинвали, наш автомобиль блокировали примерно 18 легковых автомашин… Одна из них — «Нива» с номерами военной полиции — встала прямо у нас перед капотом. Потом «Ниву» сменил «Опель» (машины постоянно менялись). Присутствовали также грузинские спецназовцы в черной форме. Все люди, а их было человек двадцать, были вооружены. Мы уведомили их, что это — машина посольства России и они соответственно нарушают Венскую конвенцию и все нормы международного права. Однако это было проигнорировано, от нас потребовали выйти из автомобиля. У меня сложилось впечатление, что те люди, которые нас остановили, понятия не имели о Венской конвенции.
— А у вас было оружие?
— Нет, все мы были без оружия. Я попросил задержавших нас людей опустить дула автоматов, тем более что все окружившие нашу машину держали пальцы на спусковых крючках, объяснил им, что я здесь один военный, все другие — люди штатские… Но ни один из доводов никакого действия не возымел. Нас отпустили только через шесть с половиной часов, продержав все это время здесь же, на дороге, после того, как мы получили распоряжение прекратить движение на Цхинвали и возвратиться в Тбилиси.
На следующий день временный поверенный в делах РФ в Грузии Волынкин и посол по особым поручениям Попов уведомили меня о том, что они проинформировали МИД Грузии о продолжении нашей работе в Цхинвали. На этот раз в югоосетинскую столицу мы добрались благополучно, отработали там, поздравили личный состав миротворческого контингента с 14-й годовщиной ввода и поехали назад в Тбилиси. Но поздно вечером, в 21.45, было уже темно, уже с другой стороны от перекрестка дороги Гори-Цхинвали нашу машину вновь блокировали легковые автомобили. Причем на этот раз уже раздались выстрелы вверх, у нас попытались изъять ключи от машины. Требовали документы. Звучала нецензурная брань, произносились угрозы типа: «Я тебя сейчас замочу», оскорбления в адрес нашего государства… Взломали заднюю дверь машины…
Нас продержали больше часа. Потом эти «блокировщики» внезапно прекратили свою акцию, вернули документы дипломатам и исчезли в темноте. Пиджак Попова потом нашли затоптанным метрах в десяти от машины. В нем осталось его служебное удостоверение, а остальные документы, деньги и личные вещи были, по сути дела, украдены. Мне мой паспорт тоже не вернули.
— Обычно в таких случаях официальные власти приносят извинения…
— Лично я не услышал не только извинений, но и каких-либо объяснений.
— Что еще вы можете сказать о людях, которые вас задерживали?
— Мне довелось повидать многое: я воевал в Афганистане и после бывал практически во всех горячих точках. Но эти молодчики… Мне стало жутко от того, что в зоне конфликта не просто находятся, а действуют люди с оружием в руках, со злобой на лице. И эти люди неуправляемы!
«Все документы были в порядке»
— Основные мои обязанности заключаются в том, чтобы обеспечить выполнение задач российскими миротворческими контингентами в соответствии с имеющимися у них мандатами. Наши «голубые каски», как известно, на территории постсоветского пространства выполняют задачи в трех регионах — в Абхазии (на сегодняшний день 1884 человека), Южной Осетии (546 военнослужащих) и в Приднестровье (462 солдата и офицера). Соответственно различаются выданные им на выполнение миротворческих миссий мандаты. В этом, кстати, заключается уникальность задач, выполняемых нашими миротворцами.
Так, в Южной Осетии в состав миротворческого контингента входят подразделения миротворческих сил Республики Грузия, Южной Осетии и Российской Федерации, а соответствующее соглашение было подписано представителями четырех сторон — Грузии, России и двух Осетий. В Абхазии российские миротворцы находятся в соответствии с мандатом, утвержденным и подписанным главами государств СНГ. В Приднестровье — сторонами, участвующими в конфликте (Кишинев и Тирасполь), а также Москвой.
В ходе своих поездок я не ставлю какие-то «дополнительные» задачи миротворцам, потому что не вправе ими руководить. Моя обязанность — контролировать выполнение повседневных задач, в том числе и выполнение мандата: как он действует, как подготовлены солдаты. Но вмешиваться в решения командиров, отдавать им какие-то указания — такие полномочия мне не даны.
— Грузинская сторона, особенно министр обороны Ираклий Окруашвили, и по сей день обвиняет вас в том, что вы прилетели в Тбилиси без необходимых документов и тем самым проявили неуважение к законодательству Грузии. Он ходатайствует о лишении вас въездной визы.
— Что касается лишения меня визы на въезд в Грузию, о чем хлопочет Окруашвили, то это — компетенция МИД Грузии. Если, конечно, в Тбилиси не дошло до того, что Окруашвили отдает распоряжения внешнеполитическому ведомству своей страны…
Туда, кстати, до моей поездки через Министерство иностранных дел РФ было направлено уведомление о предстоящем визите, в котором указывалось, когда я прилетаю (13 июля), каким рейсом и куда (в Тбилиси). Затем в этом документе подробно излагался весь дальнейший план действий: 14-го выезжаю в Цхинвали, где участвую в мероприятиях по случаю годовщины формирования Смешанных сил по поддержанию мира (ССПМ) в этом регионе, маршрут Тбилиси-Цхинвали; 15−16 — подготовка заседания СКК в штабе ССПМ в югоосетинской столице; 17−18 — участие в заседании СКК в Тбилиси; 19-го — возвращение в Москву.
Непосредственно в Тбилиси посольство РФ уведомило по соответствующим каналам и командование Группы российских войск в Закавказье (ГРВЗ), и национальные министерства обороны и иностранных дел о порядке работы… Если же министр обороны Грузии не читает документы, которые ему направляются, или «не замечает» их, то это скорее проблема самого министра…
— Встречались ли вы с югоосетинским и абхазским военным командованием, как оцениваете состояние армий обеих непризнанных республик и их подготовленность к отражению возможной агрессии грузинской стороны?
— В соответствии со своим мандатом и являясь членом СКК, я ни разу не встречался, тем более сейчас, с тамошними военными представителями. В том числе и с грузинскими. Военное руководство Грузии с нами вообще теперь не желает общаться. Я беседовал с сопредседателями СКК и с командующим ССПМ генерал-майором Кулахметовым. А вот попытка поговорить с представителями Грузии успеха не имела. В штабе ССПМ находятся два представителя Грузии, но при моем появлении они ушли к себе в помещение и закрылись изнутри, то есть демонстративно не стали со мной встречаться. Даже грузинских миротворцев я не смог увидеть. Вдобавок они так часто меняются, что мы даже познакомиться с ними не успеваем.
— Что вы можете сказать о моральном духе миротворцев, находящихся в зоне конфликта?
— Я могу вам сказать опять же только о российских военнослужащих ССПМ. Встретился я также с североосетинскими миротворцами. Моральный дух и тех, и других высок, и они готовы выполнять задачи по поддержанию мира в зоне конфликта, невзирая ни на что. Ведь, к примеру, российский солдат знает, что от него все зависит, особенно когда видит, как на минах подрываются дети. В зоне конфликта психология даже молодых военнослужащих меняется мгновенно, они сознают, какая на них лежит ответственность. Не случайно в российском воинском контингенте в Южной Осетии практически нет грубых нарушений дисциплины, не говоря уже о преступлениях и происшествиях.
— А кто эти солдаты-миротворцы?
— Это контрактники, уроженцы практически всех регионов Российской Федерации.
