При хорошей погоде от осетинского Моздока полчаса лета до знаменитых Волчьих ворот — северного входа в Аргунское ущелье. Скольким же летчикам армейской авиации за две войны в Чечне не хватило жизни, чтобы покрыть это небольшое по летным меркам расстояние! По всем раскладам, не вернуться из очередного полета по этому роковому маршруту мог и старший инспектор-летчик отдела боевой подготовки управления авиации Командования специального назначения Герой России полковник Владимир Алимов. Но он выжил и победил. 13 декабря 1999-го майор Алимов спас 38 офицеров и солдат, у которых, казалось, просто не было шансов выжить.
Ранним утром 13 декабря 1999-го Алимов вылетел на своем Ми-8 на разведку погоды. Туман и низкая облачность заставляли предположить, что днем скорее всего работы не будет. Но на то она и война, что загадывать на ней что-либо наперед — дело неблагодарное.
— Летишь старшим группы из двух Ми-8 и пары «двадцатьчетверок», — сказали Алимову в штабе авиации группировки. — В Аргунском ущелье сбит командир буденновского штурмового авиаполка.
Вылетев из прифронтового Моздока, ведомая Алимовым четверка вертолетов взяла курс на восток. Из-за погодных условий — нижний край 70 метров, видимость — 500 — перепрыгнуть через Терский хребет возможности не было. Оставалось, сделав крюк, пройти между хребтами у Гудермеса.
В это же время из Дагестана для выполнения аналогичной задачи были подняты два Ми-8 поисково-спасательной службы Военно-воздушных сил. Выйдя в эфир, командир одного из них — замкомэска майор Вячеслав Христофоров сообщил, что потерял из-за тумана ведомого, и попросил присоединиться к группе Алимова. Встретившись в районе Гудермеса, пошли дальше вместе. Обогнув контролируемый боевиками Грозный, взяли курс на Старые Атаги. У этого расположенного севернее Волчьих ворот села и услышали посылаемые аварийным передатчиком полковника Сергея Борисюка сигналы.
— Запеленговали, — доложил Алимов начальнику авиации Западной группировки полковнику Рифу Сахабутдинову. — Начинаем поиск.
В ответ Сахабутдинов передал Алимову распоряжение командующего группировкой генерала Шаманова: самим в лес не лезть, а, подсев в расположение 138-й бригады, взять на каждый борт по группе спецназа.
Сели. Пока собирали спецназ, у висевших в воздухе «двадцатьчетверок» стало подходить к концу топливо. И Алимов принял решение отправить боевые вертолеты на дозаправку. «Знал бы я, что там такая война начнется, ни за что бы не отпустил, — скажет он потом. — Дождались бы топливозаправщика и пошли в горы под прикрытием боевых вертолетов».
Тогда же, понимая, что сбитого летчика ищут и боевики, а значит, счет времени идет на часы, а может, и на минуты, Алимов, пойдя на риск, убедил командование дать ему «добро» начать поиск, не дожидаясь следующей пары боевых вертолетов.
Маневрируя на предельно малой высоте между горками, экипажи трех Ми-8 всматривались в зимний лес, ожидая увидеть, как услышавший шум винтов летчик обозначит себя ракетой. Проходя Ярыш-Марды, Алимов увидел, как боевики сбегают по склону вниз. Чтобы уменьшить вероятность поражения вертолетов, дал команду применить скольжение и открыть огонь с бортов.
Едва зашли в ущелье, из эфира словно резануло ножом:
— Сбили, отказ обеих гидросистем, сажусь на вынужденную, — радировал взятый под Гудермесом Христофоров.
— Прикрой, сажусь за ними! — молниеносно приняв решение, передал Алимов командиру ведомого вертолета.
Оба делают вираж, Алимов начинает искать место посадки подбитой вертушки. А дальше все развивается с калейдоскопической быстротой. Алимов видит три обозначающие место посадки ракеты, горящий вертолет на одной из лесных прогалин, занявших круговую оборону бойцов и спешащих к месту боя боевиков. Нырнув вниз на режиме авторотации и сымитировав таким образом падение вертолета, Алимов сажает свой Ми-8 в пятидесяти метрах от подбитой машины. При посадке по вертолету рубят из ДШК. Одна из крупнокалиберных пуль шла ему точно в голову, спас оказавшийся на ее пути электрожгут. Жгут — в клочья, половина приборов гаснет, пропадает связь.
Попытавшись прикрыться от боевиков подбитой «вертушкой», севший без остановки винтов Алимов все равно оказался в эпицентре боя. Высыпавшие из его вертолета бойцы залегли и открыли огонь. Пули лупят по вертолету, надо быстрее взлетать, но никто из первой группы спецназовцев не то что добежать, не может доползти до их вертолета — «духи» выше и ведут прицельный огонь. Алимов видит, как начавшего движение в их сторону и тут же раненного в плечо солдата удается только за ноги оттащить с простреливаемого пространства. Ситуация превращается в катастрофу…
Спасает майор Геннадий Ковалев — зашедший на очередной круг ведомый.
Полоснув «зеленку» неуправляемыми ракетами, Ковалев при разлете осколков на 600 метров умудряется, никого не задев, выложить НАРы в сотне метров от вертолета Алимова. Получилось! Вертолет Алимова трясет от взрывов, но «духи» после двух заходов ведомого стреляют уже не так прицельно и интенсивно. Бойцы с подбитого вертолета начинают понемногу отползать к машине Алимова. А он замечает боковым зрением в противоположной от места боя стороне красную ракету.
— Обходят, — кричит, стараясь перекричать шум винтов, Алимов спецназовцам.
Едва несколько бойцов повернулись фронтом в ту сторону, Алимов с правым летчиком Владимиром Стерлюсом видят идущий в километре ГАЗ-66. Замечает его и Ковалев. Не дав «душкам» спешиться, он подлетает к грузовику, и сидевшие в его «вертушке» бойцы в упор расстреливают «шишигу» с боевиками.
Расстреляв все неуправляемые ракеты, Ковалев продолжал кружить над двумя, как он думал, сбитыми вертолетами. Поднятым Шамановым с Моздока двум Ми-24 и двум Ми-8 было не менее получаса лета, а к месту боя спешил уже сам Хаттаб с двумя сотнями «духов». Русские, говорил он, не бросят своих, чего бы им это ни стоило, попытаются спасти и людей с вертолета, и летчика.
…Когда Ковалеву несколькими очередями неуправляемых ракет удалось на какую-то минуту подавить активность «душков», спецназовцы начали запрыгивать в севший без остановки винтов вертолет.
Лишь бы успели, судорожно думал Алимов, глядя, как они загружают раненых. Наконец последний боец в вертолете. Взлетаем!
Оторвав вертолет от земли, Алимов почувствовал, что машина не тянет. Пробит винт, куча пробоин и повреждений, а главное — даже новый и исправный вертолет не рассчитан на такую нагрузку! Как только больше трех десятков бойцов плюс экипаж Христофорова уместились в его машине?! Алимов с правым летчиком делают все возможное, чтоб поднять борт в воздух, но вертолет тянет вниз. При этом «духи» опять наседают — Алимов видит, как они внаглую выбежали на открытое место и стреляют по вертолету. Черт, была не была! Не доставаться же врагу — Алимов бросает не набравшую высоту машину вперед, вертолет ломает две березы, но пошел… пошел-пошел, потихоньку пошел…
Получилось! Это, безусловно, был звездный час майора Алимова: притом что обычно Ми-8 брал в горы не больше 14−16 человек, он сумел дотянуть получившую 53 пробоины «восьмерку» до Моздока, имея 38 человек на борту!
Как решето вышел из того боя и ведомый Алимова, на вертолете которого насчитают потом под 90 дырок. Сумев при таких повреждениях долететь до наших позиций, майор Геннадий Ковалев и старший лейтенант Андрей Ковалев посадили машину в расположение 138-й бригады. Там же сели на вынужденную посадку летевшие спасать уже их и попавшие под шквальный огонь боевиков вертолеты подполковника Николая Майданова и майора Александра Дзюбы. На то, что Алимов сумеет всех вывезти, никто не рассчитывал. В тот же черный для армейской авиации день были подбиты и два боевых вертолета. Один Ми-24, также получив десятки пробоин, вернулся с разбитым фонарем, а второй был поражен ракетой ПЗРК и взорвался в воздухе. Майор Андрей Совгиренко и старший лейтенант Александр Иванов погибли. А катапультировавшегося в районе Дачу-Борзоя командира штурмового полка полковника Сергея Борисюка в итоге все-таки удалось спасти! Прав был Хаттаб — русские своих не бросили.
…Сев в Моздоке, Владимир Алимов ужаснулся, когда увидел, сколько «пассажиров» набилось в его машину.
— А вы, ребята, молодцы, — сказал, прощаясь с почему-то мало похожими на спецназ, но здорово дравшимися бойцами, Алимов, — Молодцы, что не растерялись, но вы ж обученные?
— Да какой мы спецназ?! — ответили светившиеся счастьем бойцы. — Пехота! И это был у нас первый бой…
Увидев, как один боец переживал, что потерял в суматохе боя шапку, Алимов, не раздумывая, напялил ему на голову свой летный шлем, другому подарил перчатки и вообще раздал бойцам все, что только мог подарить. Вернее, что успел. Потому что сразу же после приземления его вызвали к находившемуся в штабе ОГВ© начальнику Генерального штаба.
— Сколько человек ты вывез? — спросил доложившего начальнику Генштаба Алимова кто-то из генералов.
— Откуда ж я знаю? Не Шереметьево же, когда мне их было считать… - бросил в ответ не вышедший из горячки боя Алимов.
— Спасибо тебе, майор, — с какой-то неподдельной душевностью сказал ему тогда бывший в курсе происходящего генерал армии Анатолий Квашнин, — представим к Герою.
И слово свое начальник Генштаба сдержал.
А Алимов до вечера думал о мужестве 18-летних мальчишек. Завтра, понимал, всех, кого не ранило, первой же оказией отправят в Чечню. А сегодня размещенным в какой-нибудь полупустующей казарме пережившим этот страшный бой бойцам даже спасибо никто не скажет!
Опустошив состоящую из трех «Истоков» заначку, они с «праваком» Володькой пошли искать по казармам «своих» бойцов. Когда нашли, местный ротный поначалу попытался, было, воспрепятствовать его плану: вы что это, товарищ майор, себе позволяете? Но, увидев решительность летчика, понял, что лучше ему не мешать.
Построив солдат, Алимов объявил бойцам благодарность. И, поблагодарив «от командования группировки» ребят за службу, начислил каждому из двенадцати оставшихся в строю героев «фронтовые» сто грамм. На следующий день бойцы, как и предполагалось, улетели в Чечню. Как сложились их судьбы дальше, кто сумел выжить на той войне, а кому, как погибшему через полтора года его правому летчику Владимиру Стерлюсу, не посчастливилось вернуться домой, полковник Владимир Алимов не знает. Потому что на войне как на войне и больше они на ней не встречались.
http://www.redstar.ru/2006/06/3006/201.html
