Без срока давности

СЕГОДНЯ мало кого удивишь воспоминаниями бывших сотрудников спецслужб, на страницах своих книг рассказывающих о событиях неожиданно быстро завершившейся эпохи — за постсоветские годы изданы сотни томов об истории органов государственной безопасности, стоявших на страже державы. Тем не менее иногда появляются работы, заслуживающие особого внимания. Среди них, несомненно, новая книга генерал-майора в отставке Вячеслава Кеворкова, выпускника Военного института иностранных языков, много лет проработавшего в КГБ — «Исповедь перед казнью» (Совершенно секретно. М.: 2005).
Эта документально-художественная повесть основана на воспоминаниях сотрудника Следственной части по особо важным делам Министерства госбезопасности СССР капитана Ивана Елисеева о событиях начала 1950-х годов, когда в бескомпромиссной схватке за право выдвинуть из своих рядов преемника Сталина сошлись советские номенклатурные кланы. Основное действие происходит в центральном аппарате МГБ, которое в 1946 году возглавил Абакумов, руководивший в период Великой Отечественной войны советской военной контрразведкой.
Ныне эта фамилия мало что говорит большинству из наших сограждан, а между тем Виктор Семенович — личность незаурядная. Под его руководством Смерш НКО СССР сумел фактически нейтрализовать военную разведку нацистской Германии — абвер, нанес ощутимые удары другим гитлеровским спецслужбам, благодаря чему Абакумов заслуженно пользовался авторитетом среди профессионалов — даже после его преждевременной смерти.
ВИКТОР Абакумов, напомню, оказался в самом центре внутрипартийных интриг, начавшихся после того, как 31 августа 1948 года неожиданно умер от инфаркта член Политбюро, секретарь ЦК ВКП (б) А. Жданов, считавшийся второй фигурой в советском руководстве. Вскоре последовало дело «ленинградской группы» (главные фигуранты — член Политбюро ЦК, первый заместитель председателя Совмина СССР Н. Вознесенский, секретарь ЦК А. Кузнецов, председатель Совета Министров РСФСР М. Родионов и первый секретарь Ленинградского обкома и горкома П. Попков), завершившееся расстрелом обвиняемых 1 октября 1950 года. В то же время со сцены публичной политики неожиданно исчезает сам Сталин — вторую половину 1950-го года характеризует длительное и странное «затворничество» вождя (с 2 августа до 22 декабря) — возможно, из-за нового инсульта.
16 февраля 1951 года появляется постановление Политбюро ЦК ВКП (б), в соответствии с которым председательство на заседаниях Президиума Совета Министров СССР и его бюро было возложено поочередно на заместителей председателя Совмина Н. Булганина, Л. Берия и Г. Маленкова. Более того, им было разрешено издавать постановления и распоряжения Совмина «за подписью председателя Совета Министров СССР Сталина И.В.» — словно бы Сталин был недееспособен. Трех «кремлевских аксакалов» — Молотова, Микояна и Кагановича — вывели из бюро Президиума Совмина, где в соответствии со сталинской моделью управления решались важнейшие вопросы внешней и внутренней политики, тем самым лишив их возможности влиять на формирование политики государства.
В этой очень сложной и запутанной ситуации и приходилось трудиться Абакумову и его подчиненным. Одним из наиболее «взрывоопасных» направлений работы чекистов было выполнение указаний ЦК о борьбе с различными «националистическими уклонами». Все началось уже вскоре после войны. В 1948 году появилась записка в ЦК партии М. Шкирятова, возглавлявшего Комитет партийного контроля (КПК) при ЦК, и министра госбезопасности Абакумова о проверке КПК сведений о связи жены В. Молотова Полины Жемчужиной с «еврейскими националистами», что привело к ее исключению из членов партии и аресту.
Тем временем МГБ укрепляют партийным выдвиженцем — заведующим отделом административных органов В. Макаровым, назначенным в 1950 году заместителем Абакумова по кадрам. Тогда же в Центральный Комитет на должность завотделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов переводят С. Игнатьева, уполномоченного ЦК по Узбекистану, вскоре он сыграет роковую роль в судьбе министра госбезопасности.
11 июля 1951 года было принято постановление ЦК «О неблагополучном положении дел в МГБ». Абакумова, в частности, обвиняют в смерти до завершения следствия Я. Этингера — сотрудника лечебно-санаторного управления Кремля и личного врача Берии. Должности министра Виктор Семенович лишился еще 4 июля, а 12-го, после принятия постановления, — свободы.
9 августа Игнатьев, осуществлявший срочную проверку МГБ, становится министром госбезопасности СССР и тут же дает санкцию на применение мер физического воздействия к Абакумову и другим арестованным сотрудникам МГБ.
Смерть вождя победитель абвера пережил в тюремной камере, подвергаясь жестоким избиениям, но освобожден новой властью он не был. Абакумова, слишком много знавшего о «темных пятнах» в биографиях членов Политбюро и их причастности к репрессиям, расстреляли в декабре 1954 года, во времена правления Хрущева — Маленкова. Многие обстоятельства его ареста до сих пор не ясны, равно как и мотивы Сталина, поддавшегося на уговоры своих соратников, ненавидевших министра госбезопасности за его осведомленность и независимое поведение. В деле Абакумова, как говорится в книге Кеворкова, около ста томов, и оно остается засекреченным по сей день.

— Товарищ Первый секретарь ЦК КПСС, докладывает прокурор Руденко. Ваше указание выполнено.
— Какое указание? — раздраженно спросил Хрущев.
— В 12 часов 15 минут, то есть шесть минут назад, приговор по делу бывшего министра госбезопасности Абакумова приведен в исполнение.
Хрущев поплотнее прижал трубку к уху и привстал в кресле.
— Очень хорошо, поздравляю, подробности доложишь позже.
Из повести Вячеслава Кеворкова
«Исповедь перед смертью».

НА ЭТОМ историческом фоне борьбы за власть и интриг автор повести рассказывает о событиях в центральном аппарате МГБ в начале 1950-х годов. Главный антигерой повествования — «злой карлик» Михаил Рюмин, старший следователь Следчасти по особо важным делам МГБ, отличавшийся склонностью к зверским избиениям заключенных. Кеворков утверждает, что, когда Рюмин, работая в Архангельске, выбил из невинного человека признания о «сотрудничестве с английской разведкой», эта фальсификация стала известной Абакумову.
Правда, несколько нелогичным выглядит утверждение автора, что за эту фальсификацию Абакумов — сам, как известно, не отличавшийся либерализмом, — устроил Рюмину жесткий разнос, заявив следователю, что с его методами работы ему не место в органах госбезопасности. Но как тогда такой субъект вскоре мог быть назначен в центральный аппарат МГБ тем же Абакумовым?
Кеворков приводит неизвестные подробности биографии Рюмина, ставшего при поддержке члена Политбюро и секретаря ЦК партии Георгия Маленкова заместителем министра и начальником Следственной части МГБ. Рюмин имел образование всего восемь классов, его отец торговал скотом и держал харчевню, отец жены воевал в Гражданскую у Колчака, а его сестра и ее муж, связанные с криминальным миром, часть жизни провели за решеткой…
К ДОСТОИНСТВАМ книги Вячеслава Кеворкова можно отнести объективное изображение двух знаковых фигур того исторического периода — Абакумова и Берии. Надо отметить, что даже сегодня, когда почти 15 лет не существует Советского государства, это требует немалого гражданского мужества. Ведь в общественном сознании и в исторической науке по-прежнему доминируют негативные оценки этих руководителей службы советской госбезопасности. Однако представлять их однозначными злодеями — большое упрощение, что не позволяет правильно понимать их сложное и противоречивое время.
Кеворков, еще раз подчеркнем, постарался непредвзято подойти к оценке Абакумова, немало сделавшего для нашей Победы в Великой Отечественной войне и обеспечения безопасности СССР в первые годы «холодной войны». Автор не идеализирует, но и не демонизирует его. Удачно используя не так часто встречающийся прием исповеди героя, автор рисует Абакумова как мужественного и трезво мыслящего человека того жестокого времени. Представляется, что главная цель автора — попытаться поднять в общественном сознании вопрос о необходимости нового прочтения событий начала 1950-х годов и беспристрастной оценки их непосредственных участников. Личная трагедия многих из них состояла в том, что они, достигнув номенклатурных высот, оказались вольно или невольно вовлеченными в тот смертельный водоворот борьбы за высшую власть, где проигравших или ставших ненужными игроков с беспощадной неизбежностью ожидает небытие.
В повести Абакумов предстает убежденным сторонником Сталина, даже пройдя все круги тюремного ада. На допросе он говорит следователю Елисееву: «Его величие в том, что он никогда не делил ответственность с кем-либо. Он все брал на себя. Это, понимаете ли, гранитная глыба. Еще одну такую Россия сможет родить не раньше чем через сто, а может быть, и двести лет».
Возможно, именно преданность вождю и сгубила Виктора Семеновича. Членам Политбюро, готовящимся к «новому политическому сезону» после неумолимо приближающейся смерти правителя, не нужен был волевой и жесткий шеф госбезопасности — высшей партийной номенклатуре требовался во главе органов «свой» человек. Им и стал Игнатьев, при котором в МГБ сразу пришло немало выходцев из партийного аппарата. Не без участия Игнатьева поменяли даже начальника охраны Сталина генерала Власика, а также коменданта Кремля и руководителя личного секретариата правителя Поскребышева.
Михаил Рюмин представлен в повести главным инициатором «дела врачей-вредителей», хотя это и не совсем верно. Этого тщеславного, но недалекого подполковника просто умело использовали «в темную». Главными инициаторами организации репрессий на фронте борьбы с «еврейским национализмом» надо все же считать Маленкова и Игнатьева. Предполагается, что именно в кабинете Игнатьева под диктовку «старших товарищей» Рюмин и написал донос Сталину на министра госбезопасности. Кстати, провокационному «делу врачей» предшествовало другое расследование, касающееся Еврейского антифашистского комитета, руководители которого после войны уже стали не нужны для поддержания контактов с мировыми финансовыми кругами.
Роковую роль в судьбе Абакумова сыграл и Хрущев, стремившийся быть в «передовиках» среди партруководителей 1930−1940-х годов по числу выявленных «врагов народа», а после смерти Сталина сделавший все, чтобы замести следы своей причастности к репрессиям. Кстати, во времена его правления из архивов ГБ исчезли многие документы, которые сегодня помогли бы пролить свет на запутанные события последних лет жизни Сталина.
В КНИГЕ, к сожалению, есть неточности и оговорки, вызванные, очевидно, спешкой при ее подготовке. Так, Маленков стал главой правительства только после смерти Сталина, а при жизни вождя был заместителем предсовмина и секретарем ЦК. Берия в 1954 году не мог досиживать «последние дни в ожидании расстрела», т.к. был расстрелян в декабре 1953-го. Игнатьев пришел на должность министра с поста завотделом, а не секретаря ЦК.
Думается, что вряд ли у Рюмина была возможность «день и ночь» беспрепятственно копаться «в архивах госбезопасности, обращая особое внимание на дела и бумаги, под которыми стояла подпись Абакумова», и тем более снимать фотокопии. У профессионалов, знающих жесткий порядок работы с архивными документами в спецслужбах, это утверждение не может не вызвать ничего, кроме улыбки. То же касается и эпизода, когда Елисеев заявляет замминистра госбезопасности Рюмину, что не согласен с решением об аресте патологоанатома Федорова. Сколько бы оставался на свободе честный капитан, заяви он в те времена подобное, пояснять, наверное, нет необходимости.
Но, думается, что эти огрехи в целом не снижают исторической ценности книги, которая способствует восстановлению исторической Истины.

http://www.redstar.ru/2006/06/08₀₆/4₀₅.html