 |
| Красная звезда | Виталий Аньков | 06.06.2006 |
…Вообще-то о вертолетах Олег Тараненко до окончания школы и не задумывался. Начитавшись книжек, мечтал стать разведчиком. Родители (отец — шофер, мама — домохозяйка) очень удивились, что их сын, простой сельский парень, не шутит. Однако соответствующая комиссия, перед которой он предстал, вынесла однозначный вердикт: разведчик не должен иметь каких-либо особых примет на теле. А у Олега — поврежденный палец на руке. В малолетстве какую-то штуковину неудачно с пацанами взорвал. Ну, если не разведчиком, значит, летчиком-истребителем. И романтично, и погоны на плечах. В гражданской жизни однозначно себя не видел. Однако в Харьковском авиационном училище теперь уже медицинская комиссия воспротивилась из-за пальца. Езжайте, говорят, молодой человек, если уж очень хотите летать, туда, где готовят летчиков для транспортной или армейской авиации. Преодолев конкурс в шесть человек на место, Олег оказался в Саратовском училище.
Вот это было время!.. 250 часов провел курсант Тараненко в воздухе за четыре года. Сначала на Ми-2, а потом на Ми-8. Бог с ней, с разведкой!.. Судьба вертолетчика — что может быть лучше?! Впрочем, полных четырех лет не получилось. Как в годы Великой Отечественной, страна ощутила нехватку авиационных кадров. В связи с событиями в Афганистане Олег и его однокурсники стали лейтенантами на несколько месяцев раньше — ускоренный выпуск. Тогда же, в 1982-м, он и еще двое его товарищей оказались на другом конце страны, в поселке Магдагачи Амурской области.
Сейчас первого полка лейтенанта Тараненко, как и многих других авиационных частей, уже не существует. А тогда это была сила! Днем и ночью, не задумываясь о лимитах на топливо, молодые летчики учились воевать. Их наставниками были те, кто уже побывал «за речкой», как в ту пору называли место службы Афганистан. Стоит ли удивляться, что спустя некоторое время Олег буквально рвался в Афган. «Молодой был, хотелось себя проверить», — говорит он сейчас.
Проверил. Да еще как!.. С августа 1984 г. по ноябрь 1985-го 560 часов налетал в жарком (в прямом и переносном смысле) афганском небе. Самого Бог миловал, а вот двенадцать товарищей потерял. В том числе — из двух экипажей магдагачинского полка. Иначе, к сожалению, быть не могло. Какие только задачи ни приходилось выполнять вертолетчикам, располагавшимся в Кандагаре…
— Поднимались очень рано. Завтракали и в шесть утра были уже в воздухе. Прилетали, заправлялись, опять летели. Участвовали в операциях по высадке десанта, сопровождали транспортные Ми-6, отслеживали и уничтожали караваны с оружием из Пакистана, работали со спецназом, вывозили убитых и раненых, перебрасывали боеприпасы, продовольствие и другие грузы, необходимые на войне…
Летали на разных вертолетах. Сегодня на одном, завтра на другом. Поэтому подполковник Тараненко затруднился сказать, какая доля времени из 560 часов пришлась именно на этот вертолет, в котором мы сидели. И вспомнить конкретные эпизоды, связанные именно с ним, было Олегу Васильевичу непросто… Впрочем, один эпизод, как все-таки выяснилось, нельзя спутать ни с каким другим, и он абсолютно точно из биографии славной боевой машины.
После выполнения очередной задачи в районе известной многим ветеранам-«афганцам» Черной горы примерно 15 вертолетов кандагарского полка возвращалось домой. Одному не повезло, и он оказался на земле с поврежденными лопастями и хвостовым винтом. Наверное, не случайно — хотя сам Олег Васильевич это отрицает — выбор командира эскадрильи пал на его экипаж. Нужно было, не мешкая, приземлиться рядом с подбитым вертолетом и эвакуировать товарищей. И хотя все остальные «вертушки», разбившись по секторам и закружив в небе хоровод, прикрывали эту операцию своим огнем, на милость противника рассчитывать не приходилось. Любили «духи» добивать и расстреливать в упор. Время было вечернее, солнце клонилось к горизонту, поэтому светящиеся пунктиры трассирующих пуль были видны отменно. Впрочем, обращать на них внимание не было ни смысла, ни времени…
За такую посадку в училище, наверное, поставили бы «двойку» и еще долго не допускали до полетов. А здесь, на войне, она была единственно возможной. И тем не менее лихой воздушный маневр, исполненный капитаном Тараненко, не уберег от неприятности, больше которой и предположить было невозможно. Когда уже оказались на земле, поняли, что один двигатель в результате попадания «духовской» пули или осколка вышел из строя. По борту вертолета текло топливо… «Тяжело в ученье — легко в бою!» Самая знаменитая суворовская заповедь в многотысячный, миллионный раз оказалась верна. Тараненко действовал именно так, как учили его еще в Магдагачах и в Чирчике, непосредственно перед Афганистаном. Поднял вертолет нежнее нежного, чтобы не надорвать единственный двигатель. Сердце готово было вырваться из груди, а душа ликовала. Задача выполнена. Экипаж спасен. Кстати, командиром его был капитан Сергей Новиков, с которым Олег подружился еще в родному полку…
Теперь я понимаю, почему с таким восторгом подполковник Тараненко отзывается о Ми-8: «Отличный вертолет! Конструкторы предусмотрели все, что можно предусмотреть. Надежная, удобная, многофункциональная машина. И по-прежнему современная. Кто говорит, что она морально устарела, тот ничего не понимает. Ее просто нужно немного модернизировать и обновить кое-какое оборудование».
— Наверное, как все летчики, любите ее погладить, пока никто не видит?
— Конечно! И глажу, и хвалю, и говорю ей каждое утро: «Здравствуй, моя ласточка!..» Жена ревнует: «Ты свою ласточку больше, чем меня, любишь…»
Операция, за которую Тараненко был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, пришлась на весну 1985-го. В воздухе — десятки самолетов и вертолетов. Задача — высадить десант в ущелье Панджшер. Условия полета очень сложные. Слева и справа — горы.
К этому моменту Олег уже имел приличный боевой опыт, но все равно сжимал ручку управления до боли в суставах.
Врет тот, кто говорит, что ему не страшно было на войне. Страх за собственную жизнь многократно усиливался ответственностью за судьбу экипажа и полутора десятка солдат, сидевших за спиной… Когда первые вертолеты эскадрильи начали высаживать десант на площадки, похожие на террасы, все и началось! «Духи» открыли по ним швальный огонь с двух сторон. Голос командира звена майора Александра Шипунова звучал в эфире так, что сомнений не оставалось: грозит большая беда. Избежать ее позволили твердая воля и нестандартность мышления командира эскадрильи. Он приказал последним четырем вертолетам развернуться в сторону противника и атаковать его. «Духовские» вспышки на фоне гор были видны отлично. Вертолет Тараненко, как и другие три, открыл по ним огонь из всех видов оружия. Мощно и зло работал крупнокалиберный пулемет, летели вперед неуправляемые реактивные снаряды, беспрерывно строчили автоматы бойцов… Все вертолеты эскадрильи (некоторые из них получили пробоины), выполнив поставленную задачу, возвратились на аэродром. Десантники тоже не подвели, захватив важный в стратегическом отношении укрепрайон…
После таких операций и появлялись на бронеплитах красные звездочки. Интересно, дрогнула ли рука у того, кто во время капитального ремонта вертолета закрашивал их? Наверное, дрогнула и не решилась на лишний слой краски. Иначе не просматривались бы они в начале третьего тысячелетия.
Другим бы такую же совестливость — тем, кто в угоду различных причин или по недомыслию марает историю девятилетнего подвига советских солдат. Наверное, поэтому не любит, как выяснилось, подполковник Тараненко вспоминать об Афганистане.
— Когда воевали, — рассказывает он, — нас убеждали, что мы защищаем южные границы Родины. А потом столько упреков пришлось услышать… Осадок до сих пор в душе…
Невольно захотелось после этих слов Олега Васильевича напомнить ему, как называется его орден, сказать что-нибудь ободряющее. Мол, дураков и негодяев во все времена хватало, а нормальные люди все понимают правильно. Но почему-то не смог высказать эти слова. Наверное, потому, что у самого такой же осадок на душе. Хотя сам в Афганистане не был, но старшего товарища — военного журналиста Валеру Глезденева, погибшего в падающем вертолете, потерял. А теперь что же получается: и он, как тысячи других советских воинов, отдал свою жизнь напрасно?
Таким людям, как подполковник Тараненко, не нужны утешения. Ему не в чем себя упрекнуть. Он не нуждается в реабилитации. С кем бы я ни разговаривал о нем — с командиром смешанного авиационного полка полковником Александром Гарновым, заместителем командира подполковником Александром Шубниковым, другими офицерами, — все единодушны во мнении: Олег — человек исключительной честности. В понятие «честность» они вкладывают и отношение к службе, и жизненные принципы.
…В 1987 г. судьба забросила молодого, но уже повидавшего виды офицера на Камчатку, которая его пленила сразу. Летать здесь, конечно, очень сложно: горы, океан, погода переменчивая. Но горы-то не стреляют, как в Афганистане, и при этом — красота неописуемая! В знаменитой долине гейзеров многократно бывал, видел с воздуха извержение вулкана, вдоль береговой черты с ее неповторимым рельефом налетался вдоволь, обеспечивая многочисленные точки ПВО.
Однажды «по закону парности» — было это, кажется, в 1993 году — вновь на одном двигателе «выгребал» из критической ситуации… До аэродрома Елизово оставалось менее получаса лета, когда на высоте 1.800 метров резко изменился звук над головой, вертолет сделал рывок вправо и тут же просел на несколько десятков метров. Что в этом случае инстинктивно может сделать неопытный летчик? Правильно: добавить газу. Такова природа человеческой психики. В недавней истории гражданской авиации был трагический эпизод, когда, по одной из версий, пилоты, вместо того чтобы направить лайнер вниз и тем самым быстро набрать скорость, инстинктивно потянули штурвалы на себя. Тараненко же, хотя ладони его вспотели, совладал с нервами и первому желанию не поддался. Автоматика и без него тут же начала повышать мощность работающего двигателя, чтобы обеспечить необходимую скорость вращения несущего винта. В этот момент важно было подстраховать автоматику. Чтобы она не переборщила и двигатель не захлебнулся, Тараненко на всякий случай чуть-чуть газу… убавил. Потеря высоты не страшна. Главное — добиться устойчивого вращения лопастей… А борттехник тем временем уже успокоил пассажиров. Еще ровно 22 минуты — и благополучная посадка.
Этот случай, считает Олег Васильевич, — лишнее подтверждение надежности конструкции вертолета.
Когда в 1998 году расформировали отдельную транспортную эскадрилью, в которой Тараненко служил уже заместителем командира, он вынужден был пойти с понижением на командира звена в противолодочную авиацию. Хотя, признается, имелся и другой вариант. «Камчатские авиалинии» к себе приглашали. С хорошим окладом, перспективой… Нет, решил твердо и без особых раздумий: лучше уж с понижением, чем увольняться.
— Какую задачу, — спросил я у заместителя командира полка по летной подготовке подполковника Тараненко, — вы выполняли вчера в воздухе?
— Задача обычная — инструкторская работа с подчиненными. Вывозил майоров Голубева и Калинуллина… Кстати, с Голубевым в учебных целях останавливали в воздухе один из двигателей…
По словам полковника Гарнова, Олег Васильевич, конечно, не случайно был назначен заместителем командира полка по летной подготовке. Военный летчик 1-го класса, отличный методист, умелый наставник, он практически безошибочно может определить, из кого выйдет толк, а из кого — нет. Все его «выдвиженцы» на вышестоящие должности или в академию доверие оправдывают.
Характерен в этом смысле и пример, так сказать, противоположный. Александру Михайловичу, наверное, не очень приятно было его приводить, но он сделал это.
Был в полку один майор, который в результате излишней самоуверенности совершил аварию и вывел из строя вертолет, за что был справедливо осужден. Так вот, подполковник Тараненко еще года за полтора до этого предлагал как минимум ограничить майору полетные задания, а еще лучше — вообще не допускать его к винтокрылой машине. В паре с инструктором тот делал все, как положено, а самостоятельно летал таким образом, что даже пассажиры жаловались. В общем, не то чтобы закрыли на это глаза, — просто пожалели человека, дали возможность дослужить до окончания контракта, долетать…
Теперь понятно, почему Олег Васильевич по сути занимает две должности. На него возложены еще и обязанности по организации и контролю безопасности полетов. Еще недавно эти обязанности выполнял третий (по счету, но не по значению) заместитель командира полка. Однако в ходе многочисленных сокращений и оптимизаций к всеобщему изумлению эта должность исчезла.
Подполковник Тараненко говорит об этом с болью и надеется, что «наверху» все-таки разберутся и исправят явную ошибку. Он, конечно, готов и за полночь, когда надо, оставаться в штабе, чтобы отработать все документы, и с аэродрома, сколько нужно, не уходить… Но в интересах дела и безопасности полетов все-таки должен быть чистый «зам», как, например, в соседнем авиационном полку. Очень уж живучи, к сожалению, лихие замашки (обратно пропорциональные опыту) среди отдельных летчиков. А еще далеко не каждому из них хватает решительности противостоять начальственному напору некоторых пассажиров.
Олег Васильевич в этом смысле — кремень. Пример для подражания. Однажды возил он авторитетную комиссию для обследования запасного аэродрома. Заранее предупредил всех: возвращение засветло, согласно полетному заданию. Но, как это часто бывает, представители вышестоящих инстанций в отведенное для работы время не уложились. Сначала пошли в ход слова типа «Мы тебе приказываем!..», потом — попытки надавить на самолюбие: «Ты летчик или не летчик?.. А как же ты в Афганистане воевал?..» — «Извините, — ответил Тараненко корректно, но твердо. — Здесь не Афганистан…» В общем, когда наступило обозначенное в задании время, поднял в небо пустой вертолет. Комиссия благополучно добралась домой на машинах. Ни вопросов, ни оргвыводов не последовало.
— Если вас застала в полете непогода, — не устает повторять подчиненным Олег Васильевич, — пусть до аэродрома всего двадцать, десять километров, найдите возможность приземлиться или возвращайтесь.
Сам он всегда так и делает. Даже, бывало, ночевал на промежуточных площадках. А ведь всем известно, что летчики даже на чужих аэродромах не любят ночевать. Не то что где-нибудь в лесу…
Даже в экстремальных ситуациях, когда нельзя не лететь, трезвый расчет, здравый смысл и разумный риск всегда с подполковником Тараненко. Так было во время поиска разбившегося вертолета сахалинского губернатора и при проведении других аналогичных операций в сложнейших метеорологических условиях.
— О чем мечтаете, Олег Васильевич? — спросил я в завершение нашей недолгой встречи.
— Я обычный человек, — ответил он, немного подумав, — и желания мои самые обычные. Хочу, чтобы дочери выучились и были счастливы. Хочу послужить еще несколько лет, пока есть здоровье, а потом получить на материке нормальную квартиру. Мечтаю еще до увольнения в запас увидеть на аэродроме новенькие вертолеты, а нынешних лейтенантов — командирами экипажей…
