Название поселка Леплей, что в Мордовии, обычному человеку, пожалуй, мало о чем говорит. Маленький населенный пункт, который едва можно отыскать на географической карте с первого раза, — типичный «медвежий угол», каких десятки тысяч по всей нашей необъятной матушке-России.
Хотя это местечко по-своему примечательно и достаточно известно сотрудникам правоохранительных органов, пенитенциарной системы. Именно здесь, почти в 200 км от Саранска, среди дремучих лесов и непроходимых болот затерялась единственная местная достопримечательность — исправительная колония N 5. «Пятерка», как ее прозвали в народе.
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Леплей — слово мокшанского происхождения, которое означает «ольховый овраг». Начало поселку положили рабочие, строители железнодорожной ветки, в конце
1920-х гг. прокладывавшие дорогу в глубину потьмиских лесов.
Как поселок Леплей образовался в 1938 г. в связи с поступлением сюда осужденных, занятых на лесоповале. Тогда же была построена жилая зона. Охрана и вольнонаемные рабочие проживали в основном в землянках и примитивных бараках. В довоенные годы в Леплее изготавливали кирпич, который славился на весь Зубово-Полянский район.
В настоящее время поселок превратился в современный населенный пункт, где проживают почти 2.000 человек. Здесь построены детский сад и дом культуры, средняя школа и пекарня, торговый центр и спортивный комплекс, больница и музыкальная школа. В центре Леплея разбит парк отдыха с фонтаном, где установлен обелиск павшим воинам, и летней танцевальной площадкой.
Жизнь за «колючкой»
На первый взгляд эта исправительная колония внеше мало чем отличается от других исправительных учреждений. Попасть внутрь, как сразу же выясняется, проблема еще та — на пути встает предзонник. А его миновать не так-то просто: пытливая сотрудница отберет паспорт и даже мобильник, а взамен выдаст бирки.
Уже на зоне понимаешь: попал в другой мир, вся территория которого огорожена высоким деревянным забором, увенчанным мотками колючей проволоки, плюс автоматчики на вышках по периметру, современная система сигнализации. То тут, то там слышна злобная перебранка сторожевых собак. От увиденного становится как-то не по себе. Впрочем, приятно изумляет другое: многие осужденные приветливы, здороваются не только с сотрудниками колонии, но и c незнакомцами.
— Не обольщайтесь их вежливостью, — комментирует мое удивление заместитель начальника ИК-5 по воспитательной работе капитан внутренней службы Вячеслав Устименко. — Не следует забывать, что большинство этих людей совершили тяжкие и особо тяжкие преступления. В их «послужном» списке убийства, грабежи, разбойные нападения, изнасилования, тяжкие телесные повреждения, преступления, связанные с наркотиками, вымогательства. Меньший процент составляют лица, осужденные за превышение должностных полномочий, взятки.
Жилая зона, где коротают свой многолетний срок осужденные, чем-то напоминает воинскую часть. Здесь есть все для нормальной жизнедеятельности: от библиотеки до санчасти.
Прежде чем попасть в жилые помещения, новичков отправляют в местную санчасть, рассчитанную на 10 койко-мест. Здесь они проходят своего рода тест-контроль. С какими только болезнями сюда не попадают! Педикулез и почечные заболевания, туберкулез и заболевания сердца… Этот список можно продолжать практически до бесконечности. Но с ними успешно борются. «Проблем с медикаментами нет», — заверили меня местные эскулапы. «Если человек выздоровел, — говорит врач Татьяна Опушкина, не один десяток лет проработавшая на зоне, — его выписывают, больные остаются в санчасти. Ну, а если необходимы специалисты узкого профиля, отправляем на дообследование в центральную больницу, что в соседней колонии». Кстати, сюда поступают и инвалиды. За ними особый уход. А некоторые «сидельцы» получают инвалидность непосредственно на зоне.
После бани новоиспеченные зэки переодеваются в спецовку черного или темно-синего цвета и на две недели отправляются в карантин. Там они изучают правила внутреннего распорядка, уголовно-исполнительный кодекс, распорядок дня, другие нормативные документы. И после «курса молодого бойца» новички распределяются по отрядам.
Всего их 12. Каждый отряд, где начальником офицер, насчитывает от 50 до 100 осужденных. Иногда бывает и больше. Количество зэков в отряде зависит от общей площади помещения. Размещаются отряды в жилых помещениях. Следует отметить при этом, что вся жилая зона разделена на локальные участки, отгороженные друг от друга железным решетчатым забором, чтобы, как пояснили сотрудники колонии, заключенные не могли свободно передвигаться из одного участка в другой.
Жилое помещение внешне напоминает казарму со своими дневальными, комнатами для приема пищи и хранения личных вещей, комнатой воспитательной работы. В жилых секциях — кровати, телевизор. Да и распорядок дня под стать армейскому: подъем в 6 утра, физзарядка, заправка коек, завтрак, развод на работу, рабочее время, обед, вечерняя поверка, ужин, час воспитательной работы, на личное время — еще час, в 10 вечера — отбой.
Шагаем дальше. Начальная школа, которая, как выясняется, давно на замке. «Наши подопечные — народ грамотный, образованный, — поясняет Вячеслав Владимирович, — в азах правописания не нуждающийся. В массе своей имеют общее или специальное образование, а немалая часть — высшее. Так что школу пришлось закрыть за ненадобностью».
Позаботилось руководство колонии и о физической подготовке заключенных. На территории каждого локального участка — мини-спортплощадки, обустроенные силовыми тренажерами. Есть и площадка побольше, которая одновременно является плацем. Здесь осужденные проводят товарищеские встречи между отрядами по волейболу, футболу, другим командным видам спорта. Есть и достижения. Так, по итогам спартакиады за прошлый год осужденные колонии заняли первое место в общекомандном зачете среди заключенных близлежащих колоний. Здесь же проходят и всевозможные построения.
Еще пару шагов — и мы в столовой. О тюремной баланде ходит много небылиц: мол, настоящая отрава для скота. Не верьте — байки все это, перекочевавшие в наше сознание из отечественного кинематографа. Я и сам, признаюсь, так думал поначалу. После обеда вместе с зэками мои опасения вмиг развеялись. Деликатесов, само собой, здесь не подают, но пища вполне калорийная и весьма вкусная. Судите сами: мясо, рыба, молоко выдаются заключенному ежедневно. На завтрак здесь подают, к примеру, пшенку или перловку на молоке, чай, сахар, яйцо; обед, состоящий из борща на мясном бульоне или картофельного супа, жареной или отварной рыбы, пюре и киселя, вселяет в желудки осужденных уверенность на весь оставшийся день. Завершает гастрономический день осужденного ужин, состоящий из тушеного картофеля или овощного рагу с мясом, супа с макаронами. Понятно, что каждый день рацион обновляется, внося своего рода пищевой колорит в жизнь заключенного. Кстати, находящимся на стационарном лечении выдается дополнительное питание. Да о такой «хавке» многие на «гражданке» могут только мечтать!
Сотрудники колонии хорошо понимают, в каких непростых условиях приходится жить заключенным в течение длительного времени, и поэтому пытаются как-то разнообразить и скрасить монотонные будни своих подопечных, чтобы, отсидев срок, человек мог почувствовать себя полноценным гражданином на воле. Например, в комнате психологической разгрузки проводятся беседы с психологом.
Не забыты и религиозные чувства верующих. Руководство зоны заключило договор с РПЦ и мусульманами о сотрудничестве. Два раза в месяц в молельной комнате проходят богослужения.
В отпуск осужденных, понятно, не отпускают. Но с родными и близкими можно встретиться в комнате для длительных свиданий — на трое суток. Но и здесь действуют ограничения. Приносить деньги, сотовые телефоны, колющие и режущие предметы, само собой, спиртное категорически запрещено.
Здесь все без исключения ждут конца недели, когда можно отдохнуть, принять участие в спортивных мероприятиях. И не только. Благодаря кипучей деятельности начальника отдела воспитательной работы с осужденными ФГУ ИК-5 УФСИН России по Республике Мордовия подполковника внутренней службы Михаила Ермакова культурно-массовая работа бьет ключом. Проводятся смотры художественной самодеятельности, конкурсы сувенирных изделий, зимой — конкурс на лучшую снежную фигуру, в праздничные дни — просмотр художественных фильмов. Есть свой вокально-инструментальный ансамбль. Нередкими гостями стали творческие коллективы из других колоний, населенных пунктов республики. Здесь, к примеру, побывала с гастролями филармония из Саранска, культурный центр пос. Явас. Стараются и сами «сидельцы». В прошлому году колония заняла 1-е место по художественной самодеятельности среди колоний, расположенных в Мордовии;
1-е место во Всероссийском конкурсе «Калина красная».
Раз в неделю — банный день. Здешние «сидельцы» ждут его с нетерпением. Как бы странно ни звучало, но именно здесь, в бане, заметно то, пожалуй, единственное, что объединяет всю эту разношерстную братию, — обилие татуировок. Каких только рисунков не встретишь! Тематика самая разнообразная: от безобидных цветочков до обнаженных женщин подчас в самых пикантных местах. Словом, настоящая «Третьяковка» на теле! «К нам они поступают уже с татуировками, которыми обзавелись на „гражданке“, в СИЗО», — поясняет увиденное капитан Устименко. Если заметят подобное произведение искусства, сделанное непосредственно на «зоне», накажут. Причем так, что мало не покажется!
Драк не бывает, но ссоры, словесные стычки — явление не редкое, сказывается высокий интеллектуальный и образовательный уровень, объяснили сотрудники колонии. За незначительные проступки — выговор. Впрочем, встречаются оригиналы, которым, что называется, море по колено. За систематическое нарушение режима, ссоры можно угодить на 15 суток в штрафной изолятор. Здешнее ШИЗО — местечко, скажу, мрачное, в чем-то даже зловещее. Здесь не проводятся культурно-массовые мероприятия, не разрешается иметь и каких-либо вещей, кроме предметов личной гигиены.
Некоторым и этого маловато. Таких перевоспитывают в помещении камерного типа. ПКТ — это то же самое, что и ШИЗО, только срок заточения может растянуться до полугода.
Но и это еще не предел. Встречаются экземпляры, которые только и делают, что ищут приключения на свою голову. И находят. В помещении со строгими условиями содержания. В ПСУСе «парятся» на нарах те, кто систематически нарушает лагерный режим. Они изолированы в отдельном помещении, которое закрыто на замок все время суток, за исключением прогулки и культурно-массовых мероприятий. В комнате воспитательной работы с ними проводят беседы, тематические вечера. Здесь можно «застрять» аж на 9 месяцев.
НАША СПРАВКА
Сейчас трудно сказать, когда и где впервые появились колонии для бывших сотрудников правоохранительных органов и отдельных категорий военнослужащих. В современной России их несколько, причем «пятерка» является одной из крупных. В 2001 г. она стала специализированной — поменялся контингент. Изменился и ее «статус», превратившись из колонии общего режима в строгого. Здешние «сидельцы» — бывшие сотрудники прокуратуры, органов внутренних дел, уголовно-исправительной системы, судьи.
Бывшие…
Среди этой разношерстной и разноликой публики есть когорта лиц, некогда проходивших службу в Вооруженных Силах. Процент их небольшой от общего числа зэков. Как сильно они отличаются друг от друга! Какие разные судьбы! Но свело их, пожалуй, одно — уголовщина.
Бывший «старлей» Внутренних войск Олег Романов здесь уже два года. Еще совсем недавно служил командиром роты по охране колонии на Урале, потом — в милицейском батальоне в Белгороде. Ну, а преступление совершил уже в Москве, где проходил службу при штабе Московского военного округа Внутренних войск. За умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть по неосторожности, суд «впаял» ему шесть лет. Свою вину не признает.
Уже девять лет «парится» бывший рядовой Сергей Каштанов. Некогда учился в высшем военном командном училище на командира взвода. По семейным обстоятельствам отчислился. Срочную служил рядовым Внутренних войск, после армии ушел в милицию. В 1997-м в бытовой ссоре убил товарища.
— Подавляющее большинство наших подопечных, — рассказывает капитан Устименко, — свою вину не признают. Считают себя без вины виноватыми. Рассказывают всякие небылицы. Правда, когда читаешь их личные дела, волосы дыбом встают от содеянного.
В правдивости слов Вячеслава Владимировича невольно убеждаешься при дальнейшем знакомстве с обитателями зоны.
Мамой клянется в своей невиновности и уроженец Азербайджана Шамиль Гасымов. Служил бывший старший сержант командиром отделения Аргунского погранотряда в Чечне. Может быть, и дослужился бы до долгожданного «дембеля», но в один прекрасный момент, почувствовав себя на пике солдатской иерархии, решил повоспитывать сослуживца. Избил парня до смерти. Приговор суда — 9 лет «строгача».
Антона Масленникова, некогда старшину учебной группы отряда спецназначения «Русь», смело можно назвать новичком «пятерки». Первоначально он коротал срок в знаменитом Владимирском «централе», а в этом году его перевели сюда. Он рассказывает, что знакомый задолжал ему кругленькую сумму и, чтобы не отдавать долг, подставил Антона на наркоте. Суд посчитал такое объяснение неубедительным и вкатал 6 лет лишения свободы.
После окончания Новосибирского училища Внутренних войск Ивана Фриму распределили в Красноярский край, где молодой лейтенант командовал взводом роты розыска и конвоя оперативного полка. Из войск уволился в 1999 г. капитаном. Работал следователем прокуратуры Петрозаводска. Спустя два года, согласно материалам дела, ограбил автосервис, убил охранника. Правда, в нашей беседе он клялся и божился, что его попросту подставили, а следствие проводилось с нарушением процессуальных норм, да и все экспертизы подтверждают его невиновность. Однако суд, так и не вняв доводам обвиняемого, «закрыл» Ваньку аж на 17 лет. Но точку в этом деле ставить рано, убежден бывший капитан. Он вновь и вновь собирается подавать кассационную жалобу.
Подавал апелляцию и Олег Смирнов. Службу в Вооруженных Силах закончил капитаном, в должности командира мотострелковой роты. В родном Тамбове дослужился до майора милиции, был оперуполномоченным уголовного розыска. Но что-то надломилось в душе молодого опера, произошла переоценка ценностей, и он решил заняться криминальным бизнесом. Вместе с подельниками организовал преступную группировку, которая занималась хищениями нефтепродуктов, «крышеванием» других преступников. Но со временем все тайное стало явным. Вердикт суда — 7 лет колонии строгого режима. Олег считает, что суд не учел смягчающих обстоятельств: службу в «горячих точках», орден мужества.
Какие только «экземпляры» не попадали сюда! Сотрудники колонии, пожалуй, уже ничему не удивляются. Здесь припомнили случай, происшедший года три назад. Три пограничника-срочника решили отметить «дембель» сослуживца. Ну и, как водится в таких случаях, напились, открыли беспорядочную стрельбу. Шальная пуля попала солдату в живот, отчего тот вскоре скончался. Чтобы скрыть следы преступления, бросили гранату в блиндаж и, прихватив оружие, направились в сторону Чечни. Наутро протрезвели и сдались окружившему их армейскому спецназу. Сейчас «мотают» срок на «зоне».
Впрочем, попадаются и такие (их, увы, подавляющее меньшинство), кто свою вину признает полностью. Как, например, бывший контрактник Валерий Куликов, служивший разведчиком-радиотелефонистом в Чечне. Только вот условия службы сказались на неокрепшей психике молодого паренька — убил в драке сослуживца. Итог — 5 лет вычеркнуты из жизни. А ведь его молодые силы так пригодились бы родителям, сестренке и племяннице, оставшимся на «гражданке»!
В июле прошлого года здесь оказался и подполковник Виктор Мозин, бывший оперативный дежурный штаба Московского округа Внутренних войск. В его послужном списке служба на Дальнем Востоке и Украине. Словом, типичная судьба для многих военных. Вот только нервишки подкачали — в результате драки с соседом последний скончался. Смотришь в открытое, добродушное лицо этого простого мужчины средних лет и приходишь к мысли, что у этого человека жизнь могла бы сложиться иначе. Побеседовав с ним, скажу откровенно, стало искренне жаль мужика — не место ему здесь.
— Этот контингент, — подытоживает исполняющий обязанности начальника колонии Сергей Цыганов, — заметно отличается от своих «коллег» из обычных колоний повышенной организованностью, высоким уровнем интеллекта, знанием законов.
Труд облагораживает…
Хочешь не хочешь, а работать придется. Пенсионеры, инвалиды от работы освобождаются, остальным — прямая дорога в промзону. После завтрака, как уже отмечалось, — развод на работу, которая, как и везде, составляет 8-часовой рабочий день. Отказников практически не бывает — каждый занят своим делом. Девиз «Не можешь — научим, не хочешь — заставим» здесь приобретает особое звучание. В зависимости от профессиональной подготовки и производственной необходимости осужденных направляют на тот или иной участок работы. Ну, а тех, кто вообще ничего не умеет делать, отправляют в ПТУ при колонии, где осужденные учатся навыкам по тем или иным специальностям.
Швейный цех — самый большой. Его продукция — спецодежда, халаты для рабочих, рукавицы, противоэнцефалитные костюмы — пользуется огромной популярностью у заказчика — Текстильвостоксервиса. Цех деревообработки занимается раскроем пиломатериалов. Изготавливают здесь и кухонные гарнитуры и офисную мебель. Электроцех обслуживает энергетические потребности колонии, сувенирный — говорит сам за себя. Здесь производят шашки, нарды, гербы, пасхальные яйца, кухонные наборы и другие изделия. Все это реализуется в поселковом магазине, пользуясь спросом у местного населения.
Следует отметить при этом, что работают заключенные отнюдь не на безвозмездной основе. За свой труд они получают зарплату. Правда, заработки низкие — до 500 рублей в месяц. «Объясняется это тем, — поясняет заместитель начальника колонии по производству майор внутренней службы Александр Сяркин, — что наши подопечные не выполняют нормы выработки. Сказывается и низкий уровень профподготовки осужденных. Нет стабильности в обеспечении материалами и сырьем деревообрабатывающих цехов».
И тем не менее народ дорожит работой, держится за нее. И неудивительно, что в каждом отряде, каждом цехе есть передовики производства. Ежеквартально около 300 человек поощряются за добросовестное отношение к труду и примерное поведение: объявляется благодарность, разрешается получить дополнительную посылку, свидание с родными и близкими, могут снять наложенное ранее взыскание, выплачивается материальное вознаграждение в размере 70−80 рублей.
После работы у ворот жилой зоны осужденных обыскивают. Такие строгости отнюдь не случайны. Здесь припомнили случай, происшедший лет пять назад. Дело было в промзоне. Водитель лесовоза отлучился на минутку, оставив машину без присмотра. А заключенный, кстати, бывший военный, воспользовался оплошностью шофера и, забравшись в кабину водителя, решил удрать. Но счастье в тот день отвернулось от бывшего служивого — лесовоз завяз в грязи и заглох. Несостоявшегося беглеца «повязали». Суд накинул еще пару лет к его основному сроку.
На свободу — с чистой совестью
Отнюдь не все заключенные «мотают» срок, установленный судом, что называется, от звонка до звонка. Некоторым удается покинуть эти мрачные пенаты досрочно. Совершившие тяжкие преступления — после половины срока отсидки здесь; особо тяжкие — две трети срока. Правда, для этого необходимо пройти многосложную и подчас мучительную процедуру всевозможных согласований.
— Когда наступает право на условно-досрочное освобождение, — говорит и.о. начальника «пятерки» подполковник внтренней службы Сергей Цыганов, — осужденный через администрацию колонии подает ходатайство в адрес суда по месту нахождения колонии.
В 10-дневный срок администрация оформляет все необходимые материалы: готовит справку о поощрениях и взысканиях, характеристику на осужденного за весь отбытый срок. Совет воспитателей отряда выносит решение поддержать ходатайство заключенного или воздержаться. Ну, а затем все материалы об условно-досрочном освобождении, копии судебных решений, характеристика отсылаются в суд, который и принимает окончательное решение. В прошлом году таких счастливчиков, досрочно покинувших этот специфический «уголок», набралось 188 человек, в этом — пока 37.
Но освободившаяся «ниша», увы, никогда не пустует. О чем красноречиво свидетельствует статистика. Если в прошлом году в колонии содержалось 1.072 осужденных, то в этом — на 30 человек больше. Но все рекорды наполняемости побил позапрошлый год, когда количество заключенных перевалило за 1.300 человек. Такую криминальную кривую здесь связывают с меняющейся социально-экономической ситуацией в стране и ростом преступности среди сотрудников правоохранительных органов.
Как бы там ни было, «пятерка» справляется со своими исправительными обязанностями: подавляющее большинство осужденных возвращаются на свободу другими людьми, органически вписываясь в условия нормальной жизни общества. Да и родственники здешних «сидельцев» благодарят начальство колонии за заботу о подопечных. К примеру, жена одного из заключенных написала письмо в местную газету со словами благодарности в адрес руководства за содействие в регистрации брака.
Если осужденным грех жаловаться на житье-бытье — многие проблемы по мере их появления так или иначе решаются, то у колонии в целом, отдельных ее сотрудников они остаются, как говорится, на точке замерзания.
Взять, к примеру, охрану колонии. Если раньше, объяснили сотрудники, эту роль выполняла рота охраны, то в середине 1990-х гг. эти подразделения были расформированы, а их функции были переданы колониям. Но достойных мужских кадров катастрофически не хватает. Выручают женщины из местных, составляющие добрую половину от общего числа охранников.
Остро стоит и жилищный вопрос. Строительство давно заморожено. Каждый выкручивается по-своему: кто-то снимает угол у местных жителей, иные ютятся в общежитии.
…К вечеру я собрал свой нехитрый журналистский скарб. Мое трехдневное «заключение» в Леплейском «централе» наконец-то закончилось. За спиной закрылись массивные железные ворота КПП. Глубоко вздохнув, я ощутил пьянящий воздух свободы и пулей помчался на станцию.
Редакция «Красной звезды» выражает благодарность ФСИН России за содействие в подготовке материала.
http://www.redstar.ru/2006/06/0306/601.html
