Истоки
Вторая мировая война явилась продолжением Первой — того конфликта, что начался в августе 1914 года. В том далеком августе Германия, индустриальный лидер Европы, пришла к неутешительному для себя выводу: будущее не обещает ей возобладания над все более враждебным окружением, а соседи не смирятся с ее доминированием в Европе. Поэтому ее ждет штальринг — стальное кольцо изоляции и удушения. Германия бросилась на своих европейских соседей — Россию и Францию, не ожидая, что Британия будет склонна воспользоваться случаем для обретения собственной гегемонии в Европе.
Из этой войны Германия, почти выдержавшая давление едва ли не всего мира, вышла озлобленной, с подспудной решимостью взять реванш. Свое поражение в мировом конфликте она фактически не признала. Причиной поражения в Первой мировой войне, считали национальная элита и значительная часть населения, был «удар в спину» малодушного меньшинства (предателей — социал-демократов и ненемецких элементов населения). И при первом же резком повороте истории — начавшейся в 1929 году Великой депрессии — к власти в стране устремились силы, возглавляемые Адольфом Гитлером и его национал-социалистической партией. В Германии начинается процесс перевооружения, восстановления мощной военной машины.
Социальные различия главных европейских государств — Советского Союза, Британии и Франции — встали на пути формирования новой коалиции, направленной на самооборону европейских объектов германского динамизма, «тевтонской ярости», принявшей в третьем рейхе Гитлера причудливые и страшные черты. Дольше всех иллюзию ограниченности германских притязаний питали Лондон и Париж, что и сказалось в Мюнхенском соглашении 1938 года, начавшем процесс ревизии послевоенных границ.
Япония никогда бы не превратила свою войну с Китаем, ведущуюся с 1937 года, в более широкий конфликт, если бы не феноменальные победы Германии в 1940 году, позволившие Токио надеяться на создание огромной азиатской империи в благоприятный период «занятости» основных мировых сил европейским конфликтом. Нападение Германии на СССР и Японии на США превратило европейский конфликт в подлинно мировую войну, где боевые действия велись на нескольких театрах военных действий. Справедливым будет утверждать при этом, что главным полем разрешения второго мирового конфликта был советско-германский фронт. Именно здесь, в столкновении всей полномасштабной мощи Германии и Советского Союза, решилась судьба мировой войны.
Представьте себе поражение СССР в 1941 году, смыкание Германии с Японией, превращение Евразии в контролируемую «осью» Берлин-Рим-Токио мировую крепость. Внутри этой крепости, где часть индийцев восстает против англичан, где Турция и арабский мир присоединяются к «оси», где живут более двух третей мирового населения и размещены 70 процентов индустриальных мощностей мира, германская и японская зоны влияния наверняка сумели бы внушительно противопоставить себя Соединенным Штатам, имевшим в начале конфликта армию меньше бельгийской. Гейзенберг создает ядерное оружие; нефть Персидского залива уходит из англосаксонских рук; в Пенемюнде Вернер фон Браун завершает создание того, что позже будет названо «межконтинентальными баллистическими ракетами»; в Пилау и Бременсхафене завершаются работы над самыми совершенными в мире подводными лодками, которые изолируют военно-морской флот США; авиационная промышленность Германии создает реактивную авиацию, способную наносить удары и по «нереактивной» Британии, и по далеким Соединенным Штатам.
Наша война
На этом пути стояла лишь одна сила — Советская Россия. Именно поэтому военное столкновение Берлина и Москвы явилось осью мирового противостояния, исход которого решал судьбу всего мира. Наша Великая Отечественная война стала главным событием Второй мировой войны. Восемьдесят процентов германских потерь приходится на Восточный фронт. Здесь были задействованы более трех четвертей боевых мощностей вермахта и европейских союзников Германии. И не сравнима битва при Эль-Аламейне — при всей ее стратегической и эмоциональной значимости — с шедшей синхронно Сталинградской битвой.
Судьба Второй мировой войны решилась на русских полях, а не в африканской пустыне и не на тихоокеанских атоллах. Мировая война обрела свой итог в Восточной Европе, еще до того как первый наш доблестный западный союзник вышел к побережью Нормандии.
В новейшей истории нашей страны не было более трагического испытания, чем война, начавшаяся 22 июня 1941 года. Нашей армии противостояла армия, которая была вооружена всеми средствами технически совершенной цивилизации, приемами многовекового военного опыта, обновленного в 1939 — 1941 годах, и укомплектована преимущественно индустриальными рабочими — методичными, инициативными, дисциплинированными, воспитанными в духе безусловного расового превосходства немецкого народа.
Два обстоятельства обеспечили нам Победу. Первое — военная промышленность дала оружие Победы. Второе — в час выбора между жизнью и спасением Родины наш солдат бестрепетно жертвовал жизнью.
Многие из тех, кто пережил страшный 1941-й, утверждают, что следующий — сорок второй — был не менее, а может быть, и более жестоким. Исчезло частично «извиняющее» обстоятельство поражений Советского Союза и его армии ввиду фактора германской внезапности. Менее убедительным стало оправдывание, апеллирующее к отсутствию военного опыта. В 1942 году стало труднее отрицать, что немцы, действуя за тысячи километров от своих баз, преодолевая русское бездорожье, сражаются эффективно.
Лето 1942 года, видимо, является самой низкой точкой оценки действительности для стран антигитлеровской коалиции. Европа почти целиком находилась в руках нацистов, а в Азии японцы устремились к Индии и Австралии. В середине 1942 года антигитлеровская коалиция пережила своего рода критический период, связанный с тем, что противники на всех фронтах теснили коалицию и переломить эту тенденцию никак не удавалось. В Атлантическом океане германские подводные лодки грозили изолировать Америку от основных полей сражений в Европе. В Тихом океане японцы, несмотря на большие потери у острова Мидуэй, не сбавили скорости своего продвижения на юг и на восток, к Австралии. На южном фланге советско-германского фронта вермахт не прекращал давления, тесня Красную Армию к кручам Кавказа и волжским берегам.
Роковой просчет фюрера
Существовал и невидимый фронт — фронт науки, где исследования и разработки могли перевернуть хрупкий баланс, неустойчивое соотношение противостоящих сил. Никто не имел доступа к результатам ядерных исследований в тоталитарной Германии, но было точно известно, что германская наука на этом направлении движется вперед. Нацистские вожди уже предвкушают победу. Геббельс пишет в дневнике: «Исследования в области атомного оружия достигли той точки, когда результаты уже могут быть использованы. Грандиозные размеры разрушений могут быть осуществлены минимальными усилиями… Современная техника дает в руки человеческих существ невероятные средства разрушения. Германская наука находится в авангарде исследований в этой области. Важно, что мы находимся впереди всех, ибо тот, кто осуществит революционный прорыв в научных изысканиях, имеет наибольшие шансы добиться победы».
Рузвельт определенно знал, что германские физики идут той же дорогой, что и американские, и судьба войны во многом зависит от научных успехов противостоящих сторон. Его главный научный консультант в этой сфере Дж. Конант (в общем и целом, как и Рузвельт, оптимист по натуре) определил, что немцы, возможно, на год опережают американцев, тогда как даже «трехмесячное отставание было бы фатальным».
Зная о ядерных разработках немцев, лидеры западных стран ищут пути обгона. Рузвельт и Черчилль на встрече летом 1942 года немало часов посвятили «трубочным сплавам», как согласно английской терминологии назывался проект военного использования атомной энергии. Именно в эти дни, видя реальную опасность дезинтеграции Британской империи, Черчилль согласился предоставить результаты всех работ английских физиков и согласился при этом на главенство в атомном проекте американцев. В июне 1942 года Рузвельт поручил военному министерству взять работу над проектом в свои руки.
С целью централизации организационных усилий Рузвельт назначил бригадного генерала Лесли Гроувза главным ответственным за реализацию проекта «Манхеттен». Он руководил всеми задействованными силами и средствами. В рамках корпуса армейских офицеров был создан особый отдел, перед которым стояла задача осуществить крупномасштабные разработки и исследования в наглухо отгороженных от внешнего мира лабораториях. Свое название проект «Манхеттен» получил в августе 1942 года. В конечном счете скрытый в глубине статей бюджета проект «Манхеттен» обошелся американской казне в 2 миллиарда долларов. Было построено тридцать семь испытательных установок в одиннадцати штатах США и в Канаде. В реализации проекта участвовали примерно 120 тысяч человек.
Полагаю, что решающим днем в германском подходе к атомному оружию было 6 июня 1942 года, когда Нобелевский лауреат — физик Гейзенберг — встретился с министром военного производства А. Шпеером, близким к Гитлеру, и доложил ему о ходе исследований в области использования урана. Он сказал, что Германия определенно имеет необходимые знания для получения атомной энергии из урана и что теоретически возможно создание атомного оружия.
Но впереди предстояло решение сложных технических проблем: нахождение критической массы, исследование цепной реакции — огромные и дорогостоящие эксперименты. Шпеер пришел к выводу, что работы следует продолжать, но следует при этом учитывать ограниченность германских ресурсов и фактор времени. В этом Шпеер прямо повторял Гитлера: тот, будучи на данном этапе уверенным в победоносном для себя окончании войны, приказал закрыть все проекты, касающиеся новых видов оружия, за исключением тех, которые будут готовы к полевым испытаниям в течение шести недель.
Во время Нюрнбергского процесса Шпеер сообщил, что Гитлер обсуждал возможность создания атомной бомбы. Шестого мая 1942 года Шпеер поставил перед фюрером вопрос о судьбе атомного проекта, он предложил назначить Геринга главой имперского исследовательского совета, чтобы придать делу необходимую важность. Но Гитлер не пришел к окончательному решению этого вопроса ни тогда, ни на новом обсуждении — 23 июня 1942 года. Он показал свою заинтересованность, но не был убежден в достижимости цели. Его страшил временной фактор. Речь шла о трех-четырехлетней программе. В конце концов Шпееру было приказано направить исследования на создание уранового мотора для танков или подводных лодок, после чего Гитлер потерял интерес к проблеме.
Так именовавший себя революционером Гитлер просмотрел важнейшее силовое средство двадцатого века, не сумел увидеть единственное средство, которое всерьез могло повлиять в его пользу на исход той смертельной борьбы, в которую он вовлек свой народ, всю Европу и Северную Америку.
Правда о ленд-лизе
Нельзя не забывать и о помощи нам со стороны западных союзников. В войсках заметным явлением станут танки необычного профиля — союзная бронетехника. К 1943 году на советско-германский фронт прибыли уже 2.500 британских машин и 2.000 американских. За период с июня 1941 по апрель 1944 года РККА получила 3.734 американских танков, 4.292 британских и 1.400 канадских. Западные танки не произвели большого впечатления на советских танкистов. Наилучшие оценки среди западных танков получил американский «Шерман», низшие — британские танки. Сталин открыто попросил «присылать грузовики, а не танки».
Слабое место РККА в «войне моторов» — нехватка автотранспорта, прежде всего грузовиков. Всего по ленд-лизу было получено 14.203 самолета (в том числе истребителей — 9.438, бомбардировщиков — 3.771), 6.196 танков, 363.080 грузовиков, 43.728 джипов, 325.784 тонны взрывчатых веществ, 380.135 полевых телефонов, 14.793.000 тонн консервированного мяса, 339.599 тонн меди, 261.311 тонн алюминия.
Источник нашей силы
Красная Армия, одержав верх в Сталинграде, обрела новое дыхание и даже новый внешний вид. Гвардия получила особый знак. Офицеры надели новые — парадные кителя с золотыми погонами, те самые погоны, которые уставшие от войны революционные солдаты 1917 года срывали с офицеров русской армии. В войска вернулось единоначалие. У России оказалось поколение бойцов, способных справиться с современной военной техникой врага.
Красная Армия набирала мастерства с каждым месяцам, а вермахт параллельно терял уверенность в своих вождях. Поражение под Сталинградом потрясло Германию, ориентированную нацистской пропагандой на «лишь слегка затянувшийся» блицкриг. Тевтонский дух был поколеблен эффектом советского Танненберга — Сталинграда, где новоиспеченному германскому фельдмаршалу не хватило человеческого мужества русского генерала Самсонова.
Весы истории в последний раз заколебались близ деревни Прохоровка 12 июля 1943 года. 18 часов длилась невиданное танковое сражение, когда военное счастье переходило с одной стороны на другую много раз. В русской степи стояли остовы трехсот немецких танков и среди них — семьдесят «тигров». Тяжелыми были и потери советской стороны, но немцы уже никогда не пробовали испытать нас на стойкость в непосредственном танковом столкновении.
Мне приходилось не раз пистаь, но подчеркну еще раз: идеология нацистской Германии и Советской России не имели между собой ничего общего. Первая основывалась на экзальтированном, фанатичном национализме. Вторая — на социальном восстании масс. Немецкого школьника учили, что мировая культура и наука происходят от германского корня, что «Германия превыше всего» и задачей живущего поколения является обеспечить ей самое лучшее место под солнцем. Советские школьники учили наизусть Гете и Шиллера, их воспитывали в безусловном уважении к великой германской культуре и науке. Невозможно представить себе советского учителя, который возвещал бы превосходство советского народа над прочими.
Сохранить память о войне
На блеклой фронтовой фотографии стоит на фоне Бранденбургских ворот в группе своих армейских друзей мой отец, тридцатичетырехлетний капитан Иван Уткин. И дата на обороте примечательная — 9 мая 1945 года. У всех потрепанные воинские гимнастерки, у всех счастливые молодые лица. Трудно сказать, о чем они думают. Но ясно, что не о тяжести пройденного пути: улыбка — на устах и в глазах — неистребимая вера в грядущее. Только с этой верой и можно было пройти тот путь.
Пройдет много лет, сменятся поколения, вспыхнут сомнения, события подвергнутся скепсису, но если есть в жизни фронтового поколения что-то настоящее, так это то, что оно победило в самой жестокой из войн — во Второй мировой войне. Победило для всего мира как часть великой коалиции, но и для себя, для своей страны. Страны, которая через полвека засомневается в себе — в себе, преодолевшей тогда непреодолимое, и утратит плоды Победы. Но это уже рана другого времени и вина следующего поколения, не сумевшего сберечь державу в условиях мирного времени.
А пока на дворе 9 Мая, и нет более счастливого дня. Кровь и пот миллионов, память о недошедших, великое счастье спасения мира и себя от жесточайшей из тираний — все это делает День Победы святыней навсегда.
Вечером 24 июня 1945 года 2.500 генералов и маршалов явились на банкет в Кремле в невиданном золотом шитье своих потрясающих мундиров, украшенные всеми главными орденами планеты. Они были победителями, это был их праздник. Они поднимали в бой армии и фронты, они презрели все стихии, их не сломили горечь поражений, ад явленных им боев, суровый мрак отступления, немерянная кровь товарищей, они отдали все что могли за Победу. Именно они победили во Второй мировой войне, отомстив за униженные жертвы Порт-Артура и Брест-Литовска, за погибших в окружении под Киевом и Вязьмой, за угасших от голода в Ленинграде, за сброшенных в Бабий Яр.
…Тот, с чьим именем поднимались в атаку, был в тот вечер более чем героем. Он поднял первый, поразивший всех тост за бесконечное терпение русского народа, вынесшего невыносимое. Он незабываемым образом призвал к национальной гордости — и не мог не видеть сияния глаз благодарных солдат. А с другой стороны, он уже был иным — не тем, кто спрашивал Жукова, будем ли сдавать Москву, что можно сделать под Сталинградом, и согласно молчавшим под Курском. Уже в тот день, думается, пролегла тень между ним и сорокалетними маршалами, вырвавшими победу из глотки поражения.
Маршалы самой могучей армии мира стояли на банкете отдельной группой. Немного пройдет времени, и Жуков окажется в Одесском военном округе, Рокоссовский — в Польше, Антонов — в Закавказье. Репрессиям подвергнутся маршал артиллерии Яковлев, маршал авиации Новиков и многие, многие другие лучшие сыновья страны попадут под опалу. Но все это будет в неведомом пока, потом, а тогда невиданное по своей бестрепетной жертвенности поколение отмечало наш главный национальный праздник — победное окончание войны, которая никогда не погаснет в общем национальном сознании.
Память народную можно убить только вместе с народом. Мы никогда не забудем тех, кто рвал жилы на бесчисленных переправах, кто врывался в сожженные города, кто горел в танках, кто прощался с товарищами в последнем пике, кто вставал из окопа под ураганный огонь, кто грудью ложился на амбразуру, кто тащил с поля боя товарища, кто со связкой гранат бросался под танки врага, кто не пожалел своей жизни и все одолел. Не ради наград и званий, а ради чести и свободы страны, ради того, чтобы никто в мире не навязал нам своей воли.
http://www.redstar.ru/2006/05/0605/701.html
