 |
| Независимое военное обозрение | А. Ковалев | 28.04.2006 |
Конец U-639
Однако в действительности все происходило не так. Но узнали мы об этом уже 1970-е годы. Почему? Сложно ответить однозначно. А между тем еще в октябре 1941 года стало известно, что безымянный пролив между архипелагами Новая Земля и Земля Франца-Иосифа серьезно интересует германское командование. В тот день у новоземельского мыса Спорый Наволок была даже обнаружена первая немецкая подлодка. Но сей факт удалось найти только в «Истории открытия и освоения Северного морского пути» Белова.
И новые вопросы: как здесь оказалась вражеская субмарина, по какой причине об этом рассказал только Белов в 1969 году?
Советское военное командование обратило внимание на этот проливной район только после похода в Карское море тяжелого немецкого крейсера «Адмирал Шеер». Сразу же вслед за его атакой Диксона в пролив были направлены первые советские подлодки. Но к этому времени германский рейдер уже спешил к норвежским берегам.
Первой 3 сентября 1942 года в Карское море пришла К-21 (командир капитан 3 ранга Лунин). Так как североморская разведка не знала точное местоположение гитлеровского крейсера, «катюше» был дан обширный «треугольник»: мыс Желания — остров Уединения — остров Диксон. Через три недели «21-ю» здесь же сменила С-102 (командир капитан 3 ранга Городничий). Но в середине октября и она ушла от Новой Земли ни с чем.
В конце следующего лета в Карское море послали уже пару подводных лодок. К тому времени штаб Северного флота располагал определенной информацией об активной деятельности в проливе немецких субмарин. Сведения были получены еще в июле, сразу же после прихода к мысу Желания конвоя капитана 2 ранга Котцова. С прибытием к месту назначения гидроакустики тральщика (3-го дивизиона бригады траления), входившего в состав охранения, открыли вахту на гидрофоне «Цефей-2». Всего за 2 часа работы удалось выявить признаки сразу четырех ПЛ противника, которые, находясь в проливе, обменивались между собой четырехзначными текстами по звукоподводной связи. Флотской разведке было над чем задуматься.
Первой (10 августа) в район пришла С-101 (командир капитан-лейтенант Трофимов), за ней — С-54 (командир капитан 3 ранга Братишко). «Сто первой» нарезали район от мыса Желания до мыса Константина. Севернее свой район патрулировала ее «систершип» — С-54. Но советские ПЛ опоздали. Немецкие подводники опередили их с развертыванием. Более того, экипаж U-255 создал на мысе Константина опорный пункт для заправки гидросамолетов, провел разведку у пролива Вилькицкого да еще потопил гидрографический бот «Академик Шокальский».
Североморцы не знали об этом и неутомимо искали врага в проливной зоне. Эта настойчивость себя оправдала.
Немецкая подлодка U-639 была обнаружена ранним утром 28 августа 1943 года в надводном положении. Вражеская субмарина с низким силуэтом и бочкообразной рубкой, словно бело-голубое приведение, летела, «звеня» дизелями среди безмолвия айсбергов. Капитан-лейтенант Трофимов атаковал противника сразу 3 торпедами. Над морем взметнулся высокий водяной столб…
Когда С-101 приблизилась к месту гибели неприятельской подлодки, здесь расплывалось огромное радужное пятно соляра, посреди которого тихо покачивались трупы немецких подводников и какие-то деревянные обломки. С поверхности моря были подняты: сигнальная книга, дневник и тужурка командира U-639 обер-лейтенанта Вихмана, отдельные чертежи ПЛ и ее спасательный круг.
Из командирского дневника удалось установить, что субмарина участвовала в операции «Зеехунд» и 1 августа, выставила 16 мин ТМС западнее мыса Русский Заворот (Печорское море), а 20 августа — 24 мины ТМВ в Обской губе.
Но куда шла «639-я»?
О чем только догадывались
Получив информацию от воздушных разведчиков из спецотряда люфтваффе о том, что льды позволяют войти в Карское море, группа германских «арктических волков» отправилась в восточную часть Баренцева моря. Здесь часть из них (минные заградители) у западных берегов Новой Земли проводили постановку мин ТМС (применяемых в глубоководных районах морей), загруженных в норвежских базах. После первой постановки минзаги держали курс предположительно на бухту Нагурского (возможно — в бухту Северная или в бухту Зверобоев) и грузили здесь на борт новый боекомплект мин. Правда, это были уже другие мины — ТМВ, которые применялись в мелководных морских районах (характерных для Карского моря). После второй постановки они начинали действовать как обычные торпедные подлодки.
Другая часть группы ПЛ сразу же приступала к проведению ледовой разведки в Карском море, а в назначенное время — переходила к торпедной «охоте».
После Великой Отечественной удалось установить, что появление немецких подводных лодок в заливах Ледяная гавань и Наталии, у мыса Спорый Наволок не случайны. Именно здесь подводники кригсмарине основали тайный опорный пункт (в послевоенной литературе об этом упоминалось вскользь — одной-двумя строками). Но оказалось, что он не был единственным.
До нападения нацистской Германии на СССР разведчики немецкого ВМФ для наблюдения за восточной частью Баренцева моря имели только радиопеленгаторную станцию в Киркенесе. Однако Карское море оставалось для них неведомым. Поэтому уже через год на острове Земля Александры (западная часть Земли Франца-Иосифа) была создана 24-я база метеорологической и пеленгаторной службы кригсмарине. Сегодня она хорошо известна российскому читателю. Но именно в ее «известности» в свое время потерялись соседствовавшие с ней подскальная база для подлодок, а также аэродром недалеко от полуострова Полярных летчиков (тоже на Земле Александры).
В александровском «лежбище» германские подводники имели все для обеспечения нормальной жизнедеятельности. Казармы, продовольственные и топливные склады, склад оружия для субмарин и небольшую ремонтную мастерскую. Наверху были построены даже два достаточно комфортабельных коттеджа примерно на 200 человек. Все было рядом — в «двух шагах» от причалов немецких субмарин. Но о том будет отдельный рассказ.
И все же радиопеленгаторные станции (как в Киркенесе, так и на Земле Александры) находились слишком далеко от Северного морского пути. Гросс-адмиралу Дёницу и его специальному отделению «Б-Диенст» требовался береговой пост радиоразведки где-нибудь на Новой Земле, а еще лучше — на берегу Карского моря, чтобы можно было постоянно наблюдать за советскими судами, идущими из Белого моря к проливу Вилькицкого или обратно. Лучше всего для этого подходил северный остров архипелага Новая Земля.
В осуществлении этого желания немцам невольно «помогли» и советские торговые и полярные моряки.
Сегодня не секрет, что взаимоотношения командующего Северным флотом адмиралом Арсением Головко с начальником Главсеморпути Иваном Папаниным были далеко не безоблачными. И как следствие — существовали определенные трения в контактах между их подчиненными.
Еще рейд «Адмирала Шеера» показал, что большинство советских транспортных судов, идущих Севморпутем через Карское море и в море Лаптевых, документами скрытой связи не пользовались (позже выяснилось, что порой они на борту просто отсутствовали). И никакие убеждения, находящихся на советских транспортах специальных офицеров связи Северного флота не могли заставить полярных капитанов более серьезно относиться к скрытности радиосвязи во время плавания: установленная для всех судов зона радиомолчания к западу от меридиана 85 градусов на практике выдерживалась крайне редко.
Более того, летчики самолетов полярной авиации, капитаны ледоколов и торговых судов, полярники станции Главного управления Северного морского пути (ГУ СМП) практически до лета 1943 года считали, что находятся в глубоком тылу Советского Союза. А потому постоянно использовали радиосвязь в открытом режиме, поставляя тем самым противнику ценную развединформацию.
Даже после гибели транспорта «Куйбышев» и ледокольного парохода «Сибиряков» отдельные гражданские суда вели радиопередачи открытым текстом (транспорты «Уссури» и «Щорс»). «Беломорканал» отличился еще больше — при переходе к острову Диксон открыто сообщил по радио штабу проводки время своего предполагаемого выхода из Кожевниково и о первоначальном пункте своего захода. Конечно, на второй год войны отношение полярных капитанов к предпоходовым инструктажам изменилось. Но какую цену за это заплатили военные и торговые моряки?
Арктические склады
Поэтому не стоит удивляться, что с лета 1943 года встречи с немецкими подлодками у Новой Земли стали более частыми. Например, вечером 13 августа 1943 года германская субмарина вышла в эфир у Белушьей губы. 18-го — она же была у новоземельского острова Крестовый, а 26 августа — уже у шхер Минина. Ранним утром 28 августа та же ПЛ вступила в переговоры с неизвестной радиостанцией недалеко от мыса Крашенинникова (60 миль от Выходного).
22 августа уже другая немецкая субмарина вышла на связь с неизвестной радиостанцией у Белушьей губы. За август 43-го она полностью обогнула оба новоземельских острова (при этом побывала у залива Благополучия).
И еще! В конце 1990-х удалось выяснить, что если бы С-101 после потопления 28 августа U-639 задержалась в этом районе хотя бы часа на три, то вполне могла встретить здесь еще одну вражескую подлодку. Весь день 27 августа безымянная «немка» молча (в надводном положении) шла от параллели пролива Маточкин Шар строго на север. В радиоэфир она вышла только один раз (у восточного новоземельского мыса Абросимова). В момент атаки, ставшей роковой для экипажа Вихмана, субмарина подходила к мысу Спорый Наволок.
После войны недалеко от него, в заливе Ледяная гавань, у неприметного домика были обнаружены небольшой продовольственный склад, несколько бочек соляра, а также едва закопанная груда пустых банок из-под консервов. На всех без труда можно было прочесть: «Кригсмарине» и ниже «1942» или «1943». Еще один опорный пункт (в виде пещеры, со своим складом продовольствия и топлива) находился… в заливе Благополучия. При этом мурманские моряки наткнулись здесь еще и на брошенное укрытие на 8 человек, в котором все еще валялись обрывки немецкого обмундирования и пустые консервные банки с германской маркировкой.
Быть может, именно здесь были развернуты радиопеленгаторные посты кригсмарине, которые получали достаточно точное представление о неосторожно вышедших в эфир советских судах? Ведь передать «засечку» на «серых волков», отлеживающихся на прибрежном мелководье у материка (даже на глубинах до 20 м), было, как говорится, раз плюнуть.
При создании новоземельских береговых постов их строители учли опыт возведения на Новой Земле так до сих пор и не найденной (по официальным данным) германской базы подводных лодок еще периода Первой мировой войны, а также — склада морских мин на острове Поной (также официально не найденном). Используя их, кайзеровские подлодки приходили в Кольский залив для артобстрела Александровска (пополняя запасы топлива и оружия с береговой базы или некоего австрийского транспорта) и топили транспорты союзников России в Белом море. С реальной возможностью повторения такого варианта считалось командование Северного флота при основании в 1942 году Новоземельской военно-морской базы.
Кстати, в годы Второй мировой, подобно австрийскому «собрату», районы Новой Земли неоднократно посещали немецкие суда-снабженцы, специально построенные перед войной для походов к заграничным базам Третьего рейха, а также для обеспечения походов немецких подводных лодок и рейдеров. Одно из них в августе 1943 года услышал акустик С-54 (соседки С-101 у мыса Желания). А сигнальная вахта советской ПЛ наблюдала силуэт неизвестного корабля, кому-то передававшего световые сигналы. Он, не исключено, ждал U-639: либо для пересадки личного состава, либо для приема важного груза. Обозначая свое место, судно использовало бортовой гидроакустический маяк и прожектор.
Подобные гидроакустические маяки (вновь, после войны) были найдены советскими моряками на танкере «Кернтерн» (к этому времени ставшему советским танкером «Полярник»), курсировавшем всю войну в «треугольнике»: Хаммерфест-Шпицберген-Новая Земля. (Данные удалось найти в журналах учета солености забортной воды, случайно сохранившихеся в одной из брошенных выгородок «Кернтерна».)
Подобных «снабженцев» у кригсмарине в Арктике было два: «Пелагос» и «Кернтерн». Оба они являлись судами спецназначения, имели 2 специальные емкости под дизельное топливо (по 20 тонн каждая), спускаемые на воду, вместительные рефрижераторные камеры для продуктов и танки для пресной воды, специальное хранилище для торпед с системами их обслуживания, а также специальные грузоподъемные средства.
Но вернемся на берег Карского моря.
Еще одним районом, которому немецкие подводники уделили пристальное внимание, стала его юго-восточная часть. Здесь, на острове Вардропер, был создан наблюдательный пункт глубиной до 1,5 метра. Сверху он был накрыт маскировочной сетью в цвет летней тундры. Вероятно, этим укрытием пользовались летом-осенью 1942-го или 1943-го. Здесь же валялись радиодетали и кусок антенны (скорее всего от радиостанции для передачи целеуказаний, наводивших подлодки на полярные конвои).
Данная находка в какой-то мере объясняет благополучный для моряков небольшого советского гидрографа «Якутия» исход встречи с немецкой субмариной, находившейся у Вардропера. В тот день, 14 сентября 1942 года, германская ПЛ стояла на якоре у мыса Медуз. Пока немцы сняли с острова свой наблюдательный пост и бросились в погоню, «Якутия» (капитан Марышев) успела выйти из «ловушки» — пролива Течений.
А вот следующим летом мотобот «Мурманец» обнаружил здесь работу уже 2 немецких радиостанций (в режиме «радиотелефон»). Видимо, немецкие моряки не сильно беспокоились за скрытность радиопереговоров. В этом нет ничего удивительного. Несмотря на большое количество береговых постов наблюдения и связи в западном секторе советской Арктики и на берегах Кольского полуострова (с 1941 по 1944 годы открыто 115 штатных и более 450 нештатных постов), обеспеченность наблюдения была удовлетворительной лишь близ главной базы Северного флота и в горле Белого моря. Чем дальше на восток — тем дела обстояли хуже.
Например, от Канина Носа до острова Вайгач 1 пост наблюдения обслуживал в среднем 30 миль побережья. На берегах Карского моря — 1 пост контролировал уже до 100 миль. А на Новой Земле расстояние между постами порой достигало 380 миль. Как же в таких условиях можно было контролировать заполярные бухты и заливы, да еще — только с помощью бинокля или стереотрубы? А услышать радиопереговоры врага — вообще очень большая удача.
Кроме Вардропера немецкие подводники часто посещали район между Пясинским заливом и полуостровом Михайлова. У шхер Минина и на острове Подкова они имели тыловую базу (подобную пресловутой «Базис Норд» в Большой Западной Лице) и несколько пакгаузов для хранения консервированного продовольствия. Нашлись небольшие склады немецкого продовольствия и в других районах полуострова Таймыр.
Подобный выбор был не случаен. После похода по Севморпути крейсера «Комет» немцы знали, что между Пясинским заливом и полуостровом Михайлова находятся обширные залежи плавника (благодаря этим залежам все острова шхер было дано название «Плавниковые»). Вдобавок германские подводники в юго-восточной части Карского моря чувствовали себя вполне уверенно. Например, в сентябре 1943 года у острова Нансена (архипелаг Норденшельда) корабли охранения полярного конвоя БА-13 (СКР-19 «Дежнев» и ТЩ-40) прямо во время выгрузки артбатареи на остров обнаружили всплывающую из-под воды германскую субмарину. Когда ее командир заметил, что у острова ПЛ не одна, то в надводном положении он увел лодку за остров Нансена. Преследовать «немку» почему-то не стали.
Не забывали немецкие подводники и берег Харитона Лаптева. Так, в заливе Волчий (архипелаг Норденшельда) в 1946—1947 годах на одном из островков было обнаружено большое немецкое продовольственное депо и склад осветительных ракет (именно здесь часто бывала U-354 капитан-лейтенанта Хербшлеба). А на островах Мона, уже после войны, нашли место отстоя немецких подлодок.
Курс в море Лаптевых
Вот лишь несколько случаев, ставших известными после войны.10 августа 1944 года вражеская субмарина открыто вошла в бухту Полынья (40 км восточнее Диксона). Еще одна летом 1944-го часто «навещала» бухту Иннокентьевская (устье реки Енисей), где в ту пору жили колонисты немецкой национальности.
12 августа подводные лодки противника были замечены сразу в трех значительно удаленных друг от друга районах: у острова Вардропер, к северо-востоку от острова Вайгач и у острова Белый (вероятно U-365). Причем у Вардропера субмарину обнаружил советский гидросамолет майора Рубана и обстрелял ее из пулеметов (ГСТ вылетел в разведку и не имел глубинных бомб). Но «немка» не стала погружаться, а в надводном положении открыла в ответ зенитный огонь.
Из-за ошибки в координатах места нахождения вражеской подлодки 3 советских самолета ГСТ с противолодочными бомбами, вызванные майором Рубаном, прибыли в район неожиданной встречи лишь через 5 часов. Только тогда ПЛ, погрузившись под перископ, ушла в море.
Еще через две недели (26 августа) германская подлодка у островов Каминского (берег Харитона Лаптева) потопила гидрографический бот «Норд» (капитан Павлов). Субмарина словно специально поджидала свою жертву. Только после гибели судна удалось узнать, что немцы практически от Диксона постоянно следили за ним (даже, когда оно приходило к советским полярным станциям).
Но в таком случае на захват советской полярной станции на мысе Стерлегова в сентябре 1944 года немецкими десантниками, высаженными с подводной лодки, следует посмотреть в совершенно ином свете. Ведь эта станция (бухта Ложных огней) находилась недалеко от островов Мона. Отсюда (вкупе с наблюдательными постами на соседних островах) вне зависимости от причуд заполярной погоды можно было контролировать всю полосу движения советских полярных конвоев. Правда, очень сложно поверить в реалистичность этих расчетов.
И все же немецкие десантники были высажены на мыс Стерлегова. Пусть — на сутки. Но — это исторический факт. При этом главной удачей противника стал захват здесь секретных советских документов, в том числе и радиошифров.
Правда, нельзя не отметить, что североморские разведчики быстро «очертили» области, где чаще всего появлялись вражеские подлодки, а конвои — несли значительные потери.
Самое пристальное внимание командование Северного флота обратило на Землю Франца-Иосифа и Новую Землю, острова Уединения и Белый, шхеры Минина и острова Мона. Маршруты арктических конвоев стали прокладывать таким образом, чтобы обходить шхеры Минина и острова Мона по возможности дальше. Специальные группы кораблей Беломорской, Карской и Новоземельских военно-морских баз начали готовиться к поисковым операциям в этих же районах. Тральщик капитан-лейтенанта Бабанова недалеко от залива Бирули (Берег Харитона Лаптева) даже потопил одного из арктических «волков» — U-362 (командир обер-лейтенант Франц). К сожалению, и сегодня нельзя точно сказать, что было на борту ПЛ и кто входил в состав ее экипажа.
Между тем ветераны-полярники вспомнили, что примерно в 80 км севернее бухты Эклипс после Победы 1945-го была обнаружена… лежащая на берегу немецкая подлодка. И новые вопросы: «Что это за субмарина?», «Почему она осталась на берегу, а экипаж ее бросил?» Пока — загадка. Только хотелось бы обратить внимание, что в районе бухты Эклипс словно специально собраны вместе: бухта Слюдяная, озеро Слюдяное и река Слюдяная. Так нет ли там залежей слюды или алюмосиликатов, столь необходимых, в частности, для стекол манометров германских паровозов и кораблей? Если да, то брошенная ПЛ скорее всего одна из исчезнувших «конвойных» лодок, перевозивших некие грузы с Таймыра в Лиинахамари, а оттуда — и в порты рейха. Подобных субмарин только в Арктике пропало без вести несколько десятков…
