 |
| Победа.Ru | И. Клюшкина | 19.04.2006 |
В истории архитектурного ансамбля Петровского дворца после 1917 г. отразилось многое, что было характерно для преступных, по мнению автора, тенденций, а потом и концепции, в государственной политике в области охраны памятников старины.
Национализация собственности царской семьи юридически была оформлена Декретом Совета Народных Комиссаров (СНК) «О конфискации имущества низложенного российского императора и членов бывшего императорского дома» от 13 июля 1918 г. Он закрепил юридически сложившееся положение, при котором бывшее императорское имущество уже находились в распоряжении
Наркомзема, Наркомпроса, а с декабря 1917-го по июнь 1918 г. и Наркомата имуществ республики, являвшемся, по сути дела, правоприемником Министерства императорского двора. Ввиду наличия параллелизма в деятельности Наркомпроса и Наркомата имуществ республики последний был ликвидирован решением СНК от 11 июля 1918 г. 26 августа того же года его дела были переданы Наркомпросу. Через четыре дня коллегия Наркомпроса создала отдел имуществ Республики. Однако императорские дворцы в Москве оставались в ведении Управления Кремлем и домами ВЦИК.
Передача отделу по делам музеев Наркомпроса части императорских дворцов в Москве (пять объектов, в том числе и Петровский дворец) была осуществлена по постановлению ВЦИК N 978/4907 от 10 ноября 1919 г. Отделу по делам музеев передавалось все движимое и недвижимое имущество, находившееся в зданиях. Однако еще до указанной передачи эмиссаром отдела — архитектором Сухановым — 14 января 1919 г. был выполнен осмотр зданий Петровского дворца. В акте осмотра зафиксировано, что право распоряжения этой недвижимостью принадлежит Бутырскому районному Совету, жилищно-земельный отдел которого распоряжался предоставлением площадей. Левое крыло Петровского дворца с 24 октября по 25 декабря 1918 г. было занято пулеметной командой и как результат — «выломаны перегородки, двери, полы — использованы солдатами как топливо, обои сорваны, уборные совершенно разрушены…» Так как левое крыло стало непригодным под жилье, то под размещение части Первой стрелковой дивизии Совдеп выделил правое крыло дворца — менее пострадавшее от хозяйственного использования. Первый этаж главного корпуса был занят столовой общепита районного Совдепа, второй — парадные залы — «наполнены художественной мебелью и вполне изолированы ото всего». Хозяйственные постройки и флигеля были заняты под склады столовой и дворцового имущества, жилье — дворцовыми чиновниками и служащими продовольственного отдела. Рекомендация эмиссара отдела по делам музеев: «Использовать дворец под музей с предварительным немедленным ремонтом всего здания изнутри». В документе зафиксированно, что штат Петровского дворца, состоящий из охраны, служащих по двору и канцелярии, в составе 26 человек, содержится на средства дворцового управления.
Подотделом Национального музейного фонда отдела по делам музеев Наркомпроса 22 июля 1919 г. в Петровский дворец был направлен художник Леонид Адамович Пяновский для осмотра мебели с целью выяснения ее художественной, исторической ценности и вывоза в Национальный музейный фонд. Совершенно очевидно, что это была реакция на подготовленный Сухановым документ. Л.А. Пяновским было отобрано три каминных экрана типа Обюссон (дано краткое описание) и одиннадцать предметов мебели красного дерева (дан перечень) эпохи Николая I. Он отмечал, что во дворце сохранились гобелен XIX в. — коронование Михаила Федоровича, пять картин маслом — коронация Александра II и др.
Нам неизвестно, были ли вывезены отобранные Л.А. Пяновским вещи в дом Гиршмана. К сожалению, при передаче коллекции мебели на рубеже 1920-х гг. из дома Гиршмана в Музей мебели в Нескучном саду и Центральное хранилище Государственного музейного фонда в доме Зубалова не было зафиксировано происхождение предметов, а делопроизводство хранилища мебели Национального музейного фонда пока не обнаружено. Из документов начала 1920-х гг. известно, что при передаче Петровского дворца Главному управлению воздушного флота за музейным отделом в центральном корпусе на антресолях оставлены две комнаты с художественными предметами. Описи на содержимое этих комнат также не выявлены. Остается открытым вопрос об изъятии и продаже мебельного гарнитура первой четверти XIX в. из центрального Белого зала Петровского дворца. Небольшая часть этого резного гарнитура белого левкаса с позолотой поступила в 1966 г. в Павловский дворец-музей в качестве дара киносъемочной группы кинофильма «Война и мир». Студия же приобрела его в частном собрании. Напомним, что Пяновский фиксировал в Петровском дворце мебель более поздней эпохи и только красного дерева.
Специалистам, которые будут в дальнейшем исследовать интерьеры Петровского дворца, выполнять их реконструкцию, предстоит выявить описи его внутреннего убранства и проследить все выдачи и передачи имущества. Наиболее продуктивный путь — обращение к музейным собраниям, в которые поступили предметы из интерьеров дворца. Нами выявлены следующие документы на передачу имущества: опись выдачи мебели хранителю Толстовского музея В.Ф. Булгакову от 29 мая 1920 г.; список вещей из Петровского дворца в Нескучный сад (вазы, блюда, судки, тарелки «с орлами и гербами») от 20 декабря 1921 г.; список вещей из Петровского дворца, взятых в Музей сороковых годов на Собачьей площадке (мебель и предметы обихода) от 23 августа 1920 г. и многочисленные расписки за сентябрь 1920 г. Документальный фонд Музея мебели в Нескучном саду, сохранившийся в достаточно полном объеме, включен в состав фонда Главнауки ГАРФ (Ф. 2307. Оп. 21). Музей Сороковых годов в начале 1920-х гг. стал филиалом Государственного исторического музея и после ликвидации в начале 1930-х гг. все его коллекции поступили в собрание Исторического музея. В Государственной Третьяковской галерее выявлены части гарнитура карельской березы первой половины XIX в. из Петровского дворца, поступившие в галерею в 1926 г. из ликвидированной Цветковской галереи. Последняя в течении 1920-х гг. в свою очередь была филиалом Третьяковской галереи.
Итак, передача Петровского дворца музейному отделу Наркомпроса произошла в ноябре 1919 г. Музейный отдел получил полуразрушенный и заселенный многочисленными жильцами архитектурный комплекс. Денег на содержание, ремонт и реставрацию не было.
Во дворце, простоявшем без отопления два года, «везде сырость, канализация, система отопления и водопровод разрушены, электропроводка повреждена и истлела, рамы почти все сгнили» и т. п. С трудом изыскивались средства на содержание персонала в количестве 17 человек. В основном это бывшие низшие служащие Петровского дворца со стажем работы в нем от 10 до 30 лет.
6 февраля 1920 г. на имя зав. отделом по делам музеев Н.И. Троцкой поступила записка наркома просвещения А.В. Луначарского: «Принимая во внимание громадное будущее, которое ждет авиацию, я считаю в высшей степени целесообразным передать в ведение воздушного флота Петровский дворец, тем более, что, по моим сведениям, дворец этот приведен почти в полную негодность для жилья и вряд ли рационально сейчас используется. Авиофлот мог бы привести это здание в жилое состояние. Не трудно договориться о постоянном контроле со стороны вашего отдела за зданием, который ни в каком случае не допустил бы ущерб ему, как историческому и художественному памятнику….Я всячески настаивал бы на необходимости утилизировать дворец именно для этой цели». Дальнейшие события показали, что именно утилизация и ждала этот архитектурный памятник.
Музейный отдел оперативно откликнулся на просьбу наркома. Совместно с НКВД была образована комиссия. В акте осмотра ее членами дворца от 30 апреля 1920 г. отмечено, что денег на ремонт и реставрацию у Воздухофлота нет. Однако в мае начинается согласование условий передачи и 24 июля 1920 г. был подписан акт передачи его в пользование Главного управления воздушного флота, как временный документ до подписания договора.
Отдел по делам музеев оставил за собой шесть комнат на антресолях главного корпуса для размещения канцелярии и хранения художественных ценностей, которые не передавались Воздухофлоту. Все остальное имущество было предоставлено музейным отделом в пользование Главного управления воздушного флота по описи от 1 августа 1920 г. (дворцовая мебель, картины, зеркала, скульптура, часы, посуда, предметы обихода, осветительные приборы, музыкальные инструменты).
Петровский дворец поступил в пользование Летного отдела Главвоздухофлота (в начале 1921 г. этот отдел был переформирован в Опытный аэродром). Арендаторы сразу начали оспаривать одно из главных условий передачи — сохранение службы охраны и персонала в ведении Наркомпроса. Отношения между хранительскими службами и Летным отделом, а затем Опытным аэродромом, с не складывались. 19 февраля 1921 г. Опытный аэродром начал настаивать «на подчинении Дворцовой охраны» ему «с предоставлением права увольнять служащих и смещать их на низшие должности и оклады».
Рамки публикации не позволяют процитировать многочисленные документы фиксирующие акты вандализма, хищений и просто хамства со стороны арендаторов в течение 1921 — 1923 гг. Это поистине драматическая история гибели имущества и построек, судорожных попыток коменданта Федора Денисовича Абрамова и находящихся в его подчинении стариков-служителей что-либо спасти. Следует подчеркнуть, что эта неравная борьба велась при полной поддержке музейных работников со стороны зав. столичными зданиями отдела музеев М.Н. Мерлина, который так характеризовал коменданта: «…Он единственный может быть 25 лет прожил при дворце и относится к нему как к родному дому и без него положительно не будет возможным бороться с той бесхозяйственностью, которая царит в Петровском дворце». Ф.Д. Абрамов вел настоящий мартиролог разрушений и утрат. Характерна приписка М.Н. Мерлина к протоколу осмотра разгромленного подвального помещения кухонного корпуса от 9 ноября 1922 г.: «…Если и в дальнейшем Петровский дворец будет оставаться в настоящих условиях, то в недалеком будущем от него останутся только руины». Последний документ за подписью Ф.Д. Абрамова относится к 26 марта 1923 г. В докладной записке он сообщал, что рухнул забор и доски расхищены. 30 апреля 1923 г. Музейный отдел дал согласие на передачу Петровского дворца Военному ведомству. Дата увольнения служащих дворца, находившихся в ведении Наркомпроса, нами не установлена.
Военно-воздушная академия им. Жуковского заняла помещения Петровского дворца 16 июня 1923 г. Президиум отдела по делам музеев 13 октября 1923 г.
принял решение о переименовании Петровского дворца во Дворец Красной авиации и в этом же документе отмечал, что академия допустила нарушение договора: произведены ремонтные работы и перепланировка помещений без согласия отдела. Президиум принял решение: «Снеситесь с администрацией академии для установления гарантий, обеспечивающих дальнейшую сохранность здания». Однако никаких документов по охране этого здания по линии Наркомпроса в рассматриваемых архивных фондах нами не выявлено.
В паспорте на архитектурный памятник высшей категории «Петровский дворец» от 26 октября 1931 г. зафиксировано, что
его подлинность — сохранена полностью, степень сохранности — высокая, условия хранения — хорошие, разрушений не имеется, а многочисленные ремонты не изменили архитектурного облика. И в заключении указано, что настоящая форма использования — размещение во дворце Военно-воздушной академии — является наилучшей. Но по документам начала 1920-х гг. следует, что музейный отдел передал Главвоздухофлоту интерьеры парадных зал дворца без каких-либо изменений. Парадный Белый зал главного корпуса дворца имел роспись, лепнину и другие элементы декора, парадную лестницу украшали скульптура и светильники, а также, говоря суконным бюрократическим языком, во дворце имелся «инвентарь, связанный с памятником» (мебель, осветительные приборы, картины, скульптура и пр.). В паспорте же мы находим лишь указание на лепную обработку центральной подкупольной части зала и отметку, что инвентаря, связанного с памятником, нет. То, что этот паспорт был составлен без выхода на натуру, показывают документы, подготовленные в декабре 1939 г. архитектором Леонидом Осиповичем Гриншпуном. Им были заполнены утвержденные Московским отделением Союза Советских архитекторов формуляры карточек обследования Петровского дворца (регистрационная и описательная) как памятника архитектуры, акт обследования Петровского дворца и подготовлены рекомендации по его реставрации. Эти документы готовились для пролангации договора об аренде между музейно-краеведческим отделом Наркомпроса и Военно-воздушной академией им. Жуковского.
Из документов следует, что главный корпус Петровского дворца использовался под столовую, рабочие кабинеты управления академией и библиотеку; в левом крыле размещена типография; в правом — моторная лаборатория; флигеля использовались под жилье. В помещениях бывших парадных зал сохранился частично архитектурный декор, на куполе центрального зала — роспись в технике гризайль. На первом, втором и третьем этажах главного корпуса дворца проведена полная перепланировка и пробиты новые дверные проемы, т. е. полностью искажены внутренние архитектурные объемы памятника. К помещению кухни пристроен деревянный тамбур, по фасаду выведена железная вентиляционная труба. В левом крыле, кроме перепланировки, заменены покрытия — уничтожены сводчатые потолки. В результате, стена, выходящая на улицу, отошла от вертикали. Во дворе появились многочисленные пристройки, не относящиеся к ансамблю дворца. В правом крыле, помимо перепланировки и замены перекрытий, растесаны окна, пристроен топливный бак и угольная яма. На заднем дворе построен тир с использованием ограждений дворца. Л.О. Гриншпун отмечал, что все эти работы выполнены в 1927 — 1928 гг. Чтобы не перечислять, что происходило с фасадом дворца, укажем на 80% разрушение внешнего архитектурного декора. Отопление по-прежнему не в порядке, памятник мокрый, крыша протекает, подвал залит водой. Денежные средства на реставрацию с 1923 г. не выделялись.
Несмотря на столь удручающую картину, договор об аренде был пролонгирован сроком на пять лет 25 июня 1940 г. Арендатор по-прежнему был освобожден от арендной платы, т. к. нес финансовое бремя по содержанию, сохранению и реставрации памятника. Документ предусматривал штрафные санкции — немедленное расторжение договора об аренде и выселение арендатора, если памятник будет использован под жилье. Помощник начальника Военно-воздушной академии им. Жуковского А.И. Шапошников после подписания договора своей рукой внес в текст исправление. Раздел, запрещавший использование архитектурного памятника (по законодательству об охране памятников) под жилье вычеркнул и заверил своей рукой в установленном порядке: «Исправленному верить. Подпись и дата».
Автор не ставил перед собой задачу исследования судьбы Петровского дворца в контексте истории культуры. Краткий анализ выявленного документального комплекса показал, что за сухими строками административно-хозяйственной и управленческой документации бьется живая жизнь, проходят судьбы и деяния людей. Борьба за сохранение многих архитектурных памятников Москвы так же трагична, как и история Петровского дворца в постреволюционную эпоху. Эта тема еще ждет своего исследователя. По мнению автора, сложение этой мозаики только и может дать истинную картину происходившего в этой области культурной жизни в рассматриваемый период, позволит по-новому оценить деятельность многих творцов «новой культурной политики» и признанных столпов советского искусствоведения и архитектуры, вернуть из небытия многие скромные имена настоящих подвижников спасения отечественного культурного наследия.
http://www.pobeda.ru/biblioteka/petrovskiy_dvorets_v_xx_veke.html
