 |
| Мы в России и Зарубежье, журнал | Юлия Ларикова | 18.04.2006 |
«Когда впервые на меня надели священнослужительские одежды, я со всей силой почувствовал значение сих евангельских слов: егда бе юн, поясашеся сам и хождаше, аможе хотяше; егда же состареешися, воздежеши руце твои, и ин тя пояшет и ведет, аможе не хощеши (Ин. 21, 18). Когда я был более юн, действительно поясался сам и ходил, аможе хотел, путями собственными, неуготованными. Ныне наступает время, дабы Ин поясал меня и вел.
С двух сторон нас ведут и влекут. По слову апостола, плоть желает противного духу, а дух противного плоти (Гал. 5,17). О, как сильно ныне влечение плоти и мира, вооруженных совершенным состоянием наук, искусств и всякой техники! Мир тянет на свою сторону всеми средствами, до телесного насилия включительно, и отторгает наследие Божие… Ныне более чем когда-либо, христианская Церковь подобна кораблю, обуреваемому великим волнением житейского моря. Для верных наступают времена исповедничества. Вот с какой стороны теперь ин пояшет и ведет, аможе не хощеши. Трудно и страшно ныне архипастырствование».
Несколькими годами позднее откроется пророческий смысл послания владыки Сильвестра — как прозрения будущности России, а также собственной его участи: собственного, скажем мы спустя без малого столетие, высокого назначения.
Январь 1918 г. застал преосвященного Сильвестра, той зимой уже третий год как епископа Омского и Павлодарского, в вагоне эшелона, возвращавшегося с Западного фронта в восточные губернии, на пути из Полтавы в Омск. Гражданские поезда к тому времени из Полтавы не ходили. Восьмидневная передышка от пастырских забот обещала протечь достаточно мирно, за чтением дорожного Евангелия и наблюдением жизни и характера солдат, если бы не находившиеся тут же в вагоне красные агитаторы, которые распространяли среди молодежи учение о безбожии и укоряли солдат за то, что те допустили в вагон священнослужителя. Долг подвигнул отца Сильвестра, под чьей опекой состояло более полумиллиона духовных детей, подняться с места и выступить с возражением, каковы бы ни были последствия сказанного:
— Братцы, — звучно и отчетливо произнес архипастырь, имея в виду солдат, — признаете ли вы свободу за всеми людьми? Если признаете свободу, чтобы не веровать, то признайте свободу и за теми, кто желает веровать. Не дозволяйте глумиться над неверующими, но не оскорбляйте и верующих… А желаете узнать насчет религии, спрашивайте тех, кто на это дело поставлен. Ведь насчет лекарства спрашиваете у доктора, насчет суда спрашиваете у адвоката, так насчет религии спрашивайте у пастырей.
В ответ на предложение спрашивать — посыпались вопросы: о нетленных мощах угодников Божиих Киево-Печерской Лавры, о святых, выходцах из крестьянского сословия; наконец, о современных Российских богомольцах — и преосвященный попутчик поведал солдатам о святом праведнике Иоанне Кронштадтском. На ближайшей станции красные агитаторы удалились из вагона, посрамленные чужой правдой, чтобы более не возвращаться. Солдаты же, до сих пор оскорблявшие веру, попритихли и слушали рассказчика, удивляясь чудесным историям, а, кроме того, благолепному и притом простому, как бы житейскому, но все-таки странному языку, непривычному для солдатского слуха. В следующие несколько дней батюшка продолжал беседовать с загрубелыми, но мало-помалу размякшими, как горбушка мякнет в молоке, сердцами; остальное время посвящал молитве и чтению дорожного Евангелия. Между тем наступил воскресный день, и владыка решил им воспользоваться.
— Братцы, — обратился он ко всем в вагоне, — не мудрено вам в длинном пути дни потерять. А ведь сегодня воскресенье. Ваши родные, отцы и матери, жены и дети идут в церковь, наверное, вас поминают в молитвах. Давайте и мы, здесь в вагоне, отметим воскресный день хотя краткой молитвой. Пропоем, я прочитаю вам из святого Евангелия. Хорошо?1
Тяжело раненые остались сидеть, а здоровые встали на ноги для молитвы. Повторили за епископом крестное знамение, и вот загудел по вагону, перекрывая самый стук колес, могучий голос преосвященного: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков». Подхватили: «Аминь». Далее пели «Царю Небесный», «Отче наш», «Спаси Господи», «Богородице Дево», слушали Евангелие. Так совершалось богослужение в вагоне-теплушке армейского эшелона на четвертом, заключительном, году мировой войны.
I. Союз оружия и креста: 1918−20 гг.
Случаются в христианской истории этапные, знаковые события, когда оружие и крест не только не вступают в противоречие, но и образуют священный союз, взаимно овеществляясь и одухотворяясь, в борьбе народа за право исповедания своего пути к Господу. Бесспорным примером такого союза в истории Российского государства принято считать битву на Куликовом поле. Праведный подвиг русских воинов-игоборцев, по те-пешнему освободителей, в восприятии современников и потомков тем очевиднее, что сражению 8 сентября 1380 г. уготовано было войти в летопись как победоносному. Игумен Троицкого монастыря преподобный старец Сергий Радонежский, окропляя князя Дмитрия Иоанновича и его воевод святою водой, благословлял их и предрекал им — именно победу , омраченную как бы то ни было неслыханным кровопролитием. Действительное развитие событий подтвердило истинность дерзновения русских: Пересвет одолел Челубея — воинство Орды было разгромлено — завидев бегство татарских полков, Мамай вскричал: «Велик Бог христианский!» — Православная Русь отстояла-таки свою землю и свою, непростую, историю….В повседневности мы говорим: время, мол, все рассудит, — тем самым предоставляя естественному ходу вещей проявлять относительную ценность идей, разумеемых за поступками. Но вдумаемся: не предрассудок ли это — историческая закономерность? Как в Куликовской битве заключался абсолютный смысл, вне зависимости даже от того или иного исхода ее, так и Белое движение в гражданской войне 18−20 гг. прошедшего века несло в себе — правду , по Далю: «истину на деле, истину во образе, во благе»; пускай и обреченную на гибель.
В 1925 г. в Берлине в печать вышла книга русского философа И. Ильина «О сопротивлении злу силою», которую ее автор посвятил воинам-белогвардейцам. Книга представляется высоким оправданием Белой армии с позиций религиозной нравственности — в момент, когда сочувствующая часть интеллигенции, наблюдая повальное отвержение русским народом идеалов и задач Белого движения, продолжала сочувствовать последнему, но уже не верила в него. Определяя насилие красных революционеров как «противолюбовную волю»: по его источнику, направлению, по цели и средству, — Ильин противопоставляет ему заставление силой со стороны белых защитников в качестве крайнего способа объединения народа на началах общественной солидарности, здоровой морали, любви. В мире, падшем в результате первородного греха, вмешательство физической силы там, где исчерпано творчество духа, есть волевое действие во благо. В противоречивых обстоятельствах акт выбора между добром и злом — настоятелен, так как пассивное уклонение от выбора равнозначно приятию зла и становится шагом к деградации личности. По выражению Ильина, «только для лицемера или слепца равноправны Георгий Победоносец и закаляемый им дракон». Выбор в пользу истины всегда внутри-личностный, экзистенциальный. Развивая метафору: «дракон физически мощнее Георгия Победоносца, выбор воина веры отнюдь не соответствует прагматике дня, а к тому же много превосходит общие требования морали -тем не менее совершить его необходимо. И Белая гвардия пребудет верна своему очевидному выбору.
Всесторонняя поддержка многими иерархами Православной Церкви в годы гражданской войны сил Белого сопротивления: пополнение воинских частей военным священством, содействие в издании областной религиозно-патриотической печати, публикация воззваний к солдатам обеих армий и к мирному населению, — видится закономерной в условиях жестоких гонений на российское духовенство и православных мирян вслед за декретом Советов от января 1918 г. об отделении Церкви от государства. Однако было бы недопустимой ошибкой сводить принципиальную позицию Церкви в отношении большевистского правления к отстаиванию собственных корпоративных интересов, и даже емкая формула о «защите отечества от безбожников» — звучит в данном случае как упрощение. Не логикой истории подсказанный конфликт «реакционного» и «передового» сознаний, венец коему — межпартийная распря: нет, современники революции оставляют нам свидетельства об этической растяжимости, вплоть до опасности для жизни2 — как властном веянии тех лет, и глубоко правы оказываются мыслители, узревшие в Русской Революции апокалипсис своего времени. Разложение государственности — на конкретно-историческом уровне; традиции как механизма внутренней преемственности поколений; религиозной веры, объемлющей всю лествицу человеческого бытия: таковы черты «всадника на бледном коне». Если и вероятен был на тот момент некий гарант сохранения в целости существа России, то в этом качестве могла выступить и действительно выступила Православная Церковь. Оговоримся: последнее вовсе не означает, что Церковь взялась непременно защищать «заведенный порядок» в отрицательных его проявлениях, ни тем более догматически настаивать на монархической форме государственного устроения. Способствовать продолжению, вероломно прерванного, пути созидания отечества во Христе — вот конечная задача Церкви в период гражданской войны 1918−20 гг. Потому-то Православная Церковь и сочеталась с Белым движением в союзе креста и оружия.
Преподобный старец Сергий Радонежский, благословляющий на смертный поединок с захватчиками-иноверцами молодого Дмитрия Донского: эту высокую планку имеет смысл удерживать в уме.
II. Архиепископ Белого Омска
С января 1918 г. по губернским городам России, в ответ на призыв Поместного Собора, проводятся крестные ходы. 4 февраля крестный ход, в котором принимали участие все городские приходы, состоялся и в Омске. Возглавляемые епископом Сильвестром, верующие останавливались у каждого храма, и преосвященный служил там молебен. Двумя днями позднее практически беспрепятственно, если не брать в расчет юнкерских протестов, красноармейцы заняли Омск.
Повсеместно закрепившись в Сибири, партия большевиков утвердила автономный статус региона. В качестве верховного исполнительного органа действовал Временный Совет Сибири. Мера поддержки большевистского правления в Западной и Восточной Сибири определяется несколькими обстоятельствами: деревня, безразличная к революционной борьбе, корыстно пользуется предоставленными «свободами» — вырубаются казенные леса, крестьяне выручают крупный барыш от продажи продуктов сельского хозяйства по завышенным ценам; городская и сельская интеллигенция, по преимуществу беспартийная, стихийно стягивается под знамена социалистов-революционеров; местная политическая элита — эсеры, кадеты — по соображениям конъюнктуры расписываются в лояльности к главенствующей партии, и маскировка эта позволяет на деле проводить собственную линию. Между тем стараниями казацких атаманов складывается мощный антибольшевистский фронт, и уже в мае 18 г. советская власть падет от восстаний в Семипалатинске, Бийске, Омске, Красноярске, Томске, Новониколаевске.
К моменту прибытия адмирала Колчака в Омск, центральная власть Сибири была поделена между Сибирским Правительством и Директорией. Рассогласованность партийных установок: относительная «правизна» Правительства — относительная «левизна» Директории: препятствовала взвешенному политическому управлению. В первых числах ноября 18 г. Колчак принимает предложенный ему Правительством пост морского, а затем военного министра. Наспех сколоченная конструкция власти грозила со дня на день обвалиться, однако действительное разрешение конфликта явилось для многих неожиданностью: в ночь на 18 ноября группа белых офицеров арестовала на квартире у Станевича, министра юстиции, трех членов Директории — социалистов Зензинова, Авксентьева, Аргунова и вместе с ними министра внутренних дел Роговского. Свержение Директории, как бы то ни было законного органа власти, в разгар гражданской войны ставило Сибирский край на грань анархии. Любителям шахмат известно, что по правилам единственный раз в течение игры допускается рокировка: одновременный ход королем и ладьей, при котором король передвигается через одно поле в сторону ладьи, а ладья переносится через короля и помещается рядом с ним. Именно такой ход предстояло совершить Сибирскому руководству, дабы спасти положение вещей.
…22 апреля 1918 г. Патриарх Тихон возвел епископа Сильвестра Омского и Павлодарского в сан архиепископа. В ноябре соборное совещание архипастырей в Томске выдвинуло постановление о создании Высшего Временного Церковного Управления Сибири. Его главой без долгих обсуждений был избран владыка Сильвестр. Смутное время с особенной настоятельностью требовало — служения . Как духовное лицо, преосвященный Сильвестр не уставал собирать под сенью храма Божьего заблудших соотечественников, лишенных в идейной сумятице подлинной нравственной опоры. Облеченный к тому же исключительным авторитетом Церкви, архиепископ Сильвестр не мог не употребить его в благом деле гражданского сплочения, разобщенной, российской нации…
После 18 ноября в Омске срочно сформировался Совет Министров Временного Всероссийского правительства. И по своему составу, и по политической направленности Совет Министров сделался прямым продолжением тут же распущенного Сибирского Правительства. Несомненным шагом вперед явилось учреждение должности Главы Временного Всероссийского Правительства и назначение этот пост адмирала Колчака -одаренного вождя и честного человека, чьим политическим кредо была борьба на национальной почве в обход партийных шаблонов. Отчетливо сознавая, что в глазах народа всякая вновь образовавшаяся власть в условиях гражданской войны остро нуждается в том, что сейчас мы назвали бы легитимностью , архиепископ Сильвестр счел своим долгом 29 января 1919 г. привести к присяге на верность России Александра Колчака, а также его министров. Тогда же адмирал Колчак получил от высокопреосвященного благословение на войну против красных атеистов.
Двумя месяцами ранее, в ноябре 1918 г., было опубликовано воззвание к солдатам Белой армии, подвизающимся на всех фронтах гражданской войны, за подписями Сильвестра, архиепископа Омского и Павлодарского, Вениамина, архиепископа Симбирского и Сызранского, протоирея Владимира Садовского и профессора Л. Писарева:
Воины Христолюбивые, доблестные защитники Святой Церкви и дорогой Родины! <…> Зарею пожара освещается весь горизонт над Русью Святой. Убийства, грабежи и насилия составляют ежедневное явление. Никто не уверен в завтрашнем дне, никто не может поручиться, что он останется жив. Святые Божий Церкви оскверняются, служители алтаря Господня — священники, архипастыри подвергаются насилиям и даже смерти. Памятники науки и искусства уничтожаются, ученые преследуются. Тьма готова окутать разоренную русскую землю. Промышленность в стране остановилась, фабрики и заводы стали, выбросив на улицу тысячи безработных людей, умирающих от голода. Все мы стали голодны, и холодны, и раздеты, и разуты. <…> Дорогие войны, на Вас обращены теперь наши взоры, к вам взываем о помощи: спасите Родину от гибели и позора! Верните ее к былой славе и могуществу, дайте ей, исстрадавшейся, тот мир и счастье, о которых мечтает русский народ. Помогите открыть святые Божий церкви, чтобы в них снова вознеслись моления Господу Богу о мире всего мира, о Вашем здравии и благоденствии страждущей Родины. Встаньте теснее вокруг своего Верховного Вождя [им. в виду адм. А.В. Колчак — Ю.Л.], плотнее сомкните вокруг него свои ряды, чтобы защитить отчизну от насильников и предателей. Святая Церковь шлет Вам, страстотерпцы, свое благословение и молит Господа об укреплении Ваших сил в борьбе с врагом3.
Под началом архиепископа Сильвестра был восстановлен институт военного духовенства. К марту 1919 г. в распоряжении армий Колчака находилось 1,5 тысячи военных священников. Были созданы отдельные боевые части, состоящие только из церковнослужителей и верующих, чего не наблюдалось ни у Корнилова, ни у Деникина, ни у Юденича: Православная дружина «Святого Креста», «333-й имени Марии Магдалины полк», «Святая Бригада», три полка — «Иисуса Христа», «Богородицы» и «Николая Чудотворца». В мае-июне владыка Сильвестр предпринял поездки по Томской, Красноярской и Иркутской епархиям, во время которых произнес в различных приходах более ста проповедей, где разъяснялась противохристианская суть большевизма. В Омске издавались религиозно-патриотические журналы, такие как «Сибирский благовестник» и «За Святую Русь».
III. Поражение Святой Руси: «пометки на полях»
Поэтому, как преступлением одного всем людям осуждение, так правдою одного всем людям оправдаше к жизни.
Рим. 5, 18.
— Однажды адмирал Колчак высказал мысль: «Я знаю, что есть меч государства, ланцет хирурга… Я чувствую, что самый сильный: меч духовный, который и будет непобедимой силой в крестовом походе — против чудовища насилия».
В конце апреля белогвардейцы подошли к Казани, Самаре, Симбирску, освободив важные промышленные и сельскохозяйственные районы с населением свыше 5 млн человек. Наступление в марте-апреле выдвинуло Белый фронт к Волге.
— Несмотря на приподнятость колчаковской формулировки, на пафос, спорить с которым, казалось бы, грешно : очевидно, что крест в его представлении — средство, не цель. С другой стороны, это «чудовище насилия"… нечто прямо из философов, из Ильина. Раскорчевывание русского мира — вот действие красной орды. И потому «крестовый поход» против нее.
Но в переломный момент… -
В июне не удается удержать Урал. В июле красноармейцы вырываются на оперативный простор Сибири. 14 ноября 1919 г. в Омск вторглись части Пятой армии.
Власть Российского правительства адм. Колчака, власть реакции, сметена волею восставшего народа4.
— После своего задержания в правительственном эшелоне вплоть до расстрела 7 февраля 1920 г. Колчак давал показания следователем ЧК. На допросах5 всплыл примечательный эпизод:
Алексеевский. В числе вещей у вас есть икона — золотой складень. Там как будто есть надпись, что она вам дана от императрицы Александры Федоровны, от Распутина и какого-то епископа.
Колчак. У меня есть благословение епископа Омского Сильвестра, которое я от него получил. Это маленькая икона в голубом футляре. Эта икона принадлежит ему; он получил ее от каких-то почитателей с надписью, и так как у него другой не было, то он мне эту и подарил.
— Здесь ошибка (вероятно, оплошность стенографистки) — не «епископ», а «архиепископ». Надо полагать, протоколы колчаковских допросов — единственное сохранившееся документальное свидетельство о даре архиепископа Сильвестра.
Когда читаешь о святом человеке, то уличаешь себя в легкомыслии: как бы по-свойски понять его, вроде как просчитать ! Но нет: нерушима сокровенность души святого. Тогда смиряешься и далее наблюдаешь за прямою стезей его жизни. -
Пренебрегая возможностью по примеру ряда церковных иерархов покинуть город, архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр остается вместе со своим духовенством и паствой.
После захвата Омска большевиками он содержится под арестом по обвинению в пособничестве Белой армии.
— Из жития владыки Сильвестра6:
Архиепископ Сильвестр был заключен в тюрьму, где в течение двух месяцев его истязали, требуя от него покаяния. Ничего не добившись, безбожники подвергли святителя жестокой и мучительной смерти. Прибив его руки гвоздями к полу и таким образом распяв, они раскаленными шомполами прижигали его тело, а затем раскаленным докрасна шомполом пронзили сердце.
Архиепископ Сильвестр принял мученическую кончину 26 февраля 1920 г.
— Последний, трудный , вздох святого праведника, подражателя Христова: и черный грех наш, и наша надежда на искупление.
29 ноября 1998 г. архиепископ Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский) канонизирован в лике местночтимых святых Омской епархии. В августе 2000 г. на Юбилейном Архиерейском Соборе РПЦ причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских для общецерковного почитания.
К священномученику Сильвестру обращаются как к заступнику за Православную Россию, а также с особою молитвой о благоденствии Земли Сибирской.
Примечания:
1 Точные реплики преосвященного Сильвестра приводятся из источника: Архиепископ Сильвестр. Восемь суток с солдатами в теплушке. Омск, 1919. С. 8−10.
2 Точная цитата из Вяч. Иванова: «…Этика, ради индивидуализма, испытывала с опасностью для жизни крайние пределы своей растяжимости». Ср. с ахматовским: «Все мы бражники здесь, блудницы…» — из стихотворения 1913 г.
3 Извлечение из воззвания «От Высшего Церковного Управления к воинству, подвизающемуся на всех фронтах», ноябрь 1918 г.
4 Как гласит сообщение Политцентра от 5 января 1920 г.
5 Допрос Колчака. — Л.: Гиз., 1925.
6 Игумен Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви XX столетия. Тверь, Булат. Кн. 4. С. 93−116.
