 |
| Независимое военное обозрение | Анатолий Цыганок | 07.04.2006 |
Между тем для России в начале ХХI века сложилась уникальная ситуация, когда в обозримом будущем на страну не собирается нападать ни один из соседей (во всяком случае, в течение ближайших 10−15 лет). Это позволяет поступиться чем-то и спокойно, без спешки (но и без затягивания!) провести реформирование Вооруженных сил, чтобы они были в состоянии отразить широкомасштабную агрессию с любого направления, вести борьбу на равных с самым опасным противником. Причем опыт недавних военных кампаний дает огромный материал для того, чтобы прийти к ряду важных выводов.
Новый облик войны
Сценарий войны против Ирака также предусматривал не уничтожение его вооруженных сил, а создание условий для взятия под контроль территории, по которой проходили коммуникации транспортировки энергоносителей. Вместе с тем доныне крайне сложно определить, кому отдать первенство в победе над режимом Саддама Хусейна — армейскому генералитету, руководившему операцией войск коалиционной группировки, или аналитикам и оперативникам ЦРУ, предложившим использовать миллионы долларов для подкупа иракских военачальников (прежде всего — командующих военными округами в районах добычи черного золота, дабы не допустить уничтожения нефтяных вышек и трубопроводов).
Развязывая войну в Ираке, администрация президента США Джорджа Буша-младшего (о чем сейчас официальный Вашингтон, естественно, умалчивает) стремилась, во-первых, установить контроль над нефтяными запасами Большого Ближнего Востока. На втором месте стояло решение геополитической задачи — захватить важнейший стратегический плацдарм в зоне Персидского залива, уменьшив влияние на расположенные там страны ведущих европейских государств, прочих союзников, партнеров и соперников.
Однако совершенно очевидно, что американцы в ходе иракской кампании 2003 года намеревались проверить в условиях реальной войны новые концепции боевых действий, систем боевого управления и тылового обеспечения. Вооруженное противоборство в Ираке можно назвать первой войной новейшей истории, в которой окончательно и четко определись новые формы и способы асимметричных действий. Они заключаются в следующем.
В боях участвует все меньше военнослужащих. Авиация развивается, и при этом сокращается количество используемых боевых самолетов. Если в период войны в Юго-Восточной Азии американцы сбросили на противника 6162 тыс. тонн бомб, в Югославии (1999 год) — 20, в Ираке — 10. Зато резко возросло число запущенных крылатых ракет морского и воздушного базирования: в операции «Буря в пустыне» (1991 год) — 321 КР, в операции «Свобода Ирака» (только за 15 дней!) — около 1000. Но о том, что весенняя кампания 2003 года в Ираке была войной ХХI века, свидетельствуют не только сотни и тысячи примененных высокоточных крылатых ракет, авиабомб, вследствие чего мирное население несет относительно небольшие потери: впервые там были опробованы виды оружия, основанного на новых физических принципах.
При подготовке и в ходе войны против Ирака США на практике проверили сетецентрическую (network-centric) концепцию боевых действий. Войска вступали в бой без тыла, без заблаговременной разведки, но боеприпасы и топливо приходило в основном вовремя, а растянутые коммуникации не влияли на снабжение. Компьютеры штаба армейского корпуса были способны отслеживать до 1000 наземных целей в час. Неплохо зарекомендовали себя система боевого управления — ТВМСS (Theater Battle Management Core Systems), позволившая планировать вылеты одновременно армейской и палубной авиации (стоимость около 375 млн. долларов).
В тактическом и оперативном звене отказались от карт, поскольку использовали распределенную систему боевого управления FBCB2 (Force XXI Battle Command Brigade or Below). Данные от космической группировки, самолетов-разведчиков, беспилотных разведывательных летательных аппаратов командирам подразделений, танков, БМП, БТР (даже отдельным военнослужащим, действовавшим автономно) поступали постоянно. Все командиры боевых подразделений имели мобильные компьютеры в особо прочном блоке марки Tallahosse Technologics Inc (500 МГц/4 Гбайт/ Windows 95/NT), каждый военнослужащий мог отправить письмо по электронной почте. Все наземные мобильные объекты, их положение непрерывно отслеживалось системой MTS (Army Movement Tracking System) стоимостью 418 млн. долларов. В системе задействовано более 4 тыс. бортовых компьютеров и 100 серверов, пользователи имели личный пароль.
Состояние здоровья, перемещение раненых и больных командиры отслеживали с использованием тыловой транспортной системы TCRCCES (Transportation Command Regulationg and Command and Control Evacuation System) стоимостью около 900 млн. долларов. Сведения на 100% личного состава коалиционной группировки были занесены в базу данных. Офицеры медслужбы на поле боя использовали портативные спутниковые станции, ноутбуки и диагностическое оборудование, поэтому раненые и больные поступали с диагнозом и рентгеновскими снимками.
В ходе бомбардировки Багдада 26 марта 2003 прошла боевые испытания электромагнитная бомба (Е-бомба) на новых физических принципах, после применения которой было парализовано иракское телевидение, а в последующие дни была сброшена 2000-кг авиабомба GBU-37GPS-Aidad Munilion («Бункер-бастер» младшая сестра «Матери всех бомб»).
«Финансовым оружием» были выведены из активных действий около половины командующих армейскими округами и Республиканской гвардии Ирака. На подкуп генералов Саддама Хусейна американцы затратили до 10 млн. долларов, в результате три из семи иракских корпусов не принимали активного участия в боевых действиях.
В целом военная кампания в Ираке в 2003 году получилась относительно малокровной, «крылатой», «высокоточной», «технологической» и на заключительном этапе — «договорной». Исходя из опыта иракской войны, в промышленно развитых странах мира приступили к созданию глобальной информационной сети GIG (Global Information Grid), которая позволит обеспечить командование ВС на всех уровнях целостной «картинкой сверху» и на развитие которой может уйти более 200 млрд. долларов. Усиленно разрабатывается «теория стаи и будущее конфликта». Целью действий «стаи» является не столько уничтожение противника, сколько подрыв его сплоченности. Это — централизованная стратегия, но децентрализованная (нешаблонная) тактика скоординированных действий автономных подразделений на расстоянии и в непосредственном контакте с противником при отсутствии понятия «фронт-тыл».
В Ираке первые была проведена в полном объеме информационная война, и коалиция стран, одержавшая победу над врагом, эту войну проиграла. Как признался генерал Артур Кларк, командовавший многонациональной группировкой, в основном информационные усилия были направлены на американского гражданина. В результате впервые за 60 лет авторитет США упал более чем у 50% стран мира.
Что нужно сегодня и завтра
Нынешняя Российская армия не готова и не способна защитить свою страну от современных угроз и угроз, которые могут возникнуть через 30−50 лет. Потому что современность требует иной теории, иных людей. Но решение проблемы не в том, чтобы просто взять и разогнать имеющиеся войска, а в том, чтобы планомерно создавать принципиально новые структуры, постепенно заменяя ими старые.
Вооруженным силам РФ не нужна архаичная, неизменная с позапрошлого века схема: Министерство обороны — Генеральный штаб — военные округа — армии — корпуса — дивизии — полки. Изменения должны проходить в два этапа. На первом — вместо Генерального штаба необходимо создать Главное командование с подчиненными ему территориальными командованиями «Запад», «Юг», «Восток», которые должны быть привязаны к потенциальным театрам военных действий. Финансовое, юридическое, материальное, медицинское, тыловое, техническое обеспечение деятельности армии и флота следует возложить на гражданских лиц. Нужны принципиально новые войска, подчиненные Главному командованию, — информационные, аналогов которым до сих пор не имеется. Их задача — формирование нужной реальности в общественном сознании, психологическое подавление противника, информирование и дезинформирование, нарушение информационных сетей противника и защита своих. На втором этапе следует начать формирование единых структурных единиц (бригад).
В России отсутствует принципиально новая теория стратегии, оперативного искусства и тактики. Существующие нормативные документы, где 80% объема отдано наступательным и оборонительным операциям, не годятся для современности и обозримого будущего, когда в основном будут происходить локальные войны и конфликты, осуществляться десантные и противодесантные операции, боевые действия проводиться мобильными частями, подразделениями и отдельными группами военнослужащих.
Не годятся руководящие кадры, не умеющие лично отслеживать ситуацию на дисплеях контроля космической, воздушной и наземной обстановки, не способные лично перепрограммировать разведывательно-ударные или роботизированные боевые комплексы и лично управлять ими. Тезис «генеральское дело» — это тезис прошлого века, где было время подумать, обсудить, отдать распоряжение, оформить его красиво на карте, утвердить решение у вышестоящего командующего. В будущих войнах не будет роскоши избытка времени. Исчезнут и хорошо знакомые всем бумажные карты, на которых операторы нарисуют стрелы, их заменят электронные карты, отражающие ситуацию на всем театре военных действий и на отдельных его участках, позволяющие принимать самостоятельно решение в интересах выполнения главной задачи на применение тактического, или оперативного, или стратегического разведывательно-ударного комплекса или транспортной — ударной — боевой системы, действующих в нескольких средах: космическо-воздушной, воздушно-наземной, наземно-морской.
В новом веке может не стоять задача физического уничтожения армии и боевой техники. Рискну предположить, что начато разделение стран мира на имеющие и не имеющие потенциал для разработки интеллектуального боевого оружия. К первой группе относится двадцатка самых экономически развитых государств Северной Америки, Европы, Азии. Ко второй группе — государства Южной Америки, Центральной Азии, Африки, которые будут делать ставку на технику прошлого века.
Следует признать, что военная техника и вооружения, выпускающиеся российским ОПК последние сорок лет, принципиально не подходят к перспективным войнам. Танки и бронетранспортеры, предназначенные для сражений, когда имелись сплошные линии соприкосновения с противником, разделения на «фронт», «тыл», «фланг», не годятся для боев без флангов и тыла. Нужно оружие, сочетающее собственный интеллект и интеллект солдата.
Более того — не за горами время, когда вообще отойдет в прошлое оружие, поражающее насмерть взрывной волной, проникающей радиацией, кумулятивной струей и осколками. В операциях будет применяться оружие несмертельного действия (ОНСД), или оружие нелетального действия (ОНЛД), или просто гуманное оружие, действующее в атмосфере. В настоящее время есть высокоточные снаряды и мины, снаряженные резиновыми шариками. К этому оружию можно добавить несколько принципиально новых типов. Информационно-психологическое, конциентальное (оружие, поражающее сознание). Психотропное оружие (вызывающее панический страх, галлюцинации). Геомагнитное и электромагнитное, акустическое, СВЧ-оружие, графитовое и термическое, инфразвуковое оружие, ослепляющие лазеры. Биологическое оружие для поражения боевой техники — поедающие предметы на основе нефтепродуктов управляемые программные вирусы. Химическое оружие нового типа: останавливающие быстротвердеющие аэрозоли; клеящие гели и акриловые пенные составы; ингибиторы подавления сгорания топлива; сверхскользкие составы, зловонные боеприпасы, антистатики и снотворные вещества.
В космическом пространстве будет действовать кинетическое оружие (КО), пучковое оружие (оружие направленной передачи энергии) с более глубоким проникновением в материал (ОНПЭ внутреннее), лазерное оружие (энергия выделяется в тонком внешнем слое (ОНПЭ внешнее). Как бы оно ни называлось, но это оружие наступившего века уже входит в набор инструментов современной и будущей войны. По экспертным оценкам, США затратили на разработку останавливающего, отравляющего, психотропного, звукового, электрического, биологического оружия около 16 млрд. долларов.
Не трогая нынешнюю армию, которая не годится в принципе для решения будущих задач, необходимо приступить к планированию создания перспективной армии XXI века. России необходима армия с новой теорией, новой структурой, новыми кадрами, новым вооружением. Первым шагом может быть определение основных направлений разработки теории и на ее основе формулирование перспективных задач, определение структур новых форм, требований к новым видам боевой техники, действующей в различных средах, к личному составу, кадрам, организации их обучения. Вторым шагом была бы практическая разработка новых видов оружия, боевых комплексов и систем с собственным интеллектом. Третьим шагом — разработка учебных программ по новой теории и вооружению и организации обучения новых специалистов. И через 15−20 лет можно было бы начать формирование перспективной армии.
