 |
| Победа.Ru | Протоиерей Дмитрий Смирнов | 17.02.2006 |
Сознание современного человека так устроено, что если событие не отражено в прессе — его и нет. Поэтому «пиршество мысли», которое здесь происходит, некоторым образом, как бы отдельно от того, что происходит в нашей стране. В
связи с этим хотелось бы также акцентировать некоторые важные точки, которые постоянно в поле внимания всех церковных людей, священнослужителей и мирян.
С одной стороны церковь имеет сейчас небывалую свободу, какой не было никогда со времен Крещения Руси. Этот период уникальный. Эта уникальность проявляется во всем. И в том, что невозможно себе представить ни в одной стране мира за такой короткий срок открывалось до 700 монастырей всего за 15 лет. Такая жажда духовной жизни, алчба в нашем народе. Но с другой стороны? Представьте, например, Исландию. Можно ли себе представить, чтобы глава Церкви, генеральный прокурор, несколько министров, церковная общественность собрались в главном зале страны, и то, о чем они говорят там, в центре Рейкьявика, не будет никому известно? Мысли, которые здесь высказываются, остаются абсолютно никому не известны. Не только в нашей стране, но и даже в пределах Москвы. О чем это говорит? Это говорит о том, что-либо правящему классу это событие совершенно неинтересно, либо он сознательно желает его замолчать.
Наше государство ни в Европе, ни в другом полушарии не воспринимается как государство демократическое. С чем это связано? Не с тем, что здесь нет власти народа — ее, собственно, нигде нет, а совершенно с другим. Механизм демократии — это механизм власти денег. У нас когда кто-то заявил, что каким-то образом хочет проникнуть во власть — он тотчас же оказался в тюрьме. У нас правящий класс -это власть аппарата, которая сложилась не вчера, и не 15 лет назад. Это наш российский чиновник.
Какова главная характеристика российского чиновника? Он никогда любовью народа не пользовался. И поэтому добиться чего-то трудно. Вот, смотрите, у нас XIV чтения. Все время принимаем какие-то резолюции, призывы к власти. Каких-то изменений можно добиться, но не радикальных. И вот в этой ситуации что нужно делать Церкви? Это-проповедь. Путь революционных изменений для нас неприемлем, потому что он связан с кровью, а это противоречит заповедям Христовым и вообще нашему устроению.
Есть два пути. Первый — полностью абстрагироваться от внешних условий, от чиновничества. Жить как некое закрытое «государство в государстве». Мы так и жили при советской власти. Мы пытались как-то оградиться, вели осторожную жизнь, по возможности, в тех узких рамках, в которых позволялось. Совершали, когда можно, богослужения.
Но теперь есть полная свобода. И даже по закону источником власти и хозяином всего, что есть на этой русской земле, является сам народ. Понятно, что это декларация, что по существу совсем не так. Предыдущий оратор, академик М. Львов, привел цифры, показывающие, в чьих руках находится все. Мы можем обличать и мы можем постараться усовестить. Вот это и есть дело Церкви.
Церковь должна говорить правду о том, что на самом деле происходит. Но для этого нужно еще и место, откуда можно это говорить. Конечно, церковный амвон предоставляет такую возможность. Но — для единомышленников. Потому что в храм приходят люди, которые веруют в Господа Иисуса Христа. А в то же время огромные массы людей не могут придти в храм по разным причинам. Главная из них в том, что у нас в стране катастрофически мало православных храмов. Ну что такое 700 церквей на 12-миллионную Москву? Представьте себе, если бы в 10-миллионной Греции было 700 храмов. А тут 12 миллионов. Надо или строить еще 9−10 храмов Христа Спасителя, или выделять в каждом квартале участок земли, чтобы если не сейчас, то в каком-то будущем там будет устроен храм. Ведь храм — это даже важнее, чем булочная. Хлебом можно и в универсаме торговать. А выделить в универсаме участок и устроить храм — это невозможно.
Есть только одна идея. Очень традиционная. Господь наш Иисус Христос ничего не писал. Слушатели его слов были неграмотный народ. Он собрал своих апостолов — это были люди неграмотные, кроме может быть, Матфея. Тем не менее, апостолы и неграмотный Петр и все остальные нашли людей, которые смогли с их слов записать слова Христовы. В переводе на современный язык, что сделали апостолы? Они перенесли слова Христа на современный им носитель. Для чего? Для того, чтобы многократно увеличить действие влияние слова Божия на народ. Они не ограничились тем, что слово Петра могло приводить ко Христу по 3 тысячи человек за раз (это свидетельствуют «Деяния апостолов»). Если бы в их окружении были люди, вооруженные компьютерами, CD -дисками, они, конечно, многократно увеличили бы влияние Слова Божия на нас. Можно припомнить, что книгопечатание было изобретено только с одной целью — распространить Слово Божие. Церковь весьма незначительно использует новые технологии для проповеди Слова Божия. Проповедь любого человека, обличение и увещевание, можно усилить не тысяче — а миллионнократно, с помощью современных средств.
То, что происходило здесь, в этом зале, если донести до сведения каждого русского человека, начиная от Владивостока и кончая Калининградом, как вы думаете, оказало бы воздействие на наш правящий класс? Безусловно. Не то, что мы открыли бы этим Америку. А то, что они бы задумались, что остальные 80% населения, о которых говорил академик Львов, они теперь знают, и цифры, и все остальное. Они бы вынуждены были обеспокоиться.
Ждать, что эти люди добровольно поделятся своими миллиардами с военнослужащими, заключенными, сиротами, вдовами — это невозможно себе представить. Это возможно только тогда, когда на них будет оказано определенное воздействие. Они прекрасно осведомлены, что происходит в народе. Когда градус кипения достигает определенного уровня — народу что-то дается, чтобы этот градус понизить. Используя огромный потенциал терпения русского народа, они делают это для собственного будущего.
Мы, конечно, 15 лет были заняты дорогим для нас делом. Мы восстанавливали храмы, мы реставрировали иконы, мы писали новый иконостас, мы осваивали богослужения, мы открывали воскресную школу. Это все необходимо, это все нужно. Но давайте подумаем, зачем на колокольне люди вешали колокол? Наверное, и для красоты тоже. Но прежде всего не для этого. Колокол — это сигнал, зовущий к Богу. Это средство коммуникации. Это с XVI века единственная возможность созвать окрестных жителей. А теперь, слава Богу, колокол неактуален. Это дань традиции. Мы это любим, это для нас родное. Но сколь важнее, чтобы призывающий голос звучал по радио, телевидению, в интернете! В городе кто услышит колокол? 8−12 человек. А то, что написано в интернете, да еще по-английски, прочтут десятки миллионов. Для того чтобы создать собственную церковную жизнь, радио, телевидение, которых до сих пор нет. 84% населения не имеют своего радио и телевидения. Два миллиона православных французов это имеют. 84% - это более ста миллионов русских. Мы имеем на это конституционное право. Этого мы должны добиться не как какой-то подачки. Мы должны быть везде. Мы не должны довольствоваться той сивухой, которую нам предлагают. Мы должны влиять и повлияем. Если посмотрим телевидение — то заметим процесс улучшения. Но как всегда — одна ложка дегтя может испортить целую бочку меда. Поэтому нужно адресно обличать этих людей. Мы должны их называть. Мы должны говорить: «Ты, владелец, ты, генеральный директор, ты, ведущий — вы есть развратители народа!».
Святейший Патриарх сказал вчера прекрасную речь, в которой есть и конструктивный выход на создавшееся положение, и боль первоиерарха первого человека в русском народе, который по своему служению ответственен за весь народ. Это самый главный из 143 миллионов человек русского народа. Каждого — и мусульманина в том числе, и иудея, и буддиста волнует, что сказал Первоиерарх. И где же средства массовой информации, кого они информируют о том, что он сказал? И до тех пор, пока мы эту миссию, о которой сказал Христос: «Идите и научите все народы» — не выполним, мы согрешаем. Мы должны этим заняться, это главное на современном этапе. Мы не в состоянии обеспечить всю нашу молодежь и воскресные школы учителями, но мы можем очень небольшим количеством людей в нашей Церкви, способных к этой миссии, средствами массовой коммуникации донести до каждого члена нашего общества, члена Церкви, представителя нашей страны. И мы должны это делать, это — не дело иерарха. Дело иерарха — благословлять, а делать должны мы, миряне, и это мирянское движение, миссионерство должно стать совершенно необходимым. Если мы будем действовать методами, которые были в средние века, Церковь превратится в археологическое гетто. А если мы живы и действуем, если мы хотим Слово Божие, которое острее каждого меча, донести до каждого сердца — мы должны использовать современный, созданный гением человечества инструмент.
Спасибо за внимание.
