 |
| Независимое военное обозрение | Виктор Мясников, Полина Юдина | 17.02.2006 |
Законопроект, правда, получился сырым, а потому откровенно курьезным. Взять хотя бы такой момент: полковым священникам предлагается присваивать звания старших офицеров — но при этом они не обязаны носить форму. На территории СССР подобный опыт в годы Великой Отечественной имелся у Народного Войска Польского, скопированного с довоенной польской армии. Там появились капелланы и стал популярен анекдот: «Целуй крест, а то замполиту пожалуюсь». Возможно, нечто подобное породит и новация военной прокуратуры. Если вообще дело дойдет до ее воплощения. Помимо легко предсказуемой отрицательной реакции Министерства обороны, уже есть и отзыв Совета муфтиев России. Он выступил с заявлением о нецелесообразности введения института военных священников: «Воспитательная работа в таком государственном институте, как армия, должна оставаться внерелигиозной, при равноудаленности всех традиционных конфессий».
Наконец, вряд ли в ГВП не знают, что, хотя примерно две тысячи священников добровольно окормляют сегодня воинские части по всей России, дедовщина и преступность в Вооруженных силах продолжают расти. А если знают, то вряд ли рассчитывают на то, что ситуацию смогут переломить пастыри в погонах. И уж тем более искушенные в законах военные прокуроры не могут не понимать, что пока, согласно Конституции, Церковь в России отделена от государства, законопроект о капелланах даже нет смысла обсуждать.
Вот как комментирует этот вопрос член комитета Госдумы по взаимодействию с общественными организациями и Церковью Степан Медведко: «Если мы говорим о введении института полковых священников, то представители всех 60 российских конфессий могут претендовать на то, чтобы являться полковыми священниками». Парламентарий считает, что в законопроекте вопрос решается слишком прямолинейно: «Хотят, чтобы пришел капеллан и совмещал в себе работу военной полиции, замполита и военного психолога. Нет осознания религиозных потребностей военных. Преследуются сугубо утилитарные цели: будем бороться с дедовщиной с помощью священника. А почему этим не занимаются замполиты?»
Противником принятия законопроекта о введении института полковых священников выступил Алексей Рябцев, капитан 1 ранга, сотрудник Генштаба РФ, христианин-старообрядец, бывший председатель Рогожской старообрядческой общины в Москве. Он считает, что при существующей низкой религиозности военнослужащих полковой священник не будет пользоваться среди них авторитетом. А искренне верующий человек уже соблюдает дисциплину, будучи привержен смирению. Алексей Рябцев отмечает: «Определенная конфессия займется государственными вопросами. А что делать остальным, которые к господствующему вероисповеданию не относятся?» Помимо того, введение полковых священников может поставить вопрос о новом разделяющем солдат основании — религии. А среди самых религиозных могут возникнуть вопросы об обрядах: ведь освящение корабля в понимании представителя одной конфессии может выглядеть как осквернение для представителя другой. «В результате, я думаю, не получится ничего вообще: будет лишнее „распиливание“ бюджета, Патриархия получит финансирование на какие-то должности и будет пропагандировать свои интересы в армии», — резюмирует Рябцев.
Ответственный секретарь Союза солдатских матерей Валентина Мельникова предложила выдать каждому солдату мобильный телефон, чтобы он мог оперативно сообщить о своих проблемах куда следует. Идея гуманная, но трудно представить, как две роты в одном помещении заряжают мобильники от единственной розетки. Про то, что вокруг воинских частей все население тут же обзаведется солдатскими телефонами, и говорить нечего.
Министерство обороны также не лезет за словом в карман. Там свои предложения. Прежде всего, сформировать военную полицию и руководить ею без всякого контроля со стороны ГВП (подробней см. «НВО» #5, 2006). Впридачу создать в частях дисциплинарные суды. Настойчивей звучат требования возродить гауптвахту.
Госдума тоже в стороне не осталась. Фирменная фишка — укомплектовать корпус сержантов на контрактной основе исключительно выпускниками вузов.
Новоиспеченная Общественная палата тоже ринулась в «антидедовскую» атаку. Маститые адвокаты вместе с известными деятелями искусства готовят предложения Верховному Главнокомандующему.
Вся эта суета сродни авралу по латанию брешей на безнадежно изношенном огромном корабле.
Налицо все признаки кампанейщины. СМИ, общественность, чиновники всех ведомств спешно включились в борьбу с казарменной преступностью. Дела идут, контора пишет, солдата бьют — никто не слышит. Всех волнует судьба бойца, только самому ему слова сказать не дают. И товарищи офицеры за этой словесной завесой постепенно успокаиваются. Армия остается такой, какая была, значит, и перемен никаких ожидать не приходится.
Трагедия рядового Сычева обнажила системный кризис Вооруженных сил. Стало предельно ясно, что не те реформы были — они не дали результата. Требуются принципиально новые подходы, а следовательно, нужны новые ответственные люди с принципиально новыми концепциями военного строительства.
