 |
| Виктор Мясников | 10.02.2006 |
Национал-социальная демагогия
Бандеровщина стала собирательным обозначением всех украинских националистических повстанцев, так же как власовцами у нас привычно называют не только членов РОА (Русской освободительной армии), но и всех, кто служил фашистским оккупантам. На самом деле существовало несколько «повстанческо-революционных» течений. Собственно бандеровцами являлись члены ОУН, действовавшие практически по всей Западной Украине. Военным крылом ОУН считалась Украинская повстанческая армия. Второй по силе была Украинская народно-революционная армия Тараса Бульбы (Боровца) — бульбовцы. Третьим течением являлись мельниковцы под командованием «полковника» Мельника, прочно связанные с гитлеровцами. Мельниковцы были относительно малочисленны и особого влияния на ход истории не имели. Все три течения не только конкурировали, а враждовали между собой вплоть до вооруженных столкновений.
Всякое движение, даже откровенно террористическое, в основополагающих декларациях всегда старается выглядеть респектабельно. Свидетельством тому — бандеровские документы. Они переполнены революционной и социальной риторикой, откровенно популистски, рассчитаны на людей не очень развитых. Если бы не оголтелый национализм, их можно было бы принять за большевистские.
Анализ документов ОУН позволяет понять, почему бандеровщина укрепилась именно на западе Украины и не пользовалась поддержкой на ее востоке. Главной движущей силой «национальной революции» провозглашались крестьяне, в первую очередь малоземельные и безземельные, батраки. Им обещали раздать помещичьи, государственные и церковные земли. Для горной Западной Украины земельный вопрос всегда был самым больным. Пригодных к обработке земель здесь мало, поэтому постоянно существовал переизбыток рабочих рук. А «лишние люди» — готовый резерв экстремистских течений. Интересно, что в Чечне схожая ситуация. Там в горных районах гораздо больше участников незаконных вооруженных формирований, чем на равнинных территориях.
Западная Украина в отличие от Восточной входила в состав Австро-Венгрии, затем Польши и Румынии. Здесь в отличие от России ущемлялись права населения по национальному признаку. Поэтому существовало сильное национально-освободительное движение, направленное не только против государственной власти, но и против Советской России, которая, дескать, «ведет политику жестокого национального угнетения и экономической эксплуатации».
Характерно, что в бандеровских документах почти не упоминаются рабочие и промышленность. Сын сельского священника Степан Бандера плохо представлял интересы рабочего класса. И если с землей для него все было ясно, то о промышленных предприятиях он предпочитал умалчивать. Целью украинской «национальной революции» декларировалось построение бесклассового общества. Форма правления подавалась Бандерой весьма туманно: «Основным и решающим фактором в государственно-творческих актах является всеобщее проявление воли народа, проведенное в удобной в данный момент форме».
В принципе вывод напрашивается сам: это должно было быть социалистическое государство в националистическом гитлеровском духе. Характерен подход к русскому народу. В листовках периода 1943−1944 годов, обращенных к советским солдатам, нет слова «братство», но есть призывы к «восстановлению национального государства на русской этнографической территории». Предлагается: «Организуйте русские национальные военные отряды при УПА». То есть никакого равенства, русским изначально предназначено второсортное место.
Сам Бандера пишет в 1958 году предельно откровенно: «Отношение к москалям в период освободительной революции должно отвечать принципам нашей освободительной политики». Москалей он делит на три категории. В первую входят те, кто участвует в войне на стороне УПА, но никаких национальных формирований уже не допускает. Да и они должны пройти проверку, только после этого получат права национального меньшинства. Вторая категория — это солдаты, из которых надо создать антибольшевистские формирования и быстрее отправить воевать в Россию против русских. А третья категория москалей — враги. Этих надо «убрать с территории Украины», «чтобы не отвлекать большие силы на содержание пленных или интернированных». Метод выполнения этой «генеральной задачи» тоже определен — уничтожить.
Слуга двух господ
В спецсообщении зам. прокурора Львовской области от 20 марта 1946 года приведены примеры вопиющего, как бы сейчас сказали, беспредела. Невиновных людей неделями без всяких санкций держали в застенках НКВД, подвергали пыткам, девушек насиловали. Еще страшней были так называемые спецгруппы МГБ, действовавшие под видом бандеровцев. Эти откровенно грабили и истязали людей, добиваясь сведений о националистическом подполье. Скрыть, что они из органов, эти нелюди не могли, слишком разительно они отличались от местных жителей, так что подобные спецотряды действовали на руку бандеровцам.
Но не только тупость властей поддерживала много лет «националистическую революцию». В лесистых горах было где спрятаться боевикам ОУН. Они облагали население продуктовым налогом, а молодежь призывного возраста насильно мобилизовывали. При этом действовали террористическими методами — не просто запугивали, а убивали членов семей. Угроза смерти, атмосфера страха царили на Западной Украине. Хотя постепенно люди начинали понимать, что «революционная борьба» бесперспективна, шли с повинной, сдавали схроны. Этому способствовало и то, что на террор власть отвечала репрессиями. После вылазок оуновцев тут же назначались семьи на выселение в Сибирь и Среднюю Азию. Таким способом выбивалась почва из-под ног боевиков.
Бандера и его сподвижники всячески отбояриваются от обвинений в сотрудничестве с гитлеровцами, представляют себя борцами против немецких оккупантов. Но их же документы свидетельствуют обратное. После присоединения Западной Украины к СССР Бандера с группой приспешников бежит в оккупированную немцами Польшу. Он беспрепятственно путешествует по всей Европе. Лечит ревматизм в Словакии, едет в Вену, Берлин, Рим. Надо полагать, у него были очень хорошие документы, иначе гестапо не позволило бы разъезжать по империи какому-то славянину-националисту.
После захвата гитлеровцами Львова оуновцы заявили о воссоздании Украинского государства и создали свое правительство. Гестапо быстро ликвидировало это «сговор самостийников», а сам Бандера был арестован. Однако он продолжал руководить ушедшей в подполье организацией через жену, которой добрые гестаповцы предоставляли свидания. В 1944 году его выпустили целого и невредимого. Бандера преспокойно провел в Германии остаток войны. Объяснить это можно только тем, что ушедшие в подполье оуновцы оказались, главным образом, в полиции и карательных отрядах, где боролись с партизанами. В 1944 году, когда немцы отступили, они ушли в леса. Кстати, в их отрядах были немецкие диверсанты, а с самолетов им сбрасывали немецкое оружие и боеприпасы.
После войны «революционеры», строящие «бесклассовое общество», нашли новых хозяев в лице Великобритании и США. Те прекрасно понимали, что революционная риторика рассчитана на украинцев. У самого Бандеры к концу 1950-х уже не было надежды на «национальную революцию». Он рассчитывал на большую войну с большевизмом: «Наиболее радикальный путь к этому — это тотальная мировая война с целью уничтожить большевизм и сломать хребет московскому империализму» (1959 год). Но поскольку угроза войны отодвигалась, Бандера ратовал за национально-освободительную борьбу. То есть чтобы в его революцию вложили капиталистические деньги. Однако в октябре 1959 года лидер ОУН был убит агентом КГБ, а бандеровщина, по сути, на этом закончилась. И хотя на Украине его возносят на щит, оранжевая революция не имеет ничего общего с заветами «революционера» Бандеры.
