 |
| Красная звезда | Владимир Мохов | 01.02.2006 |
ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА
— Александр Викторович, чем было обусловлено создание на Камчатке такой разнородной группировки Вооруженных Сил?
— Надо сказать, что исторически Войска и Силы примерно с таким же предназначением, как сейчас, существовали на Северо-Востоке России с середины XIX века. Они снискали себе славу еще при обороне Камчатского полуострова от англо-французского десанта. В последующем, при советской власти, здесь появились отдельные группировки ВМФ, Сухопутных войск, ВВС и ПВО. А в 1998 году было принято решение об объединении всех этих группировок под единым командованием. Это было вызвано прежде всего отдаленностью зоны ответственности на Северо-Востоке от управленческих структур центрального подчинения, Дальневосточного военного округа и Тихоокеанского флота. Здесь ведь расстояния измеряются даже не сотнями, а тысячами километров.
После этого стали более качественно и результативно решаться задачи оперативного, технического и тылового обеспечения соединений и частей, дислоцирующихся на Камчатке и Чукотке. Более эффективно стали расходоваться денежные средства. Теперь, спустя несколько лет, обоснованность такого решения уже не вызывает сомнений. Кроме всего прочего, наличие такой группировки позволяет обучать офицеров в период проведения оперативной, боевой подготовки не только своим специфическим вопросам. Мы в рабочем порядке интегрируем обучение представителей различных родов ВМФ, представленных в нашем объединении, организуем их тесное взаимодействие. Ведь наша группировка имеет в своем составе от стратегических ядерных сил до сухопутных частей. Причем трудно выделить какую-то составляющую Войск и Сил. Хотя отношение к стратегическим силам, представленным атомными подводными лодками, у нас, безусловно, более скрупулезное.
Вообще значение группировки в геополитическом отношении, на мой взгляд, очень велико. Камчатка и Чукотка — исконно русские земли, мы никогда не делили их с кем-либо. Это своеобразный щит для всего Дальнего Востока и Сибири. Пока на Камчатке и Чукотке существует наша группировка, можно быть более-менее спокойным за территориальную целостность России. Собственно, в XIX веке именно военные начали освоение и развитие этих территорий. Да и сейчас нашу роль здесь переоценить трудно. Только на Камчатке военнослужащих группировки и гражданского персонала, задействованного в наших структурах, около 24 тысяч. А прибавьте сюда членов их семей. Приплюсуйте пограничников и представителей других силовых ведомств. Все они проживают, тратят деньги именно здесь. В том числе благодаря этому регион наполняется людскими ресурсами, которых на Дальнем Востоке катастрофически не хватает. Здесь надо учесть и предприятия, занятые в сфере обслуживания группировки, обеспечивающие те или иные наши потребности. В итоге до четверти камчадалов так или иначе связаны с Вооруженными Силами, другими силовыми структурами.
— Какое взаимодействие существует у вас с ТОФ и ДВО?
— Самое тесное. Мы подчиняемся Тихоокеанскому флоту, который в свою очередь взаимодействует с Дальневосточным военным округом. Могу сказать одно: у нас есть все силы и средства, чтобы в случае необходимости защитить Северо-Восток России.
— А как сотрудничаете с местными властями?
— Администрация Камчатской области относится к нашей группировке очень доброжелательно. Видимо, здесь проявляется понимание того, что Вооруженные Силы не только являются оплотом государства на Северо-Востоке, но и непосредственным образом влияют на экономику региона. Никаких серьезных разногласий между гражданским населением и военнослужащими нет. Делить нам здесь, на краю российской земли, нечего. А вот помогать друг другу мы можем и должны. Взаимозависимость гражданских и военных структур существует объективно, и потому местная власть не отгораживается от нас глухим забором, понимает наши проблемы. Причем проявляется это и в час суровых испытаний. В прошлом году на нашу долю их выпало достаточно.
Скажем, когда произошли взрывы на военных складах в районе населенного пункта Центральные Коряки, сразу же было налажено взаимодействие по обеспечению безопасности гражданского населения, выводу людей из зоны чрезвычайного положения. Буквально за три часа оттуда были выведены до пяти, а в дальнейшем — до пятнадцати тысяч человек, и никто из них не пострадал. Понятно, что такую масштабную операцию без тесного взаимодействия с местными властями провести было невозможно.
Разумеется, наше взаимодействие этим не ограничивается. На Камчатке мы совместно проводим торжественные мероприятия, военно-патриотическую работу. На базе объединения 10 лет действуют детский военно-патриотический лагерь «Кадет» для трудных подростков, оздоровительный лагерь для детей военнослужащих и гражданского персонала. Камчадалы с удовольствием принимают участие в празднованиях Дня ВМФ, Дня авиации. Группировка по просьбе местной администрации организует на своей базе лагеря, где школьники проходят военные сборы. На Чукотке, где наших частей значительно меньше, военнослужащие группировки в основном привлекаются к мероприятиям по обеспечению безопасности тех или иных объектов.
— Коль уж вы упомянули об испытаниях, не могу не спросить о батискафе, затонувшем минувшим летом вместе с экипажем у берегов Камчатки. За спасением людей тогда следила вся страна. Какие выводы сделаны командованием из этого ЧП, какие уроки извлечены? — Я бы посмотрел на эти проблемы несколько шире. Случай с батискафом — это на 100 процентов форс-мажорные обстоятельства. И в каком-то плане, конечно, были ошибки экипажа в управлении батискафом. Все они детальным образом проанализированы. Соответствующие уроки извлечены. Как известно, после этого был проведен военный совет ВМФ, посвященный развитию спасательной службы.
Случай этот прежде всего указывает на то, что на флоте нужно растить профессионалов, которые в принципе не допустили бы такого чрезвычайного происшествия. Те подходы, которые преобладали в подготовке флотских специалистов в последние пятнадцать лет, должны быть забыты как кошмарный сон. Тот процесс дезорганизации, который в какой-то степени был характерен и для тихоокеанцев, закончился. Это надо четко себе представлять. Подготовка специалистов всех звеньев должна осуществляться на самом высоком уровне. На флоте не должно быть дилетантов. Ведь даже теми средствами, которые имелись в нашем распоряжении, мы были способны поднять батискаф сами. Но при том условии, если бы в строю находились специалисты-операторы, которые смогли бы с помощью специальных аппаратов без суеты, в рабочем режиме поднять батискаф на поверхность. И, кстати, на второй день спасательной операции предпосылка к этому была.
С другой стороны, это первый в истории флота подводный объект, поднятый с глубины 230 метров с живым экипажем и без значительных повреждений самого батискафа. Главное — люди спасены. К сожалению, средства массовой информации акцент зачастую делали не на этом…
— Александр Викторович, в советские времена служить на Камчатке было выгодно и престижно. Существовали серьезные материальные стимулы. А как с этим сейчас?
— Когда я оканчивал училище, распределиться на Камчатку действительно было сложно. Отправляли сюда только отличников. В их число я и попал. Тогда здесь были двойные оклады. Лейтенантом на втором году службы я получал 550 рублей. А хороший инженер, если помните, получал 120. Так что материально я чувствовал себя независимым, и, когда приезжал в отпуск на материк, мог позволить себе многое. К тому же выслуга лет шла из расчета год за два. Примерно такие же льготы существовали и на Северном флоте, но в отличие от него на Камчатке были более мягкие климатические условия. Да и природный фактор со счетов сбрасывать нельзя. Разве сравнишь голые северные скалы с камчатскими сопками?
Конечно, сравнивать уровень материальной обеспеченности офицеров тогда и сейчас, мягко говоря, затруднительно. До того, советского, уровня нам еще далеко. Тем не менее служить на Камчатке и сегодня во многих отношениях выгодно. Расчет выслуги лет остался прежним — год за два. Денежное довольствие начисляется с коэффициентом 1,8. После январского повышения у контрактников на кораблях оно ежемесячно составляет в среднем 11.860 руб., у контрактников на берегу — 10.736 руб., у контрактников, проходящих службу в батальоне, переведенном в соответствии с федеральной целевой программой (ФЦП) на контрактный способ комплектования, — 16.478 руб. Лейтенант на корабле получает на руки 17.498 руб., на берегу — 16.229 руб., в рамках ФЦП — 21.684 руб. Капитан-лейтенант на корабле — 26.994 руб., на берегу — 25.026 руб., в рамках ФЦП — 32.491 руб. Как говорится, это уже что-то. Не случайно интерес к службе на Камчатке у офицеров сегодня гораздо выше, чем, например, в Приморье, где действует коэффициент 1,3. У нас денежное довольствие в полтора раза выше. Скажем, лейтенант на Камчатке в рамках ФЦП получает примерно столько же, сколько командир соединения в Приморье.
Главный камчатский минус — отдаленность от материка. С другой стороны, лучше уж 9 часов лететь на самолете, чем сутки добираться поездом до Мурманска или Североморска. Другое дело, что в летний период самолетов этих постоянно не хватает. Вернее, не хватает квот, выделяемых для перелета по воинским перевозочным документам.
— А почему так происходит?
— Потому что в рыночные времена мы пытаемся действовать нерыночными методами. Поясню, в чем дело. Скажем, гражданский персонал, работающий в частях нашей группировки, имеет право раз в два года за счет Минобороны слетать на материк в отпуск и обратно. Средства для этого в прошлом году мы получили вовремя и в полном объеме. Никаких проблем здесь не возникало. Служащие Вооруженных Сил в этом плане находятся в гораздо лучшем положении, чем военнослужащие. Им дают «живые» деньги, а не ВПД, которые многие авиакомпании, особенно в пиковый летний период, просто не принимают. В лучшем случае они выделяют по ВПД строго лимитированное количество мест. Вот и получается, что на каждое из них претендуют сразу несколько офицерских семей, которые не могут улететь в отпуск. Гражданскому персоналу же за деньги билеты можно приобрести свободно. Удобно, цивилизованно, без унижений и нервотрепки. Почему нельзя сделать такую же систему и для военнослужащих? Тем более что авиакомпании предлагают различные скидки — для семейных поездок, для молодежи и т. п. Гражданского и военного персонала у нас примерно поровну, и вряд ли это является неразрешимой задачей. Это в конечном счете выгодно Министерству обороны. И это стало бы значительным вкладом в развитие материального стимулирования службы на Камчатке. Тогда бы любая авиакомпания с удовольствием принимала военных пассажиров.
А сейчас людям во время отпуска зачастую приходится оставаться на Камчатке. Или каким-то образом изворачиваться, решать вопрос «в индивидуальном порядке». Либо покупать билет за наличные и по возвращении из отпуска ждать денежной компенсации. А все это — огромные расходы, нервы. Так что «монетизация» транспортировки военнослужащих и членов их семей назрела давно. Надо как можно быстрее менять оставшуюся в армии с советских времен гарантированную государством систему льгот. Сегодня она уже не работает. Раз уж у нас капитализм, надо переходить на нормальный капиталистический образ жизни. Каждая услуга должна быть оплачена. И оплачена деньгами, а не какими-то бумажками с печатями. На Камчатке, как, впрочем, и везде, сегодня работают только деньги.
Это, кстати, касается не только авиаперевозок. Скажем, те офицеры, которые имеют жилье в ЗАТО Вилючинск, а служат в штабе группировки, ежедневно добираются в Петропавловск-Камчатский на пригородном транспорте. То же самое касается их детей, которые учатся в местных вузах. Туда и обратно — порядка 150 рублей. И если нет своего автомобиля, дорога влетает в копеечку. Да и автомобиль надо чем-то заправлять. Надбавки за службу на Камчатке отчасти покрывают эти расходы, но только отчасти. Потому как, например, за коммунальные услуги здесь приходится платить гораздо больше, чем на материке. Стандартная двухкомнатная квартира ежемесячно обходится примерно в 4 тысячи рублей. А если приходится снимать жилье в частном секторе, цифру эту надо увеличить в два-три раза. То есть половину денежного довольствия, а то и больше придется отдать за крышу над головой…
— Я так понимаю, что ситуация с жильем на Камчатке ничуть не лучше, чем в других российских регионах?
— Правильно понимаете. Мне кажется, она даже острее, чем во Владивостоке и Приморье. Новое жилье для военнослужащих на полуострове практически не строится. Последний 45-квартирный ведомственный жилой дом в Петропавловске-Камчатском был сдан в 1999 году. А старый жилищный фонд не обеспечивает всех потребностей. Поскольку частично он пришел в негодность, а частично занят теми, кто утратил связь с Вооруженными Силами. В результате до 80 процентов тех, кто служит в штабе группировки, не обеспечены жильем. Кто-то, как я уже сказал, ездит на службу из Вилючинска или Елизово, кто-то снимает. Всего же в Войсках и Силах Северо-Востока России более 2 тысяч бесквартирных. Надеюсь, с переходом на систему предоставления служебного жилья эта проблема решится. Но для этого опять-таки надо строить.
Справедливости ради надо сказать, что в поселке Рыбачьем, где живут семьи подводников, по президентской программе сегодня возводятся спортивно-оздоровительный комплекс с аквапарком, многочисленные объекты культуры. Сдан превосходный Дом офицеров, которому могут позавидовать даже в столичных гарнизонах. Кстати, в Рыбачьем и с жильем обстановка более-менее стабильная. Но не потому, что его там строят (последний дом здесь был сдан десять лет назад). Просто предыдущие сокращения офицерского и мичманского состава привели к тому, что многие квартиры освободились. А поскольку гарнизон закрытый, «налево» они не уходят. В Петропавловске-Камчатском ситуация как раз обратная. Служебного жилья недостаточно, в очередях на него стоят все — до капитанов 1 ранга включительно. Поэтому у офицера, прибывающего сюда служить, выход фактически один — снимать квартиру.
Если мы хотим, чтобы служба на Камчатке была такой же престижной и заманчивой, как в советские времена, надо всерьез браться за социальную сферу, не ограничиваясь при этом строительством домов или аквапарков. Если мы решим эту проблему — проблему служебного жилья и проезда в отпуск, смело можно будет говорить о том, что офицеры снова будут стремиться на полуостров. Медицинское обеспечение здесь развито достаточно хорошо. Для госпиталей централизованно закупается современная аппаратура, они потихоньку ремонтируются. Здесь вполне достаточно дошкольных и школьных учреждений.
— А как добиться, чтобы увольняющиеся в запас офицеры не уезжали на материк?
— По сравнению с лейтенантскими временами мне бросилось в глаза то, что многие отставники все-таки остаются, обзаводятся здесь дачами. Например, я встретил тут своего первого командира дивизиона капитана 2 ранга в отставке Владимира Алексеевича Сомова, который, уволившись, решил никуда не уезжать. У него здесь хорошая дача, работа, и нигде больше он себя уже не мыслит. Осел на Камчатке и командир ракетного катера, на котором я служил, капитан 1 ранга запаса Василий Иосифович Рашинец. Теперь он предприниматель. Но большая часть офицеров, к сожалению, уезжает, поскольку не видит здесь особых перспектив для себя и своих семей. Видимо, одной квартиры на Камчатке им все-таки недостаточно. Здесь надо развивать производство, социальную, медицинскую, культурную сферу. Если поднять их на соответствующий уровень, если регион получит какие-то дополнительные импульсы для развития, если здесь появятся привлекательные рабочие места, думаю, военные пенсионеры будут здесь оставаться. А вместе с ними — их жены, дети, внуки.
Вообще хотелось бы, чтобы правительство, федеральные власти не забывали об отдаленных, но очень значимых территориях страны. Уделяли им больше внимания. Не зря ведь говорят, что Россия начинается именно здесь, на Камчатке. И по большому счету устойчивость России, ее безопасность куются на этих отдаленных участках. Если окраины державы будут крепки и в военном, и в экономическом отношении, благоприятно будут чувствовать себя и центральные области.
— Как в группировке проходит процесс контрактизации?
— Контрактников в Войсках и Силах Северо-Востока становится все больше. Среди солдатского и сержантского состава их уже около 60 процентов. План федеральной целевой программы выполнен нами на 100 процентов. 345-й мотострелковый батальон постоянной готовности, дислоцирующийся в Петропавловске-Камчатском, полностью укомплектован контрактниками. Это не только местные жители, но и приезжие из различных регионов Сибири и Дальнего Востока. Среди них немало тех, кто проходил у нас срочную службу. Есть и те, кому под тридцать, кто уже обзавелся семьей и детьми. Прежде всего людей привлекает то, что получают они в батальоне даже больше, чем на подводной лодке. Но и в тех частях, которые полностью еще не перешли на контрактный принцип комплектования, средний уровень денежного довольствия контрактников процентов на 15 — 20 выше уровня средней зарплаты на Камчатском полуострове. Так что для молодых ребят, которые не занимаются браконьерством, не зарабатывают деньги какими-то другими путями, это в определенной степени выход из положения.
Конечно, есть и проблемы. В том числе с теми, кто решил шагнуть в контрактники со срочной службы, дабы получать приличную зарплату. Нередко у таких ребят хромает воинская дисциплина. Но, во-первых, их не так много. А во-вторых, сейчас мы переходим от количественных к качественным показателям и надеемся оставить в батальоне только тех, для кого контрактная служба — осознанный жизненный выбор.
— И последний вопрос, Александр Викторович. Что ждет Войска и Силы Северо-Востока в наступившем году?
— Ждет напряженная работа, связанная с поддержанием боевой готовности частей и подразделений. Будет осуществляться техническое обслуживание кораблей, самолетов. Будут стрельбы, выходы в море, полеты авиации. Лимиты топлива нам выделены на уровне прошлого года, но они гораздо выше, чем в минувшем десятилетии. Моряки снова почувствовали себя моряками, а летчики — летчиками!
