Диакон Андрей Кураев: Лень-матушка — это общая болячка для всего православного мира. Просто в Украине она достигла пугающих размеров

В церкви не так уж много людей, которые были известны далеко за ее пределами. Митрополиты и патриархи в данном случае не в счет — к ним внимание бывает приковано благодаря их статусу. Но есть один простой диакон, книги которого проданы миллионными тиражами, и о котором огромное количество людей говорит «я пришел в церковь благодаря его книгам».

Теперь Андрей Кураев получил шанс рассказать о православии новому поколению — его учебник по основам православной культуры хоть и в исковерканном виде, но поступит в школы России. Кроме того, он один из немногих, кто решается открыто обсуждать проблемы церкви и внутри нее и в СМИ. «Левый берег» пообщался с самым известным православным богословом, диаконом Андреем Кураевым о его учебнике, украинском национализме и «Русском мире», об «оранжевых» в УПЦ. Некоторые суждения нашего собеседника далеко не бесспорны, но очень красноречивы — именно так смотрит на Украину российская интеллектуальная элита

Осенью прошлого года Патриарх Кирилл прочитал проповедь о «Русском мире». Украинскую общественность такая проповедь взбудоражила. Главный упрек в адрес Патриарха в том, что он проповедует русский патриотизм и ущемляет украинский.

Плохому танцору нужен хороший хирург. Любая опухоль занимает больше места, чем ей положено. Раз уж кто-то годами своих усилий расчесал себе опухоль до таких размеров — он не должен удивляться, что на нее кто-то наступил.

Если некая киста выросла, ее волей или неволей придется ущемлять. Увы, в некоторых головах выросла киста под названием «украинский национализм». Самим фактом своего существования она взывает к совести здравомыслящих людей: просит ее ущемить, а лучше — ампутировать.

А как вы определяете грань между патриотизмом и национализмом?

По ненависти. «Любить Украину» и «ненавидеть Россию» — не одно и то же. Есть нормальное национальное и патриотическое чувство, а есть дикий национализм. Именно его мы видим в жизни современной Украины в количествах, не совместимых с жизнью в Европе, в науке и в христианской вере.

Думаю, что на это вам многие возразят: почему украинский национализм плохой, а русский — хороший?

Где в речах патриарха есть русский национализм? Почитайте хотя бы его Пасхальное послание, попробуйте там найти слово «Россия» или «русский». Где в его речах предъявление списка обид какой бы то ни было другой стране или нации? Где у него превознесение русского народа и России над другими народами и странами?

Сравнение речей Патриарха Кирилла и украинских националистов однозначно показывает, кто из них болен. Больным свойственны неадекватные реакции. Это естественно. Неестественно всем остальным все время под них подстраиваться.

Но в Украине уже есть определенное количество людей, которые в быту говорят на русском, но при этом являются искренними украинскими патриотами, а Москву видят оплотом тирании и т. д.

«Русский мир», о котором говорит Патриарх, — это мир Сергия Радонежского, Гоголя, Бортнянского, Бердяева. Неужели все это лишь проводники «тирании Кремля»? Ох, как же беден и страшен мир тех, кто придерживается такой точки зрения.

Патриарх говорит о культурном пространстве, которое, как опасаются украинцы, будет доминировать.

Понятно. Вы боитесь вступать в Союз писателей по той причине, что там уже есть несколько успешных писателей? Вы не станете писать по-украински, потому что это уже делал Шевченко, а по-русски потому, что не выдержите конкуренции с Гоголем? «Русский мир» — это не государственное образование и не политическое. Это мироощущение. Оно уже было за много веков до нашего с вами рождения. Оно творило великую историю и культуру. Великую — в том числе своей противоречивостью (фильм Павла Лунгина «Царь» недавно это еще раз обнажил). У него есть не только прошлое (мир Киевской Руси в границах от Крыма до Новгорода Великого), но и настоящее и будущее.

Есть, есть у нас общая культура, общее мировоззрение, и даже общее самоназвание — Русь.

В Украине принято считать, что слово Русь у нас украли московиты и отнесли его к Великороссии, тогда как изначально оно относилось только к тем землям, которые сейчас принадлежат Украине.

Это постыдная пропаганда, рассчитанная на ленивых невежд. Вот Софийская летопись (15 век) передает слова киевского князя Святослава: «Да не посрамим земли Рускыя». В киевской «Повести временных лет» — «Радуйся, русское познанье к Богу». Где тут мягкий знак? Кроме того, возьмите Новгородские летописи и докажите, что слово «русский» эти северяне к себе не относили, а относили его лишь к киевлянам. В том-то и дело, что нынешние русские совсем не против того, чтобы украинцы и белорусы относили этот этноним и к себе. Так что тут вопрос совсем не в краже. Конфликт начинается тогда, когда украинские фашики говорят, что наследницей Киевской Руси является лишь Украина, а белорусский Полоцк или российские Новгород Великий и Владимир-на-Клязьме имеют к Киевской Руси то же отношение, что и Зимбабве.

Когда были дискуссии о «Русском мире», был и такой упрек: почему Патриарх проповедует Русский мир, а не евангельские ценности?

Для ответа на эту клевету достаточно взять книги Патриарха и его проповеди и сравнить — сколько он говорит о Христе, а сколько о другом.

Есть еще и другие упреки в его адрес: зачем он служил по погибшим вследствие теракта литию прямо в метро, в результате чего было перекрыто движение, разве нельзя было в храме помолиться?

Я думаю, что эти критики купались бы в той же самой субстанции собственного производства и в том случае, если бы патриарх туда не пришел. Они бы говорили, что патриарх остался равнодушен к человеческому горю. Эти же критики вряд ли возмущались, когда президент Медведев спустился в метро (с теми же последствиями для регулярности движения поездов).

Подобное критиканство — это иррациональная стихия. Это страсть. Это та ненависть, которая всегда найдет повод для своего взбухания. Мозги этих людей существуют не для того, чтобы слушать и принимать аргументы. Нам же надо просто трезво понять: не со всеми людьми можно найти понимание. Есть люди, которые сами себя изуродовали. Именно своей ненавистью. И вряд ли в человеческих силах их исправить.

То есть миссия церкви в таком случае — это только молитва?

Церковь — это не только мы. Это еще и Бог. Да, мы тут можем лишь молиться. А Господь может их пути повернуть так, что они сами забросят эти свои болезненные расчесы, ибо в их жизнь войдет что-то более серьезное. Например — влюбленность или появление ребеночка.

С такой точки зрения все наши межконфессиональные диалоги вообще не имеют никакого смысла. Я имею в виду диалоги между УПЦ и УПЦ КП.

А я в них и не участвую.

Да, я знаю, но интересно ваше отношение к таким встречам. В прошлом году впервые за историю раскола представители УПЦ КП были приняты в Киево-Печерской лавре и с ними проводились переговоры. Это путь к преодолению раскола или это путь в никуда?

Я в этом вижу только желание молодых прелатов Киевской митрополии пошантажировать Москву, напугать ее, и тем самым избежать влияния Патриархии на свою карьеру. Папский двор эпохи Александра Борджиа, наверно, тоже с кем-то вел какие-то переговоры. Но истории он запомнился не этим, а лишь уровнем своей нравственной деградации.

Кстати о Борджиа и о корысти. Недавно вы в своем блоге написали о симонии в УПЦ, о том, что протоиерей Виктор Бедь из Закарпатья «накопил себе денег» на покупку епископства. Потом вы эту запись стерли. Почему?

Я человек послушный. Попросили — стер. Вот так же я прошу этих «борджиков»: не позорьте церковь симонией. Надеюсь, на эту мою просьбу они отреагируют так же быстро и позитивно. Уже не один год статьи в украинской прессе, посвященные деятельности Виктора Бедя (ныне уже архимандрита — это последняя ступень перед епископством), носят заголовки — «Кидала в рясе», «Адвокат или Остап Бендер» и т. п. А апостол Павел говорил, что кандидат в епископы должен иметь доброе свидетельство от внешних. Впрочем, и внутри церкви я слова хорошего не слыхал про Бедя и его «теологический» бизнес.

А как отобразится смена власти в Украине на УПЦ?

За годы «оранжевой» власти в Киевской митрополии сформировалась группа людей с отчетливо «оранжевой» идеологией. И сегодня они никуда из митрополии не ушли. В прошлом году их испугало появление нового патриарха в России; в этом году — нового президента в Украине. Этот испуг будет провоцировать их на более решительные действия по дистанциированию. Недавно Филарет признал наличие своих единомышленников в Киевской митрополии: «Есть люди в Синоде УПЦ и в епархиях, которым Кирилл совсем не нужен в Киеве».

Вы думаете, что проукраинский епископат может поднять вопрос об отделении от Москвы?

Прежде всего, это не тот термин. Если есть «проукраинские священники», значит, есть «антиукраинские»? Я сам, например, вполне проукраинский дьякон. Я желаю блага Украине — родине моего деда.

«Борджиков» лучше называть «оранжевыми». Нет, они не смогут инициировать отделение. Но то, что они будут блокировать любые попытки по сближению, — это очевидно.

Что-то не заладилось в церковном возрождении Украины уже давно. Почему Украина, которая в прошлые столетия была интеллектуальным лидером Русского мира (вспомните времена Киево-Могилянской академии), в последние 20 лет стала аутсайдером?

Просто потому, что богословы заняты темой раскола.

Это не так. Перечислите мне хотя бы 10 книг на эту тему. И в любом случае наиболее интересный и научный анализ церковной трагедии Украины дают книги московского автора Виктора Петрушко…

Уже 20 лет я не могу из Украины вывезти книги в Россию. Поток литературы идет только из России в Украину. И кто же в этом виноват? Таможни? Президенты? Светская власть тут ни при чем. Это значит, что лидеры церкви создали такой интеллектуальный, а точнее, антиинтеллектуальный климат в церкви, что не появляются ни своя богословская мысль, ни свои действительно интересные книги.

Почему в ваш учебник по ОПК для средних школ издатели внесли правки? Разве вы не могли пожаловаться Патриарху на то, что ваш текст кто-то пытается исковеркать? У вас ведь в России вроде уже как единство церкви и государства.

Тут речь о цене конфликта. То есть — до какой степени можно поддаваться на провокацию. Да, на моих глазах уродовали мой учебник. Что делать? Подать в суд и потребовать не печатать его в таком виде? Хорошо, и не будут его печатать. Суд будет длиться несколько лет, и значит, школы за все это время ничего не получат. Эксперимент сорвется. И пресса и чиновники в таком случае скажут: попы сами виноваты, скандалистами оказались, из-за двух фраз провалили распоряжение президента… Против нас играют опытные аппаратчики.

Это уже больше похоже на теорию заговора. Тогда нужно поверить в то, что есть некие злые силы, которые не хотят преподавания ОПК

Злые силы тут ни при чем. Однако у вполне обычных людей есть разные позиции относительно преподавания ОПК. Это не деление людей на добрых и злых. Просто это факт нашего разномыслия по данному вопросу. Ненормально лишь то, что многие из наших оппонентов, не скрывая своего негативного отношения к церкви и даже к идее эксперимента, тем не менее, возглавляют его осуществление. Это и директор издательства «Просвещение» А. Кондаков, и координатор группы авторов учебников М. Шахнович, и еще группа чиновных товарищей. Сам эксперимент по преподаванию религиозных культур в России развивается по принципу «жалует царь, да не жалует псарь». Атеистов никто из власти не изгонял. Они по-прежнему там.

Я вернусь к вопросу о единстве церкви и государства. Ведь в либеральной среде уже чуть ли не аксиомой считается то, что РПЦ в России сращивается с властью. Однако этот эпизод с вашим учебником показывает, что настоящего сотрудничества нет.

Любая мифологема существует не для анализа действительности, а чтобы помешать этому анализу. Идеологов нельзя убедить реальными фактами. Им так хочется. Евреям всегда хочется быть напуганными — мол, вот-вот начнутся погромы. Точно так же либералам хочется убедить себя и окружающих в том, что они — белые рыцари, защищающие мир от церковно-государственного тоталитаризма. Наличие образа врага обеспечивает партийную сплоченность и управляемость запуганных единоверцев.

Владыка Иоанафан Елецких издал свои переводы литургии на украинский язык, есть переводы на украинский книг протопресвитера Александра Шмемана и игумена Петра Мещеринова. Как вы к этому относитесь?

Прекрасно. Нужно развивать высокий богословский украинский язык. Что касается языка богослужения, то, как справедливо решил Синод УПЦ, это частное дело каждого прихода.

Почему тогда большинство нецерковных людей считают, что службы на украинском языке запрещены?

Донесение решений синода УПЦ до украинской паствы — это не в пределах моей компетенции.

А Синод Русской церкви еще в 2000 году принял «Социальную концепцию РПЦ», и этот документ мало кто в церкви изучал или хотя бы читал. Хотя формулировки в нем гениальные по своей лаконичности и информативности и касаются многих вопросов церковной жизни. Чем вы это объясняете?

Лень-матушка раньше нас родилась. К сожалению, это общая болячка для всего православного мира (в том числе России). Просто в Украине она достигла пугающих размеров. Впрочем, тут приходится говорить не только о лени, но и о воинствующей антиинтеллектуальной атмосфере в церковной жизни.

Вы имеете в виду Почаев или иные подобные монастыри?

«Почаевские листки» — это чистейшее исповедание того, что в древности называлось ересь гносеомахии, то есть ненависть к образованию. «Они отвергают необходимость для христианства всякого знания. Они говорят, что напрасное дело делают те, которые ищут каких-либо знаний в Божественных Писаниях, ибо Бог не требует от христианина ничего другого, кроме добрых дел. Итак, лучше жить скорее попроще и не любопытствовать ни о каком догмате, относящемся к знанию», — передает преподобный Иоанн Дамаскин учение этой ереси. Вряд ли хоть одна из тысяч почаевских листовок посвящена полемике с этим искажением православия. Но, как и всякая ересь, гносеомахия — это все же упорное отстаивание определенной умственной позиции. А на многих приходах царит просто лень.

Но если церковь видит, что есть антиинтеллектуальные настроения, такие как в Почаеве, то почему не обратиться, например, к наместнику монастыря и не спросить: владыка, а почему ваши монахи игнорируют соборный документ — «Социальную концепцию РПЦ»? Ведь это может закончиться новыми «закопальцами»..

У любого руководителя при выяснении отношений с подчиненными всегда возникает вопрос: а стоит ли игра свеч? Ради чего идти на обострение и чем-то рисковать? Что при этом можно потерять и что приобрести?

Я вижу, что для кого-то ясность православной мысли (которая выражена в Социальной концепции) не представляется той целью, ради которой стоит идти на обострение отношений с группой монахов. Уточка может неприятно пахнуть, но яйца все равно несет золотые. Иерархи дали себя запугать: мол, ничего с этим Почаевом не поделать, они все равно герои веры, а какую веру они там проповедуют — дело не столь важное. Это опять же ленивая позиция: делать ничего не буду, потому что это безнадежно. Испуг порождает лень; лень подпитывает испуг.

При каких условиях атмосфера церковной жизни может измениться к лучшему?

Люди встрепенутся, если увидят, что церковные потоки могут возвращаться из церковного верха вниз. Например, в виде епархиальных пенсий для вдов священников. Или пенсий для больных священников. Или в виде поддержки епархией бедных приходов. Ведь католики, когда посылают священников в Россию, сами платят им зарплату из центра и не требуют, чтобы те сами себя обеспечивали и для этого бегали по требам. Тогда и отношение к священнику другое и понимание им его же труда — тоже другое. Сразу всю ситуацию поменять не удастся. Но нужно хотя бы несколько проектов.

Я знаю такие проекты — один из известных киевских священников из богатого прихода помогал нескольким бедным приходам.

Вот и хотелось бы, чтобы подобные деяния были не личной инициативой отдельных священников, а частью системной жизни церкви.

http://lb.ua/analitic/society/2010/05/07/42 057_diakon_andrey_kuraev_lenmatushka.html