 |
| Красная звезда | Александр Тихонов | 22.12.2005 |
Строительство Вооруженных Сил
— Юрий Николаевич, как сегодня обстоят дела с реформированием Вооруженных Сил, что уже сделано, каковы планы на ближайшее будущее? — В 2005 году мы практически завершили пятилетний цикл реформирования наших Вооруженных Сил. За этот период произведены весьма существенные преобразования в их организационно-штатном составе. Очень важно, что серьезнейшие изменения произошли в сознании генералов, офицеров, солдат и сержантов, а также в сознании российской и мировой общественности в оценке тех событий, которые происходили за этот пятилетний период в военной составляющей нашего государства. В отдельных СМИ порою заявляется о том, что военная реформа в России, в армии и на флоте завершилась не начинаясь. С этим «выводом» я никогда не соглашусь. Чтобы давать оценки на этот счет, прежде всего надо определиться в понятийном аппарате. И если реформа — это радикальные события, которые проводятся в течение определенного периода времени, то они в Вооруженных Силах действительно произошли. Давайте вспомним, что представляли собой Вооруженные Силы на 7 мая 1992 года, своеобразную точку отсчета истории новой российской армии. Их численность на тот момент составляла три миллиона человек. Сегодня — 1 миллион 100 тысяч. То есть проведено радикальное изменение численности Вооруженных Сил. Мы имели очень сложную организационно-штатную структуру — пять видов Вооруженных Сил. Сегодня пришли к трехвидовой структуре. Это было непросто — достаточно вспомнить ту критику, которая звучала по поводу объединения ВВС и ПВО. Но это было необходимо. Все передовые государства строят свои вооруженные силы по принципу трех стихий: сухопутной, морской и воздушно-космической. В 1992 году в государстве не было даже военной доктрины. В 1993-м мы ее (правда, как документ переходного периода) приняли. В октябре 2003 года появилась так называемая Белая книга «Актуальные задачи развития Вооруженных Сил Российской Федерации». Идеи, изложенные в ней, сегодня реализуются, и в целом нам понятно, какие Вооруженные Силы нам нужны завтра, послезавтра, на ближайшую, среднюю и долгосрочную перспективу. Поэтому, что бы ни говорили наши «доброжелатели», за пять лет военное строительство в нашей стране прошло путь радикальных перемен. Процесс глубоких качественных преобразований идет и сегодня. Цель четко определена: создание сильной, профессиональной, хорошо вооруженной армии, способной противостоять имеющимся и перспективным угрозам. — Чтобы ее достичь, необходимо прежде всего нормальное финансирование… — Сегодня военная реформа имеет четкую экономическую базу. Я был участником заседания комиссии по военно-промышленным вопросам, на которой обсуждался государственный оборонный заказ 2006 года. Министерство обороны подготовило на этот счет свои предложения — мы создали в части, касающейся Вооруженных Сил, сбалансированный, обеспеченный финансовыми средствами государственный оборонный заказ. И выполним его. Мы сейчас завершаем подготовку очередного плана строительства Вооруженных Сил РФ до 2010 года, который прежде всего нацелен на повышение качественного состояния армии и флота. Ведь не просто так с 2006 года мы увеличим закупки ВВТ практически на 50 процентов в денежном выражении по сравнению с 2005 годом — основной акцент сделан на приобретение нового современного оружия. Мы сегодня по большому счету просчитываем каждый наш шаг — от закупок ВВТ до обеспечения военнослужащих жильем и объектами социально-культурного назначения. Как известно, одной из самых острых на сегодняшний день является проблема обеспечения жильем военнослужащих. И решение президента о дополнительном выделении средств на жилье для военных в первую очередь в пяти важнейших регионах (Москва, Санкт-Петербург, Московская, Ленинградская и Калининградская области) фактически решит проблему почти на 70 процентов. Это значит, что 33 тысячи военнослужащих получат жилье в самое ближайшее время. Необходимо и увеличение денежного содержания наших военнослужащих. И в течение трех следующих лет оно будет увеличено почти в два раза. Конечно, хотелось бы большего — труд военного стоит намного дороже того, что он сегодня получает. В то же время надо иметь в виду, что у нас в стране есть и другие социальные проблемы (здравоохранение и т. д.). Должен сказать, что в планах военного строительства сегодня нет популизма. Нет и расчета на получение одобрения — ни со стороны наших зарубежных критиков, ни со стороны доморощенных «специалистов». Руководство Министерства обороны не отгораживается от конструктивной критики (со стороны различных ветвей власти, политических партий, общественных организаций, частных лиц — от тех людей, которые действительно знают проблемы Вооруженных Сил) и предлагает разумные варианты совершенствования военной организации. Эта работа сегодня очень хорошо налажена и с обществом в целом, и со структурами федеральной исполнительной власти, с нашей промышленностью, наукой. Мы понимаем, что залог нашего успеха — в объединении усилий и совместной выработке мер по совершенствованию военной организации государства. — Общественный интерес к проблемам реформирования Вооруженных Сил понятен, поскольку только сильная армия может гарантировать безопасность и суверенитет богатой землями и ресурсами России. При этом часто слышны требования: Вооруженные Силы должны быть максимально открытыми для общества. Как вы относитесь к этой позиции? -Я полагаю, что журналисты уже почувствовали, что сегодня Вооруженные Силы максимально открыты для средств массовой информации. К примеру, если в прошлом году посетить воинские части и военные объекты имели возможность более 11 тысяч представителей СМИ, то в этом году — уже около 15 тысяч. Однако у этой открытости должна быть граница. Мы сегодня живем в государстве, которое имеет соответствующую нормативно-правовую базу, и в этой области она регулируется соответствующими документами о государственной тайне. Государство имеет и должно иметь право охранять свои тайны, тем более, военные. Поэтому мы и говорим о разумной открытости. Других соображений для ограничения доступа и общества, и гражданина к проблемам и жизни армии у нас просто нет. — Юрий Николаевич, вы удовлетворены тем, как отражается армейская тематика на страницах печатных изданий и в электронных СМИ? -Не хочу критиковать журналистов и не имею, наверное, права на это. Просто выскажу свое мнение. Порой открываешь газету и в ней видишь об армии только плохое: неудачный пуск, гибель людей и т. д. Конечно, и неудачные пуски ракет, и гибель людей — все это случается. И имеет место в армиях всех государств, потому что сама военная сфера деятельности сопряжена с повышенной опасностью. Мне не совсем понятен тон подачи отдельных журналистских материалов, освещающих боевые и небоевые потери среди наших военнослужащих. Поверьте, я бы тоже мог говорить о боевых и небоевых потерях, к примеру, американских вооруженных сил в Ираке с определенным налетом злопыхательства, — мол, у них нет профессиональной подготовки и т. д. Я не раз говорил и еще раз повторю: ввод американских войск в Ирак — это была большая политическая ошибка руководства Соединенных Штатов. Но причем здесь солдаты и офицеры американских вооруженных сил и армий других стран, которые сегодня там? Они честно, так же, как и российские солдаты в «горячих точках», выполняют свой долг. Так что мне хотелось бы, чтобы и наша, и все другие встречи журналистов и представителей Министерства обороны были направлены на объективное освещение положения дел и в Вооруженных Силах России и обстановки в наших регионах, прежде всего на Северном Кавказе. — Задевает ли вас подобная злобная критика в адрес военных? -Откровенно скажу — да. Прежде всего, потому что критика-то ведется зачастую непрофессионально и, наверное, несправедливо. Несправедливо не только ко мне, как начальнику Генерального штаба, но и к тому солдату, к тому младшему офицеру, который ежедневно, ежечасно исполняет свой воинский долг. Да, должно быть меньше различного рода происшествий, и основное направление здесь — повышение профессионализма за счет перехода на контрактную службу, увеличения количества и качества учений и тренировок. — Скажите, располагает ли Министерство обороны России достаточными полномочиями и ресурсами, чтобы качественно и в срок выполнить Федеральную целевую программу по переводу ряда воинских частей на контрактный способ комплектования? -Если мы не выполним эту программу, мне придется уйти в отставку… Федеральная целевая программа рассчитана, как известно, на период до 1 января 2008 года. С точки зрения материального обеспечения, выделения финансовых средств на реализацию этой программы, у нас нет оснований обижаться на государство. Более того, я уже говорил, что мы дополнительно получили на создание служебного жилья в пяти регионах нашей страны весьма ощутимые средства. И мы их должны качественно, с пользой для осуществления, в том числе и федеральной программы, использовать. Все, что сегодня делается в рамках ее реализации, позволяет быть уверенными в том, что программа будет выполнена в те сроки, которые запланированы. — Какие изменения организационного плана предполагаются в рамках реализации плана военного строительства на 2005 — 2010 годы? Известно, например, что создаются территориальные командования… -Мы провели в 2005 г. эксперимент по созданию системы управления авиацией и противовоздушной обороной на стратегическом направлении. Это вполне объяснимо — опыт последних локальных конфликтов (в той же Югославии) говорит о том, что они начинались с ударов авиации противника по объектам на территории того или иного государства. В этой связи акцент делается на защиту территории в первую очередь от подобной начальной угрозы. Мы должны быть готовы не воевать конкретно с Соединенными Штатами, но отражать воздушную форму воздействия, которая является действительно актуальной, реальной для военных конфликтов будущего. — В свое время в военных училищах и академиях СССР изучали тактику действий и вооружение войск США, Англии, Германии, Китая. Скажите, чью тактику, чьи вооружения изучают в высших военных учебных заведениях России, в том числе и в Академии Генштаба, сейчас? -Действительно, в советское время мы изучали организацию вооруженных сил и военную технику государств вероятного противника. Сегодня я, как начальник Генерального штаба, не вижу вероятного противника в лице конкретного государства, будь то Соединенные Штаты, Германия или Китай. Сейчас в российских военно-учебных заведениях изучают возможные перспективные формы и способы боевых действий. Мы давно уже перестали готовиться к так называемым глобальным ядерным войнам, к крупномасштабным войнам с применением обычного оружия, но мы усиленно готовим наших офицеров и наши подразделения к решению задач в локальных конфликтах. Я просто обязан отметить, что сегодня у России с рядом государств, в том числе и вступивших недавно в НАТО, есть проблемы, связанные с так называемыми территориальными вопросами. Например, этим летом Эстония в уже подписанный и ратифицированный Россией договор о госгранице внесла при своей ратификации такое дополнение, которым фактически аннулировала его. Вот поэтому мы должны быть готовы к защите своей территории. При этом мы не будем готовиться к войне на чужой территории, что тоже сегодня является особенностью подготовки российских Вооруженных Сил. В наших военных вузах курсанты и слушатели изучают все самое современное оружие, которое есть в мире. Изучают для того, чтобы создавать для российских Вооруженных Сил аналоги, отвечающие требованиям сегодняшнего и даже завтрашнего дня (и такое оружие в России создается). На это направлена система военного обучения в России. — Юрий Николаевич, после вашего выступления на совещании руководящего состава Вооруженных Сил РФ 9 ноября 2005 г. оборонщики больше прислушиваются к требованиям Вооруженных Сил как заказчика? -Почему именно после того моего выступления? Я всегда это говорил открыто. Кстати, осенью я побывал в Нижнем Тагиле на «Уралвагонзаводе», где для нас производятся танки, и конкретно говорил, какие танки нам нужны, какими качественными характеристиками они должны обладать. Мы находимся в рыночных отношениях и руководствуемся простым принципом: плохое не покупать. Сегодня любой покупатель имеет законное право выбора и, приходя в магазин, это право реализует. Точно так же действуем мы на рынке ВВТ. — В советское время личный состав наших Вооруженных Сил, проходивший службу за границей, всюду (в ГДР, ЧССР и т. д.) имел один и тот же уровень социальной защиты, базировавшийся на одних и тех же нормативно-правовых актах. Будет ли сейчас отрегулирован на законодательном уровне перечень льгот и компенсаций для наших военнослужащих, проходящих службу на российских военных базах за границей таким образом, что этот перечень станет единым? -У нас есть соответствующие решения о социальных льготах военнослужащим, проходящим службу за пределами Российской Федерации. Надо иметь в виду и то, что направление за пределы РФ — это прерогатива не только президента, поскольку решение главы государства должно быть в данном случае утверждено Советом Федерации. Я не вижу здесь проблем — нормативно-правовая база есть, социальные льготы у всех военнослужащих Вооруженных Сил России, проходящих службу за пределами нашей страны, примерно одинаковы. — В той же Грузии нашим военнослужащим сейчас очень непросто… -С 1993 по 1995 год я был начальником штаба Группы российских войск в Закавказье, так что условия службы там мне хорошо знакомы. В те годы мы — российские военнослужащие — спасли мир в Грузии, спасли грузинский народ от гражданской войны. Правда, многие сегодня забыли об этом и пытаются представить нахождение российских миротворцев в Грузии как зло. Это далеко не так, и я знаю многих грузинских политиков и простых граждан Грузии, которые говорят как раз об обратном. Сегодня неоднозначно мнение в грузинском обществе и насчет того, надо ли спешить Грузии вступать в НАТО, хотя господин Саакашвили рассматривает вступление в НАТО чуть ли не основной целью своего президентства до 2008 года…Россия — США: тепло и холод партнерства
— Каковы основные направления сотрудничества России и США в военной области, на чем юридически оно базируется? -Сегодня базовым документом, который определяет отношения между военными ведомствами наших государств, является рабочий план по совершенствованию военного сотрудничества и совместимости между Вооруженными Силами Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки. Он весьма обширен и предполагает разнообразное содержательное наполнение: учения и обмены визитами, участие экспертов в конференциях и семинарах и мероприятия по подготовке военных кадров. Дополнительные направления сотрудничества также четко обозначены конкретными документами: президентским контрольным списком задач (июнь 2004 года); братиславским дополнением (февраль 2005 года). Подчеркну, что эти дополнения затрагивают национальные интересы не только двух наших государств, но и всех стран в мире. Одно лишь перечисление направлений российско-американского сотрудничества в военной сфере подтвердит мои слова: транспарентность и укрепление доверия применительно к сокращениям стратегических ядерных наступательных вооружений и противоракетной обороне; сотрудничество в сфере оборонных технологий, в области предупреждения распространения переносных зенитно-ракетных комплексов, в обеспечении безопасности ядерных объектов. И конечно же взаимодействие при решении различного рода региональных проблем (например, ликвидация крупномасштабных гуманитарных катастроф). Перечисленные мною темы не раз обсуждались и на уровне министров обороны, и в ходе штабных переговоров между военными ведомствами наших государств. В августе этого года состоялся мой визит в Соединенные Штаты Америки, и буквально все эти вопросы затрагивались в ходе контактов с моим коллегой генералом Майерсом. Точно так же ни одна из вышеназванных тем не осталась в стороне в ходе встречи с его преемником и тоже моим коллегой генералом Пейсом в Брюсселе 15 ноября. — Заявления о партнерстве, о планах взаимодействия в военной сфере звучали и в 1990-е годы, однако реальных дел тогда было гораздо меньше, чем слов… -Отношения России и Соединенных Штатов после окончания «холодной войны» претерпели весьма существенные изменения — от радужных иллюзий в начале 1990-х годов до четкого и прагматичного понимания национальных интересов каждого из государств в начале XXI века. Должен сказать, что до 2001 года сотрудничество между нашими государствами в основном сводилось, мягко говоря, к семинарским дискуссиям, не более того. События 11 сентября 2001 года подвигли Соединенные Штаты к более конкретному сотрудничеству. Может, это мое субъективное мнение, но все же хотелось бы подчеркнуть, что в отношениях США и России контакты по военной линии в значительной степени импульсивны. Появляется очередная злободневная проблема (к примеру, терроризм, самодельные взрывные устройства) — наступает взлет активности. Актуальность проблемы для США снижается — затухает и активность нашего взаимодействия в военной сфере. Видимо, так не должно быть. По моему мнению, в настоящее время созданы нормальные рабочие условия для поддержания и развития взаимодействия между нашими военными ведомствами по целому ряду направлений. В первую очередь это обмен информацией по актуальным проблемам, наиважнейшая из которых — борьба с терроризмом. Здесь необходим оперативный обмен полученной информацией о планах и характере возможных действий террористов, используемых ими каналов получения финансовых средств, оружия, взрывных устройств. Еще одно направление — это усиление контроля за распространением переносных зенитно-ракетных комплексов с целью пресечения попадания их в руки террористов. Российская сторона самым, подчеркиваю, серьезным образом подходит к сотрудничеству с Соединенными Штатами в области борьбы с распространением ядерного, химического, биологического оружия — как на двусторонней, так и на многосторонней основе. Россия, как известно, присоединилась к международной Инициативе по борьбе с распространением оружия массового поражения ИБОР. Сегодня эта Инициатива включает порядка 60 государств и начинает работать. Я был участником официального вступления России в эту Инициативу в Кракове с нашими специфическими условиями, обеспечивающими соблюдение общепринятых норм международного права. Ведь даже при остановке любого подозрительного судна, в том числе с помощью силы, главное, как говорят в России, не перегнуть палку. Несмотря на совпадение позиций между нами — военными России и США — по ключевым направлениям борьбы с распространением как ядерного, так и других видов оружия массового поражения, в этом вопросе, как нам представляется, не все обстоит гладко. К сожалению, двойные стандарты присутствуют. Вот убедительный тому пример. Соединенные Штаты требуют полной прозрачности ядерных программ ряда стран (Корейской Народно-Демократической Республики, Ирана). И, с другой стороны, закрывают глаза на то, что Израиль, по признанию большинства авторитетнейших международных экспертов, в том числе и американцев, уже давно (подчеркиваю, давно!) обладает внушительным арсеналом ядерного оружия. Сделав вывод о том, что будущая система контроля в рамках конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия ограничит поле для маневра Соединенным Штатам, Вашингтон фактически тормозит принятие соответствующего протокола. Еще один момент, в котором присутствует холодок или недопонимание в отношениях России и США, касается режима контроля за ракетными технологиями. Как мне представляется, сегодня этот режим используется нашими коллегами в Соединенных Штатах как средство защиты национальных интересов и, подчеркиваю, как способ давления на потенциальных конкурентов на рынке данного вида оружия. А в ряды потенциальных конкурентов попадает и Россия. В то же время наши американские коллеги не препятствуют передаче собственных ракетных технологий государствам-союзникам. В качестве примера можно назвать Израиль и Республику Корея. — Есть ли какие-то конкретные доказательства того, что у Израиля есть ядерное оружие? -Доказательств более чем достаточно. Я встречался с израильскими коллегами, и они сами не скрывают того, что у них есть ядерное оружие. — Еще одним полем, на котором отношения США и России далеки от идиллии, является постсоветское пространство… -Да, это тоже привносит холодок в наши отношения с американскими коллегами. Сегодня важнейшим приоритетом внешнеполитического курса России является углубление сотрудничества с государствами — участниками СНГ. Недавно состоявшееся заседание Совета министров обороны государств — участников СНГ и заседание Совета министров обороны государств — участников ОДКБ — еще одно подтверждение этому. Российская Федерация не претендует на роль, так сказать, старшего брата в отношениях с государствами ближнего зарубежья. Мы уважаем и их суверенитет, и их право на развитие связей с любым, подчеркиваю, с любым государством, в том числе со странами НАТО. С другой стороны, мы имеем право на постсоветском пространстве отстаивать интересы России, и мы будем это делать. Сегодня в государствах ближнего зарубежья проживают десятки миллионов этнических русских. Даже ради этого стоит отстаивать национальные интересы России на постсоветском пространстве. Есть и другие веские причины для этого. Поэтому мы не можем согласиться с нашими американскими коллегами, когда внутриполитическая ситуация в ряде постсоветских государств развивается путем стимулирования разного окраса «бархатных революций». По-моему, народы государств СНГ имеют полное право сами, без внешнего влияния, определять свою судьбу. — На постсоветском пространстве Россия и США чаще всего соперники. А в Европе и ее организациях? -В формате Россия — НАТО мы с нашими американскими коллегами на европейской площадке работаем совместно. Мы достаточно тесно сотрудничаем сегодня и с государствами Европейского союза. Как известно, 10 мая были подписаны соответствующие «дорожные карты», где есть и «дорожная карта» по внешней безопасности, касающаяся участия военных. В то же время я хотел бы заметить, что зачастую Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) превращается — подбираю выражение, чтобы не обидеть, — в надзорный орган. Причем в надзорный орган за соблюдением принципов демократии в России и других странах СНГ. Такого, как мне кажется, не должно быть. И здесь тоже ощущается холодок в наших отношениях с Соединенными Штатами, в том числе по линии военных, ибо в этих процессах в той или иной мере участвуют и США. — Не приведут ли эти холода в конце концов к новому «ледниковому периоду» в отношениях России и США? -Не хотелось бы, потому что в целом сотрудничество между военными ведомствами Российской Федерации и Соединенных Штатов рассматривается и будет нами рассматриваться как важнейшая составная часть политики России, направленной на укрепление мира и безопасности.Зачем друг другу НАТО и Россия?
— Юрий Николаевич, кто сегодня в ком больше нуждается: Россия в НАТО или НАТО в России? -Я попробую сделать вывод и за своих, и за натовских коллег. Как мне представляется, этот вывод объективен, его суть заключается в том, что сегодня важное значение для НАТО имеет налаживание сотрудничества с Россией в военной области. Это действительно так, и это мы чувствуем сегодня в наших отношениях. Почему? В случае нахождения — если так можно сказать — точек соприкосновения значительно расширяются возможности России и НАТО в целом по противодействию тем угрозам, которые я выше обозначил (борьба с терроризмом, противодействие распространению ОМП и др.). Нахождение этих точек соприкосновения значительно повышает совместный потенциал в решении, как говорят наши натовские военные коллеги, проблем кризисного реагирования. Почему я делаю такой вывод и почему наши натовские коллеги заинтересованы в этом? Дело в том, что тот опыт, который имеет Российская Федерация в борьбе с терроризмом, не имеет ни одно государство НАТО. — То есть, если бы не угроза терроризма, ни о каком сотрудничестве России и НАТО и говорить не пришлось? -Сегодня сближению натовских и российских военных и в целом сближению России и НАТО объективно способствует наличие общих ценностей. Не буду их перечислять. Хотя должен сказать, что несколько лет назад один из секретарей Совета НАТО вывел формулу, которая должна была приблизить Россию к более тесному сотрудничеству. В этой формуле было одно: установление демократии. Сегодня существуют разные точки зрения по поводу того, есть ли демократия в России. Лично мне порой кажется, что демократии у нас даже больше, чем в ряде старых — в хорошем смысле слова — демократических государств. В настоящее время нет антагонистических идеологических противоречий, которые существовали между нашими государствами, между Организацией Варшавского договора и НАТО во времена «холодной войны». Однако между НАТО и Россией по-прежнему есть и проблемы. Негативное влияние на состояние отношений между Россией и НАТО в целом и отношений между военными России и государств НАТО оказывает сегодня сохранение остатков старого мышления как у политиков, так и у военных. Мы в России быстрее пришли к пониманию того, что война между Россией и НАТО — это не тот путь, к которому мы должны стремиться. Должен сказать, что зачастую в средствах массовой информации государств Североатлантического союза появляются тенденциозно подобранные материалы о России, которые в прямом смысле запугивают обывателя криминалом, терроризмом, исходящими из России, якобы имеющей место потерей контроля над ядерным оружием и другими видами ОМП, возможностью экологических катастроф. Однако, несмотря на все это, если проанализировать несколько предыдущих лет и нынешний характер наших отношений, можно однозначно сказать, что сотрудничество между Россией и НАТО сегодня развивается, причем на взаимовыгодных условиях. — По каким направлениям? -Здесь и борьба с терроризмом, и противоракетная оборона, и оперативная совместимость, и сотрудничество в области военно-морской и воздушной деятельности, и в различных других областях, представляющих — особо отмечу — взаимный интерес. Буквально в конце октября этого года в НАТО был передан наработанный нами проект политико-военных указаний по участию военных России и НАТО в борьбе с терроризмом. Как мне представляется, сам факт выработки проекта этого документа российской стороной и принятие его без особых добавлений и изменений НАТО наглядно демонстрируют уровень наших отношений. Началась подготовка к проведению в 2006 году учения специальных подразделений ВДВ Российской Федерации и спецподразделений государств НАТО. В них планируется участие подразделений Соединенных Штатов, Великобритании, Франции и Турции. Буквально в начале следующего года планируется участие двух кораблей Черноморского флота в операции Active Endeavor в Средиземном море. В рамках подготовки к этим учениям уже создана прямая линия связи между Неаполем и Севастополем. Говоря о сотрудничестве в области военно-морской деятельности, нельзя не упомянуть проведение международной спасательной операции на Дальнем Востоке. Это тоже характерный пример практического взаимодействия, результатом которого стало спасение жизней наших моряков. Еще одно направление конкретной работы с НАТО — это сотрудничество в области противоракетной обороны. Начата подготовка российско-натовского учения в данной сфере, которое планируется провести в 2007 году. Что касается сотрудничества в области обеспечения безопасности, хранения и перемещения ядерного оружия, то в сентябре текущего года на территории Великобритании было проведено учение «Сенатор». Аналогичное учение в 2006 году будет проведено на территории Франции. Хочу отметить, что только на 2006 год в план военного сотрудничества Министерства обороны Российской Федерации и НАТО включено 46 мероприятий, в том числе 13 мероприятий непосредственно на территории Российской Федерации (остальные — на территории государств НАТО). По направлению достижения оперативной совместимости в перечне мероприятий сегодня уже содержится порядка 50 наименований. — А что именно подразумевается под достижением оперативной совместимости Вооруженных Сил России и сил НАТО? -Когда мы говорим об оперативной совместимости, надо подразумевать прежде всего совместимость языковую. Речь не идет о том, что мы будем действовать по общей тактике, хотя тактика наших подразделений не очень сильно отличается от тактики подразделений вооруженных сил НАТО, и опыт совместного применения войск при решении задач на Балканах это показал. Оперативная совместимость касается также технических моментов, в том числе относящихся к средствам связи (одни частоты, одни протоколы). — И даже перехода к вооружению одного и того же калибра? -В том числе возможен переход к ВВТ одного калибра и к снабжению одним видом топлива (работы наших тыловых служб в данном направлении ведутся). У нас уже есть системы стрелкового оружия под натовский патрон, хотя их появление было обусловлено прежде всего экспортным фактором. Известно, что российское стрелковое оружие пользуется популярностью на внешнем рынке. А когда оно еще имеет принятые в НАТО характеристики в части калибра, его ценность в тех странах, которые традиционно оснащались и оснащаются натовскими боеприпасами, еще больше возрастает. — Получается, сотрудничество России и НАТО в военной сфере развивается весьма динамично. Однако известно, что между РФ и Североатлантическим альянсом существуют и проблемы… -В качестве одной из основных проблем, которая, на мой взгляд, мешает нам сегодня, я бы обозначил вот что. Мне кажется, что зачастую в подходах наших натовских военных коллег (а они, как правило, реализуют волю политиков) четко просматривается стремление реализовать не взаимовыгодные интересы всех сторон, а в первую очередь обеспечить достижение собственных. Наверное, в этой связи трудно упрекать в целом НАТО как организацию, но хотелось бы найти справедливость и истину. — Какие конкретно действия НАТО вы имеете в виду? -Примеров на этот счет достаточно. Свежий пример — вступление в НАТО Латвии, Литвы и Эстонии. Я полагаю, что в целом это негативно сказалось на безопасности в Балтийском регионе. Почему? Не обижая военных этих суверенных государств — молодых членов НАТО, замечу, что сегодня зачастую они пытаются использовать потенциал НАТО для решения своих узкогосударственных проблем. Более конкретный пример. Как известно, у нас с Литовской Республикой еще во времена вывода ВВТ из государств Восточной Европы был подписан договор о воинском транзите. Сегодня этот договор явно устарел, поскольку возникли новые условия. Однако наши литовские коллеги — и военные, и политики — отказываются идти на соответствующее новым реалиям соглашение в этой области. Более того, вспомните последние события, связанные с непреднамеренным нарушением воздушного пространства и летным происшествием с падением российского военного самолета на территории Литвы, когда раздавались голоса о полной демилитаризации Калининградской области. Так не должно быть, и я уверен, что никогда политическое руководство России не пойдет на полную демилитаризацию этого региона. Мы будем в рамках реформирования Вооруженных Сил России модернизировать группировку войск, дислоцированную там, и мы сегодня это делаем. К сожалению, у нас до сих пор не решен вопрос ратификации государствами НАТО адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). Среди причин называется невыполнение Россией Стамбульских договоренностей по Грузии, по Молдавии, и т. д. Хотя дело тут совсем в другом — в том, что сегодня этот вопрос напрямую связан с планируемым изменением формата военного присутствия основного члена НАТО — Соединенных Штатов — на европейском пространстве. Этот договор просто поставит, мягко говоря, основного члена НАТО в неудобные условия, потому что мешает ему проводить изменение конфигурации нахождения своих баз и военных объектов на европейской территории. — Вы упомянули, что НАТО не ратифицирует ДОВСЕ, поскольку Россия не выводит свои войска из Молдовы. Будет ли осуществлен вывод российских войск оттуда? -Я бы не сказал, что Россия не выводит свои войска. Фактически на территории Республики Молдова осталось минимум российских войск в качестве сил стабилизации и для обеспечения сохранности того нашего военного имущества, которое находится на территории Молдовы в Приднестровском регионе. Почему это имущество сегодня не вывозится, известно: есть соответствующие, я бы сказал, контрпродуктивные позиции господина Смирнова. А мы заинтересованы в скорейшем вывозе имущества на территорию России. Часть этого имущества уже вывезена оттуда, но и остается его там еще много. — Россия будет соблюдать ДОВСЕ, если США откажутся его ратифицировать? -Россия соблюдает этот договор. Но, наверное, придет предел терпению, когда мы напомним, что договор ратифицирован российской стороной и должен быть ратифицирован другими. Однако он в первую очередь не устраивает наших американских коллег. — То есть не исключена денонсация этого договора? -Не хотелось бы прибегать к крайним мерам, но исключить этого нельзя. — И всему виной станут пресловутые двойные стандарты, от которых никак не могут отказаться в Вашингтоне по отношению к России… -К сожалению, да. Они проявляются и в самом общем направлении нашего сотрудничества с Соединенными Штатами и с НАТО — в борьбе с терроризмом. Я не открою большого секрета, если скажу, что в зоне контртеррористической операции в Чеченской Республике действовали и были уничтожены наемники более чем из 50 государств. И сегодня однозначно мы располагаем данными, что на территории Чечни присутствуют порядка 200 иностранных наемников, в том числе и из государств, являющихся членами НАТО. Совсем недавно был уничтожен на территории Чечни наемник, являвшийся гражданином Турции. Холодок в наше отношение к НАТО добавляет и стремление стран альянса расширить свое присутствие на территории государств СНГ, о которых мы говорили. И не просто присутствовать на территории государств СНГ (например, для решения задач борьбы с терроризмом на территории Афганистана, о чем мы по-джентльменски договаривались). По большому счету, прослеживаются попытки вовлечения государств СНГ в сферу деятельности блока и ослабления их связи с Россией. Однако здесь наши интересы присутствуют, и мы их будем отстаивать, это точно. — Юрий Николаевич, говоря об активности США на постсоветском пространстве, должно ли нас волновать продолжающееся присутствие вооруженных сил США в Средней Азии? И есть ли вообще соперничество между Россией и США за влияние в Средней Азии? -Соперничества никакого нет. Давайте вспомним, как появились войска США в Средней Азии. Схема была очень простая и понятная. Мы вместе тогда организовали и осуществляли борьбу с международным терроризмом, имевшим своей базой территорию Афганистана. Наша позиция известна: Российская Федерация не участвует непосредственно своими Вооруженными Силами в операции в Афганистане, но в то же время способствует коалиции государств в борьбе с международным терроризмом, который действительно имел и, к сожалению, пока еще имеет место быть на территории Афганистана. Если же вы подразумеваете некоторые недавно принятые решения, в частности Узбекистаном, то каждое государство само определяет, как долго быть вооруженным силам того или иного государства на его территории. Соперничества между Россией и США в Средней Азии не было. Хотя интересы России в Средне-Азиатском регионе были, есть и будут. — Какими способами Россия может и должна отстаивать свои интересы на постсоветском пространстве? Не могли бы вы привести какой-нибудь конкретный пример их выражения? -Сразу хочу сказать, что это не подразумевает военные действия. О том, что вообще означает влияние России на постсоветском пространстве, наверное, можно было бы говорить достаточно долго. Приведу лишь один пример. Сегодня у нас с государствами СНГ продолжается военно-техническое сотрудничество. Ряд комплектующих для создания российской техники мы получаем от предприятий промышленности, расположенных на территории государств Содружества. Зачем России создавать дополнительные мощности и предприятия, если мы имеем сложившиеся десятилетиями связи в области ВТС? Мы заинтересованы в том, чтобы эти связи поддерживать и развивать. — Не приведут ли получившие широкий общественный резонанс проблемы между российскими и украинскими газовиками к тому, что российско-украинское военно-техническое сотрудничество будет сведено на нет? -К сожалению, я должен сказать, что сегодня наши контакты в военной и военно-технической области с украинскими военными коллегами весьма ограничены. Хотелось бы, чтобы они были более содержательны, но здесь, как мне кажется, не должно быть связи ни с какими газовыми и другими энергетическими поставками. Что касается сообщений в СМИ о якобы возможных поставках украинских ВВТ в обмен на оплату российских энергоносителей, то я о таких поставках ничего не знаю. И спрашиваю: а зачем нам вооружения, созданные в советское время и находящиеся сегодня на Украине, если подобные вооружения имеются сегодня в Российской армии? — Еще один вопрос в продолжение украинской темы: работают ли сегодня какие-либо средства ПВО на территории Украины в интересах безопасности обеих стран? -Сегодня на территории Украины в Мукачеве имеются системы и средства раннего предупреждения о ракетном нападении. Они были построены в советские времена, и у нас есть соответствующее соглашение с Украиной об использовании информации этих средств как для системы предупреждения о ракетном нападении России, так и для передачи соответствующей информации, необходимой для Украины, нашим украинским коллегам. Сколь долго будут находиться эти как бы двойные средства на территории Украины? Как начальник Генерального штаба Вооруженных Сил России, я заинтересован, чтобы все системы и средства, обеспечивающие безопасность Российской Федерации, находились на территории РФ. — Какие, на ваш взгляд, перспективы у курса на вступление в НАТО, который взят нынешним украинским руководством? Насколько болезненным станет для России вхождение Украины в НАТО, если оно все же произойдет? -Есть данные, что на сегодняшний день лишь около 15 процентов опрошенных на Украине считают необходимым вхождение Украины в НАТО. Так что многое будет зависеть от преобладающих в народе настроений. Если вспомнить историю вопроса, то предыдущий президент Кучма сначала внес в военную доктрину Украины цель вступления в НАТО, а потом исключил ее из документа. Новый президент Украины вновь включил этот пункт в военную доктрину страны, хотя в свое время было заявление господина Ющенко о том, что вопрос о вхождении или невхождении Украины в НАТО будет решаться на референдуме. То, что теперь о референдуме в Киеве предпочитают не вспоминать, я не комментирую. Вступать или не вступать в НАТО — это выбор руководства, народа Украины. Если все-таки Украина окажется в НАТО, мне, как военному, не хотелось бы, чтобы это привнесло элемент нестабильности на российские границы. И я хотел бы утвердиться в том, что перед принятием решения политическим и военным руководством Украины этот вопрос будет просчитан. — Азербайджан не входит в ОДКБ. В Баку это объясняют тем, что АР находится в конфликте с Арменией, а Россия при этом имеет с ней союзнические и военные отношения. Как вы считаете, правильно ли было вооружать Армению и упустить Азербайджан, который, не найдя понимания России, стремится уйти в сторону? -На территории и Армении, и Азербайджана в советские годы было размещено примерно одинаковое количество войск — по одной общевойсковой армии. После распада СССР практически все эти вооружения остались на территории этих государств. Поэтому говорить, что одна сторона вооружена до зубов, а вторая — гораздо слабее, не совсем корректно. Обеим сторонам досталось примерно одинаковое вооружение. Да, действительно, сегодня Армения является государством, входящим в Организацию Договора о коллективной безопасности и является, я бы сказал, основным союзником России в Закавказском регионе. Но оснащение Армении вооружениями, которые будут способствовать решению ею стратегических задач на восточном направлении, Россией сегодня не осуществляется. Что касается Азербайджана, то он входит в Содружество Независимых Государств. Я с большим удовольствием недавно встретился в Москве с министром обороны Азербайджанской Республики на заседании Совета министров обороны государств — участников СНГ. Следующее заседание Совета будет проведено на территории Азербайджана. Так что я обязательно приеду в Баку в гости к своим коллегам, и там мы продолжим наши диалоги. — Как вы относитесь к возможному размещению американских военных баз в Азербайджане? -Это право Азербайджанской Республики — выбирать, чьи военные базы она будет иметь у себя на своей территории. Разумеется, это право предполагает и ответственность азербайджанского руководства перед своим народом за этот шаг. — Если в Азербайджане появятся американские радары, они станут каким-то дестабилизирующим элементом? -Прежде всего замечу, что сегодня в Азербайджане в Габале есть РЛС Космических войск России, входящая в систему раннего предупреждения о пусках ракет. Стремление военного и политического руководства России известно — подобные объекты должны находиться на территории нашего государства. Ведь не надо обладать даром предсказателя, чтобы понимать, что при определенном раскладе наши станции, находящиеся за пределами России, могут быть просто выключены. Станут ли те станции, которые США собираются строить в Азербайджане, угрожать безопасности России, сейчас точно сказать нельзя, потому что пока четко не определено предназначение этих станций. Если это будут элементы противоракетной обороны, то последствия этого те же, что и при размещении элементов ПРО в странах Восточной Европы. Хотя в данном случае это американцы еще как-то постараются обосновать, например угрозой пуска через Азербайджан ракет иранского производства. Хотя я не раз говорил своим американским военным коллегам, что даже американские эксперты сегодня не видят опасности создания в ближайшее время в Иране и в Северной Корее ракет, способных угрожать территории Соединенных Штатов. Я уверен, что разговоры об этом — один из способов получения дополнительных средств от американских налогоплательщиков для создания системы ПРО. — Кстати, чтобы обеспечить безопасность Европы с воздуха, были предложения со стороны России о создании совместной европейской системы ПРО… -Еще маршал Сергеев в феврале 1999 года предложил в качестве одного из направлений сотрудничества создание совместных систем противоракетной обороны в Европе. Эта инициатива Соединенными Штатами была встречена в штыки. Они в первую очередь увидели в этом даже не столько военную опасность для себя, сколько то, что мы вместе с Европой технически будем создавать эти средства. Сегодня ведь все государства НАТО в основном используют технику американского производства и лишь отдельные образцы национального оружия — такого, которое не привносит большой вклад в эффективность вооруженных сил в целом (стрелковое оружие, отдельные образцы автобронетанковой техники). Даже Япония, которая обладает сегодня уникальнейшей радиоэлектронной базой, порой остается, мягко говоря, в стороне, и ей навязывают американскую электронику военного назначения. Понятно, почему это происходит: Соединенные Штаты стремятся наполнить рынок продукцией американского военного производства, обеспечить загрузку своих предприятий… Что касается военной составляющей систем противоракетной обороны, то хочу заметить, что вопрос о создании ПРО был впервые поставлен еще до 1945 года, когда осуществлялись попытки пусков ракет типа ФАУ по Великобритании и даже США. Мало кто знает, но для пуска по американской территории была применена одна из ракет, установленная на немецкой подлодке, подошедшей к американскому побережью. — Ракета долетела? -История об этом умалчивает. Однако уже тогда определились три формы противоракетной борьбы. Первая — уничтожение промышленных объектов, производящих ракетное оружие. Вторая форма — уничтожение стартовых позиций ракет. И третья, самая сложная форма — уничтожение в полете ракет, а позже и разделяющихся головных частей. Это сегодня сделать очень сложно, потому что, образно говоря, надо попасть пулей в пулю. Поэтому процент эффективности будущей американской ПРО приближен к нулю. И все же ее создают. Зачем? Давайте вспомним времена «звездных войн» Рейгана, которые дали прорывы в тех направлениях, где, казалось бы, никаких технологических прорывов не намечалось. — Юрий Николаевич, а в Узбекистане появится российская военная база, в Киргизии же такая база есть?.. -Это не говорит о том, что на территории каждого государства данного региона мы должны иметь свою военную базу. К тому же база — это дорогое удовольствие. — Но ведь на бывшей американской базе в Узбекистане вся инфраструктура уже готова. Да и в договоре, который подписали Ислам Каримов и Владимир Путин в ноябре, сказано, что может предусматриваться размещение российских войск в Узбекистане… -В прямой постановке это в договоре не записано. Так что подобное утверждение — это трансформация прописанного в договоре с учетом чтения между строк. Лично я не вижу необходимости размещения российской базы в Узбекистане. Что касается использования уже имеющейся инфраструктуры, то, например, если в Азербайджан придут американские военнослужащие, то они конечно же будут использовать инфраструктуру, оставшуюся от советских войск. — Юрий Николаевич, 30 ноября на заседании Совета министров обороны государств — участников СНГ был утвержден проект соглашения о создании объединенной системы радиационной, химической и биологической защиты. Почему эта система создается именно сейчас, какие дополнительные структуры в связи с этим будут образованы? -Ответ, как говорится, на слуху. Я не хочу никого пугать, но вы прекрасно знаете, что даже на территории Чеченской Республики были найдены конкретные документы, в которых описывалось, как создать так называемое грязное радиологическое и химическое оружие. Сегодня террористы упорно и настойчиво ищут пути к приобретению или созданию оружия массового поражения, пусть даже, может быть, и примитивного. Это заставляет нас предпринимать меры превентивного характера, и поэтому сам факт создания такой системы актуален. Будут ли создаваться дополнительные структуры? Я полагаю, в этом нет необходимости. Еще во времена Советского Союза активно и эффективно работала единая система оценки радиационной, химической и биологической обстановки. На территории государств ближнего зарубежья остались элементы этой системы. И сегодня надо просто направить наши объединенные усилия на модернизацию созданной тогда системы, на предупреждение террористических действий с использованием радиоактивных веществ, химического или биологического оружия. Ну, а если уж случится такая беда, то мы должны быть способны к принятию совместных мер по ликвидации последствий. — Давайте вернемся к европейским проблемам. Недавно в Польше было заявлено о возможном обнародовании каких-то секретных документов Варшавского договора. Может ли это повлиять на безопасность России? -В информационной волне по поводу рассекречивания каких-то документов Варшавского договора, скорее всего, больше политики. В 1975 — 1979 годах я служил в Группе советских войск в Германии в оперативном отделе штаба армии и примерно знаю те документы, которые могут находиться у польской стороны, хотя мне точно и не известно, что именно там осталось. Возможно, это материалы каких-то учений, в ходе которых, кстати, тогда отрабатывались ответные действия Варшавского договора на те возможные события, которые могли в то время произойти по инициативе НАТО. К настоящему времени все это утратило свою значимость. И я уверен, что если что-то и осталось из этих документов, их обнародование сегодня не может нанести ощутимого ущерба интересам Российской Федерации и другим государствам, входившим ранее в Организацию Варшавского договора. Это уже прошлое. Я пытаюсь понять: кому и какие дивиденды принесет это рассекречивание? И воздерживаюсь от комментариев, заметив лишь, что все это — польские проблемы. — Возможное размещение объектов американской системы ПРО на территории Польши — тоже внутренние польские проблемы? -В определенном смысле да. При этом хочу сказать, что Россия конечно же не приветствует размещения на территории Польши элементов противоракетной обороны США. Не надо быть великим стратегом, чтобы понимать, что через территорию Польши не полетят ракеты Ирана или Северной Кореи, которых так боятся американцы. — Вы считаете, что размещение элементов американской ПРО в Польше направлено против России? -Размещение Соединенными Штатами на территории Польши и других восточно-европейских государств элементов ПРО — это как бы страховка от якобы возможного ракетного нападения российских стратегических ядерных сил на США и какие-то еще государства НАТО. Но я вам скажу, что даже в жутком сне такое не может присниться. Нет таких планов нападения — ни на Соединенные Штаты, ни на Польшу как члена НАТО. Наоборот, у меня есть планы посетить Варшаву и пообщаться с моим коллегой, начальником генштаба ВС Польши. — Американцы говорят с вами о планах разместить компоненты своей ПРО в Польше? -Эта тема в общем-то обсуждалась… Я всегда говорю американским коллегам: «Давайте открыто и честно говорить о своих планах. Наши планы в отношении США ясны — мы воевать с вами не собираемся, но и пяди своей территории никому не отдадим. Понятная схема?» Нам отвечают, что да, понятна. Однако когда американцы говорят, что их национальная ПРО не угрожает интересам России, непонятно, как объяснить появление элементов американской системы ПРО на территории той же Польши. Подразумевается опасность со стороны России? Но ведь на уровне президентов было заявлено, что отныне США и Россия не видят друг в друге противника. Более того, как часто говорят сами американцы, мы теперь — allys, союзники. Тогда вопрос: почему снова используются двойные стандарты? — И что отвечают американские генералы? -Уходят от конкретного ответа, пытаясь перевести стрелки на своих политиков. — А что Россия вообще может сделать, чтобы помешать размещению объектов ПРО США в Польше? -Мешать Польше мы не будем. Однако, соглашаясь на размещение, пусть поляки задумаются о том, что сможет сверху упасть на польскую территорию. — В Болгарии уже поздно думать — решение принято… Россия может что-то противопоставить размещаемым в Восточной Европе объектам ПРО США? -Конечно. Потенциал российских оборонщиков имеет значительные ресурсы, а в последнее время становится еще более мощным, обеспечивая и совершенствование технологической базы, и производство более совершенных образцов вооружения и военной техники. — А в целом открытие американских военных баз на территории Болгарии и Румынии не беспокоит Москву? -Что касается баз Соединенных Штатов, НАТО в целом на территории Болгарии и других государств Восточной Европы, то еще раз хочу сказать: право каждого государства определять, хочет оно иметь на своей территории базы другого государства или нет. И обязанность любого государства — нести ответственность перед своим обществом за нахождение иностранных военных баз на своей территории. Допустим, на территории Болгарии или другой страны будут созданы элементы национальной противоракетной обороны Соединенных Штатов. Надо понимать, что для страны, разместившей американскую ПРО, возможные последствия уничтожения боевых блоков третьего государства (которое, представим себе абстрактно, применит ракетное оружие) станут серьезными. Эксперты уже сегодня говорят о возможных экологических последствиях падения остатков как боевых блоков, так и ракет, пролетающих над территорией того или иного государства, которое будет иметь у себя элементы ПРО другого государства. Кроме того, американские коллеги хотят распространить правило, когда военнослужащие США, нарушившие законы государства, на территории которого находятся, не смогут быть привлечены к ответственности на территории данного государства. Так что надо уже сегодня определяться с этими возможными последствиями размещения американских баз в странах Восточной Европы. — Желание восточно-европейских стран иметь на своей территории военные объекты, войска США и при этом не иметь проблем выглядит странным. Представляется, что гораздо большим вкладом в стабильность в Европе было бы укрепление непосредственно Евросоюза. Каковы сейчас, с вашей точки зрения, отношения НАТО и ЕС? -Наблюдается сближение между ними в целях совместного использования военных возможностей для достижения своих внешнеполитических целей. Должен сказать, что этот фактор негативно влияет на обстановку в Европе и на постсоветском пространстве. Однако в целом сотрудничество России и НАТО после подписания Римской декларации действительно приобрело достаточно прагматичный характер. И выбор, который был сделан Российской Федерацией, российскими военными в пользу конструктивного взаимодействия с НАТО, оказался правильным и сработал на стабилизацию и безопасность как России, так и государств Североатлантического союза.Восточные мотивы
— Юрий Николаевич, несмотря на заявленные в начале нашей беседы темы о взаимоотношениях России и США, России и НАТО, давайте все-таки взглянем на Восток. Как вам видится военное сотрудничество России с крупнейшими государствами Азии, в частности с Индией? -Восточное направление для России было и остается весьма важным. А в целом сегодня отношения России с государствами по периметру ее границ и на Востоке, и на Западе, и на Юге строятся на простой понятной основе взаимовыгодных интересов. У нас есть взаимовыгодные интересы, в том числе и в обмене опытом с нашими индийскими, китайскими коллегами, представителями других государств. Что касается военного аспекта сотрудничества России и Индии, то проведенные в этом году совместные учения с участием российских десантников на индийской территории показали: наши отношения в военной сфере наполняются практическим содержанием. — В этом году прошли военные учения России с Китаем и с Индией. Разрабатываются ли сейчас планы многосторонних учений в рамках ШОС с привлечением этих стран? — Действительно, такие планы у нас есть. Видимо, это будет не в 2006 году, ибо мы считаем, что такие учения надо тщательно готовить. Место их проведения — это пока что предмет разговора с нашими коллегами. Хочу сказать, что любые беспокойства по поводу того, что Шанхайская организация сотрудничества приобретает как бы функции военной организации, лишены оснований. Предстоящие военные учения в рамках ШОС направлены в первую очередь на предупреждение терроризма, борьбу с этим злом и ликвидацию последствий террористических атак. — Планируется ли в следующем году совместное военное учение с Китаем? Если да, каким станет его масштаб? Оно будет в рамках ШОС или на двустороннем уровне? -Я буду предлагать моим коллегам провести учения в рамках Шанхайской организации. И почти уверен, что мой коллега, начальник китайского генерального штаба генерал Лян Гуанле согласится с таким подходом. Учения будут антитеррористической направленности и однозначно не стратегического и даже не оперативного, а, скорее всего, тактического масштаба. Я почти уверен, что местом проведения станет территория Российской Федерации, хотя пока это остается предметом согласования. — Россия поставляет оружие Китаю, и Японию это не может не волновать. Скажите, существует ли какой-то предел, есть какие-то ограничения в этих поставках? -Думаю, нашим японским коллегам — военным в первую очередь — нет необходимости волноваться. Сегодня наши поставки ВВТ в Китай не несут стратегической угрозы соседям. В первую очередь это оборонительное оружие: зенитные ракетные комплексы, тактическая авиация. Уверен, что из моего общения с китайскими военными сделаю безошибочный вывод: у них нет агрессивных устремлений в отношении своих соседей. Да, у Китая есть проблемы по островной зоне, о которых все прекрасно знают. Но, как мне представляется, эти проблемы должны решаться за счет политико-дипломатических контактов, а не военным путем. — То есть Россия не продаст Китаю оружие наступательного характера? -Сегодня есть категории вооружений, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть проданы, поскольку в мире действует соответствующий режим нераспространения. Туда как раз входят стратегические вооружения. А Россия, я подчеркну, очень четко выполняет свои международные обязательства, в том числе и в этой области. — Юрий Николаевич, в начале будущего года планируется визит в Москву ваших коллег из Японии. Если не секрет, о чем пойдет речь во время встречи? -Конечно же в основном речь пойдет о безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Состоится разговор и о ядерных программах Северной Кореи. Позиция российской стороны и военных в этом вопросе однозначна: мы против наличия ядерного оружия на Корейском полуострове. Это не способствует стабильности. Будет разговор о наших контактах на двустороннем уровне — обсудим вопросы взаимных визитов руководителей наших военных ведомств, различного рода экспертов и т. д. Сегодня активно работает такая форма сотрудничества с нашими японскими военными коллегами, как совместные штабные переговоры.Россия в «большой восьмерке»
— С 1 января председательство в «большой восьмерке» переходит от Великобритании к России. Какие вопросы военного характера Россия как председатель клуба G-8 будет в первую очередь предлагать к обсуждению? -Я уверен, что одним из основных останется вопрос борьбы с международным терроризмом, и наше государство, председательствуя в «восьмерке», будет уделять повышенное внимание объединению усилий государств — участников G-8 в борьбе с этим злом. Россия намерена разработать комплексную программу на основе проектов, предложенных государствами «восьмерки». Программа будет направлена на наращивание совместных усилий по противодействию терроризму и связанным с ним другим криминальным проявлениям. В этой сфере сегодня специалисты насчитывают порядка 90 национальных проектов. Однако объединению усилий разных стран в антитеррористической деятельности мешает одна проблема. К сожалению, даже в рамках Организации Объединенных Наций присутствуют различия в подходах как к решению антитеррористических задач, так и к самому понятийному аппарату, то есть определению, что такое терроризм. В связи с этим важнейшими аспектами председательства России в «большой восьмерке» станут совершенствование антитеррористического законодательства и формирование международной правовой базы проведения контртеррористических операций; создание социально-экономических условий, препятствующих появлению экстремизма, терроризма; выработка практических мер по обеспечению безопасности в различных сферах (к примеру, в сфере транспорта). Некоторые из этих проблем планируется рассмотреть в формате так называемой Римско-Лионской группы, куда помимо стран «восьмерки» входят Австралия, Испания, Швейцария. Кстати, руководство и этой группой с будущего года также будет осуществлять Российская Федерация. — Можете ли вы уже сегодня обозначить какие-то конкретные направления, по которым будет вестись эта работа? -Мы предполагаем в рамках контртеррористических мер расширить оказание технического содействия в подготовке кадров для Контртеррористического комитета Совета Безопасности ООН. Планируем развивать сотрудничество со странами, не подписавшими международные конвенции по борьбе с терроризмом, организовать международное сотрудничество с международными финансовыми институтами по пресечению финансирования террористических организаций. Еще одно конкретное направление, которое найдет отражение в действиях России в качестве председателя «восьмерки», — это борьба с наркоугрозой, прежде всего с афганской территории. Здесь основные усилия нужно направить на создание, если так можно сказать, пояса безопасности по периметру границ Афганистана. Еще одно направление, о котором я говорил в рамках военного аспекта сотрудничества с Соединенными Штатами и с НАТО, касается обеспечения безопасности воздушного транспорта. Хочу напомнить, что мы уже сегодня взаимодействуем с НАТО и в сфере противовоздушной обороны, и в вопросах управления воздушным движением. Как известно, в рамках «восьмерки» было принято в свое время решение о реализации программы безопасного хранения и уничтожения ядерного оружия и даже была названа сумма в 20 миллиардов долларов на 10 лет. Я уверен, что это направление сотрудничества в рамках «восьмерки» тоже будет превалировать в ходе председательства России. Конечно, будут и другие инициативы с российской стороны, но вот эти предложения уже сегодня, на мой взгляд, однозначно просматриваются в перспективной программе, которая готовится и с участием военных России. Таким образом, Российская Федерация будет использовать (в хорошем смысле этого слова) свое председательство в «восьмерке» для дальнейшего развития международного сотрудничества, направленного на решение глобальных проблем. http://www.redstar.ru/2005/12/2212/101.html