 |
| Посев | Протоиерей Георгий Митрофанов | 06.12.2005 |
19 октября 1941 г. по решению советского правительства митрополит Московский Сергий (Страго-родский) и митрополит Киевский Николай (Ярушевич) с небольшой группой православного духовенства и священнослужителями некоторых других конфессий были эвакуированы в Ульяновск. Все храмы этого города к тому времени уже были закрыты и за исключением двух полностью разрушены. Митрополиту Сергию было предложено служить в здании бывшего католического костёла, который был освящён им 30 ноября в честь Казанской иконы Божией Матери.
24 ноября 1941 г. митрополит Сергий и митрополит Николай выпустили первое в эвакуации послание к пастве: «Гитлеровский молох продолжает вещать миру, будто бы он поднял меч «па защиту религии» и «спасение» якобы поруганной веры. Но всему миру ведомо, что это исчадие ада лживой личиной благочестия только прикрывает свои злодеяния. Во всех порабощённых им странах он творит гнусные надругательства над свободой совести, издевается над святынями, бомбами разрушает храмы Божий, бросает в тюрьмы и казнит христианских пастырей, гноит в тюрьмах верующих, восставших против его безумной гордыни, против его замыслов утвердить свою сатанинскую власть над всей землёй. Православные, бежавшие из фашистского плена, поведали нам о глумлении фашистов над храмами"1.
Наряду с совершением богослужений в немногочисленных храмах, действовавших на не подвергавшейся оккупации территории СССР, Русская Православная Церковь уже в первые месяцы войны стала осуществлять в этих храмах деятельность, связанную со сбором у прихожан денежных и иных материальных средств, вещевых и продуктовых посылок, которые передавались в фонд обороны. К концу войны Русской Православной Церковью было собрано более 300 млн рублей, не считая драгоценностей, вещей и продуктов. В подавляющем большинстве случаев материальная помощь, оказывавшаяся Церковью Красной армии, передавалась военнослужащим без указания источника её поступления. Одним из немногих исключений стала получившая освещение в советских средствах массовой информации и запёчатлённая в кадрах кинохроники передача Красной армии митрополитом Николаем в 1944 г. построенной на средства Русской Православной Церкви и насчитывавшей 40 танков танковой колонны «Дмитрий Донской».
Весной 1942 г., когда Красная армия попыталась предпринять попытки наступления на нескольких фронтах, митрополит Сергий в своём пасхальном послании от 2 апреля писал: «Не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо Креста Христова признать своим знаком языческую свастику. Не забудем слов: «Сим победиши». Не свастика, крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше христианское «жительство». В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось и для будущего мирового прогресса не годится. Значит, Германия, предназначенная владеть миром будущего, должна забыть Христа и идти своим новым путём. За эти безумные слова да поразит праведный Судия и Гитлера и всех соумышленников его"2.
Последовательная политическая лояльность по отношению к коммунистическому режиму, проявленная руководством Московской Патриархии в первые полгода войны, и активная деятельность по сбору средств, направлявшихся в фонд обороны, способствовали некоторым изменениям в религиозной политике советского государства уже в начале 1942 г. Стремясь пропагандистски ответить на религиозно терпимую политику немецких оккупационных властей и рассчитывая придать цивилизованный вид политическому облику СССР в глазах западных союзников, советское руководство стало предпринимать попытки идеологически использовать Русскую Православную Церковь в своей политике как по отношению к своим противникам и своим союзникам в войне, так и по отношению к собственному населению.
Летом 1942 г. 50-тысячным тиражом в роскошном, особенно по условиям военного времени, издании была опубликована книга «Правда о религии в СССР», распространявшаяся преимущественно за границей. В этой книге, содержавшей официальные церковные документы военного периода и множество статей священнослужителей и мирян, посвящённых отношению Русской Православной Церкви к войне, указывалось па отсутствие серьёзных проблем в церковной жизни СССР довоенного времени и подчёркивалось, что главные исторические невзгоды Церкви в СССР пришлось пережить лишь в результате немецко-фашистской агрессии. В ноябре 1942 г. уже будучи членом Всеславянского комитета, который осуществлял антифашистскую пропаганду в адрес славянских стран, митрополит Николай был введён в состав Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию немецко-фашистских злодеяний. Данная комиссия, работавшая в жёстких идеологических рамках официальной советской пропаганды (попытка обвинить немцев в уничтожении в Катыни 14 тысяч польских офицеров, расстрелянных НКВД), должна была, в то же время, представлять примеры разрушения храмов и репрессий против православного духовенства на оккупированной территории.
В 1942 г. государственная атеистическая пропаганда была резко сокращена, формально сохранявшийся «Союз воинствующих безбожников» фактически прекратил свою деятельность, почти полностью прекратились репрессии против православного духовенства. В Ульяновск стали прибывать за получением назначений на епархии и приходы представители духовенства, многие из которых были освобождены из мест заключения. В конце 1942 — начале 1943 гг. советские власти дали согласие на регулярное совершение митрополитом Сергием новых епископских хиротоний.
С начала 1943 г., по мере развития наступления Красной армии, на занимавшейся ею территории открывшиеся в годы оккупации храмы в большинстве случаев уже не подвергались закрытию, а военная контрразведка «СМЕРШ» репрессировала лишь небольшое число священнослужителей из той части православного духовенства, которая оставалась па своих приходах после отступления германских войск. Неоднократно осуждавшиеся в посланиях митрополита Сергия за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами представители православного духовенства оккупированных территорий, в случаях если они не подвергались репрессиям со стороны органов государственной безопасности, как правило, принимались в сущем сапе в штат духовенства Московской Патриархии.
4 сентября 1943 г. Около полуночи состоялась историческая встреча Сталина с вернувшимся в Москву из эвакуации в конце августа 1943 г. митрополитом Сергием и с митрополитами Алексием и Николаем.
Составленная присутствовавшим на этой встрече начальником 4 отдела третьего управления НКВД по борьбе с церковно-сектантской контрреволюцией полковником Г. Г. Карповым стенограмма воспроизводит её следующим образом.
«Беседа товарища Сталина с митрополитами продолжалась 1 час 55 минут…
Товарищ Сталин, кратко отметив положительное значение патриотической деятельности церкви за время войны, просил митрополитов Сергия, Алексия и Николая высказаться об имеющихся у Патриархии и у них лично назревших, по неразрешённых вопросах.
Митрополит Сергий сказал товарищу Сталину, что самым главным и наиболее назревшим вопросом является вопрос о центральном руководстве Церкви, так как он почти 18 лет является патриаршем местоблюстителем и лично думает, что вряд ли где есть столь продолжительные вреды; что Синода в Советском Союзе нет с 1935 года, а потому он считает желательным, чтобы Правительство разрешило собрать архиерейский Собор, который и изберёт патриарха, а также образует при главе церкви Священный Синод как совещательный орган в составе 5−6 архиереев…
Одобрив предложения митрополита Сергия, товарищ Сталин спросил: а) как будет называться патриарх; б) когда может быть собран архиерейский Собор; в) нужна ли какая-либо помощь со стороны Правительства для успешного проведения Собора (имеется ли помещение, нужен ли транспорт, нужны ли деньги и так далее). Сергий ответил, что эти вопросы предварительно ими между собой обсуждались, и они считали бы желательным и правильным, если бы Правительство разрешило принять для патриарха титул «патриарха Московского и Всея Руси», хотя патриарх Тихой, избранный в 1917 году при временном правительстве, назывался «патриархом Московским и Всея России».
Товарищ Сталин согласился, сказав, что это правильно.
На второй вопрос митрополит Сергий ответил, что архиерейский Собор можно будет собрать через месяц, и когда товарищ Сталин, улыбнувшись, сказал: «А нельзя ли проявить большевистские темпы?», — и, обратившись ко мне, спросил моё мнение, я высказался, что если мы поможем митрополиту Сергию соответствующим транспортом для быстрейшей доставки епископата в Москву (самолётами), то Собор мог бы быть собран и через 3−4 дня.
После короткого обмена мнениями договорились, что архиерейский Собор соберётся в Москве 8 сентября.
Вторым вопросом митрополит Сергий поднял, а митрополит Алексий развил вопрос о подготовке кадров духовенства, причём оба просили товарища Сталина, чтобы им было разрешено организовать богословские курсы при некоторых епархиях.
Товарищ Сталин, согласившись с этим, в то же время спросил, почему они ставят вопрос о богословских курсах, тогда как Правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий во всех епархиях, где это нужно.
Митрополит Сергий, а затем ещё больше митрополит Алексий сказали, что для открытия духовных академий у них ещё очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий -принимать в них лиц моложе 18 лет они считают не подходящим по времени и по прошлому опыту, зная, что пока у человека не сложилось определённое мировоззрение, готовить их в качестве пастырей весьма опасно, так как получается большой отсев…
Товарищ Сталин сказал: «Ну, как хотите, это дело ваше, а если хотите богословские курсы — начинайте с них, но Правительство не будет иметь возражений и против открытия семинарий и академий».
Затем митрополит Сергий затронул вопрос об открытии церквей в ряде епархий, сказав, что вопрос об этом перед ним ставят почти все епархиальные архиереи, что церквей мало и что уже очень много лет церкви не открываются.
Товарищ Сталин ответил, что по этому вопросу никаких препятствий со стороны Правительства не будет. Затем митрополит Алексий поднял вопрос перед товарищем Сталиным об освобождении некоторых архиереев, находящихся в ссылке, в лагерях, в тюрьмах, и так далее.
Товарищ Сталин сказал им: «Представьте такой список, его рассмотрим».
После этого товарищ Сталин, обращаясь к митрополитам Сергию, Алексию и Николаю, сказал им: «Вот мне доложил товарищ Карпов, что Вы очень плохо живёте: тесная квартира, покупаете продукты на рынке, нет у Вас никакого транспорта. Поэтому Правительство хотело бы знать, какие у Вас есть нужды и что Вы хотели бы получить от Правительства».
В ответ на вопрос товарища Сталина митрополит Сергий сказал, что в качестве помещений для Патриархии и для патриарха он просил бы принять внесённые митрополитом Алексием предложения о предоставлении в распоряжение Патриархии бывшего игуменского корпуса в Новодевичьем монастыре, а что касается обеспечения продуктами, то эти продукты они покупают на рынке, по в части транспорта просил бы помочь, если можно, выделением машины.
Товарищ Сталин сказал митрополиту Сергию: «Помещения в Новодевичьем монастыре товарищ Карпов посмотрел, и они совершенно не благоустроены, требуют капитального ремонта, и для того, чтобы занять их, надо ещё много времени. Там сыро и холодно. Ведь надо учесть, что эти здания построены в XVI веке. Правительство вам может предоставить завтра же вполне благоустроенное и подготовленное помещение, предоставив вам 3-этажный особняк па Чистом переулке, который занимался ранее бывшим немецким послом Шуленбургом. Но это здание советское, не немецкое, так что Вы можете совершенно спокойно в нём жить. При этом особняк мы Вам предоставляем со всем имуществом, мебелью, которая имеется в этом особняке, а для того, чтобы лучше иметь представление об этом здании, мы сейчас Вам покажем план его"…
Вновь затронув вопрос о продовольственном снабжении, товарищ Сталин сказал митрополитам: «На рынке продукты покупать Вам неудобно и дорого, и сейчас продуктов на рынок колхозник выбрасывает мало. Поэтому государство может обеспечить продуктами Вас по государственным цепам. Кроме того, мы завтра-послезавтра предоставим в Ваше распоряжение 2−3 легковые автомашины с горючим».
После этого товарищ Сталин сказал митрополиту: «Ну, если у вас больше нет к Правительству вопросов, то, может быть, будут потом. Правительство предполагает образовать специальный государственный аппарат, который будет называться Совет по делам русской православной церкви, и Председателем Совета предполагается назначить товарища Карпова. Как вы смотрите на это?»
Все трое заявили, что они весьма благодарны за это Правительству и лично товарищу Сталину и весьма благожелательно принимают назначение па этот пост товарища Карпова.
Затем, обращаясь ко мне, товарищ Сталин сказал: «Подберите себе 2−3 помощника, которые будут членами вашего Совета, образуйте аппарат, но только помните, во-первых, что Вы не обер-прокурор, во-вторых, своей деятельностью больше подчёркивайте самостоятельность церкви».
В заключение этого приёма у товарища Сталина выступил митрополит Сергий с кратким благодарственным словом к Правительству и лично товарищу Сталину. Товарищ Молотов спросил товарища Сталина: «Может, следует вызвать фотографа?»
Товарищ Сталин сказал: «Нет, сейчас уже поздно, второй час ночи, поэтому мы сделаем это в другой раз».
Товарищ Сталин, попрощавшись с митрополитами, проводил их до дверей своего кабинета"3.
8 сентября 1943 г. состоялся Архиерейский Собор, в котором участвовало 19 архиереев, многих из которых доставляли в Москву па военных самолётах, некоторых прямо из мест заключения. На соборе выступил митрополит Сергий с докладом «О деятельности Православной Церкви за два года Отечественной войны». Сделав доклад «Долг христианина перед Церковью и. Родиной в переживаемую эпоху Отечественной войны», митрополит Алексий обратился к членам Собора с предложением избрать Патриарха. «Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для пас тем, что у нас имеется уже носитель патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что избрание со всеми подробностями, которые обычно сопровождают его, для нас является как будто бы и ненужным». После этого все участники Собора встали и трижды пропели «Аксиос"4.
В обращении Собора к советскому правительству подчёркивалось: «Глубоко тронутые сочувственным отношением нашего всенародного вождя, главы советского правительства И.В. Сталина к нуждам Русской Православной Церкви и к скромным трудам нашим, сё смиренных служителей, приносим правительству нашу общесоборную искреннюю благодарность и радостное уверение, что, ободренные этим сочувствием, мы приумножим нашу долю работы в общенародном подвиге за спасение Родины"5.
12 сентября в Богоявленском соборе состоялась патриаршая интронизация митрополита Сергия, сопровождавшаяся киносъёмкой, в присутствии иностранных дипломатов и журналистов. В этом же месяце в Московской Патриархии был создан издательский отдел, выпустивший уже в 1943 г. 4 номера «Журнала Московской Патриархии».
8 октября был образован Совет по делам Русской Православной Церкви, который возглавил полковник Г. Г. Карпов, дослужившийся на этом посту до звания генерал-майора государственной безопасности.
27 октября 1943 г. Патриарх Сергий передал Карпову заявление с просьбой об освобождении находившихся в советских лагерях и считавшихся живыми 24 архиереев, 1 архимандрита и 1 протоиерея. Однако все, кроме одного, упомянутые в списке священнослужители к этому времени либо были расстреляны, либо умерли в лагерях6.
Положение Русской Православной Церкви в целом не изменилось в годы войны, в том числе и после смерти Патриарха Сергия 15 мая 1944 г.
31 января 1945 г. в Москве открылся Поместный Собор, в котором участвовали 46 архиереев, 87 клириков, 38 мирян, а также несколько восточных патриархов и представители ряда поместных церквей. Митрополит Алексий, бывший в это время Местоблюстителем Патриаршего Престола, выступил с докладом «Патриотическая деятельность Церкви за период войны», в котором он подчёркивал, что «патриотическая деятельность Церкви» заключалась «не только в пожертвованиях, к которым неустанно призывали своих пасомых архипастыри и пастыри. Деятельность эта была гораздо шире и существеннее, так как она проникала в самую душу народную, поднимая дух безмерной любви к Родине, волю к победе, так как она давала утешение страждущим, скорбящим, унывающим».7 На втором заседании Собора открытым голосованием Патриархом был избран митрополит Алексий, интронизация которого состоялась 4 февраля в Богоявленском соборе в Москве при стечении более чем 5 тыс. богомольцев.
10 апреля 1945 г. состоялась встреча Патриарха Алексия, митрополита Николая и протопресвитера Николая Колчицкого со Сталиным. Основной темой этой беседы стала перспектива участия Русской Православной Церкви в послевоенной внешнеполитической деятельности советского государства.
Несмотря па то, что на завершающем этапе II мировой войны религиозная политика коммунистического режима по отношению к Русской Православной Церкви осуществлялась в рамках, обозначенных Сталиным на встрече с митрополитами 4 сентября, 1943 г., советское правительство всячески стремилось сдерживать открытие храмов на территории, не подвергавшейся оккупации, и предпочитало оставлять действующими храмы, открытые па освобождавшейся от германских войск территории. В 1944 — 1945 гг., получив 12 688 заявлений об открытии 4 292 храмов, советское правительство допустило открытие лишь 716 церквей. Общее число храмов, действовавших к июню 1945 г., составляло 10 243.8 Однако если на территории, которая подверглась немецкой оккупации, количество храмов, находившихся в одной епархии, могло достигать нескольких сотен, то в епархиях Поволжья, Сибири и Дальнего Востока действовавшие храмы исчислялись единицами или десятками. При этом деятельность духовенства па всей территории Русской Православной Церкви по-прежнему жёстко ограничивалась лишь совершением храмового богослужения и сбором пожертвований па нужды Красной армии.
Период II мировой войны стал временем, когда поставленная на грань полного уничтожения Русская Православная Церковь всё же смогла не только сохраниться, но и укрепить свои позиции в жизни официально продолжавшего оставаться атеистическим советского общества. Исторические причины этой перемены в судьбе Русской Православной Церкви уже достаточно чётко формулировались в церковно-исторической науке.
Во-первых, возрождение церковной жизни на территории, оккупированной германскими войсками, не только свидетельствовало о сохранившейся у многих советских граждан потребности вести религиозную жизнь, но и активно использовалось немецкой пропагандой. Подобная ситуация требовала от коммунистического режима ответных мер пропагандистского характера в религиозной сфере, которые и стали осуществляться уже с 1942 г.
Во-вторых, ощутивший в конце 1930-х необходимость обновить скудный арсенал интернационал-большевистской пропаганды лозунгами национал-большевистского характера, Сталин ещё до войны попытался перейти от идеологической политики замалчивания и поношения исторического прошлого России к политике использования русской истории в целях советской пропаганды. Сыгравшая громадную роль в становлении не только русской культуры, по и русской государственности Православная Церковь не могла не быть использована в этом новом пропагандистском проекте коммунистического режима, и начавшаяся война лишь ускорила данный процесс.
В-третьих, необходимость иметь в войне с нацистской Германией союзников из числа западных демократий, общественное мнение в которых традиционно исходило из признания определяющего значения христианских ценностей, вынуждала Сталина демократизировать политический облик СССР допущением в стране хотя бы в ограниченных рамках религиозной жизни ведущей христианской конфессии.
В-четвёртых, последовательная политическая лояльность, проявленная руководством Московской Патриархии по отношению к коммунистическому режиму в период жесточайших гонений па Церковь, продолжавшихся и в годы войны, убедила Сталина в готовности митрополита Сергия и его ближайших сподвижников осуществлять свою деятельность именно в тех рамках, которые определит для Русской Православной Церкви тоталитарный режим.
Однако перечисленными выше очевидными историческими причинами не может быть объяснена в полной мере имеющая для каждого православного христианина метаисторическую природу тайна бытия Церкви в земной, нередко пронизанной духом богоборчества, истории. Ставшее одним из величайших чудес XX века возрождение Русской Православной Церкви в трагические годы II мировой войны в своей метаисторической сущности может быть объяснено апофатическим указанием на основополагающее начало христианской историософии — Промысл Божий. Именно Промысл Божий не попустил богоборческому, коммунистическому и неоязыческому, нацистскому, тоталитарным режимам, вступившим между собой в смертельную сватку, уничтожить ограждённую заступничеством Собора новомучеников Святую Русь.
Примечания
1 Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война. М., 1943. С. 8−10.
2 Там же. С. 24−25.
3 Московский церковным вестник. 1994. N 6 (103).
4 Журнал Московском Патриархии. 1943. N 1. С. 17−18.
5 Там же. С. 13.
6 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь и Советское государство в 1943—1964 годах. СПб., 1995. С. 116.
7 ЖМП. 1945. N 2. С. 41−42.
8 Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве. (Государственно-церковные отношения в СССР 1939−1964 годах). М, 1999. С. 215.
Посев. 2005. N 10. C. 14−18.
