 |
| Красная звезда | Андрей Пилипчук | 26.11.2005 |
Визитная карточка
Сегодня много говорят о международной сети терроризма на Юге России. Официальные представители власти, комментируя кровавые события на Кавказе, стали все чаще упоминать некое бандподполье. Но при этом, похоже, есть только узкий круг специалистов, кто понимает, что собой в действительности представляет эта организация. К одному из них за разъяснениями обратился наш корреспондент. Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации Николай Шепель в эксклюзивном интервью «Красной звезде» сообщил некоторые подробности о деятельности этой террористической структуры.
— Николай Иванович, ситуация на Юге России тревожная. Практически ежедневно оттуда приходят сообщения о терактах, взрывах, диверсиях. Кто за этим стоит? Какую цель преследует?
— Еще в августе 2001 года Генеральный прокурор России Владимир Устинов заявил, что Главным управлением Генпрокуратуры на Северном Кавказе раскрыт заговор, имевший своей целью насильственный захват власти на территории Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии.
В то время это вызвало неоднозначную реакцию со стороны некоторых правоохранительных структур регионального уровня. А Генеральная прокуратура выявила, арестовала и добилась вынесения судом приговоров тридцати двум участникам террористической организации в Карачаево-Черкесии. В том числе были осуждены ее главари, такие как Солтагаров, Гочияев и Харатоков. Уже тогда были установлены их контакты с Гелаевым, Басаевым и Хаттабом. Практически все они прошли подготовку в лагерях на территории Чеченской Республики.
Позже в ходе расследования уголовных дел о нападении на Дагестан в августе и сентябре 1999 года, терактов в Грозном в декабре 2002-го, в Моздоке в августе 2003-го, нападении на Ингушетию в июне 2004-го и о захвате заложников в Беслане мы накопили значительный объем материала, свидетельствующего о наличии на Юге России экстремистской международной террористической организации. Ее цель — отторжение Северного Кавказа от России и создание так называемого исламского государства — Халифата.
На сегодняшний день численность этого подполья достаточно высока. О степени его опасности можно судить по количеству многочисленных жертв в Ингушетии, Беслане, Нальчике. Кстати, как выяснилось, все эти теракты взаимосвязаны.
— И все-таки, есть ли у вас конкретные доказательства существования такой организации. Ну, например, какие-либо документы. Или это просто предположение, версия?
— Доказательства есть. В рамках «бесланского» дела было накоплено много фактического материала, и мы просто были вынуждены возбудить и выделить в отдельное производство уголовное дело о деятельности международной террористической подпольной организации, действующей на Юге России.
Кроме этого, в ходе расследования уголовных дел по терактам на Кавказе были изъяты электронные архивы арабских наемников Абу Кутейба, Абу Дзейта, Аслана Масхадова, часть архива Шамиля Басаева и других главарей подполья, их личная переписка и видеоматериалы.
На чем мы строим свое утверждение о международном характере этой организации? Изъятые нами материалы свидетельствуют, что построение террористических групп, или, как они их называют, «джамаатов», полностью совпадает с таковыми у «Аль-Каиды». При этом эмиссары этой организации проявляют активность на Кавказе: обучают «новобранцев», изготавливают агитационную продукцию, осуществляют сбор средств и лично руководят проведением террористических акций. Тот же уничтоженный Абу Дзейт вместе с Басаевым организовывали теракт в Беслане. Ликвидированный Абу Кутейб проводил подготовку бандгрупп к нападению на Ингушетию.
Очень важно понимать, что их деятельность делится на легальную и нелегальную. Причем легальная может выглядеть вполне безобидно и даже привлекательно: финансовая и гуманитарная помощь, обучение верующих исламу, внешняя благопристойность. Словом, ничего противозаконного. Эту работу обычно проводят хорошие психологи, знатоки религии, такие, например, как Мухожев и Астемиров в Кабардино-Балкарии. Они отбирают тех, кто по приказу религиозных вожаков впоследствии возьмет в руки оружие или приведет в действие взрывное устройство.
— Как происходит вербовка?
— Среди прочего изъятого в нашем распоряжении оказалось два документа. Один из них — наставление по организации работы подполья. Его положениями как раз-то и руководствуются лидеры кавказских «джамаатов». Кстати, сравнивая руководство «Аль-Каиды» и этот документ, мы пришли к выводу, что они идентичны.
Там есть очень интересные моменты. Ну вот, например, взять хотя бы рекомендации по ведению легальной деятельности «джамаатов». Главарям предписано проводить свои мероприятия открыто. Официально называть создаваемые группы не «джамаатами», а, предположим, религиозными центрами истинного ислама, институтами исламских исследований или общинами истинных поборников веры. Также рекомендуется приглашать на уроки по изучению ислама или другие мероприятия сотрудников милиции — участковых, глав администраций, старейшин, других уважаемых людей. Их присутствие создает иллюзию, что здесь все делается законно, здесь проводится богоугодное дело. А на самом деле среди лиц, которые посещают такие «уроки», потом отбираются те, кого можно обрабатывать уже более предметно.
При вербовке каждый будущий член «джамаата», как правило, проходит три этапа: сначала он становится сочувствующим, потом его переводят в следующую группу и делают учеником, приближенным к «учителю», и уже затем посвящают в «моджахеды». На каждом таком этапе происходит жесткая сортировка. В итоге из многочисленных сочувствующих отбирают тех, кто готов безоговорочно выполнить любой приказ командира. После этого каждый из вступающих в «джамаат» приносит присягу. Ее нарушение — это смерть. То есть в экстремистскую группу можно войти, но выйти живым уже невозможно. Это страшно. Тем более что задурманивать головы молодым людям они умеют. К такой легальной деятельности главари привлекают людей, владеющих ораторским искусством, знающих религию, а также основы права, особенно в части, касающейся борьбы с терроризмом, экстремизмом. Поэтому они сегодня достаточно эффективно противодействуют попыткам правоохранительных органов внедриться и собрать информацию, которая может повредить «джамаату».
— Ваххабизм — идеологическая основа совершаемых террористических актов на Юге России. По крайней мере так считают многие политики на Северном Кавказе. Вам по долгу службы приходилось неоднократно общаться с теми, кто эти теракты совершал и организовывал. Какое впечатление они производят: воюют они за деньги или действительно являются идейными поборниками веры?
— Ваххабизм — это одно из течений ислама и официальная религия Саудовской Аравии. Если сказать о нем в двух словах, то от ислама в классическом понимании он отличается призывом возврата к чистым истокам ислама, отказу от следования за какими-либо авторитетами, кроме самого Аллаха. Это внешняя сторона. Она, в принципе, очень привлекательна для верующих. Особенно для молодежи, не имеющей жизненного опыта. Однако на Кавказе ваххабизм приобрел иные черты — превратился в религиозное знамя террористической деятельности. Там у него появилась совершенно другая сторона — отречение от общечеловеческих ценностей, от исторически сложившихся в этом регионе национальных традиций, в том числе отказ от уважения старших. Кстати, такие святые для мусульман понятия, как «джихад», «шахид», «джамаат» и т. д., они тоже извратили.
Человеку внушается, что только «джамаат», в который он вступает, даст ему возможность обрести истинную веру и попасть в рай. Со временем прививается убеждение, что самый короткий путь — это путь «смертника-шахида». Снимаются и моральные ограничители: идущему на смерть внушается, что погибшие от его рук люди, даже из числа неверных, тоже попадут в рай.
Разумеется, все гораздо сложнее, но общая картина такова.
— Что вы можете сказать о криминогенной ситуации в республиках Северного Кавказа? Есть ли статистика по росту или снижению преступности, в том числе по проявлениям терроризма?
— Ситуация сложная. Имеется тенденция к снижению числа терактов, однако их тяжесть и изощренность растут.
— Как идет расследование наиболее громких уголовных дел? Есть ли что-то новое по бесланским событиям или в деле о нападении на Нальчик? Кстати, военные утверждают, что главной целью террористов во время атаки на Нальчик был захват аэродрома и самолетов. Также ранее имелась официальная информация о том, что все боевики в Нальчике уничтожены. Теперь выясняется, что, например, один из организаторов, Анзор Астемиров, на свободе, а его сообщников задерживают в Читинской области…
— «Бесланское» дело расследуется достаточно наступательно. В ходе следствия была выявлена так называемая резервная группа на случай, если теракт в Беслане сорвется. Она готовила захват школы в станице Нестеровская в республике Ингушетия. Численность группы — одиннадцать человек. Все чеченцы. Уголовное дело в отношении четырех бандитов уже в суде.
В ходе следственно-оперативных мероприятий по этому же делу арестованы четыре пособника Масхадова. Они также находятся на скамье подсудимых в Верховном суде Чеченской Республики. Всего же в ходе расследования арестован двадцать один участник незаконных вооруженных формирований и пятеро уничтожены во время задержания при оказании вооруженного сопротивления. В их числе пособники террористов, совершивших теракт в Беслане. То есть те, кто обеспечивал банду оружием, и кто проходил обучение в одном из лагерей вместе с боевиками, захватившими школу.
Теперь о Нальчике. В нападении на различные объекты города 13 — 14 октября принимали участие примерно 150 человек. Таковы данные на сегодняшний день. Возможно, эта цифра претерпит изменения в сторону увеличения, ведь нами установлено, что в бандитском перечне для нападения было 40 объектов. Мы допускаем, что в готовности находились и другие террористы, которые должны были принять участие в этой атаке на заключительном этапе, но по каким-то причинам не смогли этого сделать.
Разумеется, не все боевики, принимавшие участие в нападении, уничтожены или задержаны. На сегодняшний день арестованы 50 человек, некоторые объявлены в розыск. Что касается организаторов, то один из них, Горчханов, убит, а Астемиров скрылся. Его фамилия тоже среди объявленных в розыск.
Что касается аэропорта, то он действительно входил в число объектов для нападения. Но попытка захвата, как известно, была пресечена силами роты Минобороны, входящей в ГРОУ. Версия о захватах самолетов и использовании их как средств террора нами исследуется. но представляется более вероятным захват аэропорта для воспрепятствования прибытию дополнительных федеральных сил по воздуху.
— На протяжении последних лет с Юга России практически каждый день поступают сообщения о ликвидации бандитских тайников с боеприпасами, а также изъятии оружия у боевиков. Можете ли вы объяснить, откуда такое большое количество оружия в бандформированиях? Где они его приобретают?
— В последние годы это является одной из острейших проблем. Безусловно, мы выявили источники поступления оружия и боеприпасов в незаконный оборот — это и воровство со складов, и незаконное списание, и поступление из бывших республик Советского Союза, и хищение во время терактов, а также посягательств на жизнь сотрудников правоохранительных органов и военнослужащих.
Иногда нам удается установить, откуда именно поступило оружие. А иногда это не представляется возможным. Например, у переносных зенитно-ракетных комплексов, найденных в Нальчике, были срезаны фабричные номера и клейма. Мы дали соответствующие поручения экспертам, но, сами понимаете, ожидать от них многого сложно. Они же не «коперфильды», чтобы узнать, что было написано на срезанной части ПЗРК.
— Николай Иванович, как вы считаете, каким образом Басаеву удается столь длительное время уходить от преследования? Ему что, кто-то помогает?
— Среди террористов, объявленных в розыск, не только Басаев. Соединенные Штаты уже много лет безуспешно ловят Усаму бен Ладена. Что же касается неуловимости Басаева, то, конечно, имеет место и прямое предательство со стороны некоторых сотрудников правоохранительных органов. Кто-то продает информацию, кто-то сопровождает его в поездках за пределами Чечни. Личности некоторых таких сотрудников мы установили в Ингушетии. Да и в Кабардино-Балкарии — тоже, во время расследования уголовного дела о подрыве военного госпиталя в Моздоке в августе 2003 года. Нам стало известно, что Басаев организовал этот теракт, когда находился на территории КБР. Двое сотрудников ДПС этой республики, сопровождавшие Басаева до города Баксан, где он потом проживал несколько дней, уже осуждены.
— И последний вопрос. Николай Иванович, на ваш взгляд, нужно ли, и если «да», то каким образом, изменить законодательство страны, чтобы эффективно бороться с «главным злом XXI века» — терроризмом?
— Полагаю, что вы задали вопрос, достойный отдельного разговора. Но если в двух словах: существующая законодательная база дает нам достаточно возможностей для борьбы с терроризмом. Разумеется, есть и проблемы. Например, в законодательство европейских стран внесена норма, согласно которой адвокат не допускается к фигурантам по делу о терроризме первые 3 — 4 дня, что дает возможность раскрывать преступления данной категории без утечки информации. Это актуально и для нас.
