 |
| Независимое военное обозрение | Игорь Домнин, Александр Савинкин | 19.11.2005 |
«Господь дарует мне жизнь для блага государства…»
«Честь моя мне всего дороже, покровитель ей Бог… Господь дарует мне жизнь для блага Государства… Доброе имя есть принадлежность каждого честного человека; но я заключал доброе имя мое в славе Отечества, и все деяния мои клонились к его благоденствию. Я забывал себя там, где надлежало помнить о пользе общей…»
Все в этой саморекомендации чистая правда. И лучше не скажешь. Вся жизнь — во имя Отечества. Десятки искусных побед и ни единого поражения! Выполнение всех военно-политических и боевых задач, высочайше или начальственно возложенных. Исторически необходимые завоевания (с Потемкиным и Румянцевым) Крыма, Новороссии, Бессарабии (через 200 лет преступно разбазаренные недалекими правителями), укрепление южных и северо-западных рубежей, борьба с мятежниками, помощь союзникам (Итальянский и Швейцарский походы)… Всероссийская и европейская слава. Создание собственной военной школы (системы). Блестящие ученики и последователи (Михаил Кутузов, Петр Багратион, Михаил Милорадович, Алексей Ермолов, Михаил Скобелев), богатейшее мыслительное наследие.
Суворов попадал в опалу, но было и высшее признание: воинское звание генералиссимуса, титулы графа Рымникского и князя Италийского, все ордена Российской империи, воинские почести «как императору» (от Павла I в момент его благосклонности к полководцу). «Меч России», «Перун небесный», «Генерал генералов», «Российской армии Победоносец», «Воин-Любомудр» — лишь малая часть эпитетов, которых удостоился Александр Васильевич. Воистину — «наше все». Поэтому для блага государства, Вооруженных сил, каждого защитника Отечества — знать и постигать систему непревзойденного военного вождя, проницательно завещавшего: «Моя система, иначе 30-летняя война…»
Правда, точное название этой системе дал не автор, а публикатор его наследия отставной майор Михаил Антоновский в 1806 году — «Наука побеждать». Но следует понимать, что речь идет не только и не столько о книжке, в которой первоначально были собраны поучения Суворова. Вся его жизнь и деятельность, его искусство победотворчества — вот истинное содержание этой науки.
«Мы — русские, с нами Бог!»
Вверенная Суворову «храбрая и победоносная армия» имеет своим предметом только «побиение неприятеля» и «одержание над ним поверхности». Она уверена в своих силах, верх берет прежде всего силой духа, а затем уже выучкой и оружием. Суворов искренне «заранее убежден» и то же внушает подчиненным: «Богатыри! Неприятель от вас дрожит!», его войско будет «всеконечно разбито», «обращено в бегство», «взято в полон». По определению, по самой национальной принадлежности Российская армия в любых условиях должна пребывать в «похвальной славе»; ее удел — непобедимость. «От храброго российского гренадера… никакое войско в свете устоять не может».
По Суворову, солдату надлежит быть здорову, храбру, тверду, решиму, правдиву, благочестиву. А вот быть безотечественником, безбожником, мерсенером (наемником), неудачником, немогузнайкой, двуличкой, потакать леноумию, злоглупству, праздности, предательству, бесчестности — позорно и оскорбительно по отношению к русскому христолюбивому воину. (Суворовское словцо и в кавычки брать не хочется — настолько хорошо и понятно.)
Изначально система Суворова направлена на формирование личности воина-победителя-гражданина, профессионала с «заостренной моралью», высокими духовными качествами. То есть это система воспитательная! Никаким начальникам, никаким полководцам тогда и в голову не приходило «воспитывать», как сказали бы нынче, личный состав. А Суворов взялся.
«Величайший психолог и тончайший художник войны, Суворов свою систему воспитания и обучения проводил не сверху вниз, когда на долю „низов“ выпадает лишь обычно обязанность слепого исполнения, а наоборот — снизу. Он прежде всего учил солдат, притом не как „толпу“, а как отдельных бойцов… Великий сердцевед, Суворов понимал, что индивидуальное обучение солдат окажет добротворное воздействие и на командный состав, ибо чтобы научить подчиненного, начальник должен быть сам подготовленным. Величие суворовской доктрины определяется ее изумительной продуманностью, ее внутренней цельностью, так полно, так жизненно отражающей многогранность человеческого духа, и согласованностью с природой войны», — проникновенно подчеркивал генерал Борис Штейфон. Суворов возвышает личность солдата, перерождая его в «чудо-богатыря», в «воина, который понимает свой маневр», в «Русского», гордого своим личным и национальным достоинством.
Суворовым, безусловно, выработаны и требования к генералам и офицерам, ибо их качества и достоинства суть главная причина побед и поражений. Вот его хрестоматийное письмо Скрипицыну: «Герой, о котором я говорю, весьма смел без запальчивости; быстр без опрометчивости; деятелен без суетности; подчиняется без низости; начальствует без фанфаронства; побеждает без гордыни; ласков без коварства; тверд без упрямства; скромен без притворства; основателен без педантства; приятен без легкомыслия; единонравен без примесей; расторопен без лукавства; проницателен без пронырства; искренен без панибратства… решителен, убегает неизвестности. Основательное рассуждение предпочитает он остроумию; будучи врагом зависти, ненависти и мщения, низлагает своих недругов великодушием и владычествует над друзьями своею верностью. Он утомляет свое тело, дабы укрепить его; стыдливость и воздержание — закон его; он живет, как велит религия, его добродетели суть добродетели великих мужей. Исполненный чистосердечия, гнушается он ложью; прямой душою, рушит замыслы двуличных; знается он только с добрыми людьми, честь и честность составляют его особенные качества; он любезен командиру своему и всему войску, все ему преданны и исполнены к нему доверенности. В день сражения или похода размеряет он все предлежащее, берет все нужные меры и вручает себя совершенно промыслу Вышнего. Он никогда не отдает себя на волю случая, но, напротив, покоряет себе все обстоятельства по причине прозорливости своей; он во всякий миг неутомим».
За каждым словом — мудрость огромного опыта, за каждой фразой — жизнь. Гениально изложенный идеал военачальника. Ясно, что писано с себя. Какой «психолог», какой «этик», какой «ученый совет» выдаст такую «рекомендацию»?! Между тем все эпистолярное наследие, вся служебная переписка и боевая документация полководца, дошедшие до нас, пропитаны духом воинского и нравственного воспитания. Вот в чем один из главных секретов суворовской победоносности, венцом которой стал Швейцарский поход. Антон Керсновский в «Истории Русской армии», говоря о политической бесплодности этой кампании, отмечает ее громаднейшее военно-воспитательное значение. «Это, пожалуй, самая блестящая страница нашей военной истории, — пишет исследователь, — лучший лавр нашего победного венка… Такой яркой, торжествующей победы духа над материей не выпадало на долю ни одного народа, ни одной армии в мире».
Таким образом, Суворов принципиально на первый план выдвигал духовное, нравственное начало, во главу угла военного дела ставил деятельный патриотизм, морально-деловые качества солдат, офицеров и генералов, развитие и культивирование этих качеств. Мы же сегодня, похоже, задвинули эти основы на задворки.
«Глазомер, быстрота и натиск»
«Великое регулярство» — универсальный принцип, гарантирующий победу над любым противником, даже в самых неблагоприятных условиях. В отличие от военных реформаторов Московской Руси именно на этой основе Петр I создавал армию и флот Российской империи. Суворов продолжил дело Петра, возвел данный основополагающий принцип в абсолют. Он «вооружил» Российскую армию победительными правилами военного искусства, превосходной — нравственной — воинской дисциплиной, непревзойденной до сих пор системой вождения, обучения и воспитания войск. Суворовская армия готовилась к бою, а не к параду, училась только тому, что необходимо на войне. По Суворову, постыдно и преступно вступать в войну неподготовленным, обучаться военному делу, «рассуждать и умничать» непосредственно в ходе боя. На поле брани следует действовать на высшем уровне, умело и решительно, быстро и профессионально, наступательно и почти автоматически, без права на ошибки, несмотря на случайности и неожиданности. Должна быть подготовленность даже к невозможному, к самым непредсказуемым угрозам.
«Малый урон». Как это ни странно, но до сих пор бытует ложное мнение, что Суворов лил кровь ручьями, думал прежде всего о собственной славе. На самом же деле он на вес золота ценил своих чудо-богатырей как храбрых и владеющих истинным искусством воинов, побеждал «не числом, а уменьем», «с крайним, по возможности, сбережением людей» (которых постоянно не хватало), без «знатных потерь» («потеря людей невозвратима»). И в любом случае русская кровь, по его же словам, лилась им «не для славолюбия, но для пользы Великого Монарха и Отечества». Причем по сравнению с потерями противника «наш урон» чаще всего был «мал» или «очень мал», и только в бою под Кинбурном 1 октября 1787 года он оказался «по пропорции мал, лишь для нас велик».
Последняя оценка говорит о многом. Особый случай — штурм Измаила 11 декабря 1790 года, стоивший русским войскам почти 6 тыс. убитыми и ранеными (турки же потеряли 35 тыс. воинов, в том числе 9 тыс. — пленными). Но именно этот блистательно подготовленный штурм приблизил окончание войны и общую победу. Кроме того, его ход и исход подтвердили одно из основных суворовских правил, которое гласит: «Самый кровопролитный штурм стоит меньше, чем осада».
Ясно и лаконично им формулируются законы войны. К примеру, предвидя характер возможных действий австрийских и русских войск против Франции 5 сентября 1798 года (будучи еще в ссылке в селе Кончанском!), он определяет действия следующим образом: 1. Только наступление. 2. Быстрота в походе, горячность в атаках, холодное оружие. 3. Не рассуждать — хороший глазомер. 4. Полная власть командующему. 5. Атаковать и бить противника в поле. 6. Не терять времени в осадах. Всего лучше брать крепости штурмом, силой. Так имеешь меньше потерь. 7. Никогда не распылять силы для охранения разных пунктов. 8. Никогда не перегружать себя бесплодными маневрами, контрмаршами или так называемыми военными хитростями, кои годятся лишь для бедных академиков. 9. Продвинуться с беспрерывными боями до самого Парижа…
Суворов вообще не терял драгоценного времени и не любил длинных рассуждений. Суть своих действий и принципов он часто по обыкновению выражал краткими формулировками, несущими, однако, глубинную смысловую нагрузку, указывающими путь к победе. «Победа — враг войны»; «Бить смертельно вперед»; «Смелая нападательная тактика»; «Не числом, а уменьем»; «Глазомер, быстрота и натиск — вот мои руководители»; «Работать быстро, скоро, храбро, по-русски»; «Россияне в союзных влияют: бодрость, храбрость, мужество, терпение, трудолюбие, постоянство, глазомер, быстроту, импульзию»; «Храбрость, бодрость, мужество, искусство». Эти, как и многие другие «истинные правила военного искусства», подчиненным надлежало «накрепко наблюдать».
«Нигде мятежникам пристанища не давать»
Главные из них можно представить в следующих постулатах: вооруженные мятежи следует «вмиг затушать в их первоначалии»; действующие против мятежников войска должны быть отборными, с подвижными резервами, возглавляться «мудрыми, искусными, миролюбивыми и справедливыми командирами»; в борьбе с «бунтовниками» — «только одна диспозиция: поспешность, устремление и обретение их»; особенно важно в этой связи «нападательно поступать, мятежничьи набеги не отбивать, но оные самим встречать и поражать», и вообще — «лучше усыплять, нежели тревожить, и делать большой скорый удар»; ни в коем случае не втягиваться с противником в малую (партизанскую) войну, которая «неполезна, изнуряет войско»; основная цель — умиротворение, а не разорение мятежных земель, забота о безопасности населяющих их народов; «разбойники везде наказываемы», но с мирными жителями (обывателями) поддерживаются «союзничество, дружба и ласковость»; «нигде мятежникам пристанища не давать, отнимать у них субсистенцию»; не допускать мнимых, «вообразительных побед», которые только укрепляют дух мятежников; «стыдиться варварства» и т. д. Крайне важен и злободневен тезис, который стоит привести в колоритной суворовской трактовке: «Первое искусство военачальника есть в том, чтоб у супротивных отнимать субсистенцию. Нет соляных денег, из чего возмутители будут вербовать чужестранных? И гултяев нечем будет кормить».
«Непрестанная та наука из чтениев»
И от подчиненных ему офицеров Суворов всегда требовал прежде всего работы ума — «непрестанной той науки из чтениев». По его мнению, только посредством этого можно основательно вооружиться достижениями военной культуры, овладеть опытом великих полководцев, вывести из него правила «мудрого военного искусства», сформировать широкий кругозор как непременное условие для творчества, научиться предвидеть будущее не только по обстоятельствам, но и на основе серьезных размышлений. Полководец с полным основанием считал, что главные наши враги — леность, невежество, нежелание учиться и читать полезные для дела книги. Именно за эти пороки он преследовал и наказывал подчиненных самым суровым образом. За «немогузнайство» нижним чинам полагались «палочки», а офицерам — арест.
Суворов не раз повторял, что «знает свою нацию и способы действенные», а потому в буквальном смысле заставлял войска «накрепко затверждать» основные положения «Полкового учреждения» и «Науки побеждать», обязывал офицеров внимательно изучать «старинные, ближайшие и текущие войны». Уже в то далекое время Суворов понимал, что воюют не столько оружием, сколько умением. Подчеркивая особые дарования и стиль полководца, исследователь его жизни и творчества, боевой генерал и известный военный писатель Александр Геруа говорил: «Один из образованнейших людей просвещенного века, Суворов — не только образец великого вождя, но и глубокого мыслителя, сумевшего в кратких словах выразить синтез военного дела. Это доступно только очень светлым головам. Чем проще и отчетливее вывод, тем труднее его сделать».
Даже эта часть весьма схематично изложенных элементов военной системы Суворова свидетельствует о животворном характере его наследия, которое до сих пор способно не только вдохновлять, что само по себе немаловажно, но и во многом быть руководством к действию.
«Клевета обожания»
Да и откуда им взяться? Александру Васильевичу посвящено колоссальное количество всевозможной литературы, в том числе немало серьезных исследований. Были у нас и, слава богу, есть хорошие «сувороведы». И в наше время едва ли не ежегодно появляются новые книги о великом полководце. Только вот текстов самого Суворова почти не издается. Четыре солидных тома его «Документов» вышли в Воениздате еще при Сталине, в 1949—1953 годах. Один том не публиковавшихся ранее писем напечатан издательством «Наука» в 1986 году. Все они давно библиографическая редкость. «Российский военный сборник» пять лет назад выпустил книгу «Не числом, а уменьем! Военная система А.В. Суворова», где много первоисточников и попытка их осмысления. Вот, пожалуй, и все. Такое отношение к «Пушкину военной культуры».
В военной школе, до академий включительно, Суворова-мыслителя игнорируют. Не было и нет в программах военных вузов изучения работ, идей, заветов «полководца-любомудра». Думается, даже спецкурса такого рода не отыщется…
В армии необходим подлинный культ Суворова! Не памятники и портреты, не глянцевые картинки и шумные празднества суть его содержание (хотя и это нелишне). С училищной скамьи — постоянное, вдумчивое, глубокое изучение наследия русского военного гения, постижение и применение на практике положений, принципов его бессмертного учения, следование во всем армейском укладе, в повседневных учебных буднях и боевых делах суворовскому духу и нравственности — вот истинный смысл этого почитания.
Выступая перед руководящим составом Министерства обороны 9 ноября Верховный главнокомандующий — президент России Владимир Путин сказал: «Будущее Вооруженных сил во многом зависит от военной науки и образования. Сохраняя лучшие традиции отечественной военной школы, необходимо постоянно насыщать ее новыми идеями и подходами, широко использовать современные обучающие методики и технологии, внимательно анализировать динамику мировой военной мысли. Военное образование и наука не могут отставать от развития армии, а должны постоянно идти на несколько шагов впереди». Все точно и правильно, в духе Суворова. Но как сохранить «традиции отечественной военной школы» при таком отношении к нашему первому — на века — военному учителю? Как закладывать верные основы военного сознания и военно-научного мировоззрения, если издание отечественной военной классики в целом у нас остается уделом энтузиастов?
Во исполнение задач Главковерха для начала следовало бы при государственной поддержке переиздать сочинения Суворова массовыми тиражами. Сделать их доступными и обязательными для всех защитников Родины, прежде всего профессионалов. Насытить ими вузовские, гарнизонные, полковые библиотеки. Надо, наконец, вернуться к Суворову. А добившись этого, вслед за ним, произнести: «Вот братцы! Воинское обучение! Господа офицеры! Какой восторг!»
