Осенью 1944 г. на севере Апеннинского полуострова, в провинции Фриули, появилось около 40 тысяч казаков, в том числе женщин и детей. Они прибыли на странных телегах — странных для местных жителей, ибо повозки были без тормозов и итальянцам было непонятно, как казаки умудрялись съезжать с Альпийских гор невредимыми. Непонятно было, зачем они вообще прибыли в Италию. Об этом хорошо знали немцы, прельщавшие казаков обещаниями о вольнице на родных землях, а когда Красная армия погнала нацистов, они предложили станичникам территорию для временного пребывания — в Италии. Именно там, на севере страны, во Фриули, развернулось мощное партизанское антифашистское движение, и немцы предполагали, что Казачий Стан станет хорошим заслоном от партизан.
В мае исполнилось 60 лет окончания этой в общем-то краткой эпопеи, и она получила недавно неожиданное мемориальное оформление.
6 мая 2005 г. в городке Верценьис на севере Италии была открыта мемориальная доска, посвященная атаману Петру Николаевичу Краснову, как человеку, олицетворяющему казачество. Событие тем более примечательное, что итальянцы тем самым отделили истинных оккупантов, то есть немцев, которым мемориальные доски никто и никогда здесь открывать не будет, от несчастных русских казаков, жертв коммунистической и нацистской диктатур.
Как же казачьи войска во второй раз после знаменитого суворовского перехода через Альпы в 1799 г. появились на севере Италии?
Командующий 1-й немецкой танковой армией генерал-полковник (позднее генерал-фельдмаршал) Э. фон Клейст не был проводником нацистской идеологии. Прорвавшись в июле 1942 г. на Северный Кавказ, он запретил зондеркомандам СС проводить зачистки в зоне действий своей армии. Более того, Клейст включал в состав армии и казачьи части. Так, летом 1942-го в состав 1-й танковой уже входил казачий полк.
25 июля 1942 г., сразу же после занятия немцами Новочеркасска, к представителям германского командования явилась группа казачьих офицеров и изъявила готовность помогать «в окончательном разгроме сталинских приспешников». Слишком натерпелись эти люди от зверств советской власти. В сентябре в Новочеркасске с санкции оккупационных властей собрался казачий сход, на котором был избран штаб Войска Донского (с ноября 1942 г. — штаб Походного атамана). Фактически это означало создание местного самоуправления на территории, заселенной 160 тысячами человек. 9 ноября Гитлер задним числом признал казачью автономию.
Когда началось советское наступление, в январе-феврале 1942-го из Тамани по льду перебрались в Таганрог 120 тысяч беженцев (среди них было 80 тысяч казаков, в том числе стариков, женщин и детей). Они и стали основой Казачьего Стана. Это была мини-модель традиционного казачьего войска с иерархической структурой, размещавшаяся на обособленной территории, на которой дислоцировались действующие воинские части и располагались станицы. Управлял Станом его создатель полковник Русской армии, походный атаман Сергей Васильевич Павлов.
С марта 1944 г. в Берлине стало действовать Главное управление казачьих войск под началом атамана генерал-лейтенанта Петра Николаевича Краснова. Это учреждение представляло собою нечто вроде казачьего правительства в эмиграции.
Немцы планировали размещать Стан в районах партизанских действий. В марте 1944 г. это была Белоруссия, затем — в июле — северная часть Польши. Отсюда началась переброска Казачьего Стана в Италию. Объединение включало 11 полков, вспомогательные части, юнкерское училище, а также членов семей военнослужащих.
Осенью 1943 г., после разрыва итальянского правительства с немецким, на северо-восточных территориях Италии гитлеровцы учредили провинцию Adriatisches Kustenland — с целью укрепления своих позиций на итальянском фронте. В этом районе нацистским войскам угрожали не только постоянные бомбардировки союзников, но и все возраставшее партизанское движение. Успехи коммунистической партизанской бригады им. Гарибальди вынудили Вермахт направить в Италию казаков и кавказцев, служивших в германской армии.
В конце июля — начале августа 1944 г. на железнодорожных станциях Карнии и Понтеббы выгрузилось около 20 тысяч казаков под командованием гетмана Тимофея Ивановича Доманова, сменившего на посту Походного атамана Павлова, погибшего при неясных обстоятельствах, а также кавказцев, преимущественно кавалеристов, под командованием генерала Султана Келеч-Гирея. Казачьи отряды расположились в Джемоне, заняв крепость Озоппо и поселок Амаро, где поселились члены их семей. В сентябре 1944 г. в этом районе появился еще один казачий контингент, с атаманом Андреем Григорьевичем Шкуро во главе. С ним прибыло немало беженцев из числа гражданского населения, разместившихся в Алессо, Каваццо и Толмеццо. Небольшие группы казаков обосновались также в Казарсе, Буйе, Майано, Сан-Даниеле, Чивадалезе (кавказцы расположились чуть севернее; их «ставкой» стала Палуцца).
Местные жители были вынуждены отдать казакам свои дома, что неизбежно вело к столкновениям1. Итальянские поселения теперь назывались станицами. Казачий центр, Алессо, стал Новочеркасском, причем его главную площадь назвали площадью атамана Платова, а одну из магистральных улиц — Балаклавской, в память о победе казаков над английским отрядом во время Крымской войны. Из итальянцев в «Новочеркасске» остались только пекарь и переводчик — всех остальных прогнали. Подобные ситуации сложились и в других поселениях — в Каваццо, Джемоне, Озоппо и др.
Казачье командование обратилось к итальянцам с воззванием, где пыталось разъяснить свою главную задачу — борьбу с большевизмом.
Тем временем на Ялтинской конференции в феврале 1945 г. Сталин добился от Рузвельта и Черчилля согласия на выдачу всех «перемещенных лиц» (Displased Persons), т. е. граждан СССР, оказавшихся во время войны за его пределами. Их для краткости называли «Ди-Пи» (DP). Казаки, находившиеся во Фриули, естественно, о такой договоренности не знали.
В том же феврале 76-летний атаман Краснов устроил свою главную ставку в Верценьисе, в гостинице «Savoia"2. Знаменитый участник гражданской войны Краснов в эмиграции написал около сорока повестей и романов, самый популярный из которых, «От двуглавого орла к красному знамени», вышел в 1929 г. во Флоренции, в издательстве «Salani».
К осени 1944 г. казакам, находившимся в Италии, уже стало ясно, что поражение Германии неизбежно, и они решили уйти в Австрию, надеясь на почетную капитуляцию перед англо-американскими войсками. В общей сложности, вместе с членами семейств, в тот момент они насчитывали около 40 тысяч человек. В самом начале отступления казаки были атакованы партизанами (при Оваро), но продолжили движение.
В Австрии казаки сдались английскому командованию, которое позже выдало их советской стороне. Причем не только тех, которые были советскими гражданами, но и эмигрантов времен гражданской войны. Участь последних определила сделка с Советами. По ней англичане в обмен на казачьих генералов получили группу плененных Красной армией немецких высших офицеров во главе с гросс-адмиралом Э. Редером. 17 января 1947 г. Краснов и его ближайшие соратники были казнены.
Многие казаки во избежание безжалостного возмездия покончили самоубийством. О кровавом событии на Драве рассказывают многие публикации, ныне доступные российским читателям. Но вот довольно редкое свидетельство — текст писателя, профессора Бориса Николаевича Ширяева, прославившегося благодаря книге «Неугасимая лампада», об истории Соловков, о Соловецком лагере. Литератор прибыл в Казачий Стан в конце 1944 года. В ставшей давно библиографической редкостью книге ««Ди-Пи» в Италии. Записки продавца кукол», вышедшей в Буэнос-Айресе в 1952 г., Борис Николаевич вспоминал:
«Мы — в Италии. В станционном буфете — настоящий кофе, с настоящим молоком и настоящим сахаром. В ближайшей лавочке — душистый вермут, стройные как пальмы бутылки которого разом вырастают на наших столах.
Если кто и хранит еще тени надежд, то здесь, в ближнем тылу итальянского фронта, они тают, как дым. Тыл фронта мертв. На станции нет ни эшелонов со снарядами, ни платформ, загруженных покрытыми брезентом пушками и авто. На лицах немногих немецких офицеров печать бесконечной усталости и того же, что и у нас — отупения… покорности неизбежному.
Грузимся ночью. В вагоне, заваленном тюками с обмундированием для казаков, все русские. Сидим на соломе, среди луж от талого снега. И все друг от друга что-то прячем; скрываем, потому что боимся сказать громко, как сказал вчера один горец: «Всем нам — суждена веревка».
От двери теплушки, через которую видны заснеженные отроги Альп, стелется бархат грудного контральто:
«Но отважны люди,
Люди гор Кавказа,
Гор, одетых в облака…»
Я помню эту девушку еще по Пятигорску. Она — кабардинка, кажется, была в комсомоле, писала неплохие стихи и печаталась в местных газетах. Теперь она эти стихи поет. О Кавказе — в Альпах, по-русски.
Сидя плечом к плечу на соломе, тянется по стене вагона ряд казаков, одетых в немецкое. Есть и старики, но большинство — молодежь из Красной армии.
Краснов делает последние судорожные усилия спасти разнесенные по всей Европе листья славных ветвей русского народа: Донской, Кубанской, Терской… Снова, тем же путем, как почти сто пятьдесят лет назад, с Суворовым, Платовым и Денисовым, проходит казачество горную щель в солнечный мир Италии… Снова… но как различны эти походы…
Два месяца, проведенных в «Казачьем Стане», приютившемся в отрогах Фриулийских Альп, — тема отдельной трагической повести, героями которой станут последний из рыцарей Дона старик Краснов и его юный оруженосец, пришедший из рядов Красной армии, сотник Давиденко. Бог даст, напишу когда-нибудь и ее".
Однако Господь так и не дал ему возможность написать книгу о казаках в Италии. Но книги на эту тему стали создаваться самими итальянцами.
Тот трагический эпизод теперь неплохо изучен, хотя полная его картина еще не реконструирована. Посвященные ему исследования стали появляться уже на рубеже 1940 — 1950-х3. Самое первое художественное описание казачьей эпопеи во Фриули принадлежит перу Бруны Сибилле-Сиции. Ее повесть «Недоступная земля» — «La terra impossibile. Storia dellarmata cossaca in Friulli» вышла в Удине в 1956 г. и носит отпечаток левой идеологии того времени: все симпатии автора — на стороне местного населения и партизан (впрочем, Сибилле-Сиция признает и трагический фатум казаков). Книга стала бестселлером во Фриули и была трижды переиздана — в 1958, 1991 и 1992 гг.4
К истории казаков обратился Пьер Арриго Карньер, писавший первоначально в журналистском ключе. Карньер, однако, серьезно увлекся темой и, после многочисленных публикаций в периодических изданиях, выпустил в 1965 г. капитальный труд «Larmata cosacca in Italia. 1944−1945"5, который стал богатейшим, почти непревзойденным, источником информации о последней итальянской кампании русских казаков. Затем, в 1982 г., Карньер дополнил свое исследование еще одной книгой — «Lo sterminio mancato». Автор тщательно реконструировал события и предложил их новую трактовку, благоприятную для казаков.
С работами Карньера можно сопоставить обобщающее исследование Марины Ди Ронко «Loccupazione cosacco-caucasica della Carnia e dell Alto Friuli», сначала появившееся в виде дипломной работы, а затем, в 1988 г., преобразованное в монографию.
Наряду с этими крупными работами, в Италии опубликованы воспоминания партизан, участников сражений с казаками6. Несколько публикаций организовал Фриульский институт истории освободительного движения (Istituto Friulano per La Storia del Movimento di Liberazione)7. И, наконец, совсем недавно осуществилась попытка синтеза различных (чаще всего диаметрально противоположных) точек зрения: Грегорио Венир защитил в Болонском университете дипломную работу о казаках, а затем опубликовал ее8.
Все эти исследования помогли воссоздать ход событий в Северной Италии в 1944—1945 гг.
Не оставляла своим вниманием «казачью тему» и беллетристика. Упомянем рассказ Леонарда Запье-ра «Сагша, «Carnia, Kozakenland, Kazackaja zemlja», написанный на фриульском диалекте и опубликованный в Удине в 1995 г. издательством «Mittelkultura», а также небольшую повесть Клаудио Каландры «Do svidania. Igirasoli di Boria» (Милан, 1994). Особой популярностью у итальянских читателей пользовались и пользуются произведения Клаудио Магриса и Карло Сгорлона9.
Близок к жанру исторического очерка труд русского эмигранта Александра Иванова, собиравшего в 1980-х по заданию Удинского университета, сведения о казаках, и выпустившего затем книгу «Friuli all URSS. 1944−45». Таким образом, можно говорить о существовании в Италии направления литературы, посвященной казачьей эпопее.
Последней на данный момент из научных работ, посвященных казакам в Италии стала монография русистки Патриции Деотто. Она называется «Станица Терская» — «Stanitsa Terskaja», вышла в апреле 2005 г., с подзаголовком «Казачья иллюзия об одном крае». Почему Деотто, известная как тонкая ценительница русской литературы и автор многих статей о ее любимом искусствоведе Павле Муратове, обратилась вдруг к казачей теме? Оказалось, что ее дедушка, знаток иностранных языков, как и сама Патриция, — родом из Верценьиса и служил у казаков переводчиком. Патриция увлеклась семейными преданиями, соединив их с рассказами местных жителей.
Краснов поселился на постоялом дворе «Золотая звезда» — «Stella d Oro», именно там и открыта сейчас мемориальная доска. Вместе с ним в городке разместилось две тысячи казаков, которые держали 465 лошадей, 58 коров и 20 верблюдов.
Патриция Деотто собирала материал для своей книги более десяти лет. В начале мая этого года книгу презентовали в муниципалитете городка Верценьис. Прошла также конференция, посвященная казакам. И теперь в составе «русской Италии» прибавился дом с мемориальной доской, посвященной генерал-лейтенанту атаману Петру Николаевичу Краснову — литератору, полководцу, казаку.
Примечания
1 Бывали случаи и «мирного сосуществования»: жительница Джемопы Джулиана Гравина, например, рассказала, что ее семье пришлось отдать казакам свою кухню, оставаясь при этом жить в доме; казаки запомнились ей своей деликатностью и дружелюбием.
2 Гостиница переименована и теперь называется «Stella d Oro «.
Посев. 2005. N 7. С. 45−47.
