 |
| Независимое военное обозрение | И. Кузнецов | 22.10.2005 |
Когда военные эксперты и политологи берутся анализировать ход и исход двух чеченских кампаний 1990−2000-х годов и проведение антитеррористических операций на Северном Кавказе вообще, чаще всего исторические аналогии исследователи ищут (причем вполне обоснованно) либо в Большой Кавказской войне XIX века, либо в борьбе с бандеровцами на Западной Украине и «лесными братьями в Прибалтике в 1940—1950-е годы. Вместе с тем почему-то совершенно забыт опыт ликвидации банд басмачей в советских среднеазиатских республиках, из которого, думается, нынешние российские спецслужбы могли бы почерпнуть немало полезного.
Словом и делом
Басмачи, избегая открытых столкновений с частями Красной армии, в качестве основного метода боевых действий использовали неожиданные нападения превосходящими силами на населенные пункты и мелкие гарнизоны, сопровождаемые грабежами и массовым террором. Попадая под удары воинских подразделений, бандформирования рассредоточивались и маскировались под мирных жителей.
Появление десятков отрядов и шаек, особенности их тактики и жестокость проводимых ими акций потребовали принятия экстренных мер. Например, в связи с необходимостью ликвидации басмаческого движения на Туркестан не было распространено постановление ВЦИК об отмене высшей меры наказания (февраль 1920 года).
Первоначально практическое руководство борьбой с басмачами осуществлялось специальными тройками, созданными Туркомиссией ВЦИК и ЦК РКП (б) 28 ноября 1919 года. В связи с национально-государственным размежеванием Туркестана эти функции были переданы среднеазиатским республиканским, областным и низовым особым совещаниям, возглавлявшимся секретарями соответствующих комитетов Компартии. В центре внимания ОСО постоянно находились вопросы координации политических, социально-экономических и военных мероприятий. Первостепенное значение придавалось тесному сочетанию карательных мер с широкой агитационно-массовой работой.
Жесткие предписания
Полномочное представительство ГПУ в Туркестане приказом # 26 от 23 февраля 1923 года утвердило инструкцию о методах борьбы с басмачеством, в которой, в частности, предписывалось:
«1. Широкое развитие информационно-осведомительной сети среди населения и действующих шаек.
Разложение шаек путем агитации среди басмачей.
Вербовка осведомителей в организациях, способствующих басмачеству или идейно-руководящих басмачеством…
4. Применение террористических актов по отношению видных курбашей, причем по проведению акта необходимо учесть целесообразность террористических актов, то есть не будет ли террор служить укреплению басмачества и затруднению проведения вышеуказанных методов.
5. Развитие до максимума агентурно-разведывательной работы, доводя таковую до возможности выявления точного и полного освещения всех передвижений шайки, численность шайки, ее вооружение и намерение.
6. Для предупреждения укрепления басмачества необходимо поставить на должную высоту учет оружия в частях Красной Армии и милиции, проверяя таковой не реже одного раза в месяц. За недостаток и недоказанное расходование оружия и боеприпасов виновных в этом отдавать под суд ревтрибунала. Проверку начать по получении приказа немедленно.
7. Совещанию проверить всех начальников милиции, их помощников, главным образом на местах. Всех внушающих какое-либо подозрение немедленно устранять через областные военные совещания.
8. Все отобранное у басмачей оружие должно быть своевременно зарегистрировано и представлено на распоряжение военного командования.
9. Вести наблюдение при посадке в поездах на железнодорожных станциях за подозрительным элементом, выясняя конечный пункт его следования, извещая своевременно агентов охраны общественного порядка, а также следить за погрузкой подозрительного багажа.
10. Усилить осмотр провозимого ручного багажа с целью обнаружения перевозки боеприпасов и оружия.
11. Обратить особое внимание на своевременное доставление сведений как с мест в отделения по борьбе с басмачеством, так и далее вплоть до ОО Туркфронта, для чего сейчас же приступить к налаживанию связи, используя для этого и военную связь. Сведения должны быть проверенными и полными.
12. Всем органам ГПУ Туркестана выделить для работы с басмачеством лучших товарищей, Особоотделам по получении приказа заполнить объявленные в нем штаты хотя бы за счет других отделений.
13. Приступить через агентуру и информационно-осведомительную сеть к выкачке оружия у населения.
14. Неисполнение данного приказа буду рассматривать как невыполнение заданий военно-оперативного характера и виновных отдавать под суд РВТ».
Полномочное представительство постоянно обращало внимание на необходимость глубокого изучения оперативной обстановки. В частности, в одном из указаний руководящему и оперативному составу предписывалось «…выяснить:
…национальный и именной состав шаек. Какой характер носит каждая шайка: является ли она чисто уголовной или носит политический характер.
3. На почве чего возникла шайка: в результате ли национальных трений, экономических неурядиц, недостатка воды или же под влиянием какой-либо контрреволюционной группы.
4. Является ли шайка постоянно действующей или таковая организуется периодически. Если периодически, то где и каким образом шайка находит приют после своего выступления.
5. Постоянный район действия шайки, если шайка приходящая, то откуда и какие согласованные меры приняты с соседним участком к ликвидации таковой.
6. Из кого состоит пособнический аппарат, какие цели таковой преследует.
7. Какие национальности и племена заселяют районы, пораженные басмачеством.
8. Какие взаимоотношения между отрядными национальностями внутри области, а также с соседями и что предпринято к урегулированию взаимоотношений.
9. Земельно-водные отношения между различными национальностями и племенами…»
Изъятия и чистки
Прежде всего внимание обращалось, как отмечается в одном из докладов с мест в Полномочное представительство ОГПУ в Средней Азии, «…на авторитетных пособников, на руководство, ишанов, имамов, ахунов, крупных баев и на пособнический элемент, помогающий бандам в силу идейных побуждений… имея в виду также вербовку из них осведомления».
Например, в результате чекистско-войсковой операции в Ташаузском округе Туркмении в октябре 1927 года удалось захватить 127 басмаческих пособников, весной 1934 года в Таджикистане — 96. Причем их стремились под различными благовидными предлогами одновременно собрать в одном определенном месте. Так, в Ташаузском округе они созывались через аульные советы якобы на совещания по вопросам мобилизации верблюдов и бурдюков. Пособники подвергались репрессивным мерам вплоть до расстрела, согласно постановлению Центральной правительственной комиссии во внесудебном порядке. К примеру, из числа 127 пособников в Ташаузе казнили 56 человек, дела на 48 человек переданы в суд, а 23 человека освобождены решением комиссии из-за неполноты следственных материалов. Согласно докладу начальника Ташаузского окротдела ГПУ ТССР, «…все движимое и недвижимое имущество, скот, домашняя утварь, ценности, земли и дома расстрелянных во внесудебном порядке пособников Центральной правительственной политической комиссией постановлено конфисковать и передать в безвозмездное пользование беднякам…» Аналогичные мероприятия проводились в Средней Азии на всех этапах борьбы с басмачеством вплоть до начала 30-х годов.
Работа по устранению пособнического элемента тесно сочеталась с мероприятиями по очистке низового советского аппарата, для чего образовывались советские комиссии и выездные сессии трибуналов. В их задачи, как указывалось в специальной инструкции, наряду с «…разъяснением населению проводимых… основных вопросов советского строительства…» входили «очистка советского аппарата от преступного и дескридитирущего советскую власть элемента (взяточников, пьяниц, занимающихся насилием и развратом, пособников басмачества и т. д.). Очистка советского аппарата от лиц, агитирующих против советской власти и имеющих связь с басмачами».
Против националистов и исламистов
После ликвидации указанных организаций ряду их активных членов удалось эмигрировать в Афганистан и Иран. Английская разведка активно стремилась использовать националистов для проведения шпионско-подрывной работы. Бывший лидер туркестанского «Комитета национального объединения» Садритдин Хан и личный представитель эмира бухарского Талибек Джанмирзаев в конце 1920-х годов сумели создать из части эмиграции националистическую организацию и по заданию английской разведки в тесном контакте с русской белогвардейской эмиграцией предприняли меры к оживлению басмачества. В связи с этим органы госбезопасности проводили острые чекистские мероприятия с использованием закордонной агентуры по срыву враждебных устремлений противника. Только с 1 января 1929 года по 10 марта 1930 в Иран с целью разработки резидентуры английской разведки и эмиграции в Мешхеде было направлено 24 агента.
Рассматривая панисламизм как основной идейно-политический фактор, способствующий консолидации контрреволюционных сил, партийные, советские и чекистские органы планомерно решали задачу углубления процесса секуляризации, ослабления влияния мусульманского духовенства на массы и отрыва служителей религии всех рангов от басмаческого движения. Наряду с репрессиями в отношении пособников из числа духовенства активно использовались меры профилактического характера, в том числе и осуществляемые через агентуру. Так, одним из директивных документов ПП ОГПУ в Средней Азии предусматривалось: «Агентурным путем предупредить влиятельных лиц духовенства — за веру не трогаем, но если будете агитировать против Советской власти, помогать басмачам — будем бить и бить твердо и решительно…»
В среде духовенства создавалась агентурная сеть. При этом стремились к вербовке наиболее авторитетных и влиятельных ишанов и мулл, которые имели влияние на широкие слои населения Такие агенты использовались в мероприятиях по посылке делегаций к главарям банд с коллективными письмами от мусульманского духовенства, призывающими прекратить вооруженную борьбу с Советской властью. В некоторых случаях эти письма носили характер традиционно религиозных обращений служителей культа к пастве, так называемых ривоятов.
Информационно-осведомительная сеть
Как отмечается в указании КРО ПП ОГПУ в Средней Азии (январь 1930 года) это:
«а) разведчики-агенты, действующие при отрядах;
б) агентура, могущая быть влитой в банды для освещения банды, разложения ее, террора против главарей, вдохновителей;
в) агентура, действующая в кишлаках и аулах для выявления пособнической базы, оружия, скрывающихся бандитов и т. д.».
Разведчики-агенты при отрядах придавались тыловым и подвижным оперативным группам, которые обеспечивали войсковые подразделения информацией о маршрутах передвижения шаек, их количестве и вооружении, а также координировали использование так называемых агентов-внутренников, внедренных в банды.
Порядок использования агентуры в период операций по ликвидации банд определялся специальной инструкцией, которая требовала: «К моменту выступления подвижных опергрупп в пески тыловые опергруппы должны иметь данные как о местонахождении банд, так и о их состоянии, для чего максимально использовать имеющуюся агентуру, часть каковой выбросить вперед выступающих отрядов, дав им явку в подвижные опергруппы.
На всем протяжении борьбы с бандами тыловые опергруппы кроме обслуживания своего района оказывают содействие подвижным группам путем выброски агентуры с разведывательными целями в район нахождения банд, каковую связывают с начальниками подвижных опергрупп, которые перед выходом на боевое задание должны заполучить от тыловых опергрупп списки осведомления, проживающего на пути движения, влитого в банду или занимающегося басмачеством, на предмет всестороннего использования такового для работы против банд. В последнем случае попытаться связаться с ними через специальных связных. Не ограничиваясь переданной тыловыми опергруппами агентурой, с выходом на задание, в пути движения, в населенных пунктах приступить к созданию новой агентуры из числа населения, самосдавшихся, заложников, пособников, авторитетов и в отдельных случаях пленных».
При формировании агентурного аппарата кроме идейно-политической основы практиковалось привлечение к сотрудничеству пособников басмачей и членов шаек с использованием компрометирующих материалов, гарантий безопасности членов семей и имущества, материального вознаграждения и прочего. Агентурные отношения закреплялись отбором подписок, клятвами на Коране, а при выполнении отдельных важнейших и опаснейших мероприятий допускалось взятие заложников из числа ближайших родственников.
Методом разложения
Путем тщательного анализа агентурных данных и результатов войсковых операций подбирались основы для разложения басмаческих формирований. Наиболее эффективными из них были: социальные различия и классовые интересы участников банд, элементы родоплеменной розни, борьба за власть, кровная месть, личные антипатии и обиды главарей, дележ добычи. Процесс разложения носил характер комплекса взаимосвязанных мероприятий, включавших в себя: доведение до рядовых басмачей правдивой информации о целях и задачах советской власти, склонение к вступлению в переговоры и добровольной сдаче, создание условий для вооруженного противоборства между басмачами, физическое устранение главарей и актива шаек и подвод их под удары регулярных частей. Указанные мероприятия обязательно сочетались с войсковыми операциями.
Характерно, что если банда формировалась по родоплеменному признаку, главную роль в разложении играли агенты из числа кровных связей главарей или авторитетов соседних родов и племен. Наиболее результативно работала агентура, сумевшая проникнуть в ближайшее окружение руководителей банд.
Действенным методом разложения басмаческих банд явилась работа по вынуждению басмачей к добровольной сдаче. На отдельных этапах ликвидации басмачества она под воздействием военных и агентурно-оперативных мероприятий принимала массовый характер. Вместе с тем практика борьбы с басмачеством выявила ряд особенностей, которые учитывались при организации работы органов госбезопасности по добровольно сдавшимся. В частности, запрещалось вступать в переговоры о сдаче «…без достаточной осведомленности о состоянии шайки и о причинах вызвавших переговоры со стороны главаря», затягивать их, прекращая военные действия. Предложения о переговорах не должны были исходить «…от официальных лиц и органов власти, ибо это увеличивает авторитет главаря и создает почву для агитации о беспомощности Красной Армии и власти».
После сдачи банд в оперативно выгодных ситуациях создавалась видимость проявления уважения к авторитету некоторых сдавшихся главарей. Отдельные случаи формирования шаек из числа ранее амнистированных басмачей вызвали необходимость налаживания строгого их учета и регистрации. Учет использовался для организации непрерывного агентурного наблюдения за сдавшимися басмачами.
На заключительных этапах ликвидации басмачества в отношении сдавшихся проводились «…по строго проработанному плану, единовременно и внезапно…» специальные операции по изъятию выходцев «…из среды байства и духовенства, все бывшие басмачи, ранее сдавшиеся, но вернувшиеся к басмаческой деятельности, все имевшие судимость, весь уголовно-деклассированный элемент». Исключение составляли джигиты, происходящие из бедняцко-середняцкой прослойки, насильственно втянутые в басмачество. Но основным критерием, определявшим дальнейшую судьбу сдавшегося, служило его поведение после сдачи. Подчеркивалось, что ареста «должны избегнуть фактически вернувшиеся к трудовой жизни джигиты, закрепившиеся на земле и вернувшиеся к хозяйству».
Опора на местные силы
Проводимые чекистами политико-разъяснительные мероприятия среди населения являлись частью общей агитационно-массовой работы, организуемой партийными органами. В частности, иногда на многолюдных собраниях оформлялись выборы делегатов от населения на переговоры с басмачами. Отдельные случаи расправы с делегатами активно использовались для формирования антибасмаческих настроений. На некоторых собраниях организовывалось принятие «протокольных обещаний» немедленно начать борьбу с басмачеством, для чего тут же создавались специальные комитеты из выборных представителей населения. Позднее подобное вовлечение широких слоев населения в борьбу с басмачеством получило большое распространение. В комитеты включались и представители мусульманского духовенства.
В населенных пунктах создавались вооруженные отряды самообороны, группы содействия борьбе с басмачеством, а также подвижные добровольческие отряды, действовавшие под оперативным руководством чекистских подразделений. При формировании добровольческих отрядов не рекомендовалось комплектовать их из числа членов только одного рода или использовать отряды, состоящие из одной национальности в операциях по бандам другой национальности. Осуществлялся строгий контроль над действиями добровольцев с целью недопущения с их стороны эксцессов, которые могли бы повлечь за собой отрицательную реакцию населения.
