Взлет против ветра

Вопреки подрывающим боеготовность проблемам войска Командования специального назначения вышли на более высокий уровень боевой учебы

Пафос, с которым показаны войска противовоздушной обороны в знакомом многим кинофильме «Ключи от неба», воспринимается сегодня как что-то далекое от реальности. И дело не в изменившейся с тех пор технике. Эффектно взмывающие в небо ракеты, до неестественности уставной порядок, подчеркнуто интеллигентные офицеры-ракетчики, позиционируемые как представители одной из самых престижных, причем не только в армии профессий, — все это как-то с трудом накладывается на сегодняшний облик войск ПВО. Еще разительнее прошедшие с тех пор перемены ощущались в середине 90-х, на которые пришелся, пожалуй, самый трудный период в истории этих войск. Убирающие территорию и заступающие из-за нехватки солдат часовыми на посты офицеры, небоеготовая техника, обветшавшие, построенные еще пленными немцами городки — как же все это контрастировало с тем, что было в 60-х, на которые, наверное, выпал золотой век ПВО.
Объединение с ВВС показало, что и у летчиков те же проблемы. Разделившая пилотов каждой части на основной боевой расчет и нелетающих летчиков нехватка топлива, море нелетающих самолетов плюс все тот же социальный фактор — младшие офицеры получают не только меньше водителя столичного троллейбуса, но и меньше солдата контрактной дивизии.
И все же они не сдаются! А в войсках Командования специального назначения, сформированного на базе Московского округа ВВС и ПВО, в этом году произошел и вовсе самый настоящий прорыв в боевой подготовке. На полигоне Ашулук прошло крупномасштабное учение, равных которому не было с советских времен. В рамках этого учения — страшно даже сказать — воздушной армии противостоял целый корпус ПВО! Ну как тут не предположить, что самые трудные для ВВС и ПВО времена позади? Особенно учитывая, что долгие годы венцом боевой учебы для тех и других были максимум полковые стрельбы.
О ходе и замысле этого беспрецедентного учения, о том, как удается поддерживать и приумножать боевой потенциал в условиях постоянного недофинансирования боевой подготовки, и о том, что необходимо сделать, чтобы снять социальную напряженность в воинских коллективах объединения и вновь сделать службу в частях ВВС такой же престижной, как раньше, корреспондентам «Красной звезды» рассказал командующий войсками КСпН генерал-полковник Юрий СОЛОВЬЕВ.

Прорыв в боевой подготовке

— Юрий Васильевич, о том, как достойно части вашего объединения представили российские Вооруженные Силы на международных учениях «Боевое содружество-2005», рассказывала не только «Красная звезда», но и другие СМИ. А вот о предварявших их более масштабных маневрах мало что известно. Расскажите о них.

— Перед тем как принять участие в прошедших на полигоне Ашулук Астраханской области учениях сил ВВС и ПВО стран — участниц Объединенной системы противовоздушной обороны СНГ, мы действительно провели еще более масштабное учение, аналогов которому в российской истории ВВС и ПВО пока не было. Запланированные летно-тактическое учение авиационной дивизии и учение с отдельными частями объединения ПВО мы объединили. И в итоге провели двустороннее учение, в рамках которого, с одной стороны, действовала ударная авиация, а с другой — войска ПВО. Чтобы увеличить масштаб учения и создать и летчикам, и ракетчикам условия, максимально приближенные к боевым, мы усилили авиадивизию разведывательным авиаполком, дополнительными силами истребительной авиации и самолетами — постановщиками помех. А соединение ПВО — еще одним зенитным ракетным полком. В составе группировки ударной авиации, мы ее назвали «Южные», действовали шесть штурмовиков Су-25, шесть бомбардировщиков Су-24М, четыре разведчика Су-24МР, а также постановщики помех — самолет Ан-12 и два вертолета Ми-8СНВ. Прикрытие этой взламывающей линию ПВО условного противника ударной группировке составили шесть истребителей МиГ-29. А в составе группировки войск ПВО — «Северных» — действовали девять истребителей Су-27 и МиГ-31, два зенитных ракетных полка С-300 и радиотехническая бригада.
Создав эти группировки, мы сосредоточили силы «Южных» в Ахтубинске, авиацию ПВО «Северных» — на аэродроме Приволжский Астраханской области, а зенитные ракетные и радиотехнические части — на полигоне Ашулук, где также развернули автоматизированную систему управления. И начали воевать.
Всего во время учений было разыграно двенадцать различных эпизодов. Начиная от перебазирования авиации на аэродромы Астраханской области и заканчивая ведением боевых действий. Причем в каждом из эпизодов действовали так же, как придется работать в случае реального боевого применения — никаких условностей. В ходе перебазирования летным эшелоном, например, первыми для расчистки воздушного пространства вылетали истребители Су-27 и МиГ-31. А уже потом под прикрытием истребителей МиГ-29 в воздух поднимались штурмовики, бомберы и разведчики.

В течение трех суток «Южные» воевали с «Северными», отрабатывая нанесение массированных ракетно-авиационных ударов, а «Северные» в свою очередь стремились не допустить ударов по прикрываемым ими объектам. Особо отметил бы, что вся боевая работа происходила в условиях сложнейшей помеховой обстановки первой категории сложности. Проще говоря, система ПВО работала в условиях примерно таких же помех, как во время югославских событий. В результате те цели, которые по нормативам положено уничтожать на дальности ста пятидесяти километров, зенитные ракетные войска смогли настичь только на дальности сорок. А те, которые ликвидируются на дальности пятьдесят километров, удалось сбить уже только на двадцати. Словом, мы специально задавили наших ракетчиков помехами, чтобы заставить поработать их в кризисной, скажем так, обстановке. А как иначе? На войне ведь тепличных условий, в которых и мы раньше работали на полигонах, не будет. Поэтому, чтобы люди действительно были готовы к бою, и вся боевая подготовка в целом, и особенно такие учения должны проходить только в приближенной к боевой обстановке. Думаю, в этот раз нам это удалось.
После отражения ракетно-авиационных ударов, которые имитировали мишени — аналоги крылатых ракет, самолеты бомбардировочной и штурмовой авиации сбрасывали светящиеся авиабомбы САБ-250 и САБ-270, а также пускали неуправляемые авиационные ракеты. Отмечу, что летчики показали довольно высокую эффективность боевого применения — оценок ниже «хорошо» при поражении целей не было. А истребительная авиация в дневное и ночное время отработала по трем маловысотным мишеням типа «Стриж-3» и по высотным «САБам». Зенитный ракетный полк полковника Ренальда Гайнетьянова успешно уничтожил трех «Стрижей», а боевые расчеты полковника Александра Александренка за минуту сорок сбили пять сложнейших целей: «Стриж-3» — на высоте сто метров, «Кабан» — на двадцати четырех километрах и еще три баллистические цели — мишени «Пищаль» и «Синица». Радует, что, действуя в очень сложной помеховой обстановке, летчики поразили все цели. Словом, учения подтвердили хороший уровень подготовки наших летчиков и расчетов. Так что на «Боевом содружестве» — во время проведения этих учений основная роль также принадлежала силам КСпН — мы действовали уже с уверенностью в своих силах и еще более развили успех. Впервые на подобном коалиционном учении из сил и средств ПВО участников маневров была создана региональная группировка войск противовоздушной обороны, которой в автоматизированном режиме управляли с единого командного пункта с помощью созданной нашими специалистами системы связи. Руководил этим командным пунктом командир корпуса КСпН генерал-майор Хаджибикар Укуров.
Представлявшие КСпН на этих учениях летчики — бомбардировочный полк полковника Сергея Шаталова и штурмовой полковника Олега Маковецкого также успешно выполнили все поставленные задачи. Отличились и ракетчики полковника Игоря Воеводского, уничтожив четыре сложнейшие мишени — «Стриж-3», «Кабан», «Синица» и «Пищаль».

— Но давайте все же вернемся к двусторонним учениям. Почему столь важные для боевой учебы мероприятия не проводились раньше, и станет ли их проведение теперь традицией?

— Проведение такого двустороннего учения, на котором ударной авиационной группировке противостояла бы оборонительная группировка ПВО, требует очень серьезной подготовки. Для подобного совместного учения, которое, по идее, должно быть венцом всей боевой учебы и летчиков, и ракетчиков, нам все время чего-то не хватало — топлива, исправной техники и, наверное, воли. Наконец мы, образно говоря, собрали все это в кулак и провели такое учение. Отметил бы, что и к подготовке, и к проведению этого важнейшего мероприятия весь задействованный в нем личный состав отнесся с большим энтузиазмом и очень ответственно. Сказать, что было трудно, — значит не сказать ничего. К объективным трудностям добавились еще и субъективные. Та же погода — плюс сорок пять в тени, техника раскалена, все «плавится», в кабинах боевого управления и на командном пункте невозможно сидеть. Тормозные системы на самолетах при посадке тоже работали на пределе. Одним словом, даже в этом плане обстановка была как на войне, где тепличных условий не будет.

— На фоне приезжающих на Ашулук представителей других объединений ВВС стрельбы частей и соединений КСпН постоянно выделяются более сложной организацией. Стреляют уже не отдельные полки, а дивизии. Получается, вы сами усложняете себе задачи.
— Усложняем. Потому что главная задача этих стрельб, как и всей боевой подготовки в целом, не отчетность. Главное — научить людей воевать. Последние четыре года мы действительно стали уходить от стрельб отдельными полками, потому что на войне таких условий, таких стрельб не будет. Заниматься боевой подготовкой, как и стрелять, надо группировками. Чтобы практику управления войсками в бою получал не только командир полка, но и вышестоящие командиры и штабы. В 2003-м впервые за двенадцать лет провели на Ашулуке корпусные учения. В прошлом году — два дивизионных учения. Конечно, подобные мероприятия сложнее организовать и провести, чем полковые стрельбы. Да, есть ошибки и в планировании, и в боевом применении. Но для того и учимся, чтоб уметь. Вот и на двусторонних учениях встали перед вопросом, как в конечном итоге выявить победителя. Методики-то оценки подобных учений пока не существует. В одних эпизодах побеждала авиация, в других — система ПВО, было и равенство. Значит, и в разработке такой методики будем первопроходцами. Сейчас, кстати, анализируем буквально каждых шаг «Южных» и «Северных»: расположение в зонах дежурства истребительной авиации, действия на малых высотах, из засад, маневр зенитных ракетных войск и т. д. Это учение, бесспорно, даст импульс к дальнейшему развитию боевой подготовки в Военно-воздушных силах в целом. Поэтому оно, считаю, заслуженно получило самую высокую оценку от главнокомандующего ВВС генерала армии Владимира Михайлова.

Очередь за боеготовностью

— Наметились ли в последние годы положительные сдвиги в обеспечении войск топливом?

— К сожалению, нет. Все остается на прежнем уровне. И это одна из наших главных проблем. Мы очень рассчитывали на то, что после ряда успешных учений нам добавят хотя бы небольшое количество топлива на дальнейшее развитие боевой подготовки. Но на днях получили телеграмму — «на увеличение топлива не рассчитывайте…». Знаю, что начальник тыла Минобороны РФ генерал армии Владимир Исаков неоднократно обращался к министру обороны России Сергею Иванову, а министр в свою очередь — к Правительству РФ с вопросом о дополнительном выделении топлива на боевую подготовку. Но, как нам объясняют, в связи с ростом мировых цен на нефть лимит топлива остается на прежнем уровне. И это при том, что мы ежегодно получаем всего лишь 25 процентов от самой минимальной потребности. Прямо скажу — это беда, один из трех подрывающих боеготовность факторов. Мы же не имеем права на четверть защищать Родину! Чтобы хоть как-то поддерживать боеготовность, в каждой авиачасти ВВС узаконено деление летчиков на так называемый основной боевой расчет, то есть летчиков, на подготовку которых идет абсолютно большая часть топлива, и тех, кто в него не входит и, следовательно, очень мало летает. Задачу, конечно, если придется, боевым расчетом выполнить сможем. Но что будет, когда опытные пилоты уйдут? Словом, если хотим иметь высокий боевой потенциал и сегодня, и завтра, альтернативы нормальному обеспечению войск топливом быть не может. Вот сейчас, например, значительные средства выделяются на соединения Сухопутных и Воздушно-десантных войск, переходящие на контрактный принцип комплектования. Это здорово! Но не будем забывать, что в современной войне, как показали боевые действия в Югославии и Ираке, первыми в бой вступают все же не десант и пехота, а авиация и войска ПВО. А у нас на все Военно-воздушные силы всего четыре авиационных полка постоянной готовности. Не дивизии, а полка! А в зенитных ракетных или радиотехнических войсках нет вообще ни одной части постоянной готовности. При том что мы постоянно несем боевое дежурство.
— Почему же тогда ваши полки и дивизии не имеют этого статуса?
— Потому что ни один из наших полков не удовлетворяет предъявляемым к частям постоянной готовности критериям, главный из которых — уровень исправности техники. А состояние техники — это наша вторая беда. В основном ведь эксплуатируем еще выпущенные в Советском Союзе самолеты, ЗРК и системы РТВ. Естественно, вся техника уже сильно изношена. Это касается и РТВ, и ЗРВ, и авиации, и войск связи. Исправность самолетов МиГ-29 пока еще более шестидесяти процентов, однако по парку Су-27 она уже менее пятидесяти, а по МиГ-31 — около сорока. Ресурс ЗРК С-300ПС составляет порядка пятнадцати-двадцати процентов, С-300ПМ немного больше — около двадцати пяти. Слава Богу, в счет гособоронзаказа начали наконец оплачивать ремонт комплектующих деталей к комплексам С-300. На заводах, кстати, скопилось уже порядка пяти тысяч этих так называемых ячеек, что составляет более четверти всех используемых на всех ЗРК объединения деталей. Причем большая часть этих ячеек уже отремонтирована. Нужны лишь средства, чтобы забрать их из ремонта, но этих средств нет. Часть комплектующих ремонтируем на своей технической базе, но опять же не хватает средств для того, чтобы закупать для ремонта отдельные элементы. Чтобы хоть как-то поддерживать боеготовность, вынуждены идти на крайние меры — снимая работающие узлы с одних единиц техники, переставлять на другие. Заступает, например, один зенитный ракетный дивизион на боевое дежурство — снимаем недостающие ячейки с других. То же и в РТВ, и в авиации. Прибавьте сюда еще и нелетающих летчиков и получим, что, несмотря на все наши усилия, очередь за боеготовностью с каждым годом становится все длиннее.

Не сохраним офицера — потеряем армию

И все же главная наша проблема и забота не техника, а люди. Главный вопрос, который волнует сегодня меня как командующего — как сохранить, как удержать в армии офицера, особенно младшего. Не буду скрывать — в воинских коллективах объединения достаточно напряженная социальная обстановка. Говоря проще, бесквартирье с безденежьем просто выдавливают офицера из армии. В этом году, например, в части объединения пришло примерно шестьсот выпускников военных училищ. К сожалению, многие лейтенанты сразу же пишут рапорты на увольнение — они знают, что на «гражданке» смогут получать намного больше. И как их за это можно винить, когда даже солдат перешедшей на контрактный принцип комплектования мотострелковой или воздушно-десантной дивизии имеет большее денежное довольствие, чем лейтенант ВВС? Острее всего ощущаются эти проблемы в Подмосковье. Жить с семьями в построенных при Берии еще пленными немцами хибарах, получая при этом жалованье, которого с трудом хватает на питание, особенно тяжело, когда вокруг как грибы растут дорогие коттеджи. И причем уходят не худшие. Вот пример из последних. Окончивший в этом году с золотой медалью Ярославский зенитный ракетный институт лейтенант подал рапорт на увольнение, едва прибыв в войска. Как его остановишь? Появляется на службе раз в десять дней, от исполнения обязанностей категорически отказывается. Ну, отдадим его под суд, который в худшем для офицера случае его условно осудит. Но все равно же вынуждены будем его уволить. Нет, бороться с оттоком из полков молодых офицеров административным путем едва ли возможно. Выход вижу один: повысить в пять-семь раз денежное довольствие военнослужащих. Если офицеры и дальше будут влачить по сути нищенское существование, в армии мы их не удержим. А потеряем офицера — потеряем армию.
На протяжении многих лет мы пытаемся решить проблему ветхого жилого и служебного фонда наших зенитных ракетных частей. Тридцать шесть военных городков подмосковного соединения ПВО — только вдумайтесь — построены еще в пятидесятые годы! Дома деревянные, удобства на улице, и это в двадцать первом-то веке! Выход может быть только один — реализовать разработанную нами программу по строительству новой инфраструктуры частей объединения, добившись придания ей статуса целевой федеральной программы. Из тридцати шести городков хотим оставить пятнадцать, но сделать их базовыми, с соответствующей системой жилищно-коммунального хозяйства. Построить новые дома со всеми удобствами, школы, детские сады, магазины. Ну, а на позиции зенитных ракетных дивизионов военнослужащих развозили бы автотранспортом. Нас уже поддержали начальник Службы расквартирования и обустройства Министерства обороны генерал-полковник Анатолий Гребенюк и начальник Службы экономики и финансов Министерства обороны Любовь Куделина. Очень хотелось бы довести этот проект до реализации. Выскажу крамольную мысль, но это даже важнее техники. Потому что если не сохраним сегодня младшего офицера, завтра потеряем армию.
P. S. Записав интервью с командующим, вдруг поймали себя на мысли: а летчики ведь всегда стараются взлетать против ветра. Чтобы сократить разбег и быстрее оторваться от полосы. Такая, видно, у ВВС судьба — идти против ветра и в прямом, и в переносном смысле. Наращивать боевой потенциал вопреки всем проблемам. А как хотелось бы, чтобы идеям и начинаниям командующего КСпН генерал-полковника Соловьева сопутствовал попутный ветер.

http://www.redstar.ru/2005/10/04₁₀/1₀₁.html