 |
| Десятина | Александр Колотило | 30.08.2005 |
О его войне почему-то вспоминают всего лишь раз в году, 2 сентября — в день Победы над милитаристской Японией. И в этом есть какая-то особая несправедливость. Теперь редко услышишь по радио, телевидению, прочитаешь в газетах, что Великая Отечественная война закончилась не 9 мая 1945 г., а 2 сентября. Десятки тысяч советских воинов сложили головы на Дальнем Востоке. 9 августа в ноль часов десять минут начались боевые действия против милитаристской Японии, а уже 19-го над зданием штаба миллионной Квантунской армии был спущен японский флаг и поднят советский. И не ядерные бомбардировки американскими ВВС мирных японских городов Хиросимы и Нагасаки, а мужество советских воинов сыграло решающую роль в завершении Второй мировой войны. Среди них был и 20-летний комсорг батальона сержант Тимофей Ужегов. В ряды Красной Армии он был призван в 1943 г. из рабочего посёлка Ульба-строй (Казахстан). Воспитывался в многодетной семье. Отец был учителем, мать — домохозяйкой. До службы в Армии успел отучиться два года в горно-металлургическом техникуме, но мог так и не побывать на войне: на всех окончивших его была наложена бронь; их направили на работы в шахты и на фронт не брали. Не попал на него сразу и Тимофей Ужегов; ему довелось служить в Забайкальском военном округе командиром стрелкового отделения. Его война была ещё впереди…
Практически в тот же день, как началась война с Японией, Тимофей был назначен на должность комсорга батальона. В августе-сентябре 1945 г. участвовали в освобождении Маньчжурии. За проявленное мужество получил звание младшего лейтенанта, был награждён тремя медалями, в том числе «За боевые заслуги», а позже — орденом Отечественной войны I степени и другими государственными наградами.
Стрелковый полк, в котором он служил, выдвигался к границе в пешем порядке от станции Оловянная Читинской области. Стояла 30-градусная жара. С некоторой завистью смотрели стрелки-забайкальцы на танкистов, самоходчиков, артиллеристов, которые везли свои орудия на машинной тяге. Столько боевой техники они ещё не видели. А это были переброшенные из Европы соединения и части 2-го Прибалтийского фронта. Видя такую грозную боевую мощь, бойцы старались не думать о трудностях нескончаемых пеших маршей.
У границы полк остановили на несколько дней: занятия по боевой подготовке. Активно помогал в этом и комсорг Ужегов, ведь он совсем ещё недавно сам командовал отделением, так что опыта ему было не занимать. Одна из главных задач — побороть боязнь танков, произвести обкатку ими личного состава. Поскольку приходилось действовать на сильно пересечённой местности, командиры придумали такой способ тренировки: на сопку вкатывали огромные пустые металлические бочки, доверху наполняли их камнями, плотно закрывали, сталкивали вниз на окопы и траншеи. Бочки с грохотом и воем стремительно неслись на бойцов. Даже опытным фронтовикам становилось не по себе, а необстрелянным бойцам — и того больше. При этом надо было вовремя спрятаться в окоп, уклонившись от бочек и камней, а потом метнуть гранату. После ряда тренировок страх у воинов как рукой сняло. Даже стали соревноваться между собой — кто попадёт гранатой в саму бочку, хотя сделать это было далеко не просто.
А потом перешли границу. Начались боевые действия. Противник поначалу оказывал яростное сопротивление. В одну из ночей по приказу командира батальона майора Полковникова группа воинов отправлялась в разведку.
— Разрешите и мне с ними, — попросил командира комсорг Ужегов.
— Никаких разведок, — неожиданно вмешался присутствовавший при разговоре замполит капитан Слободчиков, — пусть проводит беседу с личным составом о наших героях. Вон сколько бойцов отличились в эти дниѕ
Однако Ужегов настоял на своём.
— Личный пример не заменит никакую беседу, — отважился он возразить старшему по званию.
— Пусть идёт, — сказал комбат. — Молодец! Боевой у нас, замполитѕ
Вместе с разведчиками Ужегов всю ночь выполнял задание. Воины вскрыли расположение огневых средств и позиций противника. Наутро, когда батальон пошёл в атаку, данные, добытые разведчиками, помогли сломать сопротивление врага без больших потерь.
Война с Японией была скоротечной, но от этого не менее ожесточённой. Квантунская армия была разбита, но много солдат противника укрылись в лесах, совершая нападения на советских офицеров и небольшие группы наших бойцов. Вот тут и пришлось, по словам Тимофея Ивановича, «выкорчёвывать» японцев из укрытий. При этом наши несли немалые потери. И вновь младший лейтенант Ужегов не только учит бойцов умело действовать в сложившейся обстановке, но и сам, рискуя жизнью, участвует в «зачистках» лесов и населённых пунктов.
Много повидал он на войне. Запомнилось, как пленные японские офицеры наотрез отказывались получать медицинскую помощь от советских врачей, считая их представителями «низшей» расы, просили своих, японских. Не у каждого солдата выдерживали нервы; порой так и хотелось двинуть разок прикладом кого-нибудь из этой «высшей» расы. Бойцы и командиры не могли забыть о наглых и зачастую безнаказанных провокациях, которые японцы устраивали на наших границах все те годы, пока шла битва на фронтах Великой Отечественной. Здесь же, в Маньчжурии, они насмотрелись на те зверства, которые завоеватели совершали над мирным населением. Тем более что уже стало известно о засекреченном «Отряде 731», в котором проводились опыты над людьми, именуемые японскими врачами «брёвнами». Эта секретная лаборатория, созданная в Квантунской армии и базировавшаяся неподалёку от Харбина, маскировалась под сугубо мирным названием: «Управление по водоснабжению и профилактике». В отряде в огромных количествах выращивались возбудители холеры, чумы, сибирской язвы, эффективность воздействия которых проверялась на местном населении. Китайцы встречали советских воинов восторженно. Они выходили к дорогам, угощали их, высоко поднимали руки для приветствия, кричали: «Шанго, капитана!» Японцы заставляли китайцев строить рокадные дороги у границ СССР; потом их засекречивали, а тех, кто строил, уничтожали. Захватчики отбирали у населения рис, чумизу и гаолян, создавая для своих войск огромные склады, а порабощённый народ обрекая на вымирание от голода и инфекций.
Полк, в котором служил младший лейтенант Ужегов, вёл боевые действия не только против японцев, но и против хунхузов. Китайцы называли их вооружёнными бандитами. Они нападали на японцев, на воинов народно-освободительной армии Китая, на гоминьдановцев, на советских бойцов и командиров. В городе Цицикар, где останавливался полк, на всю жизнь запомнились Тимофею Ивановичу ряды могил с красными звёздочками погибших друзей и товарищей.
В 1946 г. началась демобилизация. Молодой офицер оказался перед выбором — продолжать службу или увольняться в запас. Вооружённым Силам, конечно, нужны были фронтовики. Но теперь одним из главных критериев при назначении на должность командиров и политработников стал уровень их образования. И Тимофей пошёл учиться. В 1946 г. окончил 6-месячные курсы политсостава, получил звание лейтенанта, а будучи назначенным в декабре 1948 г. ответственным секретарём редакции многотиражной газеты 14-й механизированной дивизии, поступил в учительский институт в Чите, окончил его и сразу же поступил на редакторский факультет Военно-политической академии им. В. И. Ленина, после чего восемь лет был корреспондентом газеты «Советская Армия» группы советских войск в Германии.
Не каждый представляет себе труд военного журналиста. «Жив иль помер, а материал в номер» — этот девиз фронтовых газетчиков Тимофей Иванович не забывал никогда. Соединения группы советских войск были в постоянной боевой готовности, а для военного журналиста это означало бесконечные командировки на полигоны, стрельбища, тактические учения, в гарнизоны и военные городки.
С годами пришли опыт и профессиональное мастерство. И в 1962 г. Ужегову предложили должность преподавателя кафедры журналистики Львовского военно-политического училища Советской Армии и Военно-Морского Флота. Начался новый этап в биографии офицера: он стал наставником будущих военных журналистов. В то время поступить туда можно было только после срочной службы в рядах Вооружённых Сил и при наличии рекомендации из какого-либо печатного органа. Поэтому отбор кандидатов в училище происходил самым тщательным образом, а что же говорить о преподавателях!.. Учить будущих военных журналистов должны были лучшие из лучших. Именно таким и был Тимофей Иванович. Его полюбили курсанты и преподаватели за скромность, исключительную порядочность, профессионализм.
Меня с полковником Ужеговым судьба свела в 1972 г., когда я поступил на факультет журналистики Львовского ВВПУ.
На третьем курсе мы с ним расстались. Его перевели в Москву на должность старшего преподавателя кафедры журналистики в Военно-политическую академию им. В. И. Ленина. Встретился я с ним только через 9 лет, когда уже в звании майора, пройдя Афганистан, стал слушателем редакторского отделения этой самой академии.
Прекрасна судьба Тимофея Ивановича. Вот уже почти 62 года он связан с Вооружёнными Силами. 56 лет отдал работе в военной печати, 42 года — преподавательской деятельности.
Закончу рассказ о нём строками из стихотворения С. Острового «Живая память»:
Нас всё меньше и меньше,
А ведь было нас много.
А ведь было нас столько,
Аж ломилась дорогаѕ
Нас всё меньше и меньше,
Надвигаются годы.
Мы из той, из двужильной,
Из солдатской породы.
