 |
| Страна.Ru | Эрик Бугулов | 29.12.2004 |
— Декабрь — это время подведения итогов. Хотелось бы узнать, каким был для вас этот год? Можно ли говорить о каких-то предварительных итогах работы комиссии по Беслану?
— Этот год был для меня очень тяжелым. К сожалению, события в Беслане разделили жизнь в республике на «до Беслана» и «после Беслана». В связи с этим тяжело говорить о каких-либо успехах и достижениях. Мы оказались не готовы к такого рода опасности, недооценили угрозы. Все, что происходит сейчас в Северной Осетии, так или иначе связано с бесланской трагедией. Мы пытаемся вернуть жизнь в республике в нормальное русло, помочь людям пережить этот удар. После 3 сентября нам приходится пересматривать все свои планы и менять приоритеты.
Нам отомстили за то, что мы всегда поддерживали и поддерживаем Россию. Мы находимся в центре политической жизни, несмотря на отдаленность от Москвы. Мы в равной степени со столицей испытываем все трудности обеспечения антитеррористической безопасности. Обеспечение безопасности — это основная проблема. Когда я говорю о безопасности, я имею в виду и информационную безопасность. Вспомните, как все с придыханием ждали сорока дней после Беслана. Как пытались спровоцировать столкновения. Как пытались раскачать ситуацию внутри республики в угоду политическим аппетитам. Нам надо быть максимально осторожными и не поддаваться на провокации. Обеспечение внутренней стабильности — это вторая важнейшая задача. Есть много желающих превратить Осетию в кризисную зону и таким образом решить свои проблемы за счет республики.
Что касается итогов работы комиссии: ее деятельность вышла далеко за пределы Беслана. Пути расследования привели нас в Чечню и Ингушетию. Наша работа еще раз подтвердила тот факт, что криминогенная обстановка в некоторых республиках оставляет желать лучшего. Уже сейчас можно говорить о том, что, если бы были предприняты адекватные меры после нападения боевиков на Ингушетию в июне, то не было бы Беслана. В связи с этим то, что недавно случилось в Кабардино-Балкарии, вызывает серьезную тревогу и опасения.
Полученная нами информация будет обработана и представлена руководству страны в качестве рекомендаций по стабилизации обстановки на Кавказе и законодательных инициатив в области безопасности и социально-экономического развития региона.
Я уже неоднократно говорил, и мои коллеги со мной согласны, что корень многих проблем Кавказа находится в крайне бедственном положении, в котором оказался этот регион. В Южном федеральном округе проживает 35% всех безработных страны. При этом средняя зарплата ниже среднероссийского показателя в полтора раза. К тому же не все средства федерального бюджета доходят до тех, кому они предназначаются. Не секрет, что отряды боевиков пополняют молодые люди, которые не могут найти работу. Надо дать людям возможность честно работать и зарабатывать, тогда они не станут брать в руки оружие. Наши материалы будут использоваться в работе аппарата Дмитрия Козака, который, на мой взгляд, совершенно правильно начал действовать, решая вопросы экономического оздоровления Южного федерального округа.
— Почему так затягивается работа комиссии? Когда будут обнародованы результаты?- Догадываюсь, что у некоторых складывается впечатление, что со временем все забудется и никто не понесет ответственности за Беслан. Но, на мой взгляд, этого не будет. Масштабы трагедии настолько ужасны, а последствия огромны, что забыть — это значит окончательно подорвать авторитет власти. Вчера на встрече с Александром Дзасоховым президент еще раз пообещал довести тщательное расследование до конца.
Хочу также еще раз отметить, что комиссия по расследованию причин теракта в Беслане — это первый в России опыт создания и работы парламентского расследования. Если сравнивать нашу работу и работу аналогичных западных комиссий, то можно сказать, что работа ведется на высоком уровне и по срокам мы не выходим за рамки. Например, расследование комиссии по причинам терактов 11 сентября длилось 20 месяцев.
Конечно, это не аргумент для людей, которым не терпится узнать правду. Их желание понятно. Но поверьте, в данном случае поспешность может только навредить. И я, и другие члены комиссии — мы осознаем всю степень ответственности, мы делаем все возможное для того, чтобы сделать достоверные выводы. Мы расскажем о том, что происходило в те дни в Беслане — час за часом, а 3 сентября постараемся расписать по минутам. Кто где был в эти дни, чем занимался — и в Москве, и в Осетии, и в соседних регионах. Как проходило взаимодействие между представителями различных органов власти. Кто совершил ошибки, где была допущена халатность. Мы выслушали огромное количество людей и в Беслане, и в Москве. Обязательно дойдем до руководителей самого высокого уровня.
Информации очень много, и она очень противоречива. Чтобы не ошибиться в выводах, нам необходимо все сопоставить и проанализировать — вот почему важно не спешить. Один из принципов нашей работы — до тех пор, пока нет стопроцентной уверенности в цифрах, событиях и фактах, мы ничего утверждать не будем. Одно могу гарантировать — я сделаю все, что от меня зависит, для того чтобы люди узнали правду. Очень надеюсь на то, что выводы, которые сделает комиссия, будут использованы властью для того, чтобы избежать повторения такого чудовищного преступления.
— Ваша точка зрения: почему в обществе так недоверчиво относятся к предварительным итогам следствия, имеются в виду вопросы — когда и сколько было завезено оружия, сколько всего было террористов, могла ли часть из них скрыться?- Позвольте мне объяснить — мы не подменяем прокуратуру. У нас другие цели, и они намного шире. Еще раз повторю, что наша задача максимально проанализировать все три дня трагедии, кто как действовал, кто чем занимался, где были ошибки, все ли было сделано. Итог работы комиссии не только в том, чтобы найти виновных. Понять предпосылки и принять меры, чтобы подобное никогда и нигде не повторилось, — вот что важно.
Мы не считаем возможным настаивать на каких-то конкретных цифрах участия боевиков в теракте. Генеральная прокуратура, которая ведет следствие, считает, что в нападении участвовали 32 боевика. У комиссии на этот счет есть вопросы, которые требуют уточнения. Еще раз хочу сказать, что, пока мы не разберемся во всех нюансах, не будем абсолютно уверены в своих выводах, — мы не можем ничего утверждать.
— Недавно прозвучала информация о том, что Масхадов и Басаев не являются главными заказчиками теракта в школе. Что вы думаете на этот счет?- Да, действительно, такая информация была. Председатель комиссии Александр Торшин высказал такую точку зрения и предположил, что к бесланской трагедии причастны иностранные спецслужбы. Я склонен с ним согласиться. Захват школы относится к серии терактов, направленных на то, чтобы взорвать Кавказ. Прямых фактов присутствия иностранных спецслужб нет. Но я думаю, что такая масштабная операция, так хорошо спланированная, могла быть осуществлена при помощи международных структур, и не только террористических. Организаторы этой акции находятся далеко за пределами Кавказа. — Как вы относитесь к высказываниям некоторых политиков о создании единого субъекта Федерации на Кавказе? — На мой взгляд, эта мера не только не решит существующие проблемы, а, наоборот, усугубит ситуацию и создаст массу новых сложностей. Это крайне опасные заявления. Люди, которые это предлагают, не осознают, какие могут быть последствия. Они не знают всех тонкостей национального вопроса на Кавказе, не учитывают глубинные исторические корни взаимоотношений между народами Кавказа. Вспомните, попытки объединить народы в один субъект уже были, и чем они закончились? Результаты мы расхлебываем до сих пор.
Неужели до сих пор никто не изучил этот опыт и причины, по которым от него отказались? Почему мы всегда наступает на одни и те же грабли?
Я убежден, что решение многих проблем народов Кавказа лежит не в этой плоскости. И начинать надо не с этого. Последние события в Дагестане, Ингушетии, Чечне, Осетии, Карачаево-Черкесии, теперь и в Кабардино-Балкарии — это все звенья одной цепи. И все что там происходит — это проблема не одного региона. На мой взгляд, это проявления системного кризиса, из которого никак не выберется Россия. На Кавказе он усугубляется катастрофически слабой экономикой. Самая большая проблема на Кавказе — низкий уровень жизни и отсутствие экономической привлекательности. И в первую очередь решать надо проблемы обеспечения людей работой, достойными зарплатами и пенсиями. Нужно создать им нормальные условия жизни. Сегодня экономические трудности нам предлагают решить политическими методами, тем самым только их усугубляя.
Говорить можно об экономической интеграции на Кавказе. На мой взгляд, объединение должно проходить на базе экономических проектов, без изменения общественно-политического устройства. Я полностью согласен с представителем президента в Южном федеральном округе Дмитрием Козаком, который сказал, что необходимо создавать единое правовое поле на Северном Кавказе, что позволит «подстроить власть под закон». Мы должны защищать любого предпринимателя, если он действует в рамках закона. В нашей стране, к сожалению, присутствует разделение на «своих» и «чужих», приближенных к власти и отдаленных от нее, коррупция во власти цветет пышным цветом.
Решение этих проблем — общероссийская задача, и менять надо систему целиком, но если позитивные изменения начнутся с Кавказа — мы все от этого только выиграем. Соблюдение законности в сфере экономики и жесткие меры в отношении расхитителей бюджетных средств позволят оздоровить инвестиционный климат в регионе. Только таким образом можно преодолеть бедность. Экономическое развитие Кавказа — вот главный вопрос, от которого зависит обеспечение стабильности и безопасности не только нашего региона, но и всей России.
Не будет преувеличением сказать, что сейчас на Северном Кавказе решается не судьба региона или отдельных субъектов Федерации — там решается судьба всей страны.
