 |
| Огонёк, журнал | Александр Архангельский | 17.11.2004 |
Он пьет чай. Много чая. Каждое его утро начинается с богослужения (с 9 до 12 часов), до службы ничего есть нельзя. Пододвигает мне вазочку с вареньем из фейхоа. «35 рублей — килограмм, смешиваем с сахаром, получается варенье». Манерой общения он напоминает системного администратора средней московской конторы — если бы не крест и не ряса:
— Я в 17 лет попал в хипповскую систему. Некоторое время играл на ударных в группе. Наркотики были, но я с самого начала был их противником. Кстати, тема повальной наркомании среди хиппи — это большое преувеличение, тогда наркотики просто было неоткуда взять. Да и опасно — когда вязали, первым делом на вены смотрели. Гораздо больше было книг, много верующих, иногда во все сразу — в буддизм, индуизм, христианство, язычество, Маккартни и Моррисона. В первую же встречу с хиппанами мне дали Евангелие. А в 25 лет я уже так веровал, что мог за свои убеждения пойти в тюрьму. Мне еще повезло, что я с 79 года работал при храме, звонарем, потом на пять лет ушел в монастырь, в Оптину пустынь. Если бы сразу стал священником — точно бы посадили. Кстати, первое Евангелие у меня отобрали менты, побили очень сильно, пригрозили, что в следующий раз срок впаяют. А я только еще сильнее в вере укрепился.
«Помадой к иконам не прикасаться» — надпись на дверях храма, где служит о. Сергий. В пристройке — сестричество имени святого Игнатия Ставропольского: 40 — 50 женщин и девушек живут при храме, готовятся к монашеству. Одна из сестер до того работала юристом в аппарате президента, а другая сейчас продает свою квартиру в Москве и деньги хочет пожертвовать на строительство храма. После такого можно уверовать в любое чудо. На полках аквариумы с рептилиями, клетки с попугайчиками (один на днях отдал Богу душу, звали Берия, говорящий). В трапезной развешаны обьявления на бумаге формата А4:
«Внимание!!! Количество заварки каждый раз определяет повар в зависимости от ожидаемого на трапезу количества сестер».
«Зеленый чай завариваем из рассчета 1 чайная ложка на 250 мл КИПЯТКА, потом проливаем еще 2 раза». «Суп должен быть горячим до 17 ч.».
Над выключателем: «В трапезной без нужды свет не включать».
На двери: «Нужно сохранять чистоту и порядок. СПАСИ ГОСПОДИ».
Надпись на стакане, стоящем на столе: «Батюшкин стакан не мыть (подчеркнуто), со стола не убирать, штраф 1000 рублей».
У отца Сергия два мобильника (в обоих карманах рясы), а также одна рация, которая отключается только на время службы («Але, батюшка, у нас тут проблема. Мы купили кабачки, ну вот, и сестра Софья их… порезала все, а оказалось мало, будет очень неловко, что делать?»). Всего здесь работает и живет человек 120. После завтрака отец Сергий и староста сестричества ходят по периметру церковной территории; перед оградой оба, как большие рыбы, одежда, как плавники, — синхронно разворачиваются и совместно плывут в утреннем осеннем тумане к противоположной ограде. Минут сорок. Девушка чему-то улыбается. Ступает о. Сергий широко и аккуратно — как старинный хиппан, привыкший поутру перешагивать через ряды спящих на кухне, в коридоре, в комнате братьев по вписке на флэту.
«У нас тут один батюшка вышел из строя» (из разговоров о. Сергия по телефону).
— У вас есть рабочий кабинет? Вы покажете нам его?
— У меня нет кабинета. У меня келья.
К полудню надо ехать в строящийся храм на другом конце Москвы, куда отца Сергия тоже назначили настоятелем. Возле церкви стоят пять машин, в основном «жигули». Одна из сестер копается в моторе. Отец Сергий погружается в «девятку» (он грузноват, около 100 кг весу), за рулем — другой батюшка, перед отъездом оба крестятся, газуем. Отец Сергий достает из дипломата плеер, надевает наушники, сверху шапочку, откидывается в кресле.
— Что слушаете, отец Сергий?
— «Роллинг Стоунз», 94-го года. Там в конце — такая классная вещь! — улыбается.
Рассказ батюшки (того, что за рулем): «У меня водительский стаж 30 лет. Милиция? Доброжелательно относятся. А нарушать-то нарушаем, бывает. Задумаешься, да и превысишь. Скорость-то. Было 60 — а уже все 75. Останавливают. Укоряют. А-а, вот говорите, батюшка, а сами греши-ите!.. Но отпускают. Только один, помню, оказался вредный — а у меня с собой только 50 рублей было, и мне надо еще было заправиться. А он забрал полтинник и говорит: «Езжайте, батюшка, Бог поможет». Это у них вроде шутки такой. А где же нам припарковаться-то, а? Негде! Тут встанем, но опасаюсь, отец Сергий, как бы нас не эвакуировали. Эвакуатором-то».
— А, по-моему, батюшка, — отвечает о. Сергий, — надо просто наглую морду сделать и проехать прямо на территорию.
На обратном пути на Ленинском проспекте прочно встаем в пробку. Батюшка подождал минут пять и вдруг начинает разворачиваться через сплошную линию на встречную полосу.
— Нарушаем, батюшка! — строго замечаю я.
— А мы тихонечко. Да и разве ж это нарушение!.. Это в Москве-то уж и не считается. Да и вы же не из милиции.
По приезде идем в келью о. Сергия. Он живет при храме, комната размером примерно 3 на 4 метра. Вдвоем тесно, втроем уже не разойтись. Кровать, на столике пустая сковородка. Вдоль противоположной стены — кассеты, диски, штук пятьсот, не меньше. Стопочками. Телевизор, видео. Очень много книг, в основном духовного содержания.
— Я телевизор смотрю только в записи, мне сестры записывают. А некоторые диски я даже еще по одному разу не послушал.
Замечаю диск Doors.
— Вы что же, и «дорзов» cлушаете?
— Doors — хорошая группа, когда совсем все плохо. То есть послушаешь и понимаешь, что бывает-то еще и похуже (смеется). Вообще я больше тяжелую музыку люблю — хард-рок, хард-энд-хеви. В ней есть такое очарование, гармония простоты. Никаких ответов я там, конечно, уже не ищу.
— А боевики американские разве не грех смотреть?
— Отчего же грех. Это же сказка детская — только с ковбоями и терминаторами. Тоже добро борется со злом. Вот триллеры я не люблю и сериалы почти не смотрю, а боевики — запросто, чтобы голову проветрить перед сном. А попсу не люблю.
— Я тоже. По-моему, попса — это… такое дьявольское исчадие.
— Да нет (смеется). Просто глупость. Меня сразу в сон тянет, когда ее слышу.
— Москва — духовный город?
— Как ни странно, побольше духовности будет, чем в провинции. В Москве много тонких, образованных людей. В провинции люди идут к священнику пожаловаться, за помощью. А в Москве, бывает, человек приходит в храм просто потому, что… закат был вечером красивый. Средний класс? Да, хотя в основном приходят люди чуть победней — те, которые по 200 — 300 долларов получают в месяц. Интернет? Скорее положительно отношусь. Люди могут общаться через океаны, это важно. Сам бы бродил, если бы не занятость.
Вечером выезжаем в ночной клуб «Форпост», на фестиваль православного рока. За рулем теперь сестра, в очках и платочке. Ведет машину бойко, только боится «не там свернуть». Переживает, что люди на концерт не придут. Батюшка ее успокаивает:
— Все зависит от… рекламы. Будет реклама — будут и люди.
По мобильному о. Сергий говорит кому-то:
— Сегодня не могу. На рок-концерт едем, батюшка, молитесь за меня.
Отец Сергий утомился за день и клюет носом. Сестра не дает ему уснуть:
— Батюшка, а здесь перестроиться надо, да? Ой, да вы спите, я только по карте уточню. Так. Нет, вот здесь. Да, батюшка?
— Да. Пропусти машины. Пусть все проедут.
— Батюшка, тут до Вала понятно, но дальше уже Лужники. Батюшка, здесь нет поворота налево!!!
— Есть!!! Господи, ничего страшного, все поворачивают и ты потихоньку.
Концерт начинается с песни «Русь моя». На третьей песне о. Сергий выходит на сцену:
— Каждый из нас приходит в церковь по-разному. У меня один знакомый есть, монах. Он был рецидивистом. Однажды они пошли на дело. Начался дождь. Их было несколько человек, дворовая банда. Зашли в храм, переждать ливень. И вот, рассказывал он, тут с ним что-то случилось. Такая тишина, покой, лица красивые у людей. И так ему стало хорошо на душе, что он впервые в жизни обратился к Богу: «Господи, если ты есть, сделай так, чтобы у нас ничего не получилось». Закончился дождь, они пошли на дело. И хотя все было подготовлено, какая-то мелочь помешала им. Вернулись, он это дело запомнил. И каждый раз обращался к Богу с такой молитвой. Потом пришел к батюшке. Батюшка попался нормальный, выслушал его. Батюшками ведь не какие-то особенные люди становятся — из той же жизни, что и вы, приходят. И у многих в жизни тоже хватало приключений. Потом этот рецидивист уехал в Оптину пустынь, стал монахом. Когда он рассказал свою прежнюю жизнь настоятелю, ему в качестве испытания поставили в келью ящик со всеми церковными деньгами. И ни разу ни одной копейки не пропало.
Полночь. Концерт закончился. Музыканты сворачивают аппаратуру. Отец Сергий, подобрав рясу и хитро улыбаясь из-под очков, аккуратно садится за барабанную установку на сцене, легко ударяет ладошками по большой бочке. Барабаны издают долгий, протяжный звук.
«ОГОНіК», N46, 2004 г
