 |
| Литературная газета | 16.11.2004 |
Савва ЯМЩИКОВ, искусствовед, реставратор:
— Работаю я в Пскове сорок три года. Сначала как практик-реставратор занимался непосредственно восстановлением, профилактическими работами, расчисткой икон. В конце 60-х по моей инициативе во Всероссийском реставрационном центре в очень короткий срок, буквально за два года, было отреставрировано 90 икон, отобранных мною в Псковском древлехранилище. Вы знаете, чем в те времена была выставка икон, да еще такая огромная, которая была показана в Москве на Кузнецком Мосту, 20, а это буквально в двух шагах от приемной КГБ. Потом эта выставка была в Русском музее, затем с огромным успехом прошла в Пскове и легла в основу нынешней экспозиции.
Я составил «Реставрационную опись произведений древнерусской живописи из всех музеев России», в том числе 800 икон, хранившихся в тогдашней «Солодежне» Псковского историко-художественного музея. Благодаря этой работе мне удалось вернуть в Псковский музей, не побоюсь сказать, уникальную святыню — икону Спаса Елеазаровского, которая, как свидетельствовала запись в дежурной книге музея, была украдена. Её удалось изъять у бандитов, за что меня тогда наградило не Министерство культуры, не Управление культуры Пскова, а министр внутренних дел.
Позднее при моей помощи Псковский музей пополнился значительным количеством русского и западноевропейского изобразительного искусства из коллекции настоятеля Псково-Печерского монастыря архимандрита Алипия. Русскую часть своего собрания он передал в Русский музей. Тогдашний директор Василий Алексеевич Пушкарёв, оставив в Ленинграде несколько вещей, отдал остальные в Псковский музей.
С полной ответственностью говорю, что сейчас Псков находится в состоянии разрушения, не менее катастрофическом, чем после Великой Отечественной. Поясню. Тогда это было варварское разрушение города. Поврежденный Псков начали восстанавливать в 1944 году, после освобождения от фашистских захватчиков. А сегодня, в мирное время, мы видим, что погибла — и я за свои слова отвечаю — вся часть реки Псковы, которая течёт в городе. Ещё 20 лет назад можно было посидеть у чистой водички, а сейчас это гнилая лужа. Река Великая у кремля и со стороны церкви Успения у Парома заросла водорослями высотой больше метра, а это значит, и она нездорова.
Третий год я ставлю перед властями вопрос об озеленении Пскова. Город зарос неподстригаемыми, неухоженными деревьями. В прошлом году, когда открывался один из злополучных памятников княгине Ольге, начался небольшой ветер. Я буквально через пять минут поехал с водителем по городу — весь Псков был завален огромными ветками, еле пробрались. Подойти к памятникам архитектуры практически невозможно, хотя больших денег для благоустройства не надо. Достаточно иметь бензопилу, бензин и рабочие руки. По этим вопросам, кстати сказать, не нужно ехать учиться в Германию, Швейцарию или Англию. Можно съездить недалеко — в расположенный в 280 километрах от Пскова Великий Новгород. Посмотрите, как там обихожены церкви, целые комплексы церковные. Всюду клумбы, к каждому храму есть подход, никаких загораживающих деревьев.
В прошлом году ко мне приезжал один из дипломатических работников Европы г-н Андреас Майер Ландрут, который десять лет был послом ФРГ в России. Так он, увидев сегодняшний Псков, сказал: «Если нет пил и бензина, мы поможем». Причём, когда мы поехали в Михайловское, спросил: «Здесь же всё идеально, вот так должно быть и в городе». Особенно поразило его состояние кремля. Даже на старых иконах изображены кремлёвские стены. И вот теперь как раз напротив смотровой площадки кремля запланировано строительство элитного гостиничного комплекса «Теремки», выше четырёхэтажного дома, а на противоположном берегу Великой уже лет тридцать разрушаются две недостроенные гостиницы. Причём в 90-е годы в одну из них были вложены большие деньги, и опять всё приостановлено.
А на реке Пскове — строительство так называемых элитных домов и деревень. Это берег, где стоит церковь Богоявления с Запсковья, памятник такого же значения, как Парфенон, как пирамиды египетские. Там же между дамбой и Гремячей башней, где было некогда излюбленное место отдыха псковичей, срезали берег и застроили коттеджами в «колониальном стиле». Теперь планируется строительство рядом с церковью Богоявления с Запсковья ещё тринадцати элитных зданий. Хочу вас вернуть в 45-й год. Посмотрите план восстановления Пскова. На нём предусмотрено строительство парка на берегу Псковы с полным сохранением шедевров архитектуры, с учётом всех условий для отдыха псковичей, но нет никаких жилых построек.
Следующий факт. Комплекс, который готовится построить завод «Псков-Алко», должен включить в себя церковь Косьмы и Дамиана и Гремячую башню. Против этого протестовали ГИБДД и пожарные, но НПЦ по охране памятников своё добро дал. Чем они руководствовались, не знаю. Причём дома у моста через Пскову должны строиться на подсыпке и бетонных подушках. То есть они будут на уровне крепостных кремлёвских стен. Подготовка началась, и уже снесено три дома XIX века, они разобраны на кирпичи.
Предпринимаются действия по застройке заповедного места за мостом Александра Невского, на берегу Великой рядом с церковью Петра и Павла, Серёткина монастыря, где в 1299 году святой благоверный князь Довмонт-Тимофей одержал победу, последнюю за 33 года своего окормления в Пскове. Тут по старому генплану тоже предполагался парк, который украсил бы этот район новостроек. Когда составляли генплан, предусмотрели систему проветривания города. Это очень важно. Если будут строиться семиэтажный спальный комплекс и торговый центр, от генплана ничего не останется.
Хочу сказать о «Псковреконструкции». Насколько понимаю, организация эта тендерная. Она сыграла свою роль, варварски пресекая работу археологов в раскопе церкви Святого Евфимия, подворья Снетогорского монастыря, которые якобы мешали прокладке трубы отопления через практически не законсервированную постройку.
Это «Псковреконструкция» виновна в неправильном ведении работ на «доме Масона» — хранилище Псковского музея. Я читал документы специалистов, как надо было вести работы, но у нас, к великому сожалению, к специалистам прислушиваться не привыкли. Помню, как в 70-е годы псковские реставраторы попросили меня встретиться с властями в Москве. Я подключил академика В.Л. Янина, мы ходили на самый верх, объяснили, что нельзя строить элитный дом на Романовой горе, пока не будут проведены археологические работы. Но не было никаких археологических работ, дом построен, люди в нём живут…
Вот совсем вопиющие факты последнего моего приезда в Псков. Я должен сказать, что интерьер Троицкого собора гибнет. Менее чем за два месяца влажность снизилась более чем в два раза против нормы. В чём причина? Поставили суперсовременную установку, которая гонит горячий воздух. В результате многие иконы вздуваются, катастрофически осыпаются, и фрагменты с них каждый вечер подметают просто-напросто веником. Настолько сильно разрушение, что даже новенький иконостас, написанный архимандритом Зиноном в 1988 году, весь вздулся, доски растрескались. В тяжелейшем состоянии уникальная икона «Богоматерь Живоносный источник». А фрагменты икон из придела Александра Невского были свалены в доме причта. Из влажного помещения попали в сухое, жаркое, и вот куски.
Подобная ситуация была в прошлом году в Серафимовском приделе. Сначала перенесли из влажного в жаркое, потом опять из жаркого во влажное, и всё то же самое. В 1963 году я работал в Карелии, в Петрозаводске. Был ноябрь. Онежское озеро уже схватывалось льдом, и вдруг позвонил сторож из Кижей, сказав, что две иконы в Преображенском соборе вздуваются. Они не осыпались: просто на двух иконах опасные вздутия. Тогдашний министр культуры Карелии тут же выбил нам теплоход «Ладога», и мы с хранительницей съездили. Помню, уже мороз, клей застывает. Заклеили вздутия бумагой и только тогда успокоились: знали — теперь до весны простоит. Это два вздутия, а тут гибнет всё убранство собора.
Анатолий КИРПИЧНИКОВ, заведующий отделом славяно-финской археологии Института истории материальной культуры РАН, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ:
— Такая широкая картина бедствия Пскова представлена, что к ней мало что можно добавить. Я неоднократно говорил: в Пскове, несмотря на то что в юбилейный год много было чего сделано, осталось немало болевых мест. Среди них «Палаты Подзноевых» XVII века в центре города. Самым естественным образом они могли бы быть отнесены к музею, ибо ему негде выставлять находки, а эти палаты открыли бы такую возможность. Но то ли они кому-то должны быть проданы, то ли там проектируется ресторан.
У всех на виду полуразрушенные храмы Довмонтова города. Мы отстаивали возможность их восстановления, по крайней мере трёх из них, под крест. Это не удалось. Сейчас они отгорожены забором. Нелепо их показывать в урезанном виде, потому что это напоминает бетонный бункер, а со временем будет… отхожее место. Один из храмов сохранился со сводами, и можно провести реставрацию.
Не решена проблема сохранения средневековых крепостных сооружений. Мой учитель Михаил Константинович Каргер не уставал повторять: «Кто-то после войны добился, что в Пскове восстановили кремль». Он в руинах находился. Страна голодала, средств не было, и вдруг, единственное, может быть, место в России, где были проведены большие полезные работы. Но некоторые части стен, в том числе запсковские, были потом заброшены. Псков — единственный город в России, который имеет такие грандиозные каменные сооружения. На втором месте Смоленск. И очень жаль, что работа была фактически прекращена. Стены разрушаются. Зелень растёт прямо из этих стен. Лес целый. Это усугубляет разрушение, уже лицевые камни осыпались.
Огромная Варлаамская башня наполовину сползла в реку Великую, фасад города со стороны Великой не закончен. Башня просто вопиёт о том, что её нужно восстановить. Все данные есть, чтобы замечательное произведение рубежа XVI — XVII веков было возрождено. Так же, как и Покровская башня, — уникальный в России форт, который мог выдержать осаду, если даже его обступили враги. Но это крупные капитальные работы. Когда-нибудь, может, будет обращено на это внимание, потому что крепостное кольцо внешних стен в Пскове сохранилось и частично квалифицированно восстановлено. У меня нет возражений против реставрации, которая проведена теми людьми, о которых Савва Ямщиков так талантливо написал в книге «Мой Псков». Реставраторы Смирнов, Семёнов, Скобельцын, Спегальский, Сусленников всё делали правильно.
Сейчас времена другие. Денежный вопрос очень обострился. Переходя к археологическому наследию, должен сказать, что в Пскове сложилась сильная археологическая команда. Она справляется со всеми зданиями, которые выдвигает развивающееся гражданское, частное строительство. Недавно сделана сенсационная находка: женское погребение Х века со скандинавскими вещами. Собираются его в музее показать. Это была знатная женщина, по антропологическим анализам то ли скандинавка, то ли метиска. Интересная деталь: в погребении есть таз-лохань, который описывается арабским источником Х века; купцы русы в своих домах пользовались такими. Образованный араб пишет с некоторым осуждением, что таз один, а используют его много людей одновременно. Нашли ещё весы. По-видимому, женщина с купеческой деятельностью была связана. Это значит, что в Пскове впервые открыли погребение богатого представителя купеческого сословия женского пола. Для всей Европы редчайший случай. Видно, какое было в древности отношение к женщинам, к жёнам викингов и знатных людей, — они были свободными и влиятельными. Эта замечательная находка раздвигает границы псковского культурного ареала. Торговля в Х веке, связывавшая Восток и Скандинавию, шла через русские земли. В данном месте ещё должны быть погребения, но они где-то среди тесной застройки.
Вызывают особую озабоченность два конкретных объекта. Мы их обсуждали по заданию президента Российской Федерации — в Кремле состоялась встреча. Должен подчеркнуть, что впервые археологическое наследие обсуждалось по заданию президента, такого в советское время не было. Хорошо, что власть с особым вниманием относится к архитектурному и археологическому наследию, ибо оно является частью нашей исторической памяти. В XVII веке в Запсковье находилось Снетогорское подворье. Случайно оказавшийся там в 1664 году путешественник Витсен зарисовал на этом месте храм. Он не подписал рисунок, потому что торопился. Известно, что псковичи бдительно относились к иностранцам, подозревая в них шпионов. Витсен пишет: «Какой замечательный кремль, я бы зарисовал, но мне сказали, что будете брошены в тюрьму как предатель». Украдкой Витсен зарисовал первую шатровую постройку — церковь Св. Евфимия (предположительно 1520 год). Археологи наткнулись на замечательные сооружения высотой чуть ли не в три метра. Хорошо сохранились нижние части постройки, это были авральные раскопки, но проведены они профессионально с полной фиксацией обнаруженного.
Нынешними градостроителями отбойными молотками были пробиты две стены этого памятника шириной около 70 сантиметров: там водовод пропущен. Памятнику нанесён ущерб. И хотя говорят, что сделали аккуратно, через памятник проведена труба. Убеждают нас, что нельзя было в обход провести трубу. Но это утверждение надуманно. Настоящих поисковых шурфов там никто не закладывал. И до материка не копал. Мы не знаем границ Снетогорского подворья, вряд ли оно было значительным. Можно было найти обходной путь.
Моё предложение остаётся прежним. Заложить поисковые шурфы в этих боковых зонах, довести их до материка, сделать нормальные небольшие раскопки разведочного характера. Выяснить, нельзя ли трубу сдвинуть вбок. Затраты будут невелики. Но дело-то сделано, труба проложена. Да, псковичи воду получают. Нам могут сказать: «Вы хотите лишить их воды?» Думаю, это не так. До конца раскопать надо объект, разобраться. В этом месте была колокольня, шатровая церковь, может быть, трапезная палата. Теперь следует музеефицировать стены. Псков обогатится ещё одним памятником общеевропейской архитектуры.
По второму сюжету. Это строительство в пойме Псковы элитных домов. Предприниматель Брохман убедил городские власти в том, что их надо строить. Говорили, что набережную, а она напротив кремля, надо привести в порядок. Никто не может запретить строительство корректно выполненных архитектурных произведений. Но нужно соблюдать законы. Из 2500 метров, отведённых под это пятно застройки, только на половине произведены раскопки, 1200 метров раскопаны. Культурный слой глубиной 4 м дал богатейшие находки. А 1200 метров уже скрыто под насыпью песка и бетонной покрышкой. Прежде чем строить, сколько бы это ни стоило, а псковские археологи даже кубометры подсчитали, сколько стоит, обязательно нужно было на этих 1200 метрах произвести раскопки. Получилось сокрытие государственных археологических ценностей, оставшихся под плитой. Они ушли на века, никто никогда уже не в состоянии найти их в этом месте. Это противоречит Закону РФ «Об объектах культурного наследия».
Говорят, место стройки вода заливает. А как же на таком водоносном слое строить элитный квартал? Что касается археологов, то вода им не помеха, она замечательный консерватор. В мокром культурном слое сохраняются деревянные постройки и изделия, кожаные предметы. А теперь всё закрыто бетоном. Это подсудное нарушение закона. Недаром оно разбиралось прокуратурой Псковской области.
Мы потеряли в этом случае в культуре, в археологии, в музейном деле, потому что ожидаемых находок никто никогда не увидит, а их в слое наверняка много. Не провели широкого обсуждения: а какие дома будут строить, чтобы они не противоречили кремлёвской застройке? Что это за архитектура будет? Проект не был обсуждён и согласован с Министерством культуры РФ.
И в заключение. По соседству со стройкой осталось место, где стояли дома XIX века. Здесь также будут что-то воздвигать. Между остатками домов и под их фундаментом может оказаться неповреждённый культурный слой. И тут надо произвести полные раскопки.
Владимир САРАБЬЯНОВ, художник-реставратор:
— Хочу сказать о том, как ведётся реставрация в Пскове. Я двадцать лет занимаюсь восстановлением древних фресок Пскова и наблюдаю весь процесс не со стороны. В Пскове всего три храма с древними фресками. Это Мирожский собор с фресками XII века, собор Снетогорского монастыря с фресками XIV века и церковь Успения в Мелетове, в 40 километрах от Пскова, где фрески XV века. Вот эти три памятника я и веду. Вы понимаете, что реставрация монументальной живописи неотрывна от реставрации архитектуры. Я хотел бы заострить внимание на том, как происходит сейчас реставрация архитектурных памятников Пскова и его окрестностей. Что касается монументальной живописи, то я со своей стороны могу выразить признательность администрации Пскова, они помогают, вернее не мешают. Мы ведём работы уже много лет. Единственная проблема — финансирование, но оно зависит не столько от псковских властей, сколько от федерального бюджета. То, что могут, делают в основном. А вот что касается реставрации архитектуры, то здесь сложилась печальная картина. Сначала была советская власть и были свои проблемы. Потом советской власти не стало, возникли другие проблемы, связанные с урезанием финансирования. Архитектурная реставрация страдала от недостатка материалов, денег. Но и это время прошло, и сейчас по всему Пскову идёт активное строительство, а местами и реставрация. Но она ведётся выборочно, и часто на памятниках третьестепенного значения. Тогда как храмы, древности Пскова — эта драгоценность древнерусской культуры — остаются в полном небрежении. У меня возникает масса вопросов к генеральному подрядчику, который ведёт все эти работы, — к объединению «Псковреконструкция».
Я не очень понимаю, чем руководствуется начальство этой организации, когда вижу, что происходит с такой жемчужиной древнерусской, мировой архитектуры, как церковь Богоявления в Запсковье. Мы наблюдали такой ужас — никакими словами нельзя описать. Своды проваливаются, обрушился придел, на месте его образовалась помойная яма. И нам говорят, что нет средств, нет того, нет сего. Это вечная песня. Я отлично знаю, что руководство «Псковреконструкции» умеет выбивать средства на очень существенные и крупные строительные и реставрационные заказы. Этот храм — большой комплекс. Я уж не говорю про так называемые мелочи. Например, церковь Успения в Мелетове — середина XV века, уникальные фрески. Были начаты работы по реставрации храма: сделаны кровля, инженерная вычинка, водооттоки. Убраны деревья, которые мешали жизни, мешали дыханию этого храма. Осталась мелочь, и она недоделана. Эта мелочь — притвор, который пропадает, держится на деревянных подпорках, которые вот-вот рухнут.
Собор Святогорского монастыря. Опять-таки уникальные фрески раннего XIV века. Прекрасно сделаны паперти. Почему только паперти? Объясните мне: неужели из-за того, что паперти предполагалось отдать действующей церкви? Почему не сделана кровля? Понимаете, огромный собор обстроен папертями XV, XVI, XVII веков. Он находится посреди действующего, недавно открытого женского монастыря. Там масса насельниц, более ста. Им действительно негде служить и действительно есть идея: все пристройки к собору отдать под богослужение, а сам храм — его центр, основной блок XIV века, где сохранились фрески, — останется музеем. И там будет экспозиция, и соответствующий режим хранения. Только он может сохранить эти фрески. Так вот, паперти — то, что предполагается отдать церкви, — сделаны прекрасно. Перестелены полы, заменены кровли, сделаны новые окончины (правда, новые окончины сделаны и в основном объёме, но там уже сейчас кровля протекает в трёх местах).
Каждый год надо делать какую-то профилактику. Слава богу, если мы не найдём на том или ином памятнике никаких нарушений, которые требуют исправления. Это постоянная, хранительская работа, которой должна заниматься «Псковреконструкция». А кто же ещё? Я знаю, что в Пскове есть силы, которые могут осуществлять эту работу. Есть и производственная база, и производственная реставрационная мастерская, возглавляемая Макаровым. И есть институт, полный очень хороших специалистов по реставрации архитектуры. Но сейчас все работы идут через «Псковреконструкцию». Мне кажется, надо создать какую-то альтернативу. Чтобы часть реставрационных работ осуществлялась в обход «Псковреконструкции». Понимаю, у этой организации огромные планы в связи с мощным строительством, серьёзными градостроительными задачами. Да, все планы сейчас коммерческие, просто это надо гармонизировать. Часть заказов — мелкие работы — отдать тем структурам, которые смогут их осуществлять во благо этих памятников. А не уповать всё время на «Псковреконструкцию». Мне кажется, эта организация занята своими глобальными планами. А вот значительную часть мелкой, текущей реставрационной работы надо перевести в другой отсек. Его нужно создать, ему нужно помочь. Совершенно необходимое дело, потому что текущая архитектурная реставрация будет всегда, и от неё никуда не денешься. Это неизбежность.
Валентин СЕДОВ, академик, начальник отдела полевых исследований Института археологии РАН:
— Остановлюсь на археологическом наследии Пскова, поскольку, как мне представляется, в 2004 году ему предстоит понести серьёзный урон. 19 ноября прошлого года в Совете Федерации состоялись слушания, посвящённые археологическому наследию России. Речь шла о том, что сейчас очень много грабителей, браконьеров, которые разрушают археологический слой, и по сравнению с тем, что разрушают органы культуры и органы охраны памятников, это значительно больше. Тем не менее среди прочего в резолюции отмечено, что нужно вести просветительскую работу среди государственных чиновников органов культуры — как России, так и субъектов Федерации, потому что они не знают, что охраняют.
Коротко хочу остановиться на культурном слое Пскова, который предстоит покрыть зданиями. Дело в том, что вообще существует около двух десятков типов культурного слоя. Я буду говорить только о типе, который находится в Пскове. В 70-х годах в Гданьске был поднят вопрос о том, что после войны целые кварталы огорожены заборами и внутри находятся руины. Нужно было срочно застраивать город, и инженерия предложила делать бетонные подушки над культурным слоем. В связи с этим был проведен трёхмесячный эксперимент на Гданьской судоверфи. Результатом его была рекомендация не осуществлять строительство без предварительного изучения археологического наследия.
Такой вопрос вставал и в Риге. Она ведь интересна тем, что там открыты слои конца XI — XII веков. И когда собирались застраивать культурный слой в центре города с помощью бетонной подушки без раскопа, то в администрации Риги поставили вопрос: а не будет ли нанесён урон нашему наследию? Строители сказали: неизвестно. Никто не взял на себя ответственность. В результате мэрия решила, что строить нельзя, потому что это губит собственное наследие.
Гданьский эксперимент свидетельствует о том, что культурный слой того типа, который в Пскове, Гданьске, ряде других городов, особенно в Балтийском регионе, состоит в значительной степени из воды. И подушка постепенно опускается, начинается выдавливание воды. Деревянные изделия, если попадают прямо под подушку, деформируются и становятся непригодными для дендрохронологии: кольца разрушаются. Подушка закрывает большую площадь и нарушает регуляцию воды. В результате — заболачивание.
По Пскову мы многое знаем. На площади Ленина велись большие раскопки. Дело в том, что там в конце XIX — начале XX века строили прямо на культурном слое. Предварительно рыли котлован и делали сплошную подушку, но не бетонную, а из толстых 40-сантиметровых брёвен. И археологически мы проследили, что она опустилась, т. е. здание, построенное в XIX веке, осело на полметра. В результате ближайшие к ней культурные напластования деформировались. А верхние превратились в труху, хорошие деревянные сооружения XIV века стали трухой. Совершенно ясно, что строить нельзя. Поэтому органы культуры, «Псковреконструкция» как огня боятся, чтобы заключение дали археологи.
Можно найти целый ряд культурных слоёв, где в принципе можно строить. Например, развалины Римского лагеря — они состоят из камней, стеклянных изделий, деревянных. Там нет органики, ничего не повредится. Но ни один архитектор не будет строить. Разве можно построить на руинах Вавилона — там до сих пор не раскопано — какую-то гостиницу? Кто это себе позволит? А в Пскове, видимо, не понимают, что такое культурный слой, и без всякого эксперимента, без заключения археологов начинают застройку, бетонные подушки на большой площади делают. Как можно губить наследие? Ведь псковский культурный слой не только российское — это европейское наследие.
Алексей УРАНОВ, главный архитектор ЦС ВОО «ВООПИиК»:
— В 2002 году летом подписан новый Федеральный закон об охране памятников. В 34-й статье отмечено, что в охранной зоне памятников никакое новое строительство не допускается, за исключением регенерации существующей исторической застройки и благоустройства. То, что чётко в своё время и было сделано. На макете видно: вот комплекс двухэтажных зданий, вот VIP-гостиница. А остальное — прекрасный парк. Сегодня я в первый раз увидел фото с макета той застройки, которая сейчас делается в Пскове. Здесь есть и шестиэтажные жилые дома по набережной — не два этажа, а три, четыре. То есть прямое нарушение закона.
В этом же законе в 63-й статье, в параграфе 4, сказано, что должно проводиться согласование с Всероссийским обществом охраны памятников. Кто-нибудь из Пскова приехал? В своё время сколько мы раз туда выезжали! Все знали, как себя вести в этих случаях и как бережно надо относиться к такому городу, как Псков. Сейчас дело дошло до того, что не просто макет сделан. В 2003 году подбросили денег товарищи, которые намеревались строить, местные археологи сделали раскопки, и уже забиты сваи. А вот относительно той платформы, о которой упоминалось. Колоссальную засадили платформу, не делая никаких раскопок, и начинают на ней строить. Археология погребена навечно. То есть идёт строительство, грубейшее нарушение закона по проекту, не согласованному ни с ВООПИиКом, ни с Министерством культуры. Как выйти из этого положения, когда уже идёт строительство? Придётся принимать соответствующие меры.
