«Главное в духовной жизни семинарии — молитва во всех случаях жизни»

Беседа с Виталием Ляховским, студентом Сретенской духовной семинарии

— Веру я обрел в детстве. Со мной произошел такой случай: на уроке литературы нам задали прочитать в хрестоматии житие преподобного Сергия Радонежского (его краткое изложение). Мне так оно понравилось, что самому захотелось уйти в лес, подвизаться, как преподобный Сергий. В храм мы с мамой тогда ходили редко: родители у меня, как и большинство людей в то время, посещали церковь только на Пасху и на Крещение. Но в храме мне всегда очень нравилось: мальчики, белокурые, как ангелы, в белых одеждах (позже я узнал, что это стихари), со свечами; батюшка стоит посередине, а они по бокам. И мне хотелось так же стоять. Но я очень стеснялся подойти к священнику. А друг был смелее меня; он обратился к батюшке, попросился пономарить, в алтарь и меня за собой потянул. Так я стал пономарем и постепенно все больше и больше узнавал о Православии. И пришло время, когда по окончании школы нужно было выбирать, куда пойти учиться дальше.

— Что же повлияло на ваш выбор духовного образования?

— Мне хотелось — и мое желание было осознанным — получить систематическое духовное образование, быть поближе к Богу, служить Ему. Я даже подумывал о монашестве, но меня не благословил на это старец Псково-Печерского монастыря отец Адриан. И владыка Арсений Истринский перед моим поступлением в семинарию сразу сказал мне: «Жениться!»

Когда я стал пономарить, рассказал священнику о своем желании учиться в семинарии, быть священником, и он одобрил его. Родители мне не препятствовали; наоборот, они были очень рады, что я хочу поступить в духовную школу.

— Изменился ли круг вашего общения после поступления в духовную школу?

— Та компания светских приятелей, с которыми я общался до своего воцерковления и поступления в духовную школу, перестала меня принимать. Видимся, здороваемся, но вместе уже не собираемся. Зато у меня появились новые друзья и знакомые — православные верующие.

У меня теперь много новых друзей. Можно сказать, все семинаристы — друзья, ведь вместе живем, учимся, послушаемся.

— С какими трудностями пришлось встретиться в начале семинарского обучения?

— Трудности, конечно же, были. Нужно было найти контакт с монастырской братией, семинаристами, нужно было привыкнуть к новому ритму жизни, наконец. Общежитие — это очень непросто. Здесь необходима постоянная духовная тренировка. В семье я один у родителей, все внимание было всегда обращено на меня. А тут сразу столько братий, которые постепенно стали мне как родные. Я научился делить с ними кров, терпеть, смиряться — слава Богу, обходилось без конфликтов! Хотя ситуации складывались самые разные. Например, переезжаешь в новую келью, она пустая, а значит, ее надо обустраивать — это, согласитесь, не всегда приятно. Но ты все же собираешь кровать, переносишь другую мебель. А в следующем году тебя опять переселяют — и все начинается заново. Но это не самое страшное в жизни, главное — чтобы мир был. А привыкание к новой обстановке в нашей семинарии проходит быстро и радостно. Все помнят слова апостола Павла: «Тяготы друг друга носите».

Если говорить об учебе, то, разумеется, поначалу надо было привыкнуть к преподавателям, узнать их требования, которые, с одной стороны, резко отличаются от школьных, а с другой — зависят от специфики предмета.

— Кто из преподавателей запомнился вам более других?

— Я, наверное, не буду слишком оригинальным, если скажу, что самые мои любимые преподаватели — это те, кто понимает студентов. Так, профессор Алексей Иванович Сидоров, который читает очень интересный и важный курс патрологии, всегда старается войти в наше положение. Живо и ярко преподавал нам историю философии Геннадий Георгиевич Майоров. Очень хорошие отношения сложились у нашего курса с профессором церковнославянского языка и стилистики Ларисой Ивановной Маршевой. Несомненным педагогическим даром обладает доцент Олег Викторович Стародубцев. Нравятся мне и лекции профессора истории Ольги Юрьевны Васильевой.

— За время учебы студенты духовной школы пишут немало работ учебно-научного характера.

— Когда я поступал в семинарию, на первом курсе мы писали только четыре сочинения. Сейчас первокурсники готовят уже по шесть работ. Признаюсь, мне сочинения было писать труднее, чем курсовую работу, которая у нас предусмотрена программой третьего курса. Курсовая работа предполагает, что ты самостоятельно выбираешь тему, которая тебе интересна, подбираешь соответствующую литературу, читаешь ее, составляешь план исследования, пишешь его текст, затем вносишь исправления и дополнения. Я выбрал, на мой взгляд, очень важную для пастырского богословия тему — «Традиции старчества в Глинской пустыни XIX—XX вв.еков». Мой научный руководитель — профессор, протоиерей Максим Козлов. Эту работу я начал писать на третьем курсе, продолжил — на четвертом. Думаю, с помощью Божией, обобщить свои наблюдения в дипломном сочинении. В нем я расскажу о традициях старчества, старческом душепопечительстве, изложу основные советы и наставления, которые давали своим пасомым старцы Глинской пустыни. Надеюсь, материал, который я собрал, и выводы, связанные с ним, окажутся полезными для будущих пастырей.

— С третьего курса семинаристы, согласно учебному плану, начинают произносить проповеди. Чем важны эти гомилетические опыты?

— Знаете, моя первая проповедь на третьем курсе, пожалуй, была лучшей из тех, что мне довелось произнести. Когда больше волнуешься, тщательней готовишься. Я говорил ту проповедь наизусть, без подсматриваний в лист. Не скрою, более всего пугает аудитория, перед которой ты стоишь. Как только посмотришь на собравшихся, сразу голос начинает дрожать. А потом потихоньку привыкаешь. И раз от разу становится проще, может, даже немножко расслабляешься, подглядываешь в листок и перестаешь страшиться слушающих. Но все равно проповедь я готовлю основательно, начинаю писать ее за месяц, не спеша. Подбираю необходимую литературу, в ходе работы что-то изменяю. Вообще проповеди произносить интересно и полезно, особенно в храме.

— Самый напряженный период для студентов — это сессия. С какими трудностями, искушениями сталкиваются студенты духовной школы при сдаче зачетов и экзаменов? Пишут ли они шпаргалки?

— Лукавить не стоит: без шпаргалок ни один студент не обходится. Но надеяться только на них — это не выход. Поэтому каждый сам рассчитывает свои силы и время: кто-то учит заранее, кто-то — в последнюю ночь. Но чтобы в период экзаменов и зачетов было особенно тяжело — я бы так не сказал.

— А случались ли на экзаменах какие-то истории, которые имеют поучительный характер?

— Вспоминается один случай, который мне, думаю, не забыть. Он действительно поучительный и связан как раз со шпаргалками. Когда я, будучи на первом курсе, взял билет на экзамене по катехизису, один однокашник захотел мне помочь. Он уже ответил и, выходя из класса, пытался положить мне в карман шпаргалку. У него это не вышло, шпаргалка улетела мимо кармана под стол, за которым я сидел. Слева от меня находился еще один студент. Он готовился к ответу, списывая все со шпаргалки. А я сидел и вспоминал все самостоятельно, по памяти — все, что знал. И тут преподаватель заметил, что мой сосед списывает. Сориентировался и студент — молниеносно бросил шпаргалку под стол, где лежали и листы, предназначенные мне моим сердобольным другом. И я заволновался: «Сейчас преподаватель найдет и мою шпаргалку тоже». Но «компромат» соседа он увидел, а мой — нет. Такой весьма выразительный урок, который полностью отучил меня надеяться на всякого рода подсказки. Экзамен я сдал тогда на «четыре».

— То есть на шпаргалки не полагаетесь — надеетесь на Бога?

— Да, на Бога — в первую очередь. Обязательно молимся, акафисты читаем. Но на Бога надейся, а сам не оплошай. Готовиться к экзаменам и зачетам нужно — непременно.

— Из чего складываются семинарские будни? Можно ли говорить об их разнообразии?

— Несмотря на наш неизменный график, разнообразие все-таки есть, хотя бы потому, что каждый день приносит новые знания, знакомства и впечатления. Итак, мы просыпаемся, умываемся, идем в храм на утренние молитвы или на братский молебен, который совершается в понедельник, среду и пятницу. После этого завтракаем, потом расходимся на послушания, на которые нас распределяет дежурный помощник. Затем — в 9 часов — начинаются занятия. На лекциях кто-то кропотливо конспектирует, а у кого память получше, тот на ус мотает. На переменках можно выйти прогуляться или просто в окно выглянуть — подышать воздухом. После лекций у нас опять начинаются послушания. Они у всех различные. Есть так называемые общие послушания, связанные с уборкой территории и учебного корпуса, кто-то трудится в просфорне, кто-то — в компьютерном классе. Есть у нас дежурства в бане, в трапезной. Я четыре года почти всегда был на общих послушаниях: мел территорию, мыл посуду. После послушаний наступает свободное время — до вечерних молитв. Сигнал отбоя звучит в 23 часа. И так день за днем. В воскресенье после службы, к всеобщей радости, объявляется время отдыха.

— «Послушание выше поста и молитвы», — так говорят святые отцы.

— Да, проходя послушание, мы набираемся самого разного опыта. В первую очередь вырабатывается любовь к труду и закрепляются жизненно необходимые навыки, в том числе и бытовые. Знаете, я никогда не жалел о том, что мои послушания — общие. Что сказали, то и делаешь, на то оно и послушание — слушаться старших.

— Вы упомянули о дежурных помощниках.

— Без дежурных помощников многие студенты сильно разбаловались бы — здесь я по себе сужу. Без дежурных помощников в семинарии невозможно. А сретенцам с ними повезло. Вот, например, отец Николай (Муромцев) — старший дежурный помощник. Хороший человек, веселый, к каждому студенту подход имеет, пообщаться любит, уделяет нам много времени, заходит в кельи, разговаривает, рассказывает разные поучительные истории. Наказывает, конечно, но исключительно справедливо — за провинности.

— Воспитание в семинарии направлено, в первую очередь, на духовный рост ее учащихся. Не могли бы рассказать об этом?

— Знаете, меня поначалу смущало следующее обстоятельство. Нашим семинарским духовником является иеромонах Иов (Гумеров) — очень добрый батюшка, очень хороший, настоящий праведник, на мой взгляд. А еще у меня есть духовник в моем родном городе — приходской священник. Как же это? Мои сомнения разрешил архимандрит Адриан из Псково-Печерского монастыря, которого я уже упоминал. Он мне сказал, что исповедоваться можно у любого батюшки, а советоваться, решать трудные вопросы надо только с тем, кто ближе по духу. Слава Богу, у меня такой пастырь есть!.. Согласно уставу семинарии, мы причащаемся раз в две недели, у кого сил хватает — то и каждую неделю, обязательно — в двунадесятые праздники. За пять лет храм стал местом, где мы непременно бываем каждый день. Стоит сказать хотя бы, что утренние молитвы всегда возносятся нами в церкви. И вообще за время обучения я понял: главное в духовной жизни семинарии — молитва на все случаи жизни.

— Студенты-сретенцы, в силу того что учебное заведение находится в стенах монастыря, очень тесно соприкасаются с его насельниками.

— Это так. Братия нас наставляют, поучают, подают пример. А мы к ним прислушиваемся и стараемся не огорчать.

— Вы участвовали в миссионерских проектах духовной школы?

— Я вместе с другими семинаристами, начиная со второго курса, езжу в школу-интернат в город Михайлов Рязанской области. Там мы общаемся с детьми, преподаем им основы Православия. Обсуждаем самые разные темы, выбор которых всегда сообразуется с возрастом детей. Очень подкупает, что ребята относятся к нам так же, как и мы к ним, — с большой любовью. Они всегда радуются нашему приезду. А для нас это не только приятное, теплое общение, но и полезная практика взаимодействия с детьми, которые воспитывались в неблагополучных семьях. К сожалению, ездим мы туда не так часто, как хотелось бы.

Кроме того, летом 2009 года семинаристы-сретенцы побывали под Костромой, где был организован молодежный патриотический лагерь. Там собрались ребята из многих российских городов, студенты светских вузов, разного возраста. Говорить им о Православии было сложнее, чем воспитанникам Михайловского интерната. Огорчало то, что молодые люди задавали поверхностные вопросы: какой распорядок дня семинаристов, например. Девушки и вовсе восхищались только нашим внешним видом: «Утро, туман, а вы идете в подрясниках. Такая красота!» Духовная жизнь их не трогала, как бы мы ни пытались говорить с ними о посмертной участи человеческой души, о ее загробном состоянии.

Учась на третьем курсе, мы получили миссионерский опыт иного свойства. На Страстной седмице 2009 года семинаристы три дня распространяли на станциях московского метро Евангелие от Марка — очень красивое, ярко оформленное. Раздавали — как подарок от приснопамятного патриарха Алексия — абсолютно всем. Конечно, наслушались тогда мы всякого. Каждый вечер мы обязательно собирались в семинарии и обсуждали результаты дня. Мы увидели, как выразился отец Тихон, общество в срезе и поняли: не каждый может почувствовать, что такое евангельские истины, не каждый готов принять подарок от Церкви. Это очень важно — пообщаться с самыми разными людьми, а не только с верующими.

— Сретенская духовная семинария славится организацией паломнических поездок. Где удалось побывать?

— Самая интересная, впечатляющая поездка, которую я не забуду никогда, — это паломничество в Иерусалим в 2008 году. Началось оно, как и всякое доброе дело, с искушения. По дороге в аэропорт мы попали в аварию, из-за которой мы могли не успеть на свой рейс. Но, с помощью Божией, все обошлось: нас даже какое-то время сопровождала машина ГИБДД, чтобы мы в пробке не стояли. А сама поездка, без сомнения, незабываема. Хочется вернуться на Святую Землю хотя бы еще раз.

Организовывали для нас и паломничества в Оптину Пустынь, в Санкт-Петербург. Были и учебные экскурсии по храмам Москвы.

— Как вы проводите свое свободное время?

— В свободное время я, прежде всего, отдыхаю. Стараюсь выезжать с друзьями на природу, в какой-нибудь парк, где побольше деревьев и воздух почище, чем в центре Москвы. Часто бываю у себя дома, в Подмосковье. Там дышится гораздо легче, чем в столице. Раньше, когда я учился в художественной школе, я, разумеется, очень любил рисовать, но как только начал пономарить, времени стало катастрофически не хватать, и я перестал брать кисть в руки.

— А как семинаристы проводят праздники?

— На все церковные праздники мы вместе собираемся в храме, причащаемся, чтобы почувствовать духовное единение и оценить празднование в его полноте. Потом обед, а далее — свободное время. Кто-то отдыхает, кто-то идет гулять. Иные занимаются, работают над проповедями, сочинениями. Нередко мы собираемся за общим столом: пьем чай, поем песни, разговариваем. Семинаристы очень любят праздники!

— В конце декабря вас постригли во чтецы. Что значит хиротесия для вас?

— Для меня это большое событие, значение которого несравнимо с предыдущими — очень важными, моментами моей жизни. Бог даст, может, еще и хиротония будет. Но и хиротесия накладывает на чтеца большую ответственность, ведь это первая степень священства.

— Виталий, что дали вам семинарские годы?

— В первую очередь, осознание, что такое любовь к ближним, смирение, терпение, братолюбие, неосуждение. Это особенно важно, когда много людей живут вместе, бок о бок. Я уже говорил, мы со временем привыкаем друг к другу, а порой начинаем и надоедать. А вот этому нельзя поддаваться. Нужно с достоинством пройти данное испытание, преодолеть раздражение, проявить чуткость. Это очень ценный урок — на всю жизнь!

С Виталием Ляховским беседовал Вячеслав Гольцов