Донской монастырь: война, тюрьма, разруха

КОГДА речь заходит о Донском монастыре, кому-то вспоминается тамошний некрополь, кому-то — Музей архитектуры, а мне — пословица, быть может, не совсем уместная, но в данном случае очень верная: «Пастух и овца похожи с лица». Совершенно мистическим образом отношение к Донскому, любимому детищу Бориса Годунова, пугающе схоже и с отношением к безродному царю, до сих пор не освобожденному от подозрений в детоубийстве. Любители московских тайн усматривают в славных и мрачных событиях, связанных с монастырем, происки мятежного духа Годунова. Впрочем, в этом, судя по всему, есть доля правды — и «вчерашний раб, татарин, зять Малюты» и монастырь начинали одинаково блестяще.

Храм на крови и порохе

В ИЮНЕ 1591 г. москвичам казалось, что повторяются времена Тохтамыша, оставившего в свое время от Москвы «место пусто», — крымский хан Казы-Гирей разметал русские отряды в районе нынешней станции метро «Битцевский парк», вышел к Коломенскому и попытался атаковать Калужские ворота в районе станции метро «Октябрьская». Энергичный Годунов преградил ему путь, а богомольный царь Федор отправил в помощь знаменитую икону Донской Божией Матери — один из штандартов победоносного войска Дмитрия Донского. Неизвестно, что помогло Москве больше, но Казы-Гирей был разбит и бежал. Борис, видимо, решил, что помогло и то и другое, поэтому заложил храм во имя Донской иконы в том месте, откуда вели огонь русские пушкари. Собственно говоря, это и стало первым зданием Донского монастыря. Политические противники Годунова по этому поводу ехидничали: мол, Борис мало того что строил храм «по виду — ради богоугодного дела, а по правде — из своего тщеславия», но и неслабо ограбил под этот проект государеву казну. Особенно их задевало то, что «зять Малюты» дерзновенно выставил свое собственное изображение на стене храма. Тогда это сошло ему с рук. Однако считается, что последующие беды обители начались именно с этого.

Романовы на протяжении почти 90 лет Донской монастырь недолюбливали: он считался, да и был захудалым. Незадолго до того, как пришла нужда воевать за Крым и князь Василий Голицын отправился к Перекопу, его любовница царевна Софья заложила в монастыре внушительный по тем временам собор, видимо, надеясь этим нанести крымским ханам окончательный удар. Однако это не помогло — Голицын бездарно провалил и первый, и второй поход на Крым. Потом Софья сцепилась с Петром I за власть — в общем, до монастыря руки не доходили. Возобновили строительство спустя 8 лет, потом снова бросили и закончили лишь в 1711 г., явив классический пример традиционного русского долгостроя и связанного с ним казнокрадства.

Могила первой террористки

ИЗВЕСТНЫЙ литературный критик Михаил Лобанов, чья квартира расположена вблизи Донского монастыря, постоянно сокрушался по поводу однобокого любопытства посетителей музея и некрополя: «Не было еще дня, чтобы не спрашивали: «Скажите, а где могила Салтычихи?» Но не слышал ни разу: «Скажите, а где могила Чаадаева, Ключевского?» Почему это так раздражало критика, неясно. По-моему, повышенный интерес к Салтычихе вполне сравним с интересом… к маркизу де Саду. С той лишь разницей, что «изверг рода человеческого» Дарья Николаевна была в отличие от маркиза абсолютно безграмотна и литературных произведений наподобие «Жюстины» или «120 дней Содома» оставить после себя никак не могла. Недобрая же память о ней странным образом распределяется все по той же «Калужско-Рижской» линии Московского метрополитена: от нынешней станции «Теплый Стан» (там находилось ее поместье) до «Китай-города» (места ее тридцатитрехлетнего заключения) с финалом между «Шаболовской» и «Новыми Черемушками» (где, собственно, и находится Донской монастырь).

Умолчим о кошмарных злодействах вроде ошпаривания кипятком и «глаженья» по спине острыми граблями, обратим внимание лишь на прогрессивный для того времени способ мести, изобретенный лично «душегубицей». Дело в том, что Салтычиха спланировала самый настоящий теракт со взрывом в центре Москвы. Оскорбленная тем, что капитан Николай Тютчев, дед знаменитого поэта, сначала по-военному «подпустил к ней амура», а потом женился на ее соседке, Дарья Салтыкова велела своему конюху купить пороху и серы, сделать «безоболочное взрывное устройство» и подложить его к разлучнице в дом. Конюх задание провалил, за что был нещадно бит батогами. Забавно, что в том же самом году молодая Екатерина II начала процесс по делу Салтычихи и упекла ее в Иоанно-Предтеченский монастырь, что до сих пор стоит в районе Китай-города. Могила Салтычихи действительно находится в Донском монастыре. Очевидно, ее наследники не поскупились заплатить монахам баснословную по тем временам сумму — около 3 тыс. руб. Столько тогда стоило место в Донском некрополе.

Крещение огнем

ДАЛЬНЕЙШАЯ история Донского монастыря больше всего напоминает классический триллер. После разграбления французами в 1812 г. обитель богатела и отстраивалась не в последнюю очередь за счет дороговизны мест в своем некрополе. Это длилось примерно до 1919 г., когда большевики закрыли монастырь. Тогда же темп событий резко ускорился — арест патриарха Тихона, содержание здесь же под стражей и смерть патриарха в 1925 г. при невыясненных обстоятельствах. Следом, через два года, в непосредственной близости строится первый московский крематорий, и монахи уходят из монастыря окончательно, на радость поклонникам огненного погребения. Еще через год в бывшей обители открывают Музей антирелигиозного искусства. Впрочем, к 1934 г. СССР берет курс на государственный патриотизм, и там обосновывается Музей архитектуры, сотрудники которого собирают в стенах монастыря все то, что еще можно сохранить, — фрагменты скульптурных изображений с разрушенного храма Христа Спасителя, наличники взорванной Сухаревой башни, фрагменты украшений церкви Успения на Покровке, кое-что из затопленного Калязинского монастыря…

Парадоксальные последствия государственного безбожия монастырь-музей испытал после Великой Отечественной войны, когда (по не подтвержденным документально данным) здесь приняла крещение дочь Сталина Светлана Аллилуева. С каким периодом истории связать нынешнее плачевное состояние монастыря, сказать сложно. В 1992 г. Музею архитектуры было велено покинуть территорию монастыря в недельный срок. Сотни тысяч сбереженных во время большевистских чисток экспонатов в спешке вывозили в никуда. Некоторые оставили там: например, скульптуры храма Христа Спасителя, так и не востребованные в новом храме. Вместе с монастырем они продолжают медленно разрушаться. Может быть, причина этого в том, что мятежный дух Годунова до сих пор живет в этих стенах?