 |
| Россiя | Юрий Цурганов | 20.10.2004 |
Наследство правителя-реформатора
Среди Великих реформ главной, бесспорно, является та, что была провозглашена Манифестом 19 февраля 1861 г. Наикратчайшим образом суть ее можно передать так: свобода без социальных гарантий. Многие восприняли эту реформу восторженно, но были и те, которые отнеслись к ней с опаской: как бы не стало хуже. Действительно, со временем выяснилось, что не все могут найти себя в новых условиях — не знают, что делать с внезапно свалившейся на голову свободой, которая к тому же принесла с собой необходимость занять активную жизненную позицию: самостоятельно принимать решения, рисковать. Причем это относилось не только к крестьянам, обретшим личную независимость, но почти не получившим земельную собственность, но и к дворянам, потерявшим возможность жить за счет труда своих мужиков.
Нарушилось плавное течение жизни с абсолютно предсказуемым будущим, которое не зависело от степени напористости и от наличия деловой хватки отдельного члена общества. Прежняя жизнь, в сущности, не нравилась никому. У дворян считалось правилом хорошего тона поругивать правительство, крестьяне предавались несбыточным мечтам о «черном переделе». Все подспудно ждали перемен, но произошли они неожиданно.
Одномоментное превращение миллионов людей в свободных граждан явилось началом формирования гражданского общества, что требовало создания совершенно новых полномочных структур. Существовавшие прежде органы самоуправления носили сословный характер, т. е. представляли интересы привилегированного слоя. Да и они выполняли декоративную функцию. Все решалось на уровне «Его Императорского Величества Канцелярии».
И вот 1 января 1864 г. было подписано «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». Уездное земское собрание, избираемое на 3 года местными землевладельцами, крестьянскими обществами и горожанами, само формировало исполнительные органы власти из своей среды, без всякой оглядки на Петербург. Государственный надзор над деятельностью земств ограничивался лишь наблюдением за тем, чтобы их действия не противоречили существующим законам. Пределы компетенции земств были широкими, фактически в них входили все социальные и экономические вопросы местного значения, а также вопрос о народном образовании. 16 июня 1870 г. было издано «Городовое положение», вводившее всесословное самоуправление в городах. Все жители, платившие налоги, избирали гласных Городской думы, а та из своей среды — городского голову и членов управы. И опять же правительство в этот процесс не вмешивалось. Компетенция органов городского самоуправления не уступала компетенции земств.
Новые судебные Уставы, опубликованные 20 ноября 1864 г., утверждали принципы состязательности сторон, открытости и гласности суда, вводили институт мировых судей, присяжных заседателей, адвокатуру. Судебная система отделилась от государства.
6 апреля 1865 г. специальным законом была значительно смягчена и ограничена цензура книг и периодической печати. Последняя получила теперь такую широкую возможность обсуждения политических и социальных вопросов, какой она никогда не имела прежде. От всякой цензуры освободились все издания академий, университетов и ученых обществ. Согласно Уставу 1863 г. университеты вышли из подчинения генерал-губернаторов, ректоры отныне избирались советом университета, а не назначались министерством. Профессора получили свободу преподавания.
Росло количество частных лиц, активно участвующих в экономической жизни страны, характерным показателем этого был быстрый рост акционерных обществ: за 1851−1855 гг. таковых учреждено 18, их капитал составлял 16 млн. рублей; а за 1866−1870 гг. — 104 общества с совокупным капиталом 700 млн. рублей.
Итак, государство уступило обществу значительную часть своих полномочий, что послужило залогом бурного развития всех областей жизни общества, что, во-первых, является самодостаточной ценностью и первой обязанностью государства (ради этого оно, собственно, и существует); а во-вторых, развитие общества служит гарантией долголетия самого государства.
В начале 1881 г. М.Т. Лорис-Меликов предложил царю образовать Общую комиссию для рассмотрения законопроектов. В комиссии предполагалось участие представителей земств и городов, которые поступали бы туда не по представлению главы государства, а по выбору Земских собраний и Городских дум. После рассмотрения Общей комиссией законопроекты должны были поступать в Государственный совет, в котором также присутствовали бы 10−15 представителей общественных организаций. Этот проект в случае его реализации открывал дорогу к парламентаризму и формированию полноценного гражданского общества.
1 марта 1881 г. царь принял решение обнародовать Указ «О привлечении представителей общественности к участию в законодательной работе». Но в тот же день, не успев подписать его, стал жертвой очередного террористического акта.
Укрепление вертикали власти
29 апреля 1881 г. был обнародован царский манифест, похоронивший все реформаторские тенденции. В нем говорилось: «Глас Божий повелевает нам стать бодро на деле правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую мы призваны утверждать и охранять для блага народного от всякого на нее поползновения.»
К началу 1880-х гг. представление о царе-помазаннике, о царе, Богом поставленном, давно уже было изжито русским образованным обществом. Доминировала идея, сформулированная в свое время Герценом: «Почему любовь к родине надо распространять на всякое ее правительство?» Подобная избирательность была недопустима для новой администрации, она стремилась укрепить, а точнее, реанимировать идею царя-помазанника, как «единственно-благотворной для российской государственности». Поэтому наипервейшим делом было поменять идеологическую атмосферу в обществе. Воссоздать культ патриотизма в понимании преданности государству. Это должно было стать психологическим фоном для проведения всех последующих контрреформаторских мероприятий. Идеальным инструментом, позволявшим насадить мысль о том, что патриотизм — это лояльность власти, было культивирование «славы русского оружия». Упор был сделан на Северную войну (1700−1721). Царь Петр был строг, но именно с ним мы победили, Россия вследствие победы в этой войне стала империей, заставила считаться с собой всех европейских соседей. Празднование в 1889 г. 180-летия Полтавской битвы — коренного перелома в ходе Северной войны — вылилось в настоящую истерию.
Особое внимание было обращено на систему народного образования, а именно на патриотическое воспитание в школе. С большим основанием правительство могло опасаться «тлетворного влияния» университетов. Замысел власти сводился к установлению правительственного надзора за высшими учебными заведениями. Особенно не нравилось властям, что профессора сами выбирают себе ректора. Университетский Устав 1884 г. ликвидировал существовавшую со времен государя-реформатора автономию университетов. Ректор назначался отныне министерством. При этом министр народного просвещения И.Д. Делянов, по свидетельству современников, не отличался ни умом, ни изобретательностью. Он относился к той категории людей, у которых собственных убеждений не было, зато было чрезвычайно развитое чутье на то, в какую сторону подул ветерок перемен. Если учебные заведения были очагом вольнодумства, то периодическая печать была его выражением. Одной из жертв новой тенденции стал в 1884 г. журнал «Отечественные записки», в котором в разные годы сотрудничали Белинский, Грановский, Герцен, Некрасов, Салтыков-Щедрин, Михайловский.
В 1889 г. была учреждена должность земских начальников, заменивших собой мировых судей. Сверх судебных прав земским начальникам была предоставлена широкая административная власть в отношении сельских обществ. Все население той или иной территориальной единицы оказалось под полным контролем земского начальника, получившего возможность вмешиваться во все области местного самоуправления. В 1890 г. был издан Указ об изменениях в земском представительстве: дворяне-землевладельцы получили такой процент мест в земских учреждениях, что оказались в них в абсолютном большинстве. Сами земские учреждения, в свою очередь, были поставлены под контроль административной бюрократии. Созданная таким образом система при сохранении форм самоуправления совершенно его нейтрализовала.
Александр III был психологически цельным человеком, с твердой волей и твердым, хотя и ограниченным, взглядом на государственное строительство и управление. Несмотря на глухую оппозицию образованной части общества, личность царя импонировала широким слоям населения. Однако эта исключительная воля монарха и делала проблематичным будущее государства, ибо никаких самодействующих основ для сохранения общественного порядка в будущем заложено не было.
Гибель государства
Следующий, и последний, монарх шел в том же фарватере, что и его предшественник. И в стране все было тихо и спокойно в течение первых десяти лет его царствования. Но именно эти годы ознаменовались окончательной кристаллизацией оппозиционных настроений во всех слоях российского общества. Общественным чаяниям власть противопоставила свое непоколебимое вето, и это начинало восприниматься как вызов. «Вы хотите борьбу, — писал П.Б. Струве в открытом письме Николаю II, — вы ее будете иметь!»
Под воздействием революции 1905 г. государство было вынуждено уступить обществу, причем значительно больше, чем в 1860—1870-е гг. Но если тогда шаги государства навстречу обществу воспринимались обществом как продиктованные здравым смыслом и доброй волей, то начиная с 1905 г. любые такие шаги стали восприниматься как вынужденная сдача позиций. По сути, так оно и было. И это чрезвычайно возбуждало аппетит общественности. Подмораживание, длившееся четверть столетия, привело не только к появлению оппозиционности там, где ее прежде не было, но и к перерастанию ее в революционность. Это наблюдалось повсеместно: в земствах, Городских думах, университетах, редакциях газет. В конечном счете и в Государственной думе. Люди «попроще» не задумывались о гражданских правах и политических свободах, но это вполне компенсировалось их повышенным вниманием к хлебу насущному. И тут тоже не всегда были основания проявлять удовлетворение политикой государства.
Социальная база режима истончилась, и это стало главной причиной гибели «укрепленного» государства, которое утянуло за собой в бездну и российское общество.
15.10.04.
