 |
| Труд | Сергей Бирюков | 19.10.2004 |
Среди множества эмоциональных речей, звучавших в эти дни в стенах монастырского конференц-зала, мне особенно запомнилась одна. Глава города Валерий Шувалов вспомнил, как в 1989 году на заседание местного Совета депутатов неожиданно явилась молоденькая монахиня и попросила отдать их воссоздаваемой общине здания монастыря. Тогда в городской прессе развернулась дискуссия. Были и противники, наиболее непримиримые из которых писали: не допустим, чтобы посреди Коломенского кремля за решеткой томились женщины…
Сегодня такое архаичное представление о монашеской жизни, культивировавшееся на протяжении семи десятилетий атеистической власти, может вызвать только смех. И люди, во множестве собравшиеся под обновленными сводами монастыря, от души смеялись. Смеялась и матушка Ксения — та самая монахиня, что некогда убеждала в своей правоте горсовет, ныне она — игуменья обители.
В 1989 году женских монастырей в Подмосковье вообще не было. Сегодня Свято-троицкий — один из крупнейших, в нем 80 монахинь. Сестры — мастерицы на все руки. Смотришь, например, на уникальные фарфоровые иконы, которыми убраны храмы, или будто из сказки явившийся мозаичный фонтан со святой водой посреди резной деревянной часовни, да просто на белые теплые стены трапезной, на уютные своды монастырской библиотеки — все это сотворено или отделано самими насельницами.
Любопытно: столичных журналистов забирала из Москвы и доставляла обратно на монастырской «Газели» одна из монахинь — сестричка Евдокия.
— А что, — улыбнулась она в ответ на мое удивление, — я и дальше ездила — в Нижний Новгород, Петербург. Какое послушание (или, по-мирски говоря, поручение) дадут, то и выполняем. Могу масляный фильтр в пути сменить, колесо новое поставить, если понадобится. Вожу автобус, грузовик. С трактором управляюсь, подворье-то у монастыря большое. А еще учусь заочно в агротехническом университете — у нас коровки, надо за ними ухаживать…
Евдокия приехала в Подмосковье из Украины. Вообще «география» и национальный состав монастыря очень богаты. Есть даже нанайка — мать Матрона, обаятельная красавица, несмотря на молодость уже занимающая в иерархии обители заметное место.
Пусть читатель поймет меня правильно: я отнюдь не «агитирую» за монастырскую жизнь. Этот трудный удел не зря относят к числу «подвигов» в традиционном, религиозном смысле слова. Монахини не смотрят телевизор, не ходят в кино, практически не читают светской литературы, за исключением учебников. Лишены они и многих других «удовольствий», кажущихся нам непременными. Но удивительно: лица девушек (а большинство сестер юны) светлы и улыбчивы. Они не чуждаются общения с мирянами, как это, помню, случалось в прежние времена гонений на веру. Частный вроде бы факт, но разве не признак это рождения новых, гармоничных отношений церкви и общества?
Монастырь действительно не замкнут сам в себе. Например, сестры опекают два подмосковных детских приюта. А на огонек веры и добра тянутся самые разные люди. Скажем — космонавты. Среди преданных друзей новоголутвинцев — Валентина Терешкова, она как-то передала в дар монастырю привезенного с Байконура верблюда, и теперь этот шерстистый двугорбый великан катает на себе коломенских ребятишек. Давно и прочно проторили дорожку в Святотроицкий академик Евгений Велихов, исполнительница романсов Елена Камбурова, солистка Большого театра Марина Шутова, музыканты Государственного струнного квартета имени Глинки…
А еще монастырь попросту красив. И стоит он посреди древних, постепенно реставрируемых (увы, медленнее, чем хотелось бы) стен могучего краснокирпичного кремля. На берегу быстроводной речки Коломенки, куда так неожиданно, прямо из-за старинного храма выкатывается на лужок забавный зелененький трамвай (Коломна очень гордится своим трамваем, история которого насчитывает почти 60 лет). Сколько хватает глаз — в округе колокольни храмов, стены монастырей… Оплоты веры, оплоты Руси. Наконец-то мы начинаем воздавать им должное и возрождать из небрежения.
