Что делать, чтобы эффективнее бороться с терроризмом, пока не очень понятно. Зато более или менее понятно, чего делать ни в коем случае нельзя. Самую комплексную программу неправильных и бессмысленных мер по борьбе с терроризмом на днях изложил муфтий Чечни Ахмед-Хаджи Шамаев. Программа эта проста, как форма милицейской дубинки. Пункт первый — ввести смертную казнь за терроризм. Пункт второй — поставить всех мусульман России под государственный контроль. По первому пункту. Что смертная казнь не наказание для террористов-«смертников», не обсуждается. Существо, которое сознательно идет на собственную гибель и заодно готово уничтожить любое количество невинных людей, явно не согласует свое поведение с нормами Уголовного кодекса Российской Федерации. Для организаторов и исполнителей терактов, которых удается взять живыми, смертная казнь с моральной точки зрения выглядит заслуженным наказанием. Но в прикладном смысле это совершенно бессмысленный акт. Он может лишь отчасти успокоить обывательское сознание — тем более что большинство россиян по всем опросам всегда были сторонниками казни для обычных убийц, а в советские времена казнили даже за воровство в особо крупных размерах. Зато «профилактической» мерой устрашения для террористов смертная казнь уж точно не является — они все равно ощущают себя участниками войны, а значит, морально готовы погибнуть в любой момент. То есть введение смертной казни точно не остановит организаторов терактов и едва ли остановит их исполнителей. При нынешнем законодательстве у тех террористов, которые хотят отказаться от преступного замысла, еще есть шанс на разумное сотрудничество с правоохранительными органами — вспомним хотя бы Зарему Мужахоеву, которая добровольно сдалась властям и за попытку совершить теракт получила 20 лет. Если терроризм решат карать смертной казнью, таких прецедентов не будет наверняка. Понятно также, что пожизненное заключение, которое и должно стать разумной альтернативой смертной казни за терроризм, гораздо более мучительная мера наказания для самого террориста. Провести в наших тюрьмах даже десять лет со статьей «терроризм» гораздо страшнее, чем быть казненным сразу после приговора суда или даже с небольшой отсрочкой. По второму пункту. Государственный контроль над представителями религиозных конфессий — путь, по которому Россия идет с начала ХVIII века, когда Петр I создал Священный синод. Советская власть продвинулась по пути светского контроля над религиями еще дальше: юридически отделив церковь от государства, она принялась расстреливать священников и крушить храмы, создала министерство церкви под названием Совет по делам религий, а также политически лояльную обновленческую православную церковь. О тесном сотрудничестве даже некоторых нынешних церковных иерархов с КГБ тоже хорошо известно. Единственное, к чему может привести иной госконтроль за религиями, кроме законодательного закрепления свободы совести и четко прописанных юридически правил регистрации религиозных организаций, это создание теневого рынка религиозных доктрин и религиозных организаций. При этом ваххабизм, который в России принято считать главной идеологией мусульманского терроризма, невозможно взять под государственный контроль в принципе. Он и так находится на нелегальном положении. Причем зачастую будущие террористы сами не знают, что являются ваххабитами (знаменитый анекдот «Ваха, мы не хоббиты — ваххабиты», вполне справедлив). У этих людей в голове нет никаких религиозных доктрин — у них есть лишь орудие террора и знание о сумме, которую они могут получить за очередной теракт. Если под госконтролем понимать внедрение в религиозные секты и бандформирования агентов спецслужб — это как раз вполне допустимо. Но если государство будет решать, кому каким богам и в какой форме молиться, это может только окончательно взорвать Северный Кавказ. Вообще попытка распространить особый государственный контроль на представителей только одной религии — крайне взрывоопасная идея. Тем самым государство поставит знак равенства между исламом и терроризмом, а всех мусульман априори запишет в разряд неблагонадежных граждан. Едва ли обострение отношений власти с исламом внутри многонационального и многоконфессионального государства, каковым является Россия, хоть как-то уменьшит угрозу терроризма. Скорее наоборот.
