«Поездки в Чечню всегда болезненны»

В среду европейский комиссар по правам человека Альваро Хиль-Роблес завершил свой визит в Россию. Господин Хиль-Роблес пробыл в России почти месяц, за который успел объехать многие регионы — от Дальнего Востока до Чечни. И встретиться не только с госчиновниками, но и с простыми людьми. На лице господина Хиль-Роблеса — усталость. Он просит журналистов не задавать общеполитических вопросов, а только те, что относятся к его правозащитной теме. Он очень корректно и терпеливо напоминает азы демократии, когда его спрашивают, является ли Россия демократической страной. Его дело констатировать, а выводы мы должны делать сами. Несмотря на усталость после пресс-конференции, Альваро Хиль-Роблес согласился побеседовать с корреспондентом «Известий» ИЛОНОЙ ВИНОГРАДОВОЙ и поделиться своими наблюдениями.

— Вы только что вернулись из Чечни. На сей раз помимо школ, больниц, лагерей беженцев вы еще посетили и конференцию, на которой много говорилось о необходимости защиты прав человека и создании в будущем института уполномоченного по правам человека в Чеченской Республике. И в целом о создании гражданского общества. Вас не смутило, что разговоры на эту тему возникают аккурат перед парламентскими выборами? То есть о правах и гражданском обществе заговаривают лишь тогда, когда надо активизировать электорат.

— Пока ничего плохого в этом не вижу. Действительно, общество нужно активизировать, чтобы как можно больше людей приняли участие в открытых выборах. «Пути нет. Путь прокладывается, когда идешь» — это высказывание одного испанского поэта. Не будем делать предварительных выводов. Посмотрим, как все пойдет дальше.

— Первый раз вы посетили Чечню в 1999 году. С тех пор вы не раз там бывали. Что изменилось?

— Поездки в Чечню всегда для меня болезненны. В этот раз, спустя пять лет после моего первого приезда, увидел некоторые перемены. В центре Грозного исчезли блокпосты, а это значит, что хоть немного, но упростилось передвижение по городу. Раньше ведь на каждом блокпосту с людей брали деньги. Видно некоторое оживление экономической жизни. Плюс ко всему начались выплаты компенсаций за разрушенное жилье. Раньше требовали взятку 50% от суммы компенсации, теперь, как мне сказали, ставки снизились до 30%. Сам город оставляет, конечно, тягостное впечатление — руины, в домах ни воды, ни туалетов. Прогулки по городу можно совершать только в сопровождении военного эскорта. По-прежнему много безработных. И уж совсем скандальная ситуация с исчезновением людей в Чечне. За последние 3 года, как мне сказали в Генпрокуратуре РФ, было возбуждено 1749 уголовных дел, связанных с исчезновением людей. И только 50 дел дошло до суда. Полная безнаказанность! Конечно, эта тема была затронута мной на встрече с российскими официальными лицами. Я сказал, что надо брать на себя ответственность и ответить семьям, куда исчезли их родственники. Мы дали друг другу полгода на разрешение этих болезненных вопросов. Через полгода я снова приеду в Чечню. Посмотрим, как выполняются наши договоренности.

Но, безусловно, есть и положительные изменения. Сам факт проведения конференции, о которой вы упомянули, уже о чем-то говорит.

— Деятельность правозащитных организаций должна быть защищена. Об этом теперь говорят не только сами правозащитники, та же Элла Памфилова, которая сопровождала вас во время поездки по стране. На днях президент Путин подписал указ о дополнительных мерах государственной поддержки правозащитного движения в России. С этой целью будет создан Международный правозащитный центр. На ваш взгляд, можно ли считать защитой этот президентский указ, который рекомендует органам исполнительной власти регионов оказывать материально-техническую помощь комиссиям по правам человека в регионах?

— Чем независимее, в том числе материально, правозащитные организации, тем лучше. Но на Западе тоже есть крупные правозащитные организации, поддерживаемые государством. Самое важное здесь, чтобы, во-первых, финансирование было прозрачным, а во-вторых, чтобы любая неправительственная организация смогла бы обратиться к государству за финансовой поддержкой. Но я лично считаю, что лучше такую помощь от государства не получать.

— Господин Хиль-Роблес, вы пробыли в России 25 дней. Объехали многие наши регионы. Все спрашивают только про Чечню, оно и понятно. А в других регионах что запомнилось, что поразило?

— В Казани поразило молчание местных журналистов на пресс-конференции. Никаких вопросов. Я потом сказал об этом Шаймиеву. В других регионах тоже, конечно, видно по поведению, что журналисты зависят от местной администрации, но тут уж как-то сильно в глаза бросалось. В той же Казани приятно поразило другое: межконфессиональное согласие в регионе. По крайней мере, как мне показалось после встреч с представителями различных конфессий, там все делается для того, чтобы голос каждого был услышан.

Голос самого комиссара Хиль-Роблеса очень скоро услышат в Совете Европы, когда он зачитает доклад, сделанный на основе его визита в Россию-2004.

Илона ВИНОГРАДОВА