Более всего мне нравится в упырях, что сидят на моей и, полагаю, моего читателя шее, — сочетание в них абсолютно несопоставимого: дикого, парализующего ужаса перед такими, как мы, и абсолютного, всеохватного презрения к нам.
Судите сами. Ведь был момент, когда они со страху все попрятались. С 1-го и практически до 5-го сентября. Хотя, если подумать, уже 5-го презрение стало доминировать над животным страхом.
А сейчас опять. Те же рыла стали появляться в ящике. И треп, треп, треп. Главную тему их сообщений даже генсек ООН озвучил, сказав:
— Детей убивать нельзя.
Какой милый, однако, этот Аннан.
Нечисть, которая пленила школу в Беслане, судя по верещанию российских СМИ, пленила школу не простую. Верещат вот, что в школе этой дети не из простых семей учились. Даже депутатов-родителей.
Изнутри зная трусость, тупость и лживость наших СМИ, в данном случае я им верю. Но по иной причине. Осетины — это особый российский этнос. Который устоял в период большого хапка. В отличие от нас, которых в октябре 1993 года так морданули, что до сих пор у нас не морда даже, а блин вместо лица.
В 1989 году я еще служил. В роте у нас был один осетин и один ингуш. Для меня они оба были советские люди. И вот когда пошли сообщения о конфликте осетино-ингушском, они порезались, покололись на штык-ножах. Их развезли по госпиталям. Солдаты и офицеры, навещая раненых, недоумевали:
— Вы что, ребята? Вы же советские люди!
Те отмалчивались. С ингушом я не общался, а с осетином дружил. Ну и по-дружески спрашиваю:
— Зачем? Почему?
И запомнил его ответ:
— Помяни меня. Еще поймешь. А сейчас бесполезно объяснять.
Это я к тому, что любая осетинская семья — приличная. У них других практически нет. Народ такой, приграничный, правильный.
А вот в Питере разделение на приличные и неприличные школы есть. Вот приличные, например, всякие там лицеи, гимназии. Их по телевизору даже показывают. Есть на местном убогом 5-м канале целая передача. Ведет ее видный русский публицист Лев Лурье. Собирает там таких хороших, ухоженных, умненьких русских школьников и ставит перед ними животрепещущие вопросы бытия. А в судьи набирает тоже видных. Все передачи я не видел. Одну видел, и запомнилась проблема, которую обсуждали школьники:
— Хорошо или нехорошо — однополый брак?
Скажите, а это — не убийство детей?
Или вот бывшая приличная школьница Ксюша Собчак ведет программу. Сюжет мне объяснили: кто выберет себе партнера для совокупления, тому дадут дом.
Скажите, а это — не убийство детей?
Впрочем, это приличных детей убивают. Меня вот всё дети из неприличных школ окружают.
Сегодня сигареты покупаю у ларька, что рядом со школой стоит. Рядом же восьмиклассник с двумя подругами, одетыми как Манька-облигация, матерятся. Повод для ругани я уже спиной расслышал: одна из «манек» отказывается платить за «спиды» (наркотик), а ее приятелям надоело платить за нее.
Скажите, а это — не убийство детей?
Всё лето, да и сейчас, когда потеплее, я вижу детей, жрущих пиво или водку во дворе.
Скажите, а это — не убийство детей?
А школьницы из неприличных школ по вечерам и ночам на проспектах столиц, стоимостью в пару сотен рублей?
А как насчет абортов, ежедневно тысячами совершаемых на территории России?
Скажите, а это — не убийство детей?
Еду в автобусе. Рядом мужик с малолетним сыном. Мужик мне понравился. Хорошее лицо. Спокойное, русское, волевое. Сразу видно, лямку в армии оттащил и теперь честно вкалывает на каком-нибудь производстве.
И сын (года четыре) его спрашивает:
— Пап, купи мне мороженое!
И папа отвечает:
— Сегодня никак, сынок. Давай завтра!
Сыну достаточно. Он в окно уставился и стал комментировать проходящего мимо ослика. «Смешная лошадка, посмотри, папа!» — говорит. А папаша со мной взглядом встретился, понял, что я догадался, и глаза со стыдом отвел. Только вижу, как у него желваки ходуном ходят.
Скажите, а это — не убийство детей? Вместе с родителями?
А бегающие по рынку чумазые русские дети, обслуживающие гостей с юга?
Скажите, это — не убийство детей?
Потом я сына этого отца рассмотрел. Одет бедно, явно в секондхенде, но чист и опрятен. И подумал я: «Кем вырастет этот белобрысый мальчик? Вырастет ли он?»
Знаете, я многое вижу каждый день. Рассказов на повесть хватит. Только зачем, кому нужна моя повесть?
Да и без меня есть кому ее написать. Я даже имя автора знаю — Госкомстат. Только не будет он свои сводки в СМИ россиянские давать, да и не нужны они там. Нет. Он их лучше загонит тому, кто заплатит побольше. В качестве победных реляций с фронтов ведущейся против нас тотальной войны.
А мы с тобой, читатель, будем на лоснящиеся рыла победоносных полководцев этой войны в телевизоре смотреть. И слушать, как они нас поучают:
— Детей убивать нельзя!
Фонд «Русская цивилизация»
