Искания продолжаются

Архимандрит Тихон: «Развилка между временным и вечным встречается каждый день»

Человек, которому я адресую этот вопрос, отрешился от мира 28 лет назад. Мой собеседник — архимандрит Тихон, наместник Псково-Печерского монастыря.

— Отец Тихон, как мы помним из истории, древние монастыри строились вдали от людских поселений, вдали от мира. Сегодня же монастырь, как, например, Псково-Печерский, часто оказывается культурным центром всей округи. Что изменилось сегодня в роли монастыря?

— Практически ничего не изменилось. Обитель — место для внутреннего уединения, для того, чтобы сосредоточиться и работать над собой. Труд этот состоит из молитвы, послушания, из внимания к себе. «Познай самого себя» — это девиз древних, а Господь говорит нам: «Царство Божие внутри вас». Чтобы обрести это царство внутри себя, верующий человек и приходит в монастырь. Но, как говорят святые отцы, «мир за Ним идет». Потому что мир тоже хочет духовной поддержки, утешения, вразумления, и он идет вслед за пустынником. И это наше служение миру, которое тоже заповедано Христом Спасителем: «Вопрошающему тебе, вопрошающему о вере, дай ответ о своем уповании». Поэтому так и получается: человек приходит в монастырь, чтобы работать над собой, а мир приходит к нему, чтобы получить тот же ответ — как ему в мирских условиях заниматься своей душой, становиться лучше, приближаться ко Христу и достигать царствие небесное. В то же время обитель является и местом историческим. 150 лет это была крепость на северо-западных рубежах России. И, конечно, человека привлекает и история, и традиции, и, безусловно, его привлекает монашеская жизнь, которая совершается в стенах обители.

— За 2000 лет христианства изменились ли способы самопознания, самосовершенствования?

— Нисколько. Потому что Господь вчера, днесь и вовеки один и тот же. Он — путь к истинной жизни. Это не поменялось, поменялся человек. Поменялись условия жизни, появился компьютер, появились современные средства передвижения, общения и так далее. Но душа человеческая неизменна. Она ищет богообщения, она для этого создана, и ничто материальное человека никогда не успокоит и не приведет в чувство внутреннего комфорта.

— Современный человек — человек XXI века — какими путями приходит к Богу? Теми же, какими шли все предыдущие поколения?

— Однозначно. Это в первую очередь, призывающая благодать божья. Человек ищет внутреннего успокоения, богообщения, если говорить богословским языком. А пути те же. Болезни: вот человек оставлен врачами — куда ему податься? Он идет в церковь. И получает помощь, мы знаем множество примеров. Например, пришел один директор, из одного города Псковской области, приложился к чудотворной иконе Успения Пресвятой Богородицы и получил исцеление глаз, он сам об этом свидетельствует. Или врач, женщина из Москвы, пришла в пещеры, опустила в елей больной палец, и палец поправился — а собирались ампутировать! Или человек с язвой — попил свежей святой воды и получил избавление от язвы. То есть, один путь через болезнь. Другой — через скорби. Куда деться человеку, если у него неприятности, и он не получает помощи от людей? Приходит с верою к Богу и получает помощь, или, во всяком случае, получает силы, чтобы перенести те или иные неприятности. Невзирая на время, пути к Христу остаются прежними. Как в Евангелие: кто Христа окружал? Люди, которые искали истину, больные, убогие. Так и сейчас. Искания продолжаются, и пути ко Христу все те же.

«Если хочешь»

— Есть ли разница, крещен человек или не крещен?

— Как апостол говорит, есть ли разница между яблонькой дикой и культурной, привитой? Крещение — это мы прививаемся ко Христу, чтобы получить силы на все доброе. Я думаю, каждый человек знает, что легко сказать: будь добрым, будь сострадательным, будь внимательным, а когда доходит до дела, мы и не внимательны, и не сострадательны, и эгоистичны. И мы видим, что силы-то у нас нет для добра. И вот, как яблонька дикая прививается к культурной яблоне, так и мы через крещение прививаемся ко Христу и получаем силу на все доброе.

— Но очень много примеров, когда крещеный человек на самом деле не верит в Бога и не соблюдает заповеди, и в то же время далеко не все некрещеные люди — атеисты…

— Понимаете, тут есть очень важный момент, который надо учесть: свобода выбора, свобода воли, свобода совести. Эту свободу никто не отнимает. А Господь говорит, что «если хочешь быть совершенным — иди за мной, если хочешь достигнуть спасения — соблюдай заповеди». Вот это «если хочешь» — оно определяет человеческое искание и человеческое отношение ко Христу. А оценку этого «если хочешь», этого выбора дает Страшный суд. Жил без Бога человек — он и останется без Бога в вечности, жил со Христом — он и приблизится ко Христу, и будет получать радость от богоощения, и свое внутреннее преображение будет продолжать.

— Свобода совести — очень светское понятие, услышать его из уст священнослужителя даже немного неожиданно…

— Ну почему неожиданно? Мы же ссылаемся на закон о свободе совести в юридическом отношении. А свобода — она дана каждому человеку, это Богом данное свойство. Согласитесь, никто не может заставить человека быть злым или добрым, это свобода выбора. И получая силу от Христа, он может самосовершенствоваться. А это очень важно. Ничто материальное человека никогда не удовлетворит, по большому счету. Мы иногда об этом забываем, но на самом деле это так. И свобода всегда остается.

— Мне кажется, что об этой свободе сегодня иногда забывают, когда, например, некоторые учителя пытаются заставить детей изучать закон божий в школах. Допустимо ли это?

— В школе, согласно законодательству, изучать православие никто не заставляет. По желанию родителей — пожалуйста, основы православной культуры и закон божий. Вот родители в дневнике написали: мы не возражаем, и батюшка приходит и преподает, какое же тут заставление? Мы не заставляем. Мы говорим, предлагаем, увещеваем, но не заставляем. Слава Богу, человек свободен, и в выборе пути, и в выборе закона божия. Человек вырастает — я думаю, каждый из нас на своем опыте помнит — и вспоминает, чему его учили: а вот это надо принять, а вот это вообще ерунда, которая никогда не пригодится, а вот это я не хочу принимать. Ребенку предлагается, по воле родителей, тот путь, который уже проверен столетиями. Нам много чего навязывают. Почему я должен идти по улице и видеть рекламу, например? Мне ее навязывают. И говорят: а ты не смотри! Вот и все. Все упирается в свободу выбора.

«Вот она, грань»

— Отец Тихон, монастырь ощущает себя «государством в государстве»? Церковь и светская власть — как они взаимодействуют?

— Как Господь Христос Спаситель говорит в Евангелие: «Царство мое не от мира сего». Наша первая обязанность — исполнять евангельские заповеди, а по-человечески, попросту говоря, работать над собой. С помощью церковных таинств, исповеди, причащения. Вот это наша главная задача. И в то же время мы являемся членами земного отечества, исполняем законы, стараемся участвовать в благотворительности. Поэтому «государством в государстве» мы себя не ощущаем, у нас и в мысли этого нет. Мы живем, как подобает христианину в тех условиях земного бытия, которые нас окружают.

— Граница между мирским и духовным — где она проходит?

— Граница? Вот мученики, например, в первые века. Им говорили: вот тебе бог языческий, ты ему должен принести жертву. А он отвечал: нет, для меня Бог — святая Троица, и я ему каждый день приношу жертву своей молитвой. Ему говорят: ну тогда ты в армии не сможешь служить, вот тебе смерть. И он выбирает смерть. Вот она и граница. Или российские новомученики. Им говорили: отрекайся от Христа, проповедуй атеизм (как многие проповедовали, а потом печально кончали). Вот она, грань. Человек видит, что ему выбрать: или вечность со Христом, или проявить трусость, и выбрать временное. А если по большому счету, эта развилка между временным и вечным встречается каждый день. В отношении к ближним. Или вот, пожалуйста, выбор: завтра праздник, Преображение, надо в храм идти, а ему предлагают Олимпийские игры посмотреть. Что человек выберет? Выбрал храм — он умиротворен, не выбрал — у него муторно на душе, он чувствует, что он потерял.

— Псково-Печерский монастырь всегда был на границе между Европой и Россией. Сегодня вы ощущаете влияние пограничного положения?

— Немножко ощущаем. Когда хотим съездить, например, в Пюхтицы, нам визу надо оформлять. Паломники — если раньше свободно приезжали, теперь им визы надо оформлять. Конечно, это проявляется.

«Истина одна, и мы ее бережем»

— Отец Тихон, ведет ли монастырь сегодня миссионерскую деятельность? Как я знаю, на территории Эстонии есть православные храмы…

— Да, есть храмы, например, Вярска, построенный монастырем храм. Школа в Обинице — столетие мы праздновали в 1990-м году. И до сих пор ведется эта деятельность. У нас есть педагогическое православное общество. Мы за прошлый год роздали 146 тысяч книг. На Пасху, на Рождество, на Успение раздаем книги. Паломник может взять Псково-Печерский листок для того, чтобы найти ответы на свои вопросы, батюшка дежурит, выслушивает. Вот в этом и состоит наше миссионерство.

— Как вы взаимодействуете с другими конфессиями?

— Есть замечательная работа митрополита Киевского и всея Украины Владимира, он пишет об этом. В вопросах веры — так как Господь говорит: «имейте веру божию», он нам ее открыл, и мы ее бережем — в вопросах веры у нас компромиссов нет. Мы знаем истину, истина одна, и мы ее бережем. А культурное общение, за чашкой чая — здесь для нас границ нет. Точно также нет границ в делах милосердия и благотворительности.

— Возможны ли совместные проекты в Псковской области для православной церкви и других конфессий?

— Это уже дело правящего архиерея, потому что у нас есть священноначалие, и это дело Священного Синода. Конечно, в социальном плане совместные проекты возможны, и они есть.

— Как вы смотрите на то, чтобы «на одной улице» стояли православный храм, католический костел и мечеть?

— Если взять Санкт-Петербург, или другие крупные города, это возможно.

— Почему же некоторые говорят об этом как о чем-то недопустимом?

— Надо уважать большинство людей, и это везде так. Посмотрите, например, в Израиле, во Франции, в Японии. Есть конфессии, которым отдается приоритет, потому что они определяющие в стране, главные. Поэтому, оглядываясь на международный опыт, я думаю, что нам нужно уважать в первую очередь православие, потому что это наши корни. Это наша история, это наша культура. Есть определенные законодательные рамки, которые определяют открытие иностранных приходов.

«Монастырь — это училище»

— Как складываются отношения внутри монастыря? Попадают ли в монастырь чужые, случайные люди?

— Можно сравнить с училищем. Согласитесь, в любом учебном заведении есть случайные люди, но их не так много и они не определяют общее настроение и общие правила. Так и монастырь — это училище. Человек приходит сюда, три года перед постригом испытательный срок, он трудится, проверяет себя, и если он видит, что это ему не подходит (или у нас есть Священный собор, он проверяет, у нас есть суждение о каждом, прежде чем принять), то, пожалуйста, он может уйти и заниматься своими делами.

— А после пострига? Из училища можно отчислить в любой момент, хоть перед выпускными экзаменами, а здесь?

— А здесь точно так же. Если человек нарушает правила, почему его нельзя отчислить?

— Как образуется круг общения — ваш личный, монахов?

— В монастырь-то мы приходим для того, чтобы собраться с мыслями и с божьей помощью работать над собой. В этом красота жизни монашеской. Христос нас приводит сюда и через наставника открывает свою волю. В этом таинственная составляющая нашей жизни, которая очень нужна, это действие самого Христа Спасителя. И конечно, общение с родными. Вот они приехали, хотят увидеть Богом зданные пещеры, хотят увидеть красоту обители — пожалуйста. Приходит корреспондент газеты «Губерния» — ну как не поговорить, как не уделить внимание? Из самой жизни складывается круг общения.

— Часто ли бывают в монастыре местные жители?

— Я знаю человека, живущего рядом, который в жизни не был в монастыре. Такие крайности бывают. А на праздник Успения, в Рождество, Пасху, я считаю, все жители Печор стараются посетить обитель.

— Отец Тихон, в монастыре столько туристов, столько гостей каждый день. Остается ли у вас время для себя?

— Как у всех, времени не хватает. Наш отдых состоит в том, чтобы переменять вид деятельности. Вот помолились, вот потрудились, вот прочитал страницу книги — вот и день прошел.

«Мы сохраняем культурное наследие»

— Псково-Печерский монастырь — знаменитый памятник культуры. И выглядит, надо признать, просто замечательно. Как ведется работа по поддержанию памятников?

— В прошлом году мы закончили пятилетнюю реставрацию Михайловского собора, сейчас у нас на очереди реставрация иконостаса Успенского собора. Мы видим своей задачей сохранять уникальный историко-архитектурный ансамбль монастыря. С помощью государства, например, Борис Николаевич Ельцин посетил обитель, и появились средства на восстановление стен. Слава Богу, и охрана памятников всегда откликается. Сейчас нам предстоит совместная работа по восстановлению Мальского скита. Так совместными усилиями мы сохраняем то, что нам осталось от наших предшественников. Братия участвует в сохранении историко-архитектурного ансамбля монастыря. Кто-то за часами следит, кто-то купола содержит в порядке, кто-то в кузнице работает.

— Сегодня можно встретить примеры, когда храмы разрываются между повседневными нуждами и требованиями охраны. Например, как говорят реставраторы, отопление Троицкого собора поставило под угрозу его иконостас…

— Знаете, я был в Санкт-Петербурге, в Петропавловском храме и посещал другие музеи. Даже в государственных музеях можно увидеть сочетание современности и старины, это естественный процесс. Но насчет Троицкого собора я с вами не согласен. Там подобран такой температурно-влажностный режим, который не вредит иконам. Когда нужно совершать службу, а там почти ноль градусов — я думал, что я замерзну, еле это пережил, настолько это трудно, а храм должен действовать. Если бы там был зимний храм, такой проблемы не было бы. Но я точно знаю, что отопление иконам не вредит, и поддерживается такой режим, который нужен и самому храму. Сейчас погода неустойчивая (это раньше — если лето, то лето, если зима, то зима), и колебания температуры больше разрушают живопись, нежели отопление, которое может дать стабильную температуру в течение зимы. Сочетание современности и истории — это теперь везде.

— А чему отдается приоритет?

— Конечно, истории! Мы сохраняем культурное наследие.

«Это выбор человеческий»

— Отец Тихон, расскажите, какая часть современной культуры соприкасается с церковью?

— Да практически та же самая, что соприкасалась всегда. Живопись, литература, архитектура. Сейчас очень много пишется книг о новомучениках, о подвижниках благочестия, о старцах, и читаешь с удовольствием. Монастыри сегодня издают патерики. Это литература. Архитектура — пожалуйста. Архитектор Александр Михайлович Тютюнников дал нам возможность построить храм, вы мимо него проезжаете. В плане истории — исторические исследования проводятся в нашей библиотеке. Пение — прекрасно услышать старинное церковное пение, музыку Чайковского, Львова или современных авторов, которые продолжают эти традиции.

— А как вы относитесь к светской культуре?

— Опять же человеку предоставлена свобода выбора, или ты читай Шмелева, или ты читай что-то иное. Это выбор человеческий. Так, по-моему, в истории всегда и было.

— Ваш личный выбор?

— Конечно, церковная литература. Я с удовольствием читаю, сейчас, например, жития святых, которые подвизались на Валааме уже в XX веке. И это мое любимое чтение, о людях, которые жили совсем недавно. Мое особое предпочтение — к житиям святых и к житиям подвижников, современников, которые стремятся к Богу.

— Какие традиции вы продолжаете?

— В монастыре первая традиция — это уставное богослужение. Вторая традиция — это душепопечение, старчество, когда мы отвечаем на вопросы приходящих. И третья традиция — это социальное служение. Мы, например, выдаем ежедневно 280 обедов в город для нуждающихся. Помогаем наркозависимым, помогаем военным — и эта замечательная традиция продолжается. Создание храмов, реставрации — тоже традиция. Практически все, что было до нас, мы воспринимаем и бережно сохраняем. И это наша главная задача.

— А что-нибудь новое появляется?

— Новое? Страница в Интернете!

Беседовала Светлана ПРОКОПЬЕВА.

N 31 (201) 25−31 августа 2004