 |
| Коммерсант-власть | Сергей Петухов | 23.08.2004 |
Молитвой и блокпостом
Ранним утром 2 августа сотрудник вневедомственной охраны ГУВД Москвы, отдежуривший ночь у пульта охраны реставрационных мастерских центра имени Грабаря, распахнул двери храма Воскресения Христова, внутри которого и располагаются мастерские. Но вместо реставраторов в дверь вошли люди со свечами и иконами. Люди расположились в храме, стали петь и молиться, а один из них ласково сказал охраннику: «Ты не волнуйся, мы с тобой ничего не сделаем. Мы тут будем петь, а все двери внутрь реставрационного центра при тебе же опечатаем и будем охранять вместе с тобой».
На следующий день начали съезжаться высокие милицейские чины. Картина была однообразной: к ограде храма подъезжала милицейская иномарка, из нее выходили один-два милицейских начальника. Не перекрестя лба, они долго и задумчиво смотрели на церковь, потом перекидывались тихими голосами парой фраз, садились в машину и уезжали. Как сказали «Власти» в ОВД #2, никаких указаний сверху не поступало.
Тем временем по телевизору выступил один из рядовых прихожан храма Воскресения Христова в Кадашах—глава компании «Вашъ финансовый попечитель» Василий Бойко, в последний раз упоминавшийся в газетной светской хронике в апреле — в качестве отдыхающего в элитном (даже по лондонским меркам) ночном клубе Tramp. Господин Бойко разъяснил телезрителям, почему церковь в Кадашах должна принадлежать верующим, а не реставраторам.
Поверх церковной ограды появилась колючая проволока, а сотрудники частного охранного предприятия, нанятые верующими охранять калитку теперь уже их храма, успокаивали владельцев антиквариата, реставрировавших свою частную собственность в центре имени Грабаря. (В помещении кадашевского храма реставрируются не иконы—иконами занимаются в другом здании центра имени Грабаря,-- а картины, мебель, ткани и другие предметы прикладного искусства.) Получив заверения от охраны, что их частной собственности ничего не угрожает, владельцы антиквариата разъехались с просьбой позвонить им, как только все уладится.
Дорога ведет из храма
Общественность была взбудоражена. Первые дни августа газеты и телевидение только и говорили об истории с кадашевским храмом. Храмы церкви передают уже четырнадцатый год, и всегда это происходило, может, и не совсем законно, но чинно и благородно, в тиши кабинетов мирского и церковного руководства. Захват храма в Кадашах был похож на демонстрацию. Что вдруг произошло?
Массовое возвращение церкви храмов, отнятых при советской власти, началось в 1990 году. В течение четырех лет, с 1990 по 1993 год, церковь только в Центральном административном округе Москвы вернула себе 94 здания. Именно в это время, как выразился в беседе с «Властью» архиепископ Истринский Арсений, курирующий в Московском патриархате вопросы церковной недвижимости, они «выкинули оркестр Когана из Троицкой церкви на Самотечной, 'Союзмультфильм' из храма Спаса Преображения в Спасопесковском переулке». «Пусть не совсем легитимно вышло, — признался владыка Арсений. — Но все утряслось, и те, кто был в этих храмах, давно устроились».
В те же годы центр имени Грабаря лишился одного из своих зданий — Сретенского мужского монастыря на Лубянке. «В 1991 году к нам пришла бумага за подписью господина Фраермана, который у тогдашнего мэра Гавриила Попова ведал недвижимостью, с предписанием очистить церковь, — рассказал 'Власти' директор центра имени Грабаря Алексей Владимиров.-- Мы и переехали, благо было куда». Наместником очищенного от реставраторов Сретенского монастыря стал архимандрит Тихон (Шевкунов), имя которого как духовника Владимира Путина стало широко известно только в последние годы.
Как бы то ни было, грандиозных скандалов при изгнании из храмов оркестра Павла Когана, «Союзмультфильма» или реставраторов в начале 90-х годов не наблюдалось. Все было спокойно и в следующие годы, хотя реституция обросла сложными бюрократическими процедурами, а текущие владельцы бывших храмов научились придумывать изощренные способы тянуть процесс до бесконечности.
Бессрочная реституция
После 1993 года, когда вышел указ Бориса Ельцина «О передаче религиозным организациям культовых зданий и иного имущества», задним числом фактически узаконивший положение дел с массовой стихийной реституцией церковной собственности, в столичном ЦАО церкви вернули всего 43 церковных здания, в среднем по 6 храмов в год, в 2001 и 2002 годах верующие получили всего по 1 храму, а на цифре 137 храмов процесс практически остановился. В перечне объектов культурного и исторического наследия правительства РФ в ЦАО Москвы числится 168 церковных зданий (кроме того, еще 21 храм оставался у церкви и при Советской власти). Получается, церковь не вернула себе всего 31 объект недвижимости в центре Москвы: к началу XXI века программа церковной реституции выполнена на 82%.
Видимо, столичные и федеральные власти тоже сделали этот несложный подсчет и решили, что свой христианский долг они уже выполнили, а церковь получила достаточно. 7 декабря 2000 года появилось распоряжение мэра Москвы Юрия Лужкова «Об упорядочении передачи объектов недвижимости религиозным организациям РПЦ и других конфессий», 20 июня 2001 года — постановление правительства РФ «О порядке передачи религиозным организациям находящегося в федеральной собственности имущества религиозного назначения». Возврат зданий церкви сильно усложнился. По распоряжению мэра верующие, которые сейчас желают получить обратно свой храм, должны подать в мэрию пакет «архивных справок и других документов», доказывающих, что интересующее их здание когда-то было церковью. После этого здание вносится в список объектов недвижимости, для которых не допускаются «приватизация, продажа и включение в инвестиционные договоры». Затем начинается длительный процесс переговоров с обитателем церковного здания, которому власти подыскивают помещение взамен того, на которое претендуют верующие. По постановлению правительства церковь верующим должны вернуть в течение двух месяцев после обращения в местные органы власти. В реальности процесс растягивается на годы.
Естественно, обитатели бывших церковных зданий расставаться с недвижимостью не спешат. В результате борьбы за их выживание из храмов, там остались наиболее стойкие. Например, по словам заместителя директора центра имени Грабаря Елены Щуровой, им на протяжении последних четырех лет последовательно предлагались для переселения три здания в разных концах Москвы. И каждый раз реставраторы находили причину, почему заниматься реставрацией в данном здании решительно невозможно.
Похожая история и с Государственным музеем Востока, чьи запасники размещаются в здании церкви Илии Пророка на Воронцовом Поле. Музейщики уже шесть лет сопротивляются выселению из церкви, резонно говоря, что их переезд и реставрация храма, которую требуют от них верующие местного прихода, обойдутся Министерству культуры в 150 млн рублей, которых нет. Министр культуры и массовых коммуникаций Александр Соколов заявил «Власти», что они непременно освободят храм на Воронцовом Поле, каких бы денег это им ни стоило. Но на прямой вопрос, когда это произойдет и где его ведомство все-таки возьмет 150 миллионов, министр не ответил.
Одним словом, собственность достается верующим все труднее и труднее. К тому же недвижимость в центре Москвы сильно подорожала, а кроме церкви на нее появились и другие претенденты, более могущественные, чем, например, работники Министерства культуры. И именно из-за этого отношения церкви и государства нынешним летом резко обострились.
Заиконоспасская гостиница
Приход верующих храма Заиконоспасского монастыря на Никольской улице претендует на шесть корпусов зданий 7−9 по этой улице, в которых до революции располагались сам Заиконоспасский собор и Славяно-греко-латинская академия, а сейчас квартируют ресторан «Годуновъ», Историко-архивный институт РГГУ и еще ряд организаций. По словам архиепископа Арсения, в соответствии с упомянутым выше указом Бориса Ельцина 1993 года на бумаге эти здания уже давно переданы местному приходу во главе с иеромонахом Петром, но фактически никто из нынешних владельцев не собирается очищать помещения.
История длилась не один год, но 14 апреля в ней наметился новый поворот. Вице-мэр Москвы Иосиф Орджоникидзе направил Юрию Лужкову письмо, где было сказано: «Имеется возможность достигнуть договоренности с руководством РГГУ и находящимися на данных площадях арендаторами о перспективах реконструкции и эффективного использования городом зданий по адресу улица Никольская, дом 7−9, строения 1,2−6, дом 11−13, строения 1−5, которые позволят обеспечить развитие в интересах города прилегающих к Китайгородской стене территорий… Учитывая острый дефицит гостиничных мест в городе, считаем целесообразным провести полную реставрацию указанных зданий с последующей реконструкцией и использованием их в качестве гостиничного комплекса». О том, что церковь имеет к этим зданиям некоторое отношение, в письме не было ни слова.
27 апреля другой столичный вице-мэр, Владимир Ресин, наложил на письмо резолюцию: «Прошу собрать совещание. Прошу всесторонне рассмотреть с участием всех заинтересованных подразделений правительства Москвы и внести предложения с проектом распорядительного документа». Совещание состоялось 17 мая. 26 мая на стол патриарху Алексию II легло письмо иеромонаха Петра, в котором тот изложил содержание этого совещания во всех подробностях. 28 мая Алексий направил Юрию Лужкову письмо, смысл которого, по словам архиепископа Арсения, можно передать одной фразой: «Многоуважаемый Юрий Михайлович, как мне вас понимать?» По словам того же владыки Арсения, столичный мэр святейшему на этот вопрос никак не ответил.
Патриарх ждал примерно неделю. А после этого в арбитражный суд Москвы поступила целая пачка исков прихожан сразу пяти московских приходов о возвращении им церквей в самом центре Москвы, в том числе и на Никольской улице. Иски подавал до этого мало кому известный адвокат Михаил Воронин. «Мы подали иски с благословения его святейшества патриарха Алексия II», — заявил «Власти» адвокат. Поднялся шум в прессе, в том числе и иностранной.
Мэрия попыталась сделать примирительный жест. В июле от Владимира Ресина в патриархию пришло письмо с предложением нескольких участков для организации продаж на них церковной и сувенирной продукции. Но было уже поздно. В беседе с корреспондентами «Власти» архиепископ Арсений, занимавшийся подготовкой ответа РПЦ вице-мэру, недвусмысленно заметил, что к вопросу насчет исконно церковной недвижимости на Никольской улице это не имеет никакого отношения.
И 2 августа конфликт достиг кульминации: верующие кадашевского прихода захватили помещения реставрационных мастерских в храме Воскресения Христова. Реставраторы и их покровители еще пытались сопротивляться. Замглавы Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций Анатолий Вилков написал два письма начальнику столичного ГУВД Владимиру Пронину, обвинив милицию в бездействии. Глава Федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой обращался к генпрокурору Владимиру Устинову с требованием вмешаться. Но генерал Пронин молчал, а в Генпрокуратуре «Власти» сказали: «Мало ли что Швыдкой! К нам много граждан обращается, до обращения гражданина Швыдкого еще не дошла очередь». Такая реакция объяснялась просто: вопрос о церковной собственности уже находился вне компетенции милиции и прокуратуры—он удостоился высочайшего внимания.
Обед у патриарха
13 августа Владимир Путин навестил главу Русской православной церкви в его новых загородных апартаментах в Переделкине. По официальным сообщениям, осмотрев новое место жительства патриарха и полюбовавшись видом с балкона третьего этажа, президент с патриархом уединились для беседы в рабочем кабинете главы Русской православной церкви. Патриарх угостил президента постным обедом (была пятница—постный день). А затем во время протокольной телесъемки Владимир Путин сказал, что ему «приятно отметить, что продолжается диалог с Русской православной церковью», которая «была не только инициатором обсуждения серьезных вопросов», но и «помогает людям в повседневной жизни, реально поддерживает». Президент приехал в загородную резиденцию патриарха примерно в час дня и провел там полтора часа. А в шесть часов вечера того же дня заместитель руководителя Федерального агентства по управлению федеральным имуществом Дмитрий Аратский подписал распоряжение об исключении из состава недвижимого имущества, закрепленного за ЦАГИ имени Жуковского, здания его московского филиала по улице Радио, 17 и о его передаче Всероссийскому художественному научно-реставрационному центру имени академика Грабаря. Основаниями для передачи господин Аратский в своем распоряжении назвал Гражданский кодекс РФ и обращение патриарха Алексия II от 9 октября 2002 года #5597.
Патриарх действительно обращался два года назад в Мингосимущество с просьбой освободить храм в Кадашах для верующих и перевести реставраторов на улицу Радио. Но по доброй русской бюрократической традиции два года никто ничего не предпринимал. И по этой же традиции теперь все решилось за пять минут — после обеда в загородном доме. А протесты общественности, суды и независимая пресса, как обычно, лишь создали для обеда подходящий фон. СЕРГЕЙ ПЕТУХОВ
Что есть у церкви в Москве
До 1990 года в Москве было 46 действующих храмов и ни одной часовни. Сейчас православных храмов и часовен в Москве насчитывается 681, в том числе 7 кремлевских соборов, 2 кафедральных собора, 5 храмов при синодальных учреждениях, 357 приходских храмов, 114 патриарших подворий, 64 монастырских подворья, 65 часовен; 67 храмов и часовен строятся. Богослужения совершаются в 480 храмах и 65 часовнях. В Москве 4 мужских и 4 женских монастыря. В приходах служит 1010 священнослужителей, из них 723 священника и 287 диаконов.
Источник: доклад патриарха Московского и всея Руси Алексия II на епархиальном собрании духовенства Москвы 23 декабря 2003 года.
«Мы сейчас работаем с Госдумой в этом направлении»
Архиепископ Истринский Арсений, викарий (помощник) патриарха Алексия II, считает, что реставраторы сами во всем виноваты.
— После 1917 года у церкви все отнимали, а теперь получается, что церковь отнимает сама?
— Не всегда отнимали. Например, в предвидении тысячелетия крещения Руси синод обратился в правительство СССР с просьбой передать РПЦ для административных целей одно из зданий. Тогда, в 1983 году, и был нам передан Данилов монастырь, где начались большие реставрационно-строительные работы. Конечно, это во многом воодушевило, это было как первая звездочка, на небе зажегшаяся.
— И зажег эту звездочку тогдашний генеральный секретарь ЦК КПСС, многолетний шеф КГБ Юрий Андропов.
— Я не знаю, кто давал команду, Брежнев, Андропов или кто-то еще. Главное, что монастырь вернули.
— И сейчас возвращают, зачем же силой захватывать?
— Если речь идет о храме Воскресения Христова в Кадашах, то, конечно, одобрить такой поступок нельзя, но людей, занявших его, тоже понять можно. Десять лет они фактические владельцы храма, и за все эти годы ни городские власти, ни федеральные не могут решить вопрос перевода реставраторов. Они очень капризные: то одно им не подходит, то другое, то третье. Может, им кремлевские дворцы предложить? Между прочим, те общины, которые в 90-х годах захватывали храмы не очень легитимно, уже давно отреставрировали их и служат в них.
— До сих пор храмы передавались церкви в бессрочное безвозмездное пользование, но в новом Земельном кодексе это понятие исчезло, и храмы надо переоформить либо в собственность, либо в пользование на правах аренды. Как вы относитесь к тому, чтобы верующие арендовали храмы у московского правительства?
— Нас никто не спрашивал, когда готовился Земельный кодекс, потом патриарх писал в разные инстанции, но к нам никто не прислушался. Документы мы пока не переоформляем, потому что нам продлили срок переоформления до 2006 года.
— Будете переоформлять в аренду или в собственность?
— Мы бы оформили в собственность и здания, и землю, но нам не дают. Патриарх уже говорит, чтобы формулировка была такая: «срочное пользование», то есть не определенное число лет, как принято по Земельному кодексу, а пока существует приходская община. А то ведь ситуация складывается для нас не совсем удобная. Городская община еще может оплачивать аренду, а на периферии какие деньги могут заплатить, если батюшка сам со своего огорода питается? Например, вчера пермский епископ мне рассказывал, как у него в одном районе священник с высшим образованием землю сохой пашет, до того смирился ради служения Богу. Хотя мог бы компьютерную программу написать и продать ее, больше бы денег заработал для храма. Так что мы сейчас работаем с Госдумой в этом направлении. Святейший постоянно пишет письма, мы же не сидим сложа руки.
— А сейчас что-нибудь есть у церкви в собственности в Москве?
— Ничего нет. Сейчас оформляется в собственность вновь построенный храм Тысячелетия (храм Живоначальной Троицы на Каширском шоссе, заложенный в честь тысячелетия крещения Руси. — «Власть»).
— А за рубежом что-нибудь строите?
— Да, в Ирландии построили храм, в ЮАР, в Амстердаме, в Риме фундаментные работы идут, а в Цюрихе наши прихожане выкупили в собственность здание протестантской церкви и устроили там православный храм.
— Получается, что нет пророка в своем отечестве.
— Мы боремся. В Москве несколько общин борются за свои храмы в судах. Только ведь суд, он, конечно, суд, а люди в судах разные.
«На следующей неделе нас пригласили в администрацию президента»
Адвокат Михаил Воронин, представляющий интересы верующих в арбитражном суде, уверен, что найдет способ защитить церковную собственность от московских властей.
— Когда вы подали первые иски в арбитражный суд Москвы от имени верующих?
— Патриарх благословил нас на подачу исков в мае и июне. По храму Илии Пророка на Воронцовом Поле, Воскресения Христова в Кадашах, Заиконоспасскому монастырю на Никольской улице, Священномученика Климента в Климентовском переулке и церкви на территории Марфо-Мариинской обители на Большой Ордынке.
— Верующие требуют вернуть им эти храмы в собственность или только в пользование на правах аренды?
— Конечно, они хотят вернуть себе церкви в собственность. Но юридическая практика такова, что в арбитраж подается сразу несколько исков на один объект с разными формулировками, например с требованиями передать им храм и в собственность, и в аренду, и в управление. Иски рассматривают разные судьи арбитражного суда. Один может принять иск, другой — нет. Главное, чтобы иск был принят. Если кто-то из судей принимает иск к рассмотрению, его формулировку в ходе суда можно изменить, закон это дозволяет.
— И какие иски уже приняты к рассмотрению судьями арбитражного суда Москвы?
— По храмам на Воронцовом Поле и в Кадашах. Например, очередное заседание по Кадашам назначено на 10 сентября.
— Почему же верующие его не дождались?
— Почему не дождались? Теперь мы переформулируем иск о передаче храма в Кадашах в собственность прихода верующих.
— Раньше в нашей стране были судебные прецеденты по возврату церковного имущества?
— Нет, по возврату собственности не было. Хотя и препятствий для рассмотрения дел тоже не было. Просто у нас, к сожалению, судебная система устроена так, что она является независимой, а на самом деле обслуживает государственный аппарат. И если судье позвонят и скажут, что он обязан обеспечить приоритет государственной собственности, то судья ответит: «Есть, будем обеспечивать».
— Но если взять ситуацию с храмом в Кадашах, то теперь, следуя вашей логике, судье позвонят и прикажут обеспечивать приоритет церковной собственности.
— Не могу этого знать. Но знаю, что на следующей неделе нас пригласили в администрацию президента, чтобы проработать вопросы церковной собственности.
— Кто пригласил?
— Без комментариев.
— Кто пойдет в администрацию президента?
— Я и представители Московской патриархии.
— С кем из них вы имели беседы по поводу церковной собственности?
— На этой неделе я встречался с архиепископом Арсением, и мы пришли к полному взаимопониманию. Мы обсуждали вопрос о возвращении верующим еще десяти московских церквей.
— Каких?
— Пока мне не хотелось бы их называть. Но чем быстрее власть поймет, что они создают не идеологического партнера, который, как КПСС, будет учить всех и вся всему, а создается мощнейшая структура, направленная на развитие будущих поколений русских, тем будет лучше. Тысячелетняя история православия к этому обязывает. А то сейчас, когда я слушаю речи Лужкова или Матвиенко насчет приватизации памятников культуры, меня коробит. Все разворовали, все пустили по миру, не на чем теперь наживаться, остался один незамутненный источник — приходская собственность. Вот куда они устремили свои взоры. Это варвары. Приходится вести разговор с варварами. Здесь любые приемы хороши. И Лужков это знает. Потому что он, к великому сожалению, и есть тот самый варвар.
