Президент и религия — табу

(Художники и литераторы снова ощутили атмосферу советских времен. Патриотизм в моде, авангардизм не востребован)

В России, кажется, снова появились черные списки запрещенной литературы. По данным газеты «Новые известия», списки были составлены экспертами книготорговой фирмы «Топ-Книга» после визита сотрудников Федеральной службы по контролю за наркотиками. В нескольких магазинах контролеры наложили вето на продажу определенных книг. В первом посткоммунистическом списке запрещенной литературы оказались не только «Трейнспоттинг» Ирвинга Уэлша или «Марихуана» Лестера Гринспона, но и книги, в которых ничего не говорится о наркотиках, зато много внимания уделяется политике. Например, это интервью с чеченским полевым командиром и даже детская книжка «Сказки про нашего президента».

В России пока не воцарилась парализующая атмосфера советских времен, но свободный и, зачастую, анархический климат ельцинской эпохи ушел в историю. Прибыльные государственные заказы получают, в основном, патриотически настроенные деятели искусства. Главной фигурой в набирающем силу российском кинематографе стал националист Никита Михалков. Из учебных программ исчезают произведения некогда опальных авторов вроде Осипа Мандельштама. Вообще, чистка затронула, прежде всего, писателей. Когда самозванная «путинская молодежь» два года назад топила в туалете перед Большим театром книги известного российского автора Владимира Сорокина, обвиняя последнего в порнографии, стало ясно, что литература снова стала предметом внимания юстиции.

Пока президент русского ПЕН-центра Андрей Битов пишет письма Путину, предостерегая от «возвращения во времена цензуры», основатель авангардистского интернет-проекта «Вавилон» Дмитрий Кузьмин указывает на материальный аспект проблемы. По его словам, современная публика не читает почти ничего кроме чернухи и порнографии, серьезная литература не имеет особого значения и не пользуется поддержкой. Если сегодня писатели действительно уходят в подполье, по это имеет не политические, а экономические и культурные причины, утверждает Кузьмин.

Если процессы против литераторов, зачастую, выглядят абсурдно, а некоторые коллеги по цеху с завистью глядят на подскочившие тиражи фигурантов, то Центр Сахарова попал в более серьезную ситуацию. Это дело может стать испытанием свободы искусства при Путине, а также индикатором влияния православной церкви, которая стала активным пропагандистом новой России. Директору Центра Юрию Самодурову предъявили обвинение в разжигании межрелигиозной розни посредством организации выставки «Осторожно, религия!».

Претензии касались, например, плаката с товарным знаком «Кока-колы», снабженного надписью «Это моя кровь». Вскоре после открытия православные хулиганы разгромили выставку, однако их потом оправдали. Дело Центра Сахарова, между тем, рассматривается в суде. Самодуров ожидает вынесения приговора в конце августа. «Если суд вынесет приговор провокационному искусству, то это будет скандал, и если не вынесет — тоже». Россия, по словам Самодурова, превращается в теократическое государство наподобие Ирана.

«Сегодня три темы представляют опасность для деятелей искусства — война в Чечне, религия и президент». Только немногие галереи могут себе позволить выставки, посвященные этим вопросам. «Весной я встретил известного и авторитетного деятеля искусства. Я спросил его — как долго Вы еще сможете работать свободно? Надеюсь, три-четыре года, сказал он. Он надеется, но не уверен».

Соня Цекри
«ИноСМИ.Ru», 19 августа 2004 года