«Пока Бог дает нам двигаться, мы сделаем все, чтобы вернуть Пскову облик, который он имел..»

Уже после открытия выставки, когда заметка о ней сложилась, мы созвонились с Савелием Ямщиковым. Надо было уточнить — действительно ли его забыли, не позвали на выставку, и как же так? Не хотелось зря обидеть сотрудников музея, по ошибке обвинив их в пренебрежении к заслуженному специалисту.

Но вот что поведал нам Савелий Васильевич:

— Об открытии выставки, посвященной 90-летию со дня рождения архимандрита Алипия в псковском музее, я узнал случайно от Андрея Пономарева, и так удивился, что впопыхах даже позвонил Ольге Волочковой, директору музея. А потом, когда оторопь прошла, я понял, что пора уже привыкнуть к такому ко мне отношению со стороны псковских руководителей культуры. Это Ярославль, Вологда, Карелия, Новгород, Кострома и другие города, где я работал, не забывают обо мне. А самый любимый город?

Все эти полвека я встречал полное непонимание, активную неприязнь со стороны временщиков, кому «доверяли» пасти художественное наследие. Сколько гадостей пришлось претерпеть со стороны «большой медведицы» (А. И. Медведева, бывший начальник областного управления культуры) и «малой медведицы» (ее племянницы, тогдашней директорши музея), мешавшей открывать экспозицию Древнего Пскова в Поганкиных палатах. Отобранные мною в местных фондах, в невероятно короткий срок восстановленные специалистами Всероссийского реставрационного центра 75 икон, до того с успехом показанные в лучших залах Москвы и Ленинграда, чуть было не отправлены были их «бдящими величествами» в запасники. И только волевое решение тогдашнего секретаря псковского обкома Ивана Степановича Густова заставили их подобострастно сказать: одобряем-с.

Сколько крови попортили мне начальник управления культуры тов. Разумовский, уполномоченный по делам религии Псковской области тов. Филиппов, пришедший на смену отцу Алипию наместник Псково-Печерского монастыря Гавриил (тов. Стеблюченко). Последний даже убить пытался (документы, то подтверждающие, сохранились). А советские держиморды все делали, чтобы не попали в местный музей сокровища алипиевского собрания. Плакал я, вытолканный ими на улицу, а тогдашний директор музея тов. Матвеев издевался, как только может карлик издеваться над нормальным человеком. Ну да Бог с ними, где они теперь, а картины (да и какие!) в музее.

Но и сейчас, когда демократия у нас — продолжение большевистских принципов — ситуация не изменилась. Разве обратили на меня хоть какое-то внимание в прошлый юбилейный год, когда я полтора месяца проработал в Пскове? Только когда совершенно случайно в Кремле столкнулся я с Геннадием Николаевичем Селезневым и входящим в правительственную юбилейную делегацию кинорежиссером Георгием Николаевичем Данелия, пораженный тем, что мы горячо обнялись и расцеловались, псковский культуртрегер Александр Иванович Голышев удивился: «И откуда ты их знаешь?». Невдомек ему, что они меня знают, как и многие другие жители России.

Выставку нынешнюю делала дочка «малой медведицы», сотрудница музея Ольга Васильева. Вот уж воистину «яблоко недалеко упало от яблони». В прошлом году выпустила она каталог, удивляющий примитивизмом и вторичностью, а когда я спросил незадачливую ученую, почему нет в сем издании ссылок на наши исследования и результаты реставрационных работ, она и плечом не повела. Да вот опытнейшие реставраторы Всероссийского центра в Москве не только повели, но и плюнули в сердцах: чего, мол, ждать от неблагодарных заказчиков? А уж привлечь меня, единственного специалиста, посвященного во все нюансы коррекционной деятельности архимандрита Алипия — тут уж дудки! Как говорится, «сами с усами».

Как бы охраняя древнее наследие музея, «сверхмалая медведица» не попеняет папаше своему, начальнику «Псковреконструкции» г-ну Васильеву, что негоже рядом с церквями, которые украшали иконы, ею хранимые, и откуда они происходят, гостиницы строить, да «элитки» городить. Преступно ведь сие, и меч карающий не за горами. Не скажет, что домик, где ее родители живут стараниями тогдашнего зампреда облисполкома, тов. Васильев преступно построил на Романовой горке и замуровал под собой ценнейшие археологические слои. А ведь сколько архитекторов и археологов протестовало! Не подняла она протестующие руки, когда увидела фрагменты с икон, осыпающихся ныне в Троицком соборе, не написала президенту, что через стены церкви XVI века водоводную трубу провели.

Меня, от того, что не позвали консультировать алипиевскую выставку, не убудет. Да вот музей я псковский очень люблю, и жалко мне видеть, во что он превратился. Запомните только, «большие и малые медведицы», и начальник «Псковреконструкции», не для красного словца вспомнил я на майском заседании комиссии в Пскове парад 1941 года. Город мой любимый не без вашего участия рассыпается, и лишь благодаря академику В. Седову, художнику-реставратору В. Сарабьянову, профессору А. Кирпичникову, доктору искусствоведения А. Комечу и мне, рабу грешному, знают об этой трагедии и в администрации президента, и в Госдуме, и в Совете Федерации. Пока Бог дает нам двигаться, мы сделаем все, чтобы вернуть Пскову облик, который он имел во времена Спегальского, Смирнова, Творогова, Скобельцына, Семенова, Гейченко и архимандрита Алипия.

А в ответ Александру Голышеву, который кинул мне за круглым столом в Москве на заседании общества охраны памятников: «Савелий, ты тогда боролся, и сейчас продолжаешь, зачем тебе это надо?», скажу так: во-первых, дороги у нас постепенно благоустраиваются, а дураки остаются, а во-вторых, тогда боролся я — но ведь и побеждал!

И сейчас скажу: наше дело правое, Псков будет спасен, и сим победим.

Записала Светлана ПРОКОПЬЕВА.