Гвардии священник ВДВ

НА СЧЕТУ у этого «воина» 25 командировок в «горячие точки» и четыре прыжка с парашютом. Старший лейтенант запаса не ходит в атаку с автоматом в руках и не ставит мины-растяжки. Его «оружие» — икона, крест и вера, подбадривающая солдат в тяжелую минуту. А во время офицерских застолий третий тост он обязательно поднимает за погибших.

НЕ РАЗ злые языки распускали слухи о том, что отец Михаил готовил спецназ Русской православной церкви для войны в мусульманских странах, торговал оружием в Чечне. А однажды в Косово албанские боевики пытались его убить.

Армейский батюшка пребывает в возрасте Христа — ему 33 года. При весе более чем 90 килограммов он шустро бегает по горам с тяжеленным рюкзаком, в котором вместе со спальным мешком лежат ряса и нехитрая церковная утварь. Черная скуфейка (церковный головной убор) уже давно примелькалась среди голубых беретов десантников и не вызывает раздражения у генералов. В военные командировки он надевает выгоревший камуфляж, в петлицах которого вместо эмблем ВДВ православные крестики. В кармане — удостоверение, не имеющее аналогов в Российской армии. В нем написано, что отец Михаил — главный священник ВДВ. Благословение на поездки в «горячие точки», согласно поданному рапорту, он получает лично от Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Оклад фронтового священника составляет 7 тыс. руб.

Полет на тротиловых «карандашах»
НАШ Ми-8 идет низко над землей. Летать в Чечне по-прежнему опаснее, чем передвигаться по земле. Вертолет иногда совершает противоракетные маневры, отстреливая ракеты-тепловушки на тот случай, если по машине боевики попытаются засадить из ПЗРК. Батюшка иной раз крестится, поглядывая в иллюминатор.

Из фронтового дневника священника ВДВ:

Чечня, 2002 год. Летим на «корове» (так солдаты называют громадный вертолет Ми-26) в горную группировку ВДВ. Брюхо вертолета почти доверху набито многометровыми «карандашами» — снарядами объемного взрыва для установки залпового огня «Буратино». Мы сидим на тротиловых «карандашах» и не дышим. Не дай Бог, упадем или взорвемся. Не то что костей наших не соберут, щепотки праха не найдется. Каюсь, мысли греховные. Но тут словно дьявол накаркал. Вертолет «зачихал» и, словно спичечный коробок, начал крутиться в воздухе. Кое-как «корова» села на землю, а я не могу встать с «карандашей», как будто прилип к ним.

Брезентовый храм
С ВЫСОТЫ хорошо виден палаточный лагерь десантников. Там среди флагов России и ВДВ блестят кресты фронтового храма, а рядом в чеченском селе возвышается минарет новенькой мечети из красного кирпича. Наш же фронтовой храм: три армейские палатки с печкой-буржуйкой. Но зачастую армейские часовни на войне возводят из снарядных ящиков (одновременно с баней). Особенно хороши трехметровые зеленые доски от упаковки боеприпасов для ракетной установки «Град». Церковная утварь в этих храмах по-армейски скудна и убога. Свечи крепятся прямо в автоматных гильзах, а колоколом обычно служит бронзовая гильза от танкового снаряда. Иногда под часовни переоборудуются бывшие ленинские комнаты.

Главный брезентовый собор в горной группировке в Чечне пару лет простоял в Югославии. После вывода наших российских миротворческих сил из Косово храм перебросили на Кавказ. Кстати, там, в Югославии, отец Михаил и получил свое боевое крещение.

Из фронтового дневника священника ВДВ:

Югославия, лето 2000 г.

Вместе с певцом Юрием Шевчуком и двумя сербскими священниками в сопровождении двух наших офицеров на БТРе мы отправились в женский монастырь XIV века, разграбленный албанскими боевиками. Передвигаться пришлось на джипе бело-красной окраски. За столь необычный вид десантники прозвали его «кока-колой».

При входе в монастырь нас охватил ужас. Алтарь взорван, библиотека с уникальными рукописями сожжена. По свидетельству очевидцев, албанские боевики жестоко обошлись с монахинями: молодых изнасиловали, а старых избили до полусмерти.

На обратном пути, завидев в джипе двух сербских монахов, албанцы начали забрасывать нашу «кока-колу» камнями. Тем временем к нападавшим присоединились вооруженные боевики, стреляющие из автоматов в воздух и жестом показывающие, что сейчас нам отрежут головы. Под градом камней мы едва успеваем пересесть из нашей весьма приметной машины в БТР.

Но албанцы не собирались сдаваться. Они перекрыли дорогу в сторону Белграда бульдозером, а, чтобы мы не могли двинуться дальше, под колеса «брони» легли дети. В этой ловушке мы провели 6 часов. Без глотка воды на 50-градусной жаре и при работающих двигателях. При виде попыток боевиков поджечь нашу технику с помощью бутылок с бензином сербские монахи падают в обморок. «Ну, все, — думаю, — пора готовиться к смерти на костре». И вдруг наша охрана — два офицера ВДВ, оба Дмитрия — включают на полную громкость походный магнитофон с песнями Юрия Шевчука, и мы начинаем орать в приоткрытый люк: «Русские не сдаются!» Я же решил припугнуть албанцев, начав «крутить» башней БТРа. Эта «психологическая» атака позволила нам продержаться до прихода помощи австрийских солдат.

У фронтового «косовского» храма появляются десантники, загоревшие до черноты под жестким чеченским солнцем. «Смирно! — почему-то кричит солдат, домывающий полы церкви. — Товарищ священник, за время вашего отсутствия происшествий в храме не случилось». Батюшка краснеет, смущается и неловко прикладывает руку к скуфейке, отдавая солдату честь. Отец Михаил, переодевшись из камуфляжа в рясу, благословляет разведчиков, уходящих на боевую задачу…

«Первым прыгает поп»
ОДНАЖДЫ во время учебных прыжков у одного из солдат не раскрылся основной купол парашюта. Новички обычно в таких случаях теряются и разбиваются. Но боец сумел раскрыть запасной парашют и удачно приземлился. Но слух о нераскрытом парашюте вселил страх в молодых солдат.

— В этом полку я сразу справил службу и прочитал солдатам-новобранцам специальную молитву «Перед воздушным путешествием Божьей Матери», — рассказывает отец Михаил. — На следующий день утром я стоял перед строем и еще раз благословил десантников. Опять достал Молитвослов православного воина и начал искать молитву. И вдруг голос из строя: «Батюшка, страница 266!» — гаркнул прапорщик. Я обомлел!

Точно, эта страница. Оказывается, командир весь вечер учил молитву наизусть вместе с солдатами. Я чуть со стыда не сгорел за свою забывчивость и нерасторопность. И тоже надел парашют! Прапорщик, увидев меня в самолете, обалдел от моего решения, но виду не подал. Он подмигнул мне, сложил пальцы в колечко «о.кей» и прорычал, стараясь перекричать шум двигателя: «Первым прыгает поп!» И я провалился в воздушную бездну. За мной прыгнули прапорщик и все новобранцы. Из-под купола своего парашюта я видел, как они орали от радости, паря в небе словно ангелы.

***
Сегодня в Чечне нет ни одного действующего православного храма. Все они разрушены войной. Церковь в Грозном боевики сожгли еще в 1996 году, а в 2000-м сгоревший остов добили федеральные войска во время второго штурма города. Русская православная церковь в войне тоже понесла потери: под бомбежками погибли четыре священника и более 10 были ранены.

Под надзором военных в Чеченской Республике — в зоне боевых действий, в воинских частях — сложилась своеобразная «фронтовая епархия», насчитывающая один храм и 20 часовен. Только в группировке ВДВ сейчас «внештатно» работают 15 священников. Среди них много бывших профессиональных военных. Почти все они служили «срочку», а больше половины — офицеры запаса.

N 25 (1234) от 23 июня 2004 г.