Сказка о том, как антихрист со священниками договаривался

Хорошо нам спасаться в нашей матушке-церкви. Благодать Божия обильно в ней обретается. Но есть одно смущение. Некоторые при каждом удобном и неудобном случае напоминают нам, что, мол, Церковь ваша, Московская Патриархия, Сталиным основана. Что тут скажешь? Хотел бы поспорить, да с фактами спорить трудно. Ну, не основал, так благословил. Что было, то было. Вот и недоумеваем: как так, с одной стороны — Церковь благодатная — это мы точно знаем, с другой — антихрист к её созданию руку приложил. А то, что Сталин — антихрист, никаких сомнений нет, впрочем, как и Ленин с Троцким, Хрущёв с Брежневым, да Черненко с Андроповым. Сколько народу погубили пока Горбачёв не явился!
Поделюсь с читателями одной притчей-сказкой на эту тему, услышанной мной случайно из уст опытного паломника в келии для приезжих небольшого монастыря:

В Царствие Небесное, как известно только узкими вратами пробраться можно. Но ведь если есть врата, хоть и узкие, то и забор должен быть! А то зачем и врата-то, если мимо них прошмыгнуть можно? Вот и представим себе такую картину:

Поле широкое, и люди по этому полю шагают. Кто — куда. На востоке стоят узкие врата в Царство Небесное. Крещёный народ на восток идёт, разными путями, тропинками-дорожками. К узким вратам священники народ ведут, у врат каждого встречают, напутствуют в Царство Небесное. А напротив узких врат, с другой стороны поля, врата широченные стоят, антихристовы. Черти туда народ зазывают, суетятся, всякими удовольствиями соблазняют. Хоть и удаётся им то одного, то другого православного запутать и к своим, широким вратам направить, но всё же народ на восток, к узким вратам склоняется.

Вот, идёт в направлении Царства Небесного этакий мужичок, мастер токарь-пекарь, радуется, напевает: «…менял я женщин тям-терья-рям, как перчатки, на чай давал я исключительно тройчатки…». Руки в карманах, папироска во рту. И вдруг, на тебе: забор перед ним. А на заборе надпись «Ноу смокинг», «в Царство Небесное — направо, через узкие врата». Ну ладно, папироску затушил, дальше идёт. Опять надпись: «Хочешь дальше идти — соблюдай Заповеди Божьи!». Хорошо, руки из карманов вынул, вспомнил Заповеди, соблюдать их начал. А там всё новые и новые надписи: «Делай добрые дела», «Покайся», «Плачь о грехах своих». И пока дошёл мужичок до этих самых узких врат, его и не узнать: тихий такой, смиренный. Что от былой самоуверенности осталось! В грудь себя бьёт, просит милости у Спасителя: «Господи, милостив буди мне, грешнику!».

Но вот беда пришла: антихрист сумел в поле всю власть захватить, по попущению Божию, само собой. А как власть захватил, так и лютовать начал: в первую голову священников, которые народ к узким вратам вели, стал мучить и расстреливать, а потом и вовсе пулемёты на подходах к Царствию Небесному поставил, пулемётчиков за них посадил и команду дал: всех кто в сторону этих узких врат идёт, стрелять из пулемётов беспощадно. Сотню постреляли — а народ всё идёт, тысячу постреляли, десять тысяч, сто, миллион (!), а народ всё идёт ещё. Стволы пулемётов плавятся, пулемётчики не выдерживают, хоть и из крепких выбраны, железных, из которых гвозди можно было бы делать, как его, антихристов, поэт красиво сказал. Но всё же антихрист своего добился: когда счёт на миллионы пошёл, стали оставшиеся от страха в обратную сторону поворачивать, в «светлое будущее», так сказать. Антихристовы служители народ направляют, в «стройные колонны трудящихся» сбивают, чертям из рук в руки передают. Храмы Божьи почти все разорили, истуканов по всему полю наставили. Те стоят, руками в сторону широченных врат тычут, народ туда зазывают. И шагают несчастные прямо в ад, который прислужники антихристовы «светлым будущем» называют. Черти их встречают там радостные: ещё бы не радоваться — народ валом повалил, чертям потеха!

Но вот беда! То один, то другой человек из этих стройных антихристовых колон, вдруг остановится, задумается, да и пойдёт в обратную сторону. Что делать служителям антихристовым? Они его давай агитировать, стращать по-всякому, а он всё равно идёт. Его мучить, голодом морить, а он, Благодатью Божьей укрепляемый, ешё упорней к Царствию Небесному тянется. Ему в затылок прислужники сатанинские пулю всадят, на полигоне в безвестную могилу тело зароют, но напрасны их труды: как упадёт человек убитый, душа его из тела вылетает и прямиком, по воздуху, минуя и врата и заборы любые, в Царствие Небесное попадает, а слуги антихристовы только зубами от бессилия скрежещут.

Время подошло, отправился антихрист на доклад сатане: мол, так и так, задание твоё выполнено, народ стройными рядами, с песнями, в наше «светлое будущие» шагает. А сатана вдруг хвать своей костлявой рукой антихриста за горло, и говорит ему:

— Тебе какое задание было? Не помнишь?
 — Отвратить народ от Небесного Царства и направить его через адовы врата тебе на мучение.
 — Врёшь, собака. Не просто народ, а всех людишек, до единого. Слышишь? Мне, чтобы спор свой с Богом решить, обязательно надо, чтобы все, до единого человека, мне поклонились! Так что, давай, работай, а то я быстро другого найду, у меня вон — целая очередь желающих твоё место занять.

Пригорюнился антихрист, да делать нечего. Послал своих служителей сами узкие врата срубить, столбики подпилить, свалить ненавистное ему сооружение, чтобы навсегда закрыть людям путь в Царствие Небесное. Ну, те давай пилить-рубить, молотками колотить. Да толку-то — пшик. Как краску наружную соскребут — так на камень нерушимый напорются. Врата те на камне стоят, не одолеть их ни прислужникам антихристовым, ни самому сатане, их начальнику.

Стал тогда антихрист думу думать. И придумал-таки. Не зря в своё время в семинарии учился. Велел наделать разных врат, наподобие врат узких, которые в Царство Небесное ведут, и поставил их в поле там и сям, чтобы, значит, тех, кто не хочет в «светлое будущее», с толку сбить. Врата похожие, а ведут — в никуда. Ловко придумал, что говорить. Но Господь не оставил рабов Своих, высокие маяки повелел поставить в Царствии Небесном — своих святителей-исповедников. Отовсюду видны маяки-святители, любому правильную дорогу указывают в Божье Царство. Опять антихристу беда, скоро ответ держать перед сатаной, а что отвечать-то? И вот что он придумал.

Раз не одолеть ему этих каменных врат, и с пути сбить подвижников не удаётся — маяки-святители не дадут, так пусть идут людишки в том направлении, да только хорошо бы их мимо врат туда отправить.

Велел собрать оставшихся в живых священников. Тех и не осталось почти, хорошо, если один-два из тысячи. Стоят запуганные, к тесным вратам прижимаются. Но своё дело делают, напутствуют верующих в Царство Небесное. И говорит им антихрист такие слова:

— Ну что священники, вижу, не унимаетесь вы. Народ в светлое будущее не пускаете. Врата ваши тесные не даёте спилить. Видать, мало я вас побил.

Те испугались, отвечают антихристу:

— Да нет, что ты. Нас и не осталось почти, а то, что узкие врата тебе не одолеть, так мы не виноваты, не нами они устроены. Мы только службу правим, никого к себе не зовём, тебе не противимся, сейчас сила — твоя.
 — Знаю, что Бог их такими сотворил. Но вот у меня какое к вам предложение: я больше врата ваши трогать не буду, да и в поле велю все настроенные врата-обманки убрать. Больше того, храмы ваши, которые не успел разрушить, вам верну, служите себе на здоровье. Может, кой-кого из вашего сословия из своих застенков выпущу. Большой воли не ждите, конечно, но дышать тихонько — сможете.
 — Так бы хорошо, мы бы рады были, но что взамен попросишь? Опять предать Бога будешь требовать?
 — Нет, не буду, — говорит антихрист. — Знаю, что не согласитесь.
 — А что-ж тогда тебе надо взамен?
 — А вот что. Врата пусть себе стоят, а забор вам зачем? Вот этот-то забор слева-справа от врат мы с вами и разрушим! И для того разрушим, чтобы любой советский человек, который в наше светлое будущее шагать не захочет, мог бы в ваше Царство Небесное беспрепятственно пройти. О вас же пекусь, соглашайтесь скорей. А не то, разозлюсь, всех вас под корень изведу, некому будет напутствовать подвижников ваших.

Задумались священники. С одной стороны — странно как-то, зачем антихристу забор, что за блажь у него такая? С другой — не в заборе же дело, главное — врата сохраняются открытыми, спасаться в них народу можно. А если кто-то и пройдёт из поля мимо узких врат, так не беда. Там уже власти антихристовой нет, там Господь управит, как Ему угодно будет.

Решили согласиться на предложение антихриста. Не до жиру — быть бы живу. А он слово сдержал: и храмы открыл, и священников некоторых из своих концлагерей отпустил, семинарию с академией разрешил возобновить, даже издательство малюсенькое устроить.

Но и опасности новые появились. Если раньше забор «этакому мужичку» препятствовал, то теперь нет забора, сам соображай, какими путями в Царствие Небесное идти. Хочешь, заповеди все скрупулёзно соблюдай, говей, молись, плачь о грехах своих на исповеди, тесными вратами иди в Царствие Небесное. С гарантией, так сказать. Не хочешь — не обязательно и молиться-поститься, да и плакать не нужно, христианство же — религия радости. А Заповеди, так они же давно были даны, устарели маленько, можно и послабление дать. Так и не заметишь, как прямо через забор прошагаешь. А там — что? Неизвестно, это уж как Господь решит.

Так жизнь и пошла в поле: антихристы менялись, да власть свою крепко в поле держали, колоннами народ всем чертям передавали. Когда антихрист власть в поле захватывал часть народа разбежалась, кто в кусты попрятался от слуг антихристовых, кто за морем оказался. Заморские выпросили у Бога ещё одни тесные врата, временные. Рады-радёхоньки, что от антихриста улизнули, спасаются себе этими временными вратами. Но и про своё родное поле не забывают. Переживают, сердешные.

Вот и решили заморские узнать, что там, на родине-то делается? Соорудили аэроплан (в оригинале — ероплан. Прим. ред.), наблюдателей в него посадили и отправили в воздушную разведку. Летают разведчики над полем, ничего понять не могут: и узкие врата вроде стоят себе неколебимо, и люди в них спасаются, а с другой стороны — слуги антихристовы лютуют, в поле всех пересчитали, из всех кустов повыдёргивали и на учёт поставили. В соседние поля просочились, соцлагерь для всего мира готовят. И ещё новость: забор почему-то свален лежит. Ничего не понятно! Священники их, в аэроплане сидящих, не приветствуют почему-то, не машут руками с радостью. А священников слуги вражии к самой земле пригнули, не до приветствий им летающих по небу собратьев заморских. Сверху-то, с высоты полёта, толком не разглядеть, что, да как, настоящие врата или поддельные, антихристовы! А посадить аэроплан, да пойти посмотреть побаиваются заморские: власть-то в поле лютая сохраняется. Полетали, полетали разведчики и восвояси отправились, докладывают своим: мол, так и так, там власть антихристова полная. Выходит, и врата, скорее всего, тоже его, окаянного. Так и оставались в неведении, пока власть антихристова в поле не рухнула. Как прослышали об этом заморские, так снова наладили аэроплан, прилетели, с опаской сели на поле, ходят, удивляются. Наконец сообразили, что врата-то узкие настоящие, да ещё и покрепче их, временных заморских, будут. Успокоились, стали дружбу с местными налаживать.

А местные, тоже разные. Нашлись такие, которые в Царствие Небесное хотят попасть, да смущаются, что забора нет. Сбились в кучку, решили подземный ход прорыть в Царствие Небесное. И действительно, столбики-то узких врат не только над землёй возвышаются, но и под землёй на большую глубину продолжаются. Роют подземный ход, норовят между столбиками узких врат попасть. Им сверху, с земли священники говорят:

— Слышь, мужики, вы зачем под землю-то забрались?

Те отвечают:

— В Царствие Небесное ход роем.
 — Так зачем под землёй? Вот же они — врата узкие, иди — не хочу.
 — А у вас там, наверху, забора нет, не порядок. А здесь, под землёй мы правильное ограждение поставим, порядок будет.

Священники недоумевают:

— Так вам что, забор или врата нужны?
 — Врата, конечно. Но без забора как-то боязно, а ну как не попадёшь во врата, промахнёшься?

И до сих пор роют.

А наверху жизнь забурлила: кто забор силится поднять, кто об узких вратах заботится, а кто и в поле отправился, народ приглашать от адового направления отвернуться, к своему родному, Божьему повернуться. Всем работа есть. И Бог работу эту благословляет.

На том и сказке конец.