— Совсем недавно я был поражен. Представьте себе: невероятно богатый человек, невероятно богатая семья живут так, как будто они совершенно обычные люди. Не стану говорить, как много доброго они делают, помогая народу и государству нашему. Главное — живут с мироощущением простых людей. С некоторой, что ли, улыбкой взирая на все, что даровано им Богом. Для того чтобы подняться до подобного понимания смысла богатства, я думаю, нужны особое духовное озарение и божественная поддержка. У нас таких богатых пока что единицы… Этот пример христианского отношения к богатству привел в беседе с журналистами «Труда» председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, посетивший недавно нашу редакцию. Публикуем диалог трудовцев с видным религиозным деятелем. — Ваше Высокопреосвященство! Прежде всего примите поздравления с присвоением вам Смоленским горсоветом довольно редкого для церковных деятелей звания — «Почетный гражданин Смоленска». Как вы восприняли это? — Спасибо за поздравление. Знаете, вообще-то к наградам я отношусь философски. Для христиан важно то, каковы мы в очах Божиих, а не то, что думают о нас люди. Но здесь совершенно особый случай — ведь почти двадцать лет мое архиерейское служение связано со Смоленщиной. Полюбил эту древнюю русскую землю, полюбил смолян. Сотрудничество епархии с региональной властью в социальной, образовательной, культурно-просветительской сферах приносит добрые плоды. Не скрою, был до глубины души тронут оказанной мне честью. — Теперь, если позволите, деликатный вопрос: как сейчас самочувствие Святейшего Патриарха Алексия II? Есть ли в ближайших планах Предстоятеля Церкви посещение епархий? — Святейший Патриарх работает, я с ним постоянно общаюсь по телефону и нередко встречаюсь. И ничем не могу отличить нынешний стиль общения от того, что был год тому назад. Святейший получает тот же объем документов, решает тот же объем вопросов; у него та же интеллектуальная и волевая реакция. Поэтому у всех, кто близко общается со Святейшим, нет никаких опасений в отношении состояния его здоровья. Но вот врачи опасаются, как бы Патриарх снова, как это было весной, не приступил к активному служению раньше времени, что могло бы вызвать рецидив заболевания… Мы ожидаем, что Его Святейшество возглавит общероссийские торжества в Сарове-Дивееве в честь 100-летия канонизации преподобного Серафима Саровского. — Некоторые светские издания, поступая заведомо неэтично по отношению к здравствующему Патриарху, выплеснули в недавнее время публикации о якобы происходящей «борьбе митрополитов» за высший церковный пост. Как вы это расцениваете? — Считаю это лишним доказательством глубокого нравственного кризиса, поразившего и авторов таких публикаций. Преподносимое ими вообще выглядело жутковато. Выходит, человек уже и заболеть не может — сразу делаются радикальные выводы… Но просматривалась в происходившем и определенная стратегия, направленная на ослабление позиций Церкви в обществе. Рисовались картины, характерные для борьбы за влияние в политических партиях, во власти, в промышленных корпорациях. Дескать, смотрите: в Церкви все то же самое: интриги, подковерные схватки, война компроматов. Читатели подталкивались к очень простому выводу: раз так, зачем нам эта Церковь?.. Однако все это злословие было беспочвенным, поскольку в Церкви в силу самого ее устроения немыслима «предвыборная борьба». — Поясните, если можно… — Во-первых, Патриарх у нас, как и в любой другой Церкви, избирается на пожизненное служение. Значит, Церковь обязана думать о том, чтобы уровень управления в ней всегда был высоким, при этом она не может предпринять никаких конкретных шагов, направленных на перемены в высшем руководстве. Во-вторых, сама процедура избрания Патриарха настолько выверена, что в этот момент нереально заниматься какими-то «маневрами». В известный день Архиерейский Собор решает, сколько имен внести в большой список кандидатов. Допустим, двадцать. Любого архиерея вправе предложить кандидатом в Предстоятели: достойны все! Затем без всякого обсуждения кандидатов решается, сколько имен включить в список для Поместного Собора — три… пять? Путем голосования формируется такой список. А дальше — пришли, помолились и опустили бюллетени в урну… В истории нашей Церкви было и избрание Патриарха по жребию. Вышел слепой старец монах и из нескольких вынул листок с именем Первосвятителя — по воле Божией! Словом, церковная система исключает и «подковерную» и любую другую борьбу за власть, чего не могут или не хотят понять светские люди, живущие в мире иных ценностей. — А если обратиться к светским выборам, что сейчас особенно злободневно: «церковный ресурс» влияет на их исход? — От священников я знаю, что многие прихожане, а это миллионы и миллионы, в преддверии выборов всех уровней на исповеди спрашивают совета у пастыря: как им голосовать? В этой ситуации его слово может иметь решающее значение — и для прихожанина, и для его близких, и даже для соседей. Поэтому потенциально Церковь может влиять на результаты голосования. Другое дело, что она этот «ресурс» сознательно не использует (за очень редким исключением, когда возникает опасность вхождения криминала во власть, я знаю такие примеры). Священникам я обычно советую: говорите вашим прихожанам, чтобы они голосовали на основе своего свободного выбора. Нужно, чтобы явился голос народа, который, как мы верим, есть голос Божий. Церковь не вправе проявлять свои политические предпочтения. Потому что, становясь политической союзницей для одних сил, она являет себя политической противницей для других, а это чревато новыми разделениями в обществе. Церковь же призвана объединять народ, скреплять российское общество. Поэтому она принципиально не вмешивается в политические процессы, в том числе в выборные. — В связи с признанием президента России Владимира Путина в том, что ему стыдно за прозябание в бедности огромного числа сограждан, возникает «неудобный» вопрос: не идет ли такая ситуация как бы «на руку» Церкви? Материальные трудности, страдания, безысходность заставляют людей искать защиту и утешение в храме, в молитве, не правда ли? — Согласен, бедность для многих людей действительно является причиной повышенной религиозности. Бедность делает человека особенно уязвимым, снижает его способность сопротивляться земным испытаниям — и часто поэтому он обращает свой взор к Богу. С другой стороны, кто сегодня в основном разбивает окна храмов, оскверняет святыни? Чаще всего это нищенствующие, деклассированные люди. Поэтому ни в коем случае нельзя утверждать, будто бедность — обязательное условие религиозности человека. Хочу подчеркнуть: Церковь никогда не использовала бедность как фактор поддержания религиозной жизни. Напротив, она выступает за то, чтобы все люди материально жили достойно. — А если все поголовно разбогатеют? Известно же: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому войти в Царство Небесное… — Христианский подход таков: ни бедность не является непременным условием спасения, ни богатство не является заведомым препятствием к спасению души. Все зависит от того, ориентирует ли человек свою жизнь в той системе ценностей, которые Бог во Христе передал роду людскому? Есть замечательная притча о богаче, который собрал урожай, сложил все в житнице, устроился на своем ложе и говорит сам себе: «Что мне еще надо: ешь, пей, веселись, все у тебя есть». И вдруг слышит голос: «Безумный, сию ночь душу от тебя возьмут, зачем тебе богатство?» Так что даже самый богатый и могущественный человек должен понимать: его жизнь и смерть в руках Божиих. Нужно быть внутренне очень чутким человеком, нужно быть каким-то, я не знаю, гением духа, чтобы, обладая богатством, сохранить подлинную религиозность. Богатству сопутствуют многочисленные искушения, поэтому и сказано, что трудно богатому войти в Царство Божие. Замечу, что мне приходилось встречаться с российскими богатыми людьми, для которых доминантой жизни является Бог и которые свое достояние считают полученным от Него в управление — на пользу ближним и обществу. — Нет-нет и звучат в обществе, в печати голоса в пользу воссоздания государственного органа, аналогичного совету по делам религий времен СССР. Какова позиция Русской Церкви по этому вопросу? — Существуй теперь такой госорган, еще неизвестно — дозволил бы он митрополиту приехать в «Труд"… Если кто не знает или успел забыть, что представлял собой совет по делам религий при Совмине СССР, могу напомнить. Церковь тогда не имела прямого контакта с властью — только через этот совет, а он, как некий фильтр, пропускал к власти лишь те импульсы, которые сам считал нужными, одновременно создавая видимость кипучей деятельности. Логика была примерно такая: «Православие, ислам, другие религии — это же потенциальная контрреволюция! Представляете, какой возможен взрыв, если оставить их бесконтрольными?!» И высшее партийное руководство, верящее такому бреду, не шло на прямой диалог с религиозными организациями. Это привело к невероятному перекосу в церковно-государственных отношениях и в каком-то смысле провоцировало будущий развал советского государства. Сегодня, слава Богу, в России нет ведомства, имеющего в качестве объекта юрисдикции религиозные организации. Однако находятся люди, особенно из «бывших», а также из тех, кто уже почувствовал определенный вкус к такой работе, которые спят и видят воссозданный госорган, наделенный правом «рулить» религиозными объединениями, командовать ими. Между тем сейчас традиционные религии России, располагая огромным потенциалом сотрудничества между собой и с государством, являются одним из важнейших факторов единения нашего общества. Без того, чтобы следовать указке госчиновников. — Естественно, возникает вопрос о работе Межрелигиозного совета России, который вы, Владыка, возглавляете. Назовите конкретную спорную проблему, решенную советом на основе консенсуса… — Приходится сожалеть, что о деятельности нашего совета в обществе мало знают. По признанию главного раввина России, подобного опыта сотрудничества религий нет нигде в мире. Так, исследовав все аргументы «за» и «против» преподавания в школах «Основ православной культуры», по поводу чего в обществе возникла острая полемика, авторитетная рабочая группа нашего совета пришла к мудрому заключению: учащиеся должны иметь возможность изучать основы любой традиционной религии, и в интересах государства — способствовать этому. Далее. Узнав, что в недрах Минобразования готовится общий учебник по религиоведению, Межрелигиозный совет России обратился к руководству страны с просьбой, чтобы наши традиционные религии непосредственно участвовали в выработке концепции преподавания «общего религиоведения» и в создании учебника. При этом у совета единое мнение: статус этого предмета должен быть точно таким, как у дисциплин по отдельным традиционным религиям, то есть изучать его школьники могут только по свободному волеизъявлению. — Сохраняется ли, на ваш взгляд, в России какая-то почва для межрелигиозных конфликтов? Что сегодня происходит с ваххабизмом? — Учреждение, которое я возглавляю, в последнее время провело масштабную исследовательскую работу — мониторинг религиозной ситуации в стране. Полученные результаты говорят, в частности, что угрозы исламского экстремизма в России практически нет. Есть отдельные лица, есть отдельные радикальные группы, однако их идеи в большинстве случаев не принимаются мусульманской общественностью. Но ситуация в какой-то момент может и осложниться, если к нам и дальше будут наезжать из-за рубежа радикально настроенные люди для ведения религиозной работы. Чтобы не допустить обострений в этой сфере, и необходимо развивать сотрудничество традиционных религий, их диалог с государством. — И последний вопрос, Ваше Высокопреосвященство. Скоро три года как состоялся последний Архиерейский Собор. Можно узнать о сроках созыва очередного форума, о проблемах, заслуживающих, по-вашему, обсуждения на нем? — По уставу нашей Церкви Архиерейские Соборы созываются не реже одного раза в пять лет. Очередной может пройти в будущем или в последующем году, это будет зависеть от потребностей церковной жизни, посылаемых ею импульсов. По моему мнению, на сегодня успешно завершен первый этап возрождения Русской Православной Церкви. И сейчас, когда восстановлены и вновь построены тысячи соборов и храмов, открыты сотни монастырей, десятки духовных учебных заведений, нашего внимания требуют взаимосвязанные вопросы совершенствования подготовки кадров духовенства и повышения роли церковного прихода в жизни православных людей. Из-за притеснений Церкви в советский период во многих верующих укоренилось мнение, что приход — это в первую очередь храм, место молитвы. Это, конечно, так. Но церковный приход призван быть еще и центром социальной, культурной жизни православной общины. Восстановив церковную структуру, мы теперь должны постараться развернуть ее к реальным нуждам паствы и всего общества. Думаю, только решив эту проблему, мы оправдаем ожидания и надежды народа, связанные с возрождением Церкви. Запись беседы подготовил Королев Александр
