 |
| Русское Воскресение | Сергей Куличкин | 28.06.2003 |
Мы как-то забываем, что главной целью Гитлера в летнюю кампанию 1942 года был Кавказ. Сталинград — только вспомогательная цель. С захватом города войска Паулюса должны были взять Астрахань, выйти в Заволжье и отрезать центральную Россию от важнейших сырьевых, продовольственных, людских и промышленных резервов Юга страны. До войны на долю Северного Кавказа и Закавказья приходилось 86,5% общесоюзной добычи нефти, 65% природного газа, 57% марганцевой руды (а это танки и самолеты — С.К.). Весь Северный Кавказ — богатейший сельскохозяйственный край. После краха «Блицкрига» эти ресурсы нужны были Гитлеру, как воздух. Стратегическое значение Кавказа определял и внешнеторговый товарооборот. Торговые пути, идущие через Персидский залив, Иран и Каспийское море занимали второе место после Северного морского пути в подвозе вооружения, стратегического сырья из США и стран Британской империи. В политическом плане выход на Ближний восток давал Гитлеру надежды на новых союзников, прежде всего Турцию, и благоприятный исход всей войны. Он ясно это понимал и выбрал именно ту единственно правильную цель, которая еще могла спасти Германию. Этой целью был Кавказ.
По директиве ОКВ ї 45 от 23 июля 1942 года, кодовое наименование «Эдельвейс» предполагалось окружить и уничтожить советские войска южнее и юго-восточнее Ростова и овладеть Кубанью, всем Северным Кавказом. Затем одной группой войск обойти Главный Кавказский хребет с запада, захватив Новороссийск и Туапсе, двинуться вдоль Черноморского побережья вплоть до турецкой границы. Другой группировкой — восточной, пробиться с захватом Грозного до Баку. Одновременно предполагалось преодолеть хребет в центральной части и по перевалам выйти в районы Тбилиси, Кутаиси, Сухуми. С выходом в Закавказье были бы парализованы базы Черноморского флота, сам флот уничтожен, и немцы установили бы непосредственную связь с турецкой армией, 26 дивизий которой были развернуты на границе с СССР. А там и Ближний Восток. Как видите, игра стоила свеч. Поэтому Гитлер сосредоточил здесь все лучшее, что имел на то время вермахт и люфтваффе. Группа армий «А», под командованием фельдмаршала Вильгельма Листа, включала в себя 1-ю и 4-ю танковые, 17-ю полевую и 3-ю румынскую армии, силы 4-го воздушного флота. Конечно, часть сил 4-й танковой армии уйдет под Сталинград, но их равноценно заменят части 11-й армии, освободившиеся в Крыму. Одним словом у Листа было 180 тыс. человек, 1130 танков, 4500 орудий и минометов и 1000 самолетов. Противостоящие ему войска Южного и Северо-Кавказского фронтов насчитывали 112 тыс. человек, 2160 орудий и минометов, всего 120 танков и 130 самолетов. Причем 100 танков из общего числа только шли эшелонами из Сталинграда и не представляли собой боевой, слаженной силы. Арифметика, по-моему, не требует пояснений. Правда, у нас был еще Черноморский флот, но он зализывал раны после севастопольской трагедии, обживал новые базы, да и находился далеко от передовых позиций. Вообще флот — особая статья и, раз уж зашла о нем речь, не могу не сказать, что за все время войны он более прославился своей морской пехотой, чем серьезными победами на море. К сожалению, даже статистические данные говорят об этом. Возьмите хотя бы простые цифры. На тот период Черноморский флот имел в своем составе 4 крейсера, лидер, 7 эсминцев, 29 подводных лодок, 69 торпедных катеров, не считая тральщиков, сторожевиков, других малых боевых кораблей и вспомогательных судов. В ВВС ЧФ было 248 самолетов. Объединенные немецко-румыно-итальянские силы на Черном море насчитывали: 1 вспомогательный крейсер, 7 эсминцев и миноносцев, 12 подлодок и 18 торпедных катеров. И здесь арифметика предельно ясна. Конечно, флот совершил огромную работу по перевозке сил и средств, раненых во время обороны Одессы, Севастополя, Крыма, битвы за Кавказ, но, имея такое превосходство на море, право слово, хотелось бы большего. Вот почему, когда задают вопрос, а где же был флот, я, как правило, отвечаю — в славной, героической морской пехоте.
Почти десятикратное превосходство немцев в танках и особенно авиации решило успех летнего наступления вермахта. Тот, кто хоть раз был на Кубани, на Ставрополье, видел эти просторы, поймет, как легко немецкие мотодивизии смогли меньше чем за месяц войти к предгорьям Большого Кавказа. 25 июля они ударили по двум направлениям: 17-я армия генерала Роуффа на Новороссийск и Туапсе; 1-я танковая армия генерала Клейста на Ворошиловск (Ставрополь), Минеральные Воды, Моздок. 49-й горнострелковый корпус со знаменитой дивизией «Эдельвейс» на танках доехал до Черкесска и устремился к перевалам Большого Кавказа. Из Крыма на Тамань через пролив рванулись части 11-й армии навстречу румынским кавалеристам, зачищавшим кубанские плавни. Через трое суток выйдет знаменитый приказ ї 227, но к тому времени немцы продвинулись от 80 до 100 километров, и читать приказ Сталина зачастую приходилось отходящим, да что там говорить — бегущим частям и подразделениям. Немцам в том наступлении так и не удалось окружить сколько-нибудь значительную группировку войск Красной Армии. Тому, думается, есть две причины: сначала отступали, точнее, бежали уж очень борзо, а потом и сталинский приказ подействовал, помог хоть и жесточайшими мерами пресечь этот драп.
Не стоит перечислять общеизвестные моменты тех боев, но для понимания последующих событий, вынужден напомнить, ключевые. Уже 5 августа немцы овладели Ворошиловском и устремились на Моздок. Сутками раньше левым крылом, силами 13 танковой дивизии и элитной мотодивизии СС «Викинг» нанесли удар на Армавир и рванулись к Майкопу, отсекая всю кубанскую группировку советских войск. Уже 6 августа передовые части 17-й армии вышли к оборонительным рубежам Краснодара. Собственно и рубежей то не было, не успели построить. Но ожесточенные бои развернулись рядом с городом в районе Пашковской переправы, обеспечивавшей отход войск и техники к предгорьям Кавказа. Перед боем во всех ротах 30-й Иркутской Краснознаменной дивизии полковника Б.Н. Аршинцева был зачитан приказ «Ни шагу назад» и, что бы там потом не говорили, в течение недели, находясь в полуокружении, испытывая острый недостаток в боеприпасах дивизия держала переправу и вывела из-под удара войска, которые потом остановят немцев в предгорьях. 12 августа, взорвав переправу, дивизия организованно отошла от Краснодара к Новороссийску. К тому времени там сгруппировались разрозненные отступающие части 47-й и 56-й армий, наладилось управление, снабжение, и войска встали на подготовленные оборонительные рубежи. Встали, да и куда дальше бежать — позади море. Хочу напомнить рельеф местности у Новороссийска: горы, ущелья и минимум дорог, которые мы и заперли. Подобная картина наблюдается и под Туапсе. Так и там, после потери 6 августа Армавира, 9 августа Майкопа — немцев остановили впервые за эти горькие недели боев. Под Майкопом немцев постигло и первое разочарование. Они наконец-то дошли до нефтяных вышек и надеялись захватить горючее и нефть. Однако все запасы были вывезены, буровые скважины забиты железобетонными пробками, а оборудование частично эвакуировано, частично зарыто в землю. Гитлер в эти сутки шесть раз связывался с командованием группы «А», надеясь получить доклад о первых нефтяных трофеях. Так и не получил. Ярости его не было предела. Об этом свидетельствуют дневники застольных бесед фюрера, совсем недавно увидевшие свет на русском языке. Любопытен в этой связи и такой факт. Последний еще живой сталинский нарком, в то время первый заместитель наркома нефтяной промышленности Н.К. Байбаков рассказывает, как его в июне 1942 года вызвал Сталин и направил на Кавказ. «Если вы оставите хоть каплю нефти немцам, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, и мы останемся без нефти, мы вас тоже расстреляем», — напутствовал Байбакова Верховный. «Товарищ Сталин, а какая альтернатива?» — только и спросил замнаркома. «Учтите, Гитлер сказал, что если он не захватит кавказскую нефть, он проиграет войну. Поэтому летите и принимайте меры. Будете отвечать головой», — ответил Сталин. Байбаков полетел и сделал, казалось, невозможное. Оставил немцев без нефти. Скважины заглушили так, что не только спецбригады немцев, но и мы сами после освобождения не смогли их восстановить, бурили новые. При этом, оставшиеся функционировали до последнего, буквально под огнем противника, но на нашей территории. Так было с грозненской нефтью, не говоря уже о каспийской. Фраза же Сталина лишний раз доказывает судьбоносность битвы, развернувшейся на Кавказе.
17-я армия так не сумела прорваться одним броском к Черноморскому побережью, его главной транспортной артерии Туапсе — Батуми. В этих боях немцы потеряли 54 тыс. человек, наши войска, увы, в три раза больше, но врага остановили.1-я танковая армия не менее уверенно рвалась к Грозному. На левом фланге наступал специальный корпус «Ф», подготовленный и экипированный для войны на Ближнем Востоке. Вот так, ни много, ни мало! В его составе действовали специальные инженерные части для работ на нефтяных промыслах. Но и на этом направлении удача отвернулась от немцев. Растянутые коммуникации осложнили снабжение войск горючим, боеприпасами, пополнением. Слишком уж огромными, оказались захваченные ими территории — весь Северный Кавказ. Сравните, примерно такая же группировка Паулюса контролировала Сталинградскую область, а здесь целый край. Немцы в короткий срок просто не успевали наладить тылы и надорвались, потеряли темп. Этого оказалось достаточно, чтобы разрозненные войска Красной Армии остановились, привели себя в порядок, пополнились и сели на подготовленные к обороне естественные и рукотворные рубежи обороны. Все-таки горы, есть горы. Вновь созданный Закавказский фронт буквально на глазах обретал управляемость, боевую устойчивость, начал быстро пополняться резервами и боевой техникой. Сосредоточенные в районе Махачкалы 58-я и 44-я резервные армии уже в августе существенно подкрепили Северную группировку и сцементировали оборону. Следует напомнить, что 44-й армией командовал душа и герой обороны Одессы, Севастополя генерал И.Е. Петров. Уж он то знал, как обороняться от превосходящих сил противника.
Немцы почувствовали нараставшее сопротивление, но все же попытались на оставшейся инерции завершить летний прорыв. 18 августа танки Клейста сбили передовые части Северной группы Закавказского фронта, 25 августа захватили Моздок и даже небольшой плацдарм на правом берегу Терека. Но далось им это ценой значительных потерь. Впервые, с начала лета, Клейст, за несколько дней, потерял до 300 танков, а моздокскую долину немцы окрестили «Долиной смерти». Здесь они и втянулись в затяжные бои. Точно также 17-я армия попыталась прорваться к морю. Она прорвалась, но только на Таманском полуострове, захватив Анапу и отрезав от основных сил части морской пехоты, да и те успели на кораблях Азовской флотилии проскочить через Керченский пролив в Черное море и уйти в Геленджик. Новороссийск же стал для 17-й и части сил 11-й немецких армий непреодолимым рубежом. 10 сентября они практически взяли город. Защитники закрепились на окраинах и восточном берегу Цемесской бухты и отсюда ни на шаг. Как это напомнило Сталинград! Ни к чему не привели и бои в районе Туапсе. 25 сентября немцы предприняли здесь отчаянное наступление, но только потеснили наши части и втянулись в затяжные бои. Именно в эти осенние, по южному еще теплые дни, казалось, на пике успеха, в немецком Генштабе впервые догадались — Кавказский миниблицкриг потерпел неудачу. В воздухе запахло будущей катастрофой. Еще быстрее военных ее почувствовал Гитлер и для начала поменял все командование группы армий «А», 17-й полевой и 1-й танковой армий, снял начальника Генштаба Гальдера. Конечно, его начинал беспокоить Сталинград, но остановку в двух шагах от вожделенной нефти принял как личное оскорбление. В сущности, он уже тогда понял, что на Кавказе не решил ни одной стратегической задачи и не добился желаемого успеха. Было очевидно: к Черноморскому побережью не пробился; не дошел и до грозненской нефти, не говоря уж о бакинской. Нельзя же было всерьез оценивать успех 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс», несколько альпийских рот, которой установили в конце августа на вершине Эльбруса два фашистских флага. Гитлер прекрасно понимал, что это достижение альпинизма не имело ни тактического, ни, более того, стратегического значения, хотя он, конечно, использовал это в пропагандистских целях. Но и только.
Далее события под Сталинградом как бы заслонили сражения на других участках советско-германского фронта, в том числе и на Кавказе. И это не совсем верно. Помятуя о фразе сказанной Сталиным Байбакову, можно понять, почему Гитлер, несмотря на Сталинград, отчаянно продолжал атаковать в предгорьях и на перевалах Кавказа. А как еще можно объяснить то, что в самый разгар Сталинградского сражения он наносит два последовательных удара 25 сентября на Туапсе и ровно через месяц на Орджоникидзе? Близость Черноморского побережья и грозненской нефти буквально бесили его и на усиление группы армий «А» сил не жалели. Теперь она насчитывала 30 дивизий, на десять больше чем в июле месяце. Здесь он сосредоточил лучшие кадры истребительной авиации. Именно здесь начал воевать и одерживать свои победы знаменитый ас Эрих Хартман, насбивавший до конца войны за два с половиной года 352 самолета — больше всех в мире. Трудно представить, но один летчик уничтожил по сути дела две наши авиадивизии. Лучшие горнострелковые части немцев и румын, знаменитая эсэсовская дивизия «Викинг», танки «Тигр», появившиеся впервые именно на Кавказе — это далеко не полные примеры мощи немецкой кавказской группировки осенью 1942 года.
Последние осенне-зимние удары под Туапсе и Орджоникидзе были страшными, и тем весомее оказалась стойкость наших бойцов. Туапсинская оборонительная операция продолжалась до 20 декабря. Превосходство в силах и средствах у немцев было огромное. Может быть, только по личному составу цифры сопоставимы, да и то на наши 109 тыс. бойцов наступало 170 тыс. немцев. В авиации у нас было всего 70 самолетов, у немцев 350, да с какими летчиками. В артиллерии они превосходили нас в три раза. В танках они превосходили нас абсолютно: собственно у нас их не было, а у немцев 149 танков и штурмовых орудий. Подробности боев под Туапсе известны, я лишь хочу напомнить, что, несмотря на такое превосходство, они продвинулись только на 8−10 километров за три месяца непрерывных боев, потеряли почти половину личного состава убитыми и ранеными и более 100 самолетов. Если успех наших сухопутных войск еще можно объяснить идеальными условиями обороны (ущелья, непроходимые леса), то в воздухе мы сделали невозможное.17-я армия фактически ничего не добилась под Туапсе. 1-я танковая армия подготовилась к удару на Нальчик не менее впечатляюще. На шестикилометровом участке прорыва немцы создали трехкратное превосходство в живой силе, одиннадцатикратное в орудиях и минометах и абсолютное в танках. Здесь для нас положение усложнялось тем, что командование Северной группы сосредоточило все силы севернее для контрудара на малгобекско-моздокском направлении и, грубо говоря, проворонило немецкое наступление. 70 бомбардировщиков люфтваффе нанесли удар по штабу 37-й армии, мгновенно выключив его из управления войсками. Одновременно танковые дивизии прорвали фронт и устремились к Нальчику, который был взят через три дня. Прижав наши отступавшие части к предгорьям, танки повернули на юго-восток и по равнине устремились к Орджоникидзе. 1 ноября они заняли Алагир и переправились через реку Ардон. На следующий день прорвали внешний обвод Орджоникидзенского оборонительного района, вышли к пригородам Орджоникидзе и к исходу дня захватили Гизель: Катастрофа, казалась неизбежной. И все-таки это уже была осень 1942 года. Войска Красной Армии чему-то научились. Несмотря на тяжелейшие потери, 37-я армия была практически уничтожена, мы сумели в течение всего недели подтянуть резервы, развернуть готовые к наступлению севернее корпуса 9-й армии практически на 180 градусов и остановить врага. Более того, к 7 ноября немцы сами оказались в узком гизельском мешке и, за несколько дней до Сталинградского наступления, без долговременной подготовки, была проведена, на мой взгляд, блестящая Гизельская контрнаступательная операция, в миниатюре по сути дела повторившая знаменитую Сталинградскую. Особенно отличились здесь бойцы и командование 11-го гвардейского стрелкового корпуса генерала И.П. Рослого. Подробности этих боев можно узнать из воспоминаний самого генерала в 11 номере журнала «Наш современник» за 2002 год. Оборонительные сражения на Кавказе закончились, положив конец всей кампании 1942 года.
Битва за Кавказ растянется еще почти на год, но это уже будет год нашего наступления и славных побед. Наступать на Кавказе начали прямо в январе 1943 года. Да, по-другому и быть не могло. После провала деблокирующего удара Манштейна на Сталинград и успешно проведенной войсками Н.Ф.Ватутина операции «Малый Сатурн», возникла угроза отсечения всей немецкой кавказской группировки. Немцы столь же стремительно, как и наступали, начали откатываться к спасительному Ростову, где на реках Маныч и Дон. Манштейну удалось сгруппировать остатки оперативной группы «Холлидт» и частей 6-й полевой и 4-й танковой армий, посадив их на довольно мощный оборонительный рубеж. Собственно говоря, за какой-то месяц, мы вернули себе все Ставрополье и большую часть Кубани, но Гитлер еще не оставлял надежд вернуть инициативу в свои руки и вцепился в юго-западный район Кубани мертвой хваткой, запретив войскам под страхом смерти (да-да, те самые заградотряды — С.К.) отступать, а командованию даже рассуждать о сокращении линии фронта и уплотнении боевых порядков. В фантастически короткие сроки построена, пожалуй, самая мощная на тот период кубанская оборонительная система, так называемая «Голубая линия». К весне она была полностью готова и заняла ее мощнейшая группировка в составе 17-й армии, оперативной группы «Крым» и 4-го воздушного флота. Во время стремительного отступления потери немцев были незначительны и большая часть бывшей группы армий «А», совсем недавно оккупировавшей весь Северный Кавказ, сосредоточилась на этом небольшом пятачке кубанской земли со всей своей мощью. Поэтому, когда некоторые нынешние исследователи сокрушаются тому, что очищать от немцев Кавказ пришлось до осени 1943 года, — я еще и еще раз напоминаю: сколько сил и средств сосредоточил Гитлер на Кубани и какие надежды он связывал с Кавказом, понимая его роль в ходе и исходе всей войны с Советским Союзом.
Объем статьи не позволяет детально остановиться на ходе боевых действий наступательного периода битвы за Кавказ, Написано об этом достаточно подробно. Я лишь хочу напомнить ключевые, на мой взгляд, моменты, определившие итог битвы. Их три. Первый — прорыв «Голубой линии», второй — небывалое противостояние в кубанском небе асов люфтваффе и ВВС Красной Армии, и третий — героическая эпопея Малой земли.
Несколько лет назад мне посчастливилось в составе делегации писателей России посетить станицу Крымскую — ключевой узел обороны «Голубой линии». Возложив венки на братской могиле мемориального комплекса, устроенного на главенствующей тогда над обороной высоте, невольно осмотрелись вокруг и, наверное, только тогда я понял, как же уверенно чувствовали себя немцы на этих позициях, как тяжело было нашим наступающим войскам, какую они прошли здесь школу современного наступательного боя и какой ценой далась им эта наука. Несколько тысяч бойцов лежит под Крымской в одной братской могиле. Здесь на «Голубой линии» завязался один из важнейших, кровавых узелков великой войны, узелков открытого противостояния, и победитель в этих узловых сражениях предъявляет свое неоспоримое право на победу во всей войне. Бои за Крымскую шли практически всю весну. Только 4 мая после трехмесячной борьбы с третьего раза мы взяли Крымскую, разрубив кровавый узел, но «Голубая линия» держалась до осени, как не печально об этом вспоминать сейчас, 60 лет спустя. Не могу не напомнить, что немцы не только успешно оборонялись на «Голубой линии», но и мощно наступали, особенно в районе Малой земли, что их полнокровные сухопутные части были укомплектованы опытными, обстрелянными бойцами и командирами, прекрасно вооружены при бесперебойном снабжении из Крыма. Это воевали еще немецкие гренадеры 1943 года, их боевой и моральный никак нельзя сравнивать с солдатами 1945 года, хотя те будут сражаться на своей земле.
Большую роль в положении на фронте сыграло знаменитое авиационное сражение, развернувшееся в небе Кубани весной и летом 1943 года. Как раз весной немцы сосредоточили на аэродромах Крыма и Тамани более 1000 самолетов 4-го воздушного флота, не считая бомбардировщиков, атаковавших с аэродромов Донбасса и Южной Украины. Сосредотачивали в основном истребителей, которые прибывали даже из Туниса, Франции, Голландии. Сюда прилетели многие лучшие асы. Командование ВВС Красной Армии приняло вызов, подтянув на Кубань до трех авиакорпусов. Такая концентрация авиации противоборствующих сторон наблюдалась, пожалуй, только при битве за Англию три года назад. И это тоже кровавый узелок, предполагавший ответить на вопрос: чья же авиация, чьи летчики лучше — Германии или СССР. Итог этого сражения известен. Немцы проиграли и навсегда потеряли господство в воздухе. Здесь родилась знаменитая «этажерка» Покрышкина, здесь наши летчики наконец-то заставили себя уважать хваленых немецких асов. Хваленых, кстати сказать, по делу. Пусть не обижаются на меня славные сталинские соколы, но не могу не привести некоторых данных. 25-й из лучших наших летчиков знаменитый североморец Борис Сафонов сбил 30 самолетов, а 25-й немец Хайнц Шмидт — 173. Посмотрите на первую пятерку. У нас — Кожедуб И.Н. сбил 62 самолета, Покрышкин А.И. — 59, Гулаев Н. Д — 57, Речкалов Г. А. — 56, Евстигнеев К.А. — 53; а у немцев — Эрих Хартман сбил 352 самолета, Гархардт Баркгорн — 301, Гюнтер Ральф — 275, Отто Киттель — 267, Вальтер Новотни — 258. Впечатляет? Конечно у нас при отсутствии должной аппаратуры, хорошей связи не всегда точно определялся сбитый самолет, у немцев стояли фотопулеметы, Но и разброс при нашей безалаберности мог происходить и в ту, и в другую сторону, так что победы немецких асов не вызывают сомнения. Немцы очень тщательно готовили летчиков и выпускали их из летных школ с налетом не менее 450 часов, далее в боевом полку, прежде чем вступить в бой, он должен был налетать не менее 200 часов. — Вот это подготовка! — А что же наши летчики?:. Даже не хочется говорить: Шестой ас советских ВВС, дважды Герой Советского Союза А.В. Ворожейкин, через много лет после войны, откровенно заметил: «У наших молодых ребят налет был всего-то 20−25 часов, а на боевых — часа 3. И ни одной воздушной стрельбы:» Следует заметить, что так готовили летчиков в конце 1943 года, а что уж говорить о 41−42 годах. Вот и вся арифметика. Если же сюда прибавить статистику по боевым вылетам, то многое станет понятным. У Эриха Хартмана, воевавшего с конца 1942 года — 825 воздушных боев, у Александра Покрышкина, воевавшего с начала войны — 137 боев, у Ивана Кожедуба, воевавшего с 1943 года — 120 боев. Вот и прикиньте, сколько мог бы насбивать Покрышкин за 825 боев, как у Хартмана. Я пустился в эту арифметику только для того, чтобы читатель понял, с кем приходилось сражаться нашим летчикам и как же быстро росло их мастерство, если они не только заставили себя уважать немецких асов, но и победили их в открытом противостоянии. Именно мастерство, ибо впервые с начала войны немецкие истребители понесли большие потери. Вечная Вам слава, воздушные бойцы Великой Отечественной. Пожалуй, только еще раз над Курской дугой немцы попытаются перехватить господство в воздухе. Но и там проиграют. Гитлер же после кубанских боев прикажет Герингу основную массу истребителей снять с Восточного фронта и перебросить на защиту собственно неба Германии. С тех пор превосходство нашей авиации до конца войны будет подавляющим на всех фронтах качественно и количественно. Вот что, прежде всего означала победа в воздушной битве над Кубанью.
И, наконец, эпопея Малой земли. В середине семидесятых годов, по известным причинам эти события были освещены самым, что ни на есть подробнейшим образом и оценены по достоинству. Город Новороссийск по праву стал городом-героем. Жаль только, что неуемный холуяж, ненужные преувеличения как-то смазали общую картину и породили в обывателях некоторое недоверие. А было ли это? Было! Было! Было! — можно воскликнуть сейчас через 60 лет и поклониться героям Малой Земли. 4 февраля морские пехотинцы майора Ц.Л. Кунникова, позже погибшего на Малой земле, десантировались с кораблей Черноморского флота в районе Станички и в скоротечном ночном бою захватили плацдарм 4 км по фронту и 2,5 км в глубину. За несколько суток корабли флота переправили сюда 17 тыс. бойцов, 95 орудий и минометов, 440 тонн боеприпасов и управление стрелкового корпуса. К 10 февраля были заняты Алексин, Мысхако, 14 южных кварталов Новороссийска. Плацдарм расширился до 28 кв. км, но большего нашим войскам достичь не удалось, практически сразу немцы перешли в контрнаступление и далее атаковали Малую землю в течение семи месяцев. Не вдаваясь в общеизвестные подробности, хочу лишь привести такие данные. На плацдарме не осталось и метра площади, куда бы ни попала бомба, не упала мина или снаряд. Этим, по-моему, сказано все! Разбить врага на Малой земле, а заодно и в Тамани, сбросить его в море и вытеснить в Крым удалось лишь к 9 октябрю. К тому времени наша армия освободила всю южную Россию и воевала за левобережную Украину. Только тогда завершилась битва за Кавказ, Это еще и еще раз подтверждает, насколько важно было Гитлеру удержаться хотя бы на клочке Черноморского побережья, насколько ему был нужен Кавказ для общей победы, в которую осенью 1943 года он, несомненно, еще верил.
Битва за Кавказ, длившаяся без малого полтора года, закончилась полной победой Красной Армии и Черноморского флота. Немцы потеряли за время боев 385 тыс. солдат и офицеров, 1800 танков, 2100 самолетов, 7000 орудий и минометов, 22. автомашины и много другого вооружения и имущества. Наши потери тоже оказались немалыми. Личного состава мы потеряли 650 тыс. человек. В танках, самолетах и артиллерии цифры сопоставимы и это несмотря на то, что на некоторых участках фронта танков и самолетов у нас не было вообще. Печальные цифры, но это факт. Тяжела ты, наука побеждать:
Кавказская битва высветила и еще одну проблему, отголоски которой аукаются до сих пор. Да еще как аукаются! Наступая на Кавказ, Гитлер очень надеялся на «пятую колонну» и не ошибся. Друзья Гитлера в Калмыкии и, особенно, в Чечено-Ингушетии проявили себя во всей красе прямо с 22 июня 1941 года, для начала срывая мобилизацию. Мы до сих пор стыдливо умалчиваем о горной кавдивизии, в количестве 3000 всадников, выступившей на фронт и по дороге разбежавшейся со всем оружием. Один из очевидцев тех событий совсем недавно с грустью сказал: «Это было массовое предательство Родины, измена, о которой ныне трусливо молчат живые участники этого позора». А где же пресловутая честь горца? Ну, а в 1942 году с приходом немцев дезертиры и уклонившиеся от призыва предатели создали многочисленные банды, которые нападали на села, аулы, жгли и грабили, вырезали беженцев из оккупированных районов. Один из таких головорезов, главарь банды Хасан Исраилов на сходе в одном из аулов прямо заявил: «Правоверные! Чтобы сохранить святую веру, мы должны объединиться. Наша надежда и опора — пророк Гайдар (так они называли Гитлера — С.К.) и его непобедимое войско». И объединялись в банды Исраилова, Хучбарова, Дашиева, Бадаева, Алхастова, Мсостова и др. К сожалению, это явление приняло массовый характер. В Чечено-Ингушетии были популярны лозунги: «Поражение русским, победу немцам», «Кавказ подвластен только Аллаху и Гитлеру», «Да здравствует спасительница Кавказа непобедимая армия Гилера». У ингушской газеты «Газзават», редактором которой был ныне любимый и прославляемый общечеловеками писатель-антисталинист Авторханов был более чем откровенный девиз: «Гитлер с нами, Аллах над нами». С немцами Авторханов и ушел после их поражения на Кавказе. Причем друзья Гитлера призывали воевать не столько с Советской властью, сколько с Россией, русским народом. Впрочем, это не столь удивительно, ибо гордые горцы в свое время вместе с красноармейцами беспощадно вырезали казачьи станицы, а позже так же беспощадно вырезали и красноармейцев. Лишь бы и те другие были русскими. Мои оппоненты нередко вспоминают об организованных Гитлером на Кавказе казачьих частях. Вот де предатели были у всех народов. Не спорю. Но для многомиллионного русского населения эти части были каплей в море и не пользовались поддержкой населения. Скорее наоборот. В Чечено-Ингушетии предательство приняло массовый характер при полной поддержке народа и духовенства. Как и в Калмыкии, только там Гитлера считали не пророком, а великим ламой. Чтобы сейчас не говорили, а белого скакуна подарили Гитлеру чеченцы. Да что там скакун, если в разгар боевых действий они воевали на стороне врага, уничтожая наших бойцов, командиров, мирных беженцев, вообще русское население. И когда некоторые нынешние исследователи определяют депортацию, проведенную Сталиным в 1944 году, кстати, практически бескровную, как геноцид безвинного народа, становится право слово неловко Сталин, безвинно расправившийся с миллионами русских крестьян, не был бы Сталиным, если бы не отреагировал на открытое предательство тысяч и тысяч чеченцев, ингушей, калмыков, крымских татар. Повторяю, Сталин поступал так, как поступать должен был именно Сталин. Ну, Сталин ясное дело — «людоед». Что с него взять. Но почему никто не вспоминает о сотнях тысяч американских японцев, депортированных в супердемократической Америке после нападения японцев на Перл Харбор. Причем японцев, находящихся за тысячи миль от театра военных действий и давно превратившихся в обычных американских обывателей. Они же не объединялись в банды, никого не жгли, не насиловали, не убивали. Оказывается в силу военной необходимости американцам это дозволено, а Сталину, само собой, нельзя. Чеченцы же, видите ли, помнят все и сейчас мстят русскому народу за сталинский геноцид. А мы русские ничего не помним и не мстим. Да, не мстим. В силу нашей православной духовности не мстим, давно простили ту военную кровь, но помнить то будем, как бы того не хотелось иным «ревнителям правды».
А как же иначе? Ведь с нами Бог. С нами наша церковь, которая в те весенне-летние дни 1943 года на глазах набирала силу. Ежедневно, за богослужением, возносилась молитва: «О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов:».
Но не одной молитвой радела церковь, а и практическими делами. 25 февраля 1943 года от митрополита Сергия была направлена телеграмма Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину:
«Москва, Кремль Иосифу Виссарионовичу Сталину
В день юбилея нашей победоносной Красной Армии приветствую Вас как ее Главнокомандующего от имени духовенство и верующих Русской Православной Церкви, молитвенно желаю Вам испытать радость полной победы над врагом и видеть возрождение истерзанной Родины. Верующие в желании помочь Красной Армии, охотно откликнулись на мой призыв: собрать средства на постройку танковой колонны имени Дмитрия Донского, Всего собрано около 6 0 рублей и, кроме того, большое количество золотых и серебряных вещей. Особо усердными оказались духовенство и верующие г. Москвы и Московской области, собравшие 2 0 рублей; города Куйбышева, внесшие 650 000 рублей, золотые и серебряные вещи, города Казани, собравшие 350 000 рублей деньгами, один фунт золота и серебряные вещи, города Саратова — 350 000 рублей, города Молотова — 300 000 рублей, города Пензы — 500 000 рублей и Ленинградской епархии, внесшей 500 000 рублей. Сбор средств продолжается. Примите эти средства как дар духовенства и верующих Русской Православной Церкви в день юбилея Красной Армии
Патриарший местоблюститель Сергий, Митрополит Московский и Коломенский».
Действовала церковь, ее пастыри и в огне вооруженной борьбы. Достаточно привести пример священника отца Иоанна из полесской деревни, который так убедительно рассказывал карателям о несметной партизанской силе (на самом деле партизаны были на краю гибели — С.К.), что эсэсовский офицер отдал приказ о срочном отступлении. Медалью «Партизану Отечественной войны» был награжден священник из села Вродовичи-Заполье на Псковщине отец Федор. Каратели сожгли храм и о. Федор ушел к партизанам. В течение 1943 года священник собирал среди прихожан средства на строительство танковой колонны имени Дмитрия Донского. В Фонд обороны были сданы деньги, куски золотых окладов и риз, кадила и подсвечники из сожженной церкви на сумму 500 тыс. рублей. В 1944 году о. Федор был вызван митрополитом Алексием, который отметил заслуги священника перед Родиной и Церковью крестом.
Можно было привести множество других примеров. Бог даст еще поговорим об этом. По Божьему промыслу, именно в 1943 победном году — будет восстановлено на русской земле Патриаршество. «8 сентября в Москве состоялся Собор епископов православной церкви, созванный для избрания патриарха Московского и всея Руси и образования при патриархе Священного Синода» — сообщила газета «Правда» 9 сентября 1943 года. В тот же день началась Новороссийско-Таманская операция, закончившаяся через месяц полным изгнанием захватчиков с Кавказа. Таких случайных совпадений не бывает.
