Ваше Первосвятительское служение совпало с возрождением духовной жизни. Оглядываясь на восемь с половиной лет Вашего Патриаршества, что можно сказать об особенностях этого процесса сегодня?
К нынешнему возрождению — второму Крещению Руси — мое поколение священнослужителей готовилось всю жизнь. Сегодня, оглядываясь на прошедшие десятилетия, вспоминаешь, как много мы молились о том, чтобы Господь избавил Отчизну от безбожия, как ревностно совершали свое служение в сложнейших условиях ради грядущего воскрешения веры в народе. Бог, по милости Своей, услышал молитвы и не оставил напрасными труды. Разве не чудо, что в стране, где семьдесят лет насаждался тотальный атеизм, ныне возрождены сотни монастырей и тысячи храмов, дети и взрослые с радостью изучают Закон Божий, есть церковные школы, больницы, дома призрения, издается множество богословских книг, православных газет и журналов?
И хотел бы надеяться, что церковный ренессанс только начинается.
Как Вы оцениваете религиозную ситуацию в стране? Служит ли, по Вашему мнению, на практике новый Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» гарантией того, что Россия с его помощью сможет защитить себя от экспансии тоталитарных и деструктивных сект?
Думаю, что люди за последние годы стали разборчивей, мудрее. Все больше их возвращается к отеческой вере — Святому Православию. Укрепляются и общины других традиционных религий народов России. В то же время лишаются былой популярности всякого рода телецелители, тоталитарные секты, лжемиссионеры, еще недавно собиравшие огромную аудиторию. Я верю в наш народ, в его духовные силы и разум, в его многовековую преданность своей духовной и культурной традиции. В этом меня убеждает весь мой пастырский и жизненный опыт.
Однако некоторые опасности сохраняются. Они исходят и от псевдорелигий, и от духовно чуждых «конкистадоров», вольно или невольно разрушающих целостность российского общества. Особенно тревожит судьба молодого поколения, еще не понявшего, что красивая обложка импортной или доморощенной «массовой культуры» создает лишь иллюзию разрешения жизненных проблем. Новый Закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» сам по себе не устраняет этих угроз. Но он позволяет обществу защитить себя от попыток навязать чужую волю. Да, все гражданские ассоциации, включая религиозные, должны иметь равные базовые права. Но народ может решительно отказать в любой поддержке сообществам, которые не отвечают принятым в народе представлениям о его исторической миссии и идентичности.
В последнее время Вы, Ваше Святейшество, неоднократно с тревогой говорили о том, что экономический и политический кризис усугубляется упадком нравственности, и наоборот. В чем Вы видите главные причины распространения этого зла и что ему можно противопоставить в нынешних условиях?
Тоталитарная власть попыталсь «отменить» вековые моральные нормы, укорененные в вере, однако взамен не смогла предложить ничего, кроме принуждения. Подневольное соблюдение моральных правил никогда не бывает прочным — как только исчезает контроль, люди пускаются «во все тяжкие». Так произошло и с нашим обществом, внезапно очутившимся в моральном вакууме, который начал стремительно заполняться культом вседозволенности, разврата, насилия, порока, бесчестья. Чего стоят одни криминальные «кодексы поведения», вошедшие сейчас в моду: согласно им, проявить грубую силу — доблесть, а простить и уступить — чуть ли не преступление. А культ денег, роскоши, процветающий в то самое время, когда десятки миллионов людей незаслуженно страдают от нищеты? К сожалению, нынешние россияне очень медленно учатся понимать, что любой грех разрушает и душу, и тело, и семью, и любые человеческие отношения. Понять это - значит сделать первый шаг к обновлению своей жизни.
В годы Вашего Патриаршества заложены новые взаимоотношения Церкви и государства. Каков, на Ваш взгляд, уровень этих взаимоотношений сегодня и считаете ли Вы, что заложенный в таком взаимодействии потенциал реализован полностью?
Диалог с властью и на федеральном, и на местном уровне достаточно доброжелателен и в целом успешен. Российское государство с пониманием относится к нуждам верующих и, несмотря на нынешние трудности, старается помогать своим православным гражданам. Впрочем, взаимодействие Церкви и государства у нас разработано еще не так подробно, как в большинстве стран Европы и мира. Виной тому — и печальное наследие прошлого, и новые предубеждения в отношении Церкви, распространяемые людьми, которые либо пропитаны атеизмом, либо преследуют свои собственные корыстные — властные или материальные — интересы.
Убежден, что нормой церковно-государственных отношений должно быть активное партнерство на благо общества. Мы готовы к такому партнерству в целом ряде областей. Это и социальное служение, и нравственное здоровье общества, и воспитание юношества, и поиск нового места России в мире, и возрождение отечественной культуры, и многое, многое другое. При этом Церковь стремится не властвовать, не обладать, а лишь служить своим соотечественникам.
Сегодня политики ищут различные формы политического соглашения, способные обеспечить России в ближайшие годы мир, порядок и стабильность. Что, по Вашему мнению, может спасти страну от смуты, вражды и междоусобиц? Имея опыт проведения соборных встреч, подобных той, что прошла по Вашей инициативе в октябре нынешнего года в Свято-Даниловом монастыре, что Вы могли бы сказать о той основе, на которой должен строиться диалог людей разных политических взглядов, наций и вероисповеданий?
Согласие необходимо — и я продолжаю настаивать на этом, даже зная, сколь сильно расходятся взгляды и интересы различных групп и сил, действующих в российском обществе. Надо научиться не только сосуществовать, но и сотрудничать друг с другом, отринув стремление к единовластию, которое всегда порождает новые столкновения.
Альтернативы гражданскому миру нет — об этом мне говорят и личные воспоминания, и история. Другое дело, что согласие невозможно без справедливости, иначе под его маской вновь будет скрываться подавление одних другими. Справедливость в экономике, политике, социальной сфере, во взаимоотношениях людей друг с другом и с законом особенно важна сегодня. Когда люди не получают своего честно заработанного жалования и всей жизнью заслуженного достойного содержания в старости, когда преступления остаются безнаказанными, когда осложняются межнациональные отношения, возникают социальные конфликты — разговоры политиков о примирении не воспринимаются людьми всерьез.
Не забудем и о том, что примирение всегда есть взаимное самопожертвование, отказ от какой-то части себя ради другого. Древний учитель Церкви святой Григорий Богослов пишет: «Уступим в иной малости, чтобы получить взамен важнейшее, то есть единомыслие. Предоставим над собой победу, чтобы и нам победить». Такому поведению еще предстоит научиться и нашим лидерам, и целым слоям общества.
Известна Ваша патриотическая позиция, последовательность в отстаивании национальных интересов России. На чем основана Ваша уверенность, что возврат к своим традициям, в том числе и духовным, — это исторический выбор страны, если она хочет вернуть себе славу великой державы?
Величие нации зависит от величия души людей. Мне, как Патриарху всея Руси, близки национальные интересы всех народов, окормляемых Русской Православной Церковью. Нет и не должно быть никаких противоречий между подлинными национальными интересами народов, живущих в различных политико-административных пределах. Я желаю величия каждому из наших народов — русскому, украинскому, белорусскому, или любому другому, в которых наша Церковь несет свое служение. Российскому самосознанию никогда не были свойственны замкнутость, самоизоляция. Российский народ неизмено ощущает себя облеченным некоей миссией по отношению к остальному миру — и это, возможно, является частью той объединяющей идеи, которую многие напряженно ищут. Но что Россия может дать сегодня человечеству? Для меня ответ очевиден: российская культурная традиция, основанная на верховенстве духовного над материальным, на соборности, общинности и братской взаимопомощи, на самоограничении и самопожертвовании ради ближнего — то есть на евангельском идеале, — еще не раз может быть востребована и Западом, и всем миром, переживающим острый духовный, экономический, экологический кризис. Нужно только самим сохранить эту традицию. Кстати, это нынче понимают многие. Достаточно обратить внимание на современную российскую общественную мысль, чтобы убедиться: короткое увлечение слепым копированием зарубежных моделей прошло, и множество политиков, публицистов, ученых-обществоведов видит будущую Россию как страну сугубо самобытную в духовном, культурном, политическом отношении. Да и само церковное возрождение, о котором я уже говорил, свидетельствует о желании миллионов людей вернуться в лоно исторических традиций своего народа. Нужно брать все лучшее, что есть в культуре других стран. Но попытка униженно раствориться в чужой культуре, чужом образе жизни — это путь в никуда.
Чем Вы, Ваше Святейшество, могли бы объяснить усиливающиеся в ряде средств массовой информации нападки на Русскую Православную Церковь, антиправославную пропаганду, клевету на архипастырей — как почивших, так и ныне здравствующих?
Можно понять, когда люди, заботящиеся о состоянии церковной жизни, критикуют ее недостатки — а таковые есть, и я знаю их не хуже любого журналиста. Но чаще происходит другое: ведутся многолетние, хорошо организованные кампании против нашей Церкви — как правило, в одних и тех же средствах массовой информации. Никак не могу понять, почему те же самые журналисты обвиняют нас то в пассивности, то в чрезмерной активности, то в консерватизме, то в либерализме, то в уходе от политики или экономики, то в излишней вовлеченности в эти стороны жизни. Подчас ищется любой повод, чтобы заявить: Церковь опасна, ее нужно ограничивать, контролировать, заключать в какие-то рамки. Как все это похоже на атеистическую пропаганду недавнего прошлого… Если они сознательно избрали путь борьбы с Церковью, с Богом — что ж, Господь им Судия.
Многие чада Русской Православной Церкви оказались в результате распада державы за пределами Родины, нередко во враждебном окружении, в условиях чуждого уклада жизни и обычаев. Что делает Церковь для поддержки наших соотечественников?
После распада Союза Православная Церковь сохранила духовное единство: весьма значительная часть наших приходов, сопоставимая по численности с расположенными в России, находится в других государствах СНГ и в Балтии. В большинстве этих стран наши верующие живут мирно и достойно. Замечу, что в единстве с Московским Патриархатом находятся не только русскоязычные православные, но и подавляющее большинство украинцев, молдаван, вся белорусская православная паства, дети многих других народов славянского и неславянского происхождения.
Да, есть трудности — в первую очередь на Украине и в Эстонии. В первом случае политики-националисты поддерживают церковные расколы, дискриминируя каноническую Украинскую Православную Церковь. Во втором власти пытаются лишить общины верующих, сохраняющие духовную верность Московскому Патриаршему Престолу, издавна принадлежащих им мест молитвы и общинной жизни. Не будем сбрасывать со счетов бытовой национализм, от которого страдают русскоязычные христиане в некоторых странах СНГ и Балтии. Желая улучшить положение своих пасомых, Церковь ведет нелегкий диалог с правительствами тех государств, откуда приходят тревожные вести. Кое-что удается сделать. К тому же во внутрицерковных делах мы всегда уделяем епархиям ближнего зарубежья особое, самое пристальное внимание.
Хватит ли у Церкви сил обиходить собственность, которую она получила у государства? Как повлиял на нее экономический кризис?
Конечно, за последние полгода финансовое и хозяйственное положение Церкви резко ухудшилось. Почти прекратилась помощь благотворителей, обесценились и без того скудные средства, которые монастыри и приходы откладывали на ремонт и реставрацию храмов. Местные власти, помогавшие восстанавливать памятники церковной архитектуры, теперь подчас не в состоянии этого делать. Но мы не унываем: мне не известно ни одного случая, чтобы из-за кризиса священник бросил возрождать свой храм. Наоборот, сейчас приходы и иноческие обители стремятся усилить труды, дабы и самим выжить, и по возможности накормить голодных, беженцев, бездомных, неимущих, которые в трудные дни всегда приходят в Церковь.
Да, не везде еще храмы, недавно возвращенные государством, воссозданы в прежнем благолепии. Возможно, на это, с учетом кризиса, уйдет не один год. Но в любом храме должен теплиться огонь молитвы, и если есть пастырь, есть община, значит, храмовое здание будет восстанавливаться. Власти передали Церкви и некоторые здания небогослуженого назначения — в них устроены школы, библиотеки, богадельни, другие церковные учреждения. Посещая разные епархии, я вижу, что эти здания обычно содержатся лучше, чем окружающие.
Что же касается икон, имеющих историческую ценность священных предметов, то их состояние строго контролируется органами, отвечающими за охрану исторических памятников. Само возвращение святынь верующим обычно сопровождается определенными обязательствами со стороны Церкви. Мы готовы отвечать за их сохранность, но твердо убеждены, что место святыни — в храме, там, где перед ней можно помолиться и совершить богослужение.
Как Вы, Ваше Святейшество, оцениваете возможность привлечения в Церковь молодого поколения?
Когда я совершаю богослужения в храмах Москвы или посещаю епархии, всегда вижу множество молодых лиц. Все больше приходит детей. Действует Всецерковное православное мододежное движение, организующее летние лагеря для молодых людей, различные встречи, конференции, круглые столы, концерты, выставки. Особое внимание уделяется так называемым группам риска — молодежи, страдающей от наркомании, алкоголизма, пагубного влияния преступного мира.
Впрочем, я считаю, что наша молодежная работа пока не полностью раскрывает возможности Церкви. Слишком много юношей и девушек все еще очень далеки от веры, мало знают о церковной жизни. Наверное, одним из путей преодоления этого разрыва может стать развитие миссионерства среди молодежи. Важно сказать юному поколению о Христе, о Церкви через близкие молодым людям слова и культурные формы. В этом нет ничего необычного — во все века Церковь говорила одним языком с детьми, другим — с юношеством, третьим — со зрелыми людьми, четвертым — с пожилыми. Апостол Павел говорит: «Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона,…чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых» (1 Кор. 9. 20−22).
Какие слова утешения Вы могли бы сказать людям, потерявшим себя в условиях кризиса, лишившимся последней надежды на будущее?
Когда недавно я посещал одну из епархий, люди просили: «Пожелайте нам терпения». Действительно, в наши нелегкие дни терпение — это главное, чего хотелось бы пожелать. И помните, дорогие мои, что даже в самых тяжелых обстоятельствах жизни Господь не покидает вас. История Церкви донесла до нас множество вдохновляющих примеров того, как даже в годину войн, смут, гонений люди, по милости Божией, сохраняли мир и радость, пребывая в общении с Ним.
Надеюсь, что нынешние трудности прекратятся. Но ведь не могут же они прекратиться сами по себе, без усилий всех нас, членов одного общества. И власти, и всем влиятельным общественным силам, и каждому отдельному человеку надобно приложить больше энергии и воли, честности и готовности к справедливости, чтобы положить конец страданиям миллионов людей. Наша же Церковь всегда поддержит усилия, предпринимаемые для облегчения участи народа и для созидания достойной жизни.
