Что есть голос церкви?

Уже обычным для последнего времени стало появление многочисленных публикаций по вопросу о «номерах человеческих» со ссылками авторов на «мнение Православной Церкви об ИНН». Так поступил, например, известный архимандрит Тихон (Шевкунов) в одном из номеров журнала «Русский Дом». О «мнении Церкви» часто говорит Радио «Радонеж». Наконец, появилась глянцевая книжица диакона Андрея Кураева «Сегодня ли дают печать антихриста?», скромно подписанная: «Русская Православная Церковь об ИНН». В ней, в частности, поясняется: «Полемика вокруг «номеров» вновь поставила важнейшую проблему церковной жизни: люди не могут понять — что считать «голосом Церкви». Суждения Патриарха и епископата? Каноническое предание утверждает, что да (Смею надеяться, что это не так.- П.К.) Но, как ни странно, именно те люди, что считают себя ревнителями церковных преданий, сочли возможным пренебречь этой, канонической частью церковного предания. Голос старцев? Но в этом вопросе их мнения разошлись.
Так отчего же я считаю, будто те выводы, что обосновываются в этой книге, являются именно суждением Церкви?
Да, я знаю, что у некоторых уважаемых духовных наставников иное, более тревожное отношение к «номерам» (правда, эту свою тревогу они высказывают лишь в беседах с некоторыми своими духовными чадами, но отнюдь не публично (потому что они настоящие духовники. — П.К.). Но их мнение не может быть более значимым, чем суждение архимандрита Иоанна (Крестьянкина). Плюс к этому на стороне отца Иоанна — голоса Патриарха и Синода и, несомненно, большинства епископов. На эту же чашу весов кладут свои голоса духовные школы и богословы (как показал Пленум Синодальной Богословской Комиссии, на котором никто из богословов не утверждал духовной опасности «кодов») Итак, вопрос «голоса Церкви» сводится к мнению демократического авторитетного большинства: Патриарх, «значимый старец», большинство епископов, «богословы».
«Ничесоже от себя глаголя», предоставим слово религиозному мыслителю и публицисту, новомученику Российскому, канонизированному РПЦ в 2000 году, Михаилу Алексеевичу Новосёлову (из брошюры «Деятельное участие народа в жизни церковной; по взглядам св. Иоанна Златоуста и М.А.Новосёлова»). Его мнение особенно ценно, потому что он был участником драматических событий церковной жизни 20-х годов ХХ века, когда большая часть епископата и духовенства ушла в обновленческую «живую церковь», и Патриарх Тихон, «врачуя раскол», хотел восстановить с ними общение. Тогда же была предпринята попытка перевода годового богослужебного круга на новый календарный стиль. Единственным препятствием на пути этих решений стали православные миряне. Патриарх Тихон, умевший признавать свои ошибки и впоследствии канонизированный, так отозвался об этом периоде православной жизни: «Платочки спасли Церковь».
«Вся она, Христова Церковь, является непогрешимой, Она сама берёт только то, что согласуется со Христом по союзу взаимной любви всех христиан между собою. Она сама, в цельности своей, исполняет одно безпрерывное учительство…. И ею руководит высший Разум, Сам Дух Святый, защищающий её от всякой заразы, против которой никто из нас в отдельности не гарантируется, против которой не гарантирует даже Собор.
Потому что непогрешимость вовсе не принадлежит Собору, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе. Каждый же из нас имеет истину лишь в меру своего участия в Церкви. Это же участие даётся по мере уничтожения собственной себялюбивой разрозненности, растворения себя в совершенстве Церкви, посредством смиренной любви, ставящей согласие с телом церковным выше собственного мнения, что именно и есть радикальное отрицание авторитета. Одно лишь помышление о приписании себе такого авторитета кем бы то ни было над совестью и верою других (заметьте, мы всё время говорим о вере и совести, т. е. о мiре безконечном, а не о земном конечном мiре, который один лишь является надлежащею почвою для всякого авторитета) является поэтому радикальным отказом от Церкви Христовой, пропастью отрицания и себялюбия…» В вопросах совести и веры, любовь и авторитет суть два противоположных, исключающих друг друга в Церкви, понятия. Между этими двумя началами невозможны никакие компромиссы (выделено здесь, и далее автором — П.К.).

АВТОРИТЕТ В ПРАВОВОМ ЗНАЧЕНИИ

Этот вывод относится к тому именно авторитету, что под этим юридическим термином обыкновенно подразумевается. Авторитет,…в обыкновенном своем правовом значении — это такая власть, такая высшая инстанция, скажем, судебного, что ли, характера, определения которой считаются суверенными, не подлежащими дальнейшему оспариванию, содержащими в себе всю непреложную и неопровержимую истину, доступную для нас в том круге понятий, в котором хозяйничает эта авторитетная власть. Если этот круг понятий, следовательно, составляется из вопросов абсолютной истины, то, значит, абсолютною истиною считаются определения именно этой власти. В этой структуре, следовательно, целое зависит от части; оно, целое, должно подчиняться этой части своей, какие бы ни были его собственные мнения. Вот такой-то именно власти Христос Спаситель никому из нас в вопросах бесконечного мира не давал.
В вопросах бесконечного мира не целое зависит от части, а всякая часть от целого. В вопросах бесконечного мира исчезает всякий человеческий авторитет, то есть зависимость целого от части имеет свою природную почву лишь в мире конечном, то есть, например, во всех чисто земных коллективных организмах, например, в государстве, а в Церкви Христовой только в тех её функциях, которые именно и относятся к её организации на земле, то есть, например, в вопросах управления и дисциплины. В мире же безконечном, к которому со времён Спасителя именно и относится совесть человеческая, там царствует только Он один, великий Первосвященник по чину Мелхиседека, Который Своею кровью возвёл нашу совесть и нашу веру, освободив их навсегда от всяких человеческих уз, в Своё Божественное безконечное Царство. Этот великий Первосвященник, о Котором говорит св. Кирилл Иерусалимский: «Христос Первосвященник, имеющий священство безпрерывное и не имеющий никакого другого преемника Своего первосвященства», — Он один царствует в Церкви Своей в вопросах совести и веры.
Установлением авторитета в этой области человек отказывается от Христа, чтобы сесть на Его место. Вот этот-то именно авторитет в вопросах совести и веры, он радикально противоречит самому христианству…

АВТОРИТЕТ НРАВСТВЕННЫЙ

Если же мы под словом «авторитет» подразумеваем…известное чисто фактическое, чисто нравственное значение, благоприобретённое каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т. е. на пути…сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, — если мы так определим авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права.
Но эта мудрость, это ведение никому не даётся полностью, и никому не даётся лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Даётся ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной, Церкви Христовой, получившей с самого начала все в полности.
И если бы на это…иезуит…ответил бы вопросом: «Да каким же образом вы можете разузнать, участвует ли кто в Церкви, и правду ли он вам говорит, когда вы к нему обращаетесь, чтобы удостовериться в истине тех религиозных суждений, которые занимают вашу совесть?" — то мы ему на это ответим: «Мы это всегда можем знать точно и подлинно, но не по мере нашего мозгового разума, который воспринимал бы от юридического авторитета диалектические вероопределения, а по мере нашей сердечной веры и нашей сердечной любви. Молитесь! и сами имейте веру и любовь, тогда и учения неправильного не примете от самозванного учителя! Никакой другой гарантии не требуется».

ПРИЧАСТНОСТЬ ЦЕРКВИ — УСЛОВИЕ ПРИЧАСТНОСТИ ИСТИНЕ

Церковь Христова является по сущности своей союзом взаимной любви, и непогрешимость принадлежит одному только союзу взаимной любви (Кол. 2, 2−3). И это прямо значит, что познание истины отнимается у всякого, который себя из этого союза исключает, т. е. ставит себя выше его, навязывая своё мнение, на основании собственного своего авторитета, всем другим….Если это совершает одно отдельное лицо, тогда познание истины отнимается у этого лица, и если это совершает собрание лиц, тогда познание истины отнимается у этого собрания, каким бы титулом себя собрание это не украшало, хотя бы и титулом Вселенского Собора. Потому что истинный Вселенский Собор — это такое собрание, которое свидетельствует о вере не от себя, а от Церкви….И не собор важен, а важна соборность, которая проявляется всячески, на Соборе ли, или не на Соборе. И по тому, что Церковь в определённые исторические периоды созывает Соборы, или по тому, что она их не созывает, отнюдь нельзя заключить, что в таком-то периоде существует непогрешимое учительство, а в таком-то периоде не существует.
Это просто значит, что в таком-то периоде обстоятельства требовали, чтобы учительство проявляло себя таким образом, в другом же периоде обстоятельства этого именно способа проявления не требовали. От этого ни соборность, ни учительство ничуть не изменяются в своём благодатном и безпрерывном существовании.

ОСНОВА СОБОРНОСТИ, ИНАЧЕ — НЕПОГРЕШИМОСТИ

По православному, кафолическому, христианскому учению соборность действует в той взаимной любви, которая связывает всё множество отдельных членов Церкви. Святой апостол Павел говорит, что сердца христиан соединены в любви для всякого богатства совершенного разумения, для познания тайны Бога и Отца и Христа, в Котором сокрыты все сокровища премудрости и ведения (Кол. 2, 2−3).
Так что по учению святого Апостола, по учению Церкви, эта взаимная…любовь, а не что-либо иное, является для нас гарантиею познания Христовых истин. И эта взаимная любовь, познающая тайны Божественной премудрости, выражается в согласии христиан между собою.
Это согласие является действием Духа, и Дух Сей ведёт всю земную часть Христовой Церкви, неведомыми для пытливого ума способами, к цели Своего пути. Этот Дух — Сам Дух Святый. И какие бы ни были препятствия, лежащие на этом пути, какие бы ни были злые страсти отдельных членов Церкви, противящихся Христовой благодати и восстающих против этого соборного единения, любовь Христова, действующая в сердцах, иначе — Сам Дух Святый, всегда в конце концов побеждает эти страсти и не допустит никогда, чтобы земное существование Церкви было уничтожено нами. Ибо Христос пребывает с нами по конец дней.
Итак, соборность в Христовой Церкви проявляется в согласии всех членов между собою. Это согласие не приурочивается к какой-либо поместной Церкви, к какому-нибудь географическому пункту, к какому-нибудь иерарху или собранию иерархов, а связывает всех причастных к Церкви членов и не нуждается ни в каких юридических регламентациях, т.к. самобытная его сила действует вне постижимых для разума нашего правил. Оно просто существует и само определяет все остальные явления церковности, вместо того, чтобы быть определяемым ими. Одно из этих явлений — Вселенские Соборы.

ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ПРИЗНАКИ ВСЕЛЕНСКИХ СОБОРОВ

Не всякое собрание иерархов и верных есть Вселенский Собор. Потому что истинным, Вселенским, непогрешимым Собором является только такое собрание, в котором имеются налицо два фактора, а именно: один — материальный и другой — духовный.
Материальный фактор имеется в лицах, участвующих на Соборе, во внешних условиях их совместной работы и в количестве и характере решаемых дел. Духовный же фактор лежит в тождественности соборных свидетельств с верою всего тела Церкви. Вот эта-то самая тождественность именно и есть не что иное, как сама соборность, выражаемая на Соборе. И только она определяет собою вселенскость и соборную непогрешимость, заключающиеся всецело в ней. Ибо соборность, вселенскость, непогрешимость — все это равнозначащие термины, определяющие собою только различные виды одного и того же целого, имя коего Дух Святый, руководящий Церковью.
И этот Дух является мерою для всех материальных факторов церковности, а не материальные факторы церковности являются мерою для Духа.
Вот оно коренное, отличительное свойство Православной, Соборной, Апостольской Церкви, разделяющее её непроходимою пропастью от всех решительно религий, толков и расколов, когда-либо появлявшихся на поверхности времён. Итак, Собор является непогрешимым лишь при наличности этого своего духовно-определительного фактора. Потому что вселенская непогрешимость принадлежит, как мы видели, не Собору самому по себе, а всей Церкви Христовой, свидетельствующей о себе на Соборе.

КРИТЕРИЙ НЕПОГРЕШИМОСТИ ДАННОГО СОБОРА

Теперь: где лежит критерий наличности этого духовно-определительного фактора соборной непогрешимости?
Чтобы правильно ответить на этот вопрос, нужно строго различать два тезиса. Первый — тезис церковный; второй — научно-богословский. Оба тезиса гласят неодинаково.

Критерий церковный

Тезис церковный…: Церковь Христова сама является критерием и мерилом соборности для самой себя.
Этот тезис…лежит за пределами не только всякой науки, но за пределами даже всякого логического мышления и осязается одною только благодатною верою. В нем выражается принцип абсолютной, безграничной свободы, принадлежащей всем чадам Христовой Церкви по мере участия в ней. И так как участие в Церкви дается смиренным отказом от себя в пользу всех других, то отсюда неизбежно следует, что в Христовой Церкви абсолютная личная свобода и абсолютный самоотказ от себя совпадают. Пожертвовавший собою самим находит себя же и личность свою во всесильном выражении.

Критерий рациональный

Но поскольку человек является разумным обитателем мира сего — безотносительно к тому, принадлежит ли он к Церкви или нет — он имеет тоже рациональные опоры, чтобы формально удостоверяться в соборности даваемых Соборами свидетельств. И вот вырабатывается на этот счет другой критерий, рациональный или научно-богословский, являющийся продуктом анализирующего умственного наблюдения. Этот тезис является, в науке и для науки — отнюдь не для Церкви, масштабом проверки соборности Соборов. По этому тезису соборность каждого Собора усматривается только из последующего материального исторического явления: фактического принятия его самого и данных им свидетельств всем телом Церкви как свидетельств собственных. Так что вопрос этот разрешается на основании факта, а не на основании права.
Итак: если все церковное тело фактически принимает состоявшийся Собор, то, значит, Собор и был Вселенским; если его отбрасывает, то, значит, для Церкви он был ничтожен.
Собор сам по себе ничего не значит. Важна только соборность, которая зависит не от какого-нибудь собрания лиц, ни тем паче от одного какого-нибудь лица, а от всей Церкви. Всё это доказывается исторически. Вселенское значение какого-нибудь Собора познавалось вовсе не сейчас (же), а лишь по истечении некоторого времени, необходимого для выяснения этого вопроса.
Конечно, Церковь сама и все её живые члены, по мере своего участия в Ней, в рациональном критерии соборности собственных своих Соборов, для себя, вовсе не нуждаются. Но по адресу заблуждения и в смысле рациональной опоры для нуждающихся в таковой Церковь на Соборе рационально же обосновывает свои свидетельства, придерживаясь общедоступного критерия. И поэтому она и ссылается на такие факты, которые воспринимаются разумом всех, даже посторонних.

ВЫВОД ИЗ ПРЕДЫДУЩЕГО

Мы считаем теперь необходимым настоятельно указать на один особенный вывод, который точно объясняет собою отношение Православия к этому вопросу…: вера Церкви противится такой-то или такой-то ереси не потому, что эта ересь была осуждена таким-то или таким-то Вселенским Собором, а как раз наоборот, такой-то Вселенский Собор осудил такую-то ересь потому, что она противится вере Церкви. Этим положением заграждаются пути для всяких дальнейших полемик, потому что всякие дальнейшие полемики делаются беспредметными.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

…Вот православный ответ на вопрос, кто именно в каждом случае является непогрешимым органом Святого духа в Церкви. Дух Сам его в каждом случае Себе выбирает. Потому что не орган, по праву своему, преподаёт себя Духу, а Дух, по милости Своей, преподаёт себя органу. Этим раз навсегда устраняются все приёмы юридического определения соборности, доступной только вере и любви, а не разуму.
Вот оно, непоколебимое православное учение Вселенской Апостольской Церкви.
…При переживаемых Русской Церковью обстоятельствах, о которых я не буду распространяться, так как они у всех на глазах, чрезвычайно важно…усвоить основную мысль — мысль об отсутствии в Церкви обязательного внешнего авторитета в вопросах веры и совести о непогрешимости самой Церкви, этого «столпа и утверждения истины». Мы, православные, как паства, так и пастыри, усвоили, к сожалению, ложный взгляд католиков на значение авторитета в сфере Церкви. Наша иерархия привыкла смотреть на себя (и привила этот взгляд пастве) глазами римского католика, видящего в своём первоиерархе непогрешимого судью в области веры. Этот взгляд на себя нашей иерархии очень ярко выражен в Синод[аль]ном Послании 1913 года, посвященном рассмотрению вопроса об Имени Божием и обращенном ко «всечестным братиям, во иночестве подвизающимся». Изрекая строгий, безапелляционный приговор афонитам-имяславцам, Синод исходил из сознания иерархической непогрешимости. Вот что читаем мы в этом Послании.
«Теперь, когда высказались и Константинопольская, и Российская церковная власть, их (имяславцев) дальнейшее настаивание на своём будет уже противоборством истине».
Оставляя сейчас в стороне вопрос о том, которая из споривших сторон была права по существу, я обращаю ваше внимание лишь на ясно выраженное в вышеприведенных словах Послания убеждение Синода в непогрешимом авторитете иерархии.
(…) Из этого ложного взгляда вытекают два противоположных и одинаково неправильных по существу вывода.
Если церковная власть изрекает суждение, не согласное с религиозным сознанием паствы или некоторой части её, то последняя вынуждается: или, жертвуя собственным разумением истины, принять решение иерархов…, или, в силу своего религиозного сознания, отвернуться от Церкви, «непогрешимый орган» которой не оправдал притязаний на безошибочность своих суждений.
За последнее время нередко приходится слышать голоса скорбного недоумения по поводу того обстоятельства, что наша иерархия запуталась в вопросе о стиле, а равно и в способах разрешения живоцерковного вопроса, — в то же время как верующий народ обнаружил больше и ясности взгляда, и стойкости убеждения. Проскальзывает, а иногда открыто высказывается мысль, что «церковь заблудилась».
Это нелепое и во многих отношениях крайне вредное отождествление иерархии с Церковью — обычное, к сожалению, явление в нашем обществе, и верующем, и неверующем. На этом нелепом, повторяю, отождествлении Лев Толстой в своё время построил свою злостную критику Церкви, а его яростный противник, зосимовский старец Алексий, отрёкся от собственных убеждений, боясь непослушанием церковной власти нарушить свой союз с Церковью.
…вы,…, надеюсь, не будете искушаться недоумениями и впадать в безнадёжное уныние ни по поводу измены Православию многих десятков живоцерковных архиереев и сотен иереев, ни из-за духовной неустойчивости канонически законных иерархов. Отщепляясь в разной мере сами от «столпа и утверждения истины» и соблазняя этим «малых сих», «стражи Израилевы» нисколько не задевают Церковь как хранительницу Истины Христовой."

Эти размышления были написаны М. Новосёловым в 20-х годах прошлого века в письмах к друзьям. Ныне мало кто помнит о «живоцерковниках». И отвергнутый переход на новый стиль не расколол Русскую Православную Церковь на множество течений, как это произошло, нпример, в Православной Греции, принявшй в те же 20-е годы пагубное нововведение. Само время подтвердило истинность воззрений новомученика. Разумеется, и его голос может быть не услышан или отвергнут некоторыми современными «авторитетами», говорящими от имени Православной Церкви. Разумеется, эти «авторитеты» по каким-то причинам могут закрывать глаза на то, что высокие государственные чиновники явно пренебрегли прежними договоренностями с иерархами РПЦ по поводу введения ИНН и упрямо гнут свою линию даже до принятия соответствующих законодательных норм. Но «имеющий глаза да видит»!
Петр Кириллов