Мусульманство и христианство в России теснее всего переплетены на территории Поволжья. «Известия» попросили высказать свою точку зрения на взаимоотношения двух цивилизаций полпреда президента в Приволжском округе Сергея КИРИЕНКО.
— Сергей Владиленович, насколько обоснованны утверждения о том, что мы стоим чуть ли не на грани войны христианского и мусульманского миров?
— Угроза перерастания конфликта с терроризмом, который развивается после 11 сентября, в конфликт между христианством и исламом есть. Но у России есть одно принципиальное отличие от западных стран. На Западе, рассуждая о проблемах мусульман, говорят: они. А мы говорим: мы. В этом ключевое отличие. Для них, как правило, мусульмане — это приехавшие к ним люди, которых можно лишить вида на жительство, депортировать, то есть придумать какие-то способы отделения от них. А у нас нельзя. Несколько веков переплетались в России мусульманская и христианская культуры. Даже разобраться в родословной каждого из нас уже практически невозможно — все перемешано.
При этом понятно, что угроза радикального политического ислама, призывающего к свержению действующей системы государственного устройства, считающего, что единственным видом государства может быть государство, где светская власть совмещена с религиозной, — это угроза государственной безопасности России.
— И что делать?
— Я считаю, что государство должно поддержать традиционный российский ислам. Большой нашей проблемой сегодня становится то, что в советские времена искусственно сдерживалось мусульманское образование. Сегодня у многих мулл уже преклонный возраст или недостаток образования. А на территории нашего округа за последние годы появились сотни молодых ребят, получивших прекрасное образование в Саудовской Аравии, владеющих ораторским искусством, умеющих работать со средствами массовой информации. Все умеющих. И в течение ближайших 3−5 лет нас ждет кардинальная смена среднего звена мусульманского духовенства, а через 5−7 лет — и высшего… Так что российский ислам нуждается в поддержке со стороны государства, в программах подготовки духовенства и религиозного образования. Не хватает у нас и светских специалистов, которые могут профессионально вести межконфессиональный диалог.
И я не понимаю, почему, когда я говорю: давайте предусмотрим в бюджете поддержку российского ислама, это вызывает такой шок. Ну хорошо, давайте по-тихому поддерживать, как довольно долго государство поддерживало православную церковь — льготами по табаку или по алкоголю. Так, может, не будем лукавить?
— Так ли уж значимы особенности российского ислама?
— Многие исламские богословы считают, что особенностью ислама является то, что он на каждой территории интегрируется в местную культуру и быт. И не может быть никакого глобального ислама, о чем говорят ваххабиты. Есть еще одна точка зрения, с которой я согласен, что из всего ислама и всего христианства как раз православие и российский традиционный ислам наиболее близки друг другу. Триста лет на территории Поволжья не было конфликтов на национальной и конфессиональной почве! Это наш огромный ресурс, а не просто внутрироссийская проблема, и это уже понимают на Западе. Организаторы Давосского форума, собирающегося скоро в Нью-Йорке, попросили меня выступить на тему межконфессионального диалога.
Сейчас говорят о конфликте цивилизаций, и встает вопрос — а в чем историческая судьба людей, живущих на этой территории? В чем миссия России? Быть пешкой в этом конфликте или стать связующим звеном? Наша многонациональность, многоконфессиональность — это наша беда и проблема или наше богатство?
— Вы, конечно, уверены, что богатство?
— Я считаю, что нет никакой предопределенности, ответ зависит только от нас. Может быть и так, и эдак. Но у нас есть колоссальное преимущество из-за взаимопроникновения культур.
