Из досье «НГ» Берл Лазар родился в хасидской раввинской семье в Милане 19 мая 1964 г. Учился в раввинском колледже в Нью-Джерси, центральной иешиве «Томхей Тмимим» в Нью-Йорке. В ноябре-декабре 1987 г. впервые посетил СССР по туристской визе, нелегально преподавая основы иудаизма. С начала сентября 1990 г. — раввин синагоги в Марьиной роще. С 1993 г. — председатель объединения раввинов СНГ. В 1999 г. избран главным раввином ФЕОР. 13 июня 2000 г. избран главным раввином России. Гражданство РФ принял в 2000 г. (имеет также гражданство Италии, США и Израиля). У Лазара девять детей.
-Рав Лазар, в начале 90-х годов вы получили возможность открыто заниматься религиозной деятельностью. Как тогда складывались отношения хасидов с властями?
— Трудно сказать. Первая еврейская школа открылась в Москве нелегально. Но мы получили от Горбачева заверение, что нам не будут мешать, так как скоро все это станет законно. В начале 1991 года я имел честь встречаться с Ельциным в Белом доме. Ельцин произвел на меня очень хорошее впечатление.
— Какой он был тогда?
— Это был человек, который знал обо всем. Мы с ним очень долго говорили о еврейской жизни, о возвращении синагог, разрешении открывать синагоги и еврейские школы. Мы говорили о любавическом движении, он очень много знал об этом, откуда — я сам не знаю. У меня было впечатление, что этот человек — настоящий президент, настоящий царь.
— Деятели КЕРООР обвиняют ФЕОР в том, что вы переманиваете их приверженцев, раздавая людям различные подарки.
— Мы стараемся помогать нуждающимся, каждому, кто обращается к нам, и в большинстве случаев решаем его вопросы. Я думаю, что ничего плохого нет в том, что мы кормим здесь большое количество народу. Это даже не подарки, это просто еда. Многие молодые пришли в нашу общину, потому что поняли, что мы занимаемся не зарабатыванием денег, а наоборот, помощью людям.
— Как вам кажется, кто больше помогает бедным евреям — вы, ФЕОР, или КЕРООР?
— Я не знаю их возможности, не знаю, что они делают. Мы стараемся привлекать средства зарубежных организаций, и мы рады, что можем помогать евреям не только в Москве, но и везде в России и бывшем Советском Союзе. Мы готовы помочь любым еврейским организациям, в том числе тем, которые не входят в ФЕОР и даже в КЕРООР. Будем стараться делать максимум возможного, а они пусть сделают еще больше.
— Мне помнится, вначале, в 1993—1995 годах, хасиды входили в КЕРООР…
— Нет, мы никогда не входили в КЕРООР. Вначале вообще не было необходимости куда-либо входить, было достаточно регистрации каждой отдельной общины. Почему образовалась ФЕОР? Когда был принят закон 1997 года о религиозных организациях, то, чтобы иметь все права, потребовалась организация-«крыша», в которой были бы общины, существующие минимум 15 лет. Но большинство еврейских общин в РФ возникло 5−7 лет назад. Новый закон не дал нам выбора: надо было или войти в существующую организацию, или создавать новую. И в начале 1998 года мы зарегистрировали ФЕОР.
— Первый съезд ФЕОР прошел в ноябре 1999 года. И сразу появились комментарии, что ФЕОР образуется в пику Российскому еврейскому конгрессу, для того чтобы те заграничные пожертвования, которые шли РЕКу, теперь доставались ФЕОР. А обозреватели, настроенные по отношению к ФЕОР критически, находили еще и политическую подоплеку.
— Все эти комментарии далеки от реальности. ФЕОР не создавалась против РЕК, разве что против КЕРООР. В одной газете думали об одной интриге, в другой — о другой. Но мы ничего этого не думали, мы хотели создавать нормальную еврейскую общину. Все наши мысли и наш менталитет идеалистичны.
— Вы, может быть, и не думали, но все это по странному или закономерному стечению обстоятельств произошло в разгар борьбы между Кремлем, с одной стороны, и Гусинским и ОВР — с другой.
— Разгар борьбы с Гусинским как раз был позже. Я помню точно, что съезд должен был быть в понедельник, а в субботу вечером Павел Шеремет выступил на ОРТ в программе «Время» со своим комментарием. Тогда мне позвонили Гусинский (в то время президент РЕК. — А.М.) из Испании и Осовцов (вице-президент РЕК. — А.М.) и спросили: вы слышали комментарий? Я ответил, что мы в шоке. Они сказали: мы тоже в шоке и понимаем, что это не вы, а те, кто заинтересован в расколе между нами. Мы ответили, что если они приедут на съезд, то обязательно дадим им слово. И они приехали и выступили.
— В мае 2000 года на инаугурацию Путина, насколько я знаю из СМИ, вас пригласили, а Шаевича — нет.
— В мае 2000 года на инаугурации Путина присутствовал Шаевич, он получил приглашение. Я не получил приглашения и не был там. Это факт — я готов побиться об заклад на миллион долларов, десять, сто миллионов. В сентябре 2000 года был случай, когда в субботу мы оба получили приглашение в Кремль. Шаевич не пошел, сказав, что не может идти в Кремль в субботу, а сам в этот же день во Франции танцевал на свадьбе. Я пошел, но предварительно, как того требуют законы иудаизма, советовался с главным раввином Израиля, можно ли ходить в субботу на такие приемы.
— Когда вы впервые познакомились с Борисом Березовским?
— Вопреки множеству легенд, я почти незнаком с ним. Не могу вспомнить, когда я увидел его в первый раз. Были разные встречи — например, на Поклонной горе мы были вместе в 1998 году, когда закладывали первый камень синагоги. Борис Березовский тогда был с Гусинским в хороших отношениях.
— А с Романом Абрамовичем когда вы познакомились?
— Примерно два-три года назад. И с ним я тоже виделся только раза два.
— Он сторонник ФЕОР.
— Да, он иногда бывает в нашей синагоге здесь, в Марьиной роще.
— В январе 2001 года на официальную встречу с президентом Израиля Моше Кацавом в Кремле вас пригласили, Шаевича не пригласили. В апреле 2001 года вас оставили в Совете по религиозному взаимодействию при президенте, а Шаевича исключили из этого совета. То есть позиция Кремля все-таки имеет некий крен в вашу сторону и в какой-то мере негативна в отношении Шаевича.
— Я не буду комментировать действия администрации президента. Но очень много было написано против нее от имени Шаевича. Например, был целый скандал, когда он сказал, что из Кремля звонили ему и оказывали давление, а потом отказался от этих слов.
— А если у вас в Кремле попросят совета, спросят: «Рав Лазар, надо ли нам снова включит Шаевича в совет?», вы тогда что посоветуете?
— Когда спросят, тогда буду думать, что отвечать. Пока ни разу ничего подобного не спрашивали.
— У вас и в Москве, и в Ростове-на-Дону, и во многих других городах раввины из Америки. Со стороны складывается впечатление, что в КЕРООР все раввины российские, а в ФЕОР — в большинстве американцы.
— Раввинов в ФЕОР в три раза больше, чем в КЕРООР. К сожалению, кадров российских раввинов пока очень не хватает, мы стараемся, готовим их, чтобы они как можно быстрее стали настоящими раввинами. На это звание не каждый имеет право. Раввин должен быть раввин, а не жулик.
— Как евреи в регионах России воспринимают, что приезжают раввины-американцы?
— Очень хорошо.
— Никаких проблем из-за этого не было?
— Не было. Мы посылаем в город раввина после того, как город просит об этом. Община смотрит на него и отвечает: такого раввина мы хотим, а такого не хотим. Были даже случаи, когда мы посылали раввина и община говорила: нам такого раввина не нужно, попробуйте какого-нибудь другого. Такой раввин возвращался, иногда оставался в России и отправлялся в другой город.
— 15 мая 2001 года, за день до съезда Российского еврейского конгресса, вы заявили о приостановлении своего членства в президиуме РЕК. После этого Леонид Невзлин сказал, что его не надо ассоциировать только с КЕРООР и что он одинаково хорошо относится и к КЕРООР, и к ФЕОР…
— Я недавно встречался с Невзлиным и слышал эти же самые слова. Но одних слов недостаточно. Я доверяю Невзлину. Мое членство в РЕК до сих пор приостановлено, и я жду действий от Леонида Борисовича.
— Каких именно действий вы от него ждете?
— Жду, что мы будем сотрудничать и работать. Все будет видно по его действиям внутри еврейской жизни России. Как говорят, мяч находится на его поле.
