В венгерском городке Сентендре (Szentendre) в предместье Будапешта, в резиденции Будимской епархии Сербской Православной Церкви, 13−16 ноября 2001 года состоялась конференция «История Русской Православной Церкви в XX веке (1917−1933 гг.)».
Конференция проходила под почетным председательством сербского епископа Будимского Даниила (Кристича).
Душой и организатором конференции являлся протоиерей Николай Артемов (Мюнхен), один из ближайших сотрудников архиепископа Берлинского Марка. Именно в его докладе на Архиерейском Соборе РПЦЗ в октябре 2000 года было предложено проводить совместные конференции по осмыслению исторического пути Русской Церкви и подвига ее Новомучеников. Тогда Собор определил созвать первую такую конференцию за пределами России с участием представителей МП, «не опорочивших себя недобросовестным подходом к истории», имея в виду принятие решений, направленных на «устранение преград для будущего общения в Истине».
И вот первая подобная конференция состоялась. Зарубежную Церковь представляли протоиерей Александр Лебедев (Лос-Анджелес), протоиерей Виктор Потапов (Вашингтон), иеромонах Евфимий (Логвинов), Мария Соцкова (Мюнхен), Михаил Назаров (Москва). Со стороны Московской Патриархии в конференции приняли участие архимандрит Тихон (Шевкунов) и протоиерей Валентин (Асмус). Основную научную силу представляли ученые из России: Ольга Васильева (Москва), Анатолий Кашеваров, Сергей Фирсов, Михаил Шкаровский (Санкт-Петербург), Станислав Петров (Новосибирск) и автор этой публикации.
Открывая конференцию протоиерей Николай Артемов отметил, что объект исследования церковной истории весьма специфичен — Церковь, которая говорит не о политическом, не о социальном человеке, хотя и об этом тоже, и, конечно, не об идеологии. Она говорит о цельном, целостном человеке, преисполненном благодати, о святом человеке. Только в этой перспективе можно объективно рассматривать церковную историю. Ведь даже расколы, как не столько неизбежное, сколь поучительное явление, есть вызов, на который русский человек не всегда давал верный ответ, хотя этот вызов всегда был обращен от Бога. И сейчас надо вновь искать — теперь уже верный — ответ на прежний вызов, причем безо всякого «триумфализма» для любой из частей цельной Русской Церкви.
Делая доклад об указе N 362 от 7/20 ноября 1920 года, разрешавшем местную епархиальную автокефалию в случае упразднения высшей церковной власти или невозможности установить с ней связь, протоиерей Николай привел свои доводы в пользу применимости этого указа к существованию РПЦЗ, а также отметил те церковно-канонические аспекты, которые ставят под сомнение легитимность решения о закрытии зарубежного ВВЦУ в мае 1922 года. Эти рассуждения нашли отражение и в итоговом документе, в котором было зафиксировано, что «церковно-правовое наследие неразделенной Русской Церкви (в частности, указ N 362 от 7/20 ноября 1920 г.) возвращает нас к общим истокам восприятия соборности в православной Российской Церкви».
Поскольку при обсуждении докладов со стороны клириков РПЦЗ высказывались предложения о созыве (хотя и в отдаленной перспективе) Всецерковного Cобора с участием представителей частей Русской Церкви, ныне пребывающей в разделении, в решениях конференции была выражена надежда на «соборное преодоление многолетней разобщенности». Вместе с тем архимандритом Тихоном (Шевкуновым) и Ольгой Васильевой было отмечено, что в современных условиях созыв Поместного Собора с участием мирян представляется маловероятным и нецелесообразным. Было бы полезнее привлечь научные и богословские силы мирян, монашествующих и белого духовенства в предсоборных совещаниях, если таковые будут необходимы, вопросы же практического и канонического характера признать исключительной компетенцией церковной иерархии.
Конференция обсудила доклады о Высшем Церковном Управлении в годы советской власти и о временных церковных управлениях в период гражданской войны, об Обновленческом соборе 1923 года и «покаянных» документах Патриарха Тихона. Горячую дискуссию вызвали доклады Сергея Фирсова «Митрополит Сергий (Страгородский) в мнениях и оценках (1910−1930-е гг.)» и Ольги Васильевой «Февральская пресс-конференция митрополита Сергия». Докладчики продемонстрировали, как новые архивные документы могут существенно скорректировать устоявшиеся представления об известном историческом событии или церковном деятеле. Всеми была признана недопустимость политизированного подхода к историографии новейшего периода Русской Церкви, приводящего к «искажению исторической действительности и церковной правды». Участники признали важным дальнейшее согласование и уточнение церковно-исторической терминологии.
Автором настоящей публикации были сделаны доклады о классификации правых оппозиционных движений митрополиту Сергию, а также об экклезиологических и этико-канонических воззрениях священномученика Кирилла Казанского. Говорилось об условности многих устоявшихся терминов. В частности, «непоминающими» справедливее (в историко-каноническом отношении) было бы именовать тех, кто не поминал Патриаршего Местоблюстителя митрополита Крутицкого Петра, а не тех, кто не поминал его Заместителя митрополита Сергия. В результате состоявшейся дискуссии в итоговом документе было зафиксировано важное значение экклезиологических взглядов митрополита Кирилла Казанского, не отрицавшего благодатности митрополита Сергия и его последователей, но призывавшего отказаться от «диалектически-книжнического» пользования канонами во имя «сохранении святыни их духа». «Этот духовный призыв, — сказано в итоговом документе, — может послужить ориентиром для развития дальнейших историко-канонических исследований».
На конференции много говорилось о критериях «подлинности» и «подложности» документов, хранящихся в следственных делах или составленных при непосредственном участии ведомства Тучкова. Критиковалась позиция некоторых официозных церковных историков (как в Московской Патриархии, так и в РПЦЗ), не только не способствующих диалогу сторон, но и мифологизирующих прошлое из соображений юрисдикционной принадлежности. Поэтому в итоговом документе была зафиксирована общая позиция участников встречи: «Православный исследователь истории Русской Церкви призван к верности истине Христовой, и разобщенность частей Русской Церкви не должна приводить к тенденциозности в трактовке исторических событий и оценок».
Участники единодушно отметили, что результаты конференции превзошли все ожидания. Терпимость и корректность, проявленные при обсуждении сложных церковно-канонических вопросов, сформировали новую позитивную норму в отношениях представителей двух частей разделенной Церкви. Дефицит правдивой информации друг о друге и ограниченность общения приводили к тому, что и в перерывах и после заседаний конференции обсуждение докладов и общение не прекращались.
Материалы встречи в Сентендре решено опубликовать отдельным изданием, предварительно с ними можно будет ознакомиться на сайте Сретенского монастыря. Все участники согласились с необходимостью и далее проводить подобные конференции, полезные и для преодоления укоренившихся в церковно-историческом сознании заблуждений и для установления церковно-исторической истины. Предполагается, что темой следующей совместной встречи могла бы быть «История РПЦ и РПЦЗ накануне и в период Второй мировой войны (1933−1946 гг.)».
Несмотря на имевшиеся у участников встречи принципиальные расхождения в некоторых церковно-канонических воззрениях и оценках, встреча в Сентендре оставила самые светлые впечатления о пастырях Русской Церкви Заграницей, о готовности двух сторон к диалогу и о возможностях российских историков содействовать налаживанию этого диалога.
